посвящается избранным
Человеческая зрелость похожа на спелость яблока. Как очищенный от кожуры сