Нервы и так были на взводе, а здесь еще к назначенному времени машина так и не пришла. А было уже 7 утра. Сначала думали, что она просто запаздывает, но когда прошли отведенные в запас на форс-мажор полчаса, начали не просто волноваться, а психовать. Не зная, в чем там дело, я кинулся звонить Андрею, который должен был приехать за нами. Набрал его номер и услышал в трубке, как женский голос сказал кому-то в сторону: «Андрюш, ты что, должен был ехать куда-то?» И ответ того, явно спросонья: «Вот, блин, забыл совсем!»
Я бросил трубку. Времени на разговоры уже совсем не оставалось. Как говорится, «самолет ждать не будет». В нашем случае – в прямом смысле этого слова. Согласно договоренности, Андрей должен был заехать за нами, чтобы везти нас в Шереметьево, откуда мы улетали на ПМЖ в Германию.
Теперь представьте себе такую картину. Мы – это я, моя жена и отец, сидим на узлах и чего-то ждем. Если добавить к этому, что по дороге в Шереметьево мы должны были еще заехать за тещей, погрузить ее с вещами и успеть на регистрацию рейса Москва-Дюссельдорф, при этом принимая во внимание прохождение таможенного и паспортного контроля, которые для отъезжающих на ПМЖ были суровыми и требовали времени, то позавидовать нам было нельзя.
И черт меня дернул связаться с этим Андреем. Заказал бы такси, хоть было бы с кого спросить. Так нет же! По горькому опыту на московское такси надежды не было, и я решил воспользоваться советом моего приятеля и договориться с Андреем, который на своем микроавтобусе делал такие перевозки. Вот и договорился!
Теперь мы, с учетом, что отцу было 89 лет, и он практически ничего не видел, что теще было за 75, и она еле ходила, что вещей у нас худо-бедно набралось около десятка мест, должны были как-то выбираться из этой ситуации. Хорошо еще, что наши друзья приехали провожать нас на двух легковушках. Проклиная все на свете, мы с трудом забили буквально все живое пространство в них, разместились, заехали за тещей и помчались в аэропорт.
Времени оставалось на пределе и когда мы всей гурьбой вошли в здание аэропорта, я стал искать глазами кого-нибудь из служащих, чтобы попросить у них помощи. На мое счастье я увидел недалеко от нас мужчину в форме с красной повязкой дежурного на рукаве. Я кинулся к нему.
— Помогите, пожалуйста, — быстро заговорил я. — Где нам взять пару инвалидных кресел для стариков? – я указал ему на наших родителей и добавил: – Мы на самолет опаздываем, а им идти тяжело.
Дежурный окинул глазами нашу живописную группу с узлами и чемоданами и ответил сквозь зубы, глядя в сторону:
— Откуда я знаю? У меня колясок нет. Ищите, если вам надо!
Спорить с ним мне было просто некогда и, оставив всех своих вместе с провожающими на месте, я метнулся за помощью в медицинский пункт, большой красный крест на дверях которого, увидел издали. Сидящая там за столом женщина в белом халате вскинула на меня вопросительный взгляд.
— Помогите, пожалуйста, — с порога закричал я, — у нас двое стариков, им ходить трудно. Нам надо коляски, довести их на посадку. Вот такие, — я, оглядевшись, указал на инвалидное кресло на колесах, которое стояла у стенки недалеко от меня.
Женщине, видно, моя просьба не очень понравилась.
— Они больные у вас что ли? – спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: — Если больные, то ведите их сюда.
Время для разговора у меня не оставалось. Я схватил стоящую коляску и выскочил из медпункта, услышав, как медработница закричала мне вслед:
— Куда схватил?! Где я ее потом искать буду?! Вернись сейчас же!
Но я уже бегом катил коляску к своим. Отца и тещу по очереди мы также бегом доставили в таможенный зал и к пограничному контролю.
Нервы мои уже совсем не выдерживали, и я немного успокоился лишь только тогда, когда мы сдали вещи и прошли в «накопитель». А потом, как смогли, сели в маленький автопоезд, развозивший пассажиров от аэровокзала к самолетам. В нем не было кресел, приходилось стоять, что для наших стариков было нелегко.
На пути к самолету я оглянулся на здание аэропорта «Шереметьево-2» и почему-то подумал, что последнее «прости» от родины получил с изрядной нервотрепкой.
Как ни странно, и мой отец, и моя теща, дожив до своего солидного возраста, впервые летели на самолете. Так уж у них в жизни сложилось, вероятно, просто летать было некуда. И я, естественно, с тревогой думал, как они перенесут свой первый полет. Еще больше волновала меня та неопределенность, что ждала нас при прилете в Дюссельдорфе.
Из Дюссельдорфа мы должны были добираться до небольшого города Унна, где находился лагерь для приезжающих на ПМЖ в область Северный Рейн – Вестфалия. Это где-то около 70 км. Здесь я очень рассчитывал на моего друга Валеру, который жил уже два года в Германии, в Эссене. У нас с ним была договоренность, что он наймет микроавтобус (о, Господи, опять микроавтобус!) и приедет за нами в аэропорт Дюссельдорфа. Но даже при лучшем раскладе он мог ждать нас лишь в зоне прилета, до которой я должен еще своими силами добраться со стариками и чемоданами. Как я управлюсь со всем этим хозяйством? Это не выходило у меня из головы.
Надо сказать, что наши родители полет переносили нормально, а проще говоря, уснули минут через 15-20 после взлета. Мне же было не до сна. Я все пытался представить себе, что же придется делать дальше. Видно, эти переживания так отразились на моем лице, что проходившая мимо стюардесса остановилась около меня и участливо спросила:
— У вас проблемы? Я могу вам помочь?
И здесь меня словно озарило.
— Наверное, можете! Помогите, пожалуйста. Я вот с двумя старыми людьми лечу. К тому же один практически слепой, а вторая еле ходит. Нет ли какого-нибудь варианта, чтобы нам помогли в Дюссельдорфе?
— Подождите, я попытаюсь, — сказала стюардесса и пошла в сторону пилотской кабины.
Минут через десять она вернулась и улыбнулась мне:
— Ну, вот, не волнуйтесь. Мы дозвонились туда, вас встретят в аэропорту.
Мне осталось только поблагодарить ее. Как-то стало сразу спокойнее, и весь этот московский напряг немного отпустил. Хотя я совершенно не мог себе представить эту встречу.
До конца полета осталось около часа и мне удалось даже немного задремать. Я проснулся только тогда, когда самолет пошел на посадку и нас попросили застегнуть ремни. Вместе с этим опять пришла беспокойная неизвестность. Где нас встретят? Кто нас встретит? Как нас встретят? Эти мысли не выходили из головы все время, пока самолет рулил к стоянке. Кому мы нужны здесь, в этом Дюссельдорфе?
Двигатели смолкли, но стюардесса попросила всех оставаться на своих местах, хотя мы видели в окно, что трап уже подъехал к самолету. Еще минут через пять дверь распахнулась, и в самолет вошли два здоровых парня, от одного вида которых я просто обалдел. Это были панки! По крайней мере, я их представлял именно такими. У них были цветные волосы, собранные в высокие гребни, в ушах серьги, а костюмы их.… Но уж им-то что здесь делать?
Парни остановились у входа в салон и один из них с немецким акцентом и неправильным ударением громко, несколько раз, произнес нашу фамилию. От удивления я смог лишь поднять руку. Панки подошли к нам, улыбнулись, и тот же парень как-то на пальцах спросил, кто со мной? Еще ничего до конца не понимая, я ткнул пальцем себя в грудь и показал на жену, отца и тещу.
— О,кей! – сказали те в ответ и очень аккуратно помогли отцу выбраться из кресла, потом взяли под руки и буквально по воздуху спустили его с трапа, около которого с уже распахнутой дверцей стоял небольшой автобус. Усадив в него отца, парни проделали аналогичную операцию с тещей. Мы с женой сошли сами, и пока садились в автобус я видел удивленные лица наших попутчиков во всех иллюминаторах самолета.
Автобус развернулся, помчался по полю и остановился у здания вокзала несколько в стороне от главного входа. Разноцветные парни бережно помогли нашим выйти из машины и, улыбнувшись на прощанье, умчались по своим делам. И мы увидели, что около нас стоят два других молодых человека, уже в нормальной раскраске и форменной одежде. На спинах их синих курток были большие красные кресты, как на накидках у мушкетеров. А рядом с ними — две инвалидные коляски. «Мушкетеры» тоже улыбнулись нам, спросили нашу фамилию, помогли отцу и теще сесть в коляски и покатили куда-то в сторону от людского потока. Удивленные и обрадованные, мы с женой поспешили за ними.
Наши сопровождающие через не очень заметную дверь въехали в здание аэропорта, мы вошли следом и очутились в небольшой комнате. Навстречу нам из-за стола поднялся офицер в форме. Он подошел к нам, улыбнулся (Все они здесь улыбаются что ли?) и пожал каждому руку. А затем сказал: «Паспорта, пожалуйста». Он сказал это, естественно, по-немецки, но я почему-то сразу понял его и протянул офицеру пачку наших паспортов, которые все лежали в кармане моего пиджака.
Он взял их, сказал «спасибо» и опять сел за свой стол. Не торопясь офицер открыл наши документы, мельком взглянул в них и шлепнул механическим штемпелем печать в каждый. Мне показалось, что железный щелчок штемпеля откусил нашу прошлую жизнь от будущей. Затем пограничник опять сложил наши паспорта в стопку, встал из-за стола и подошел к нам. Открыв первый паспорт, он протянул его мне и сказал на ломанном русском языке: «Добро пожаловать в Германию!» И пожал мне руку. А затем проделал то же самое со всеми остальными приезжими из нашей семьи. Каждому из нас он улыбнулся, каждому пожал руку, каждого гостеприимно пригласил в свою страну.
На этом весь официоз был окончен. Наши сопровождающие, которые во все время этой процедуры молча стояли, придерживая коляски со стариками, услышав напутствие офицера, улыбнулись (!), развернули коляски и покатили их к двери, которую мы не заметили раньше, на противоположной стене комнаты. И переступив этот порог, мы сразу очутились в зале прилета пассажиров, уже за пограничным и таможенным контролем.
Я совершенно не ожидал такого быстрого оформления нашего прилета в Германию. Мне казалось, что эта процедура будет куда более чем затяжной и серьезной. У меня еще оставались в памяти прохождения таможни и пограничного контроля в Москве. К тому же еще неизвестно, где наш багаж и как его получать.
Но в это время наши сопровождающие, передав коляски с родителями на попечение мне с женой и взяв у меня багажные квитанции, ушли за вещами. Минут через 10-15 они вернулись, толкая перед собой две тележки с нашими узлами и чемоданами. Я почему-то постеснялся их пересчитать.
Так вчетвером, я и жена с родителями, а они с вещами, мы влились в поток пассажиров, идущих к выходу. Стена около него была стеклянной, и я еще по эту сторону ее увидел через стекло моего друга Валеру, стоящего в толпе встречающих. Я замахал ему рукой и он, видимо увидев нас, замахал в ответ тоже.
Когда вся наша команда прошла через двери, Валера, протиснулся к нам через людей и широко улыбнулся. Видимо, уже научился у немцев. И сказал нам буквально те же слова, что и офицер-пограничник: «Добро пожаловать в Германию!». Я засмеялся и обнял его.
— Все о,кей, — сказал Валера – Пойдемте, карета ждет вас, господа!
И он повел нас на стоянку машин, где подвел к красивому маленькому автобусу, возле дверей которого стоял высокий симпатичный парень с усами.
— Витя, — представился нам парень по-русски. – С приездом. Давайте грузиться будем.
А мы с женой и наши старики только молчали, растроганные всей этой процедурой приема, которая особенно на фоне «прощания с Москвой» поразила нас своей доброжелательностью и организованностью.
Я, Валера, Витя и оба наши ангела-хранителя быстро загрузили вещи в автобус. Мы помогли сесть в него нашим родителям, и пока автобус еще не тронулся, оба наши помощника стояли около него с уже пустыми колясками и тележками рядом. А потом помахали нам на прощание руками и не торопясь поехали назад, к зданию аэропорта.
Я сидел на заднем сидении автобуса и через окно с интересом наблюдал за мелькающими немецкими пейзажами, которые, как не удивительно, по природе своей, мало чем отличались от российских. Только деревеньки и маленькие городки, которые мы проезжали потом на своем пути, выглядели, конечно же, по-немецки, похожими на раскрашенные открытки.
Не успели мы отъехать от Дюссельдорфа, как вдруг совершенно неожиданно хлынул проливной дождь, и струи его сильно застучали по крыше автобуса.
— Вот не повезло, — сказал я Валере, — когда приедем пока вылезать будем, промокнем все до нитки.
Но он почему-то засмеялся в ответ.
— Не бойся, ты ведь Германию еще не знаешь. Здесь дождь возникает ниоткуда и через 20 минут заканчивается. А нам ехать около часа. И вообще, говорят, что если путь начинается под дождем, то это к счастью.
Я опять подумал о наших проводах и встрече и решил, что Валера, пожалуй, и прав. Хотелось в это верить…
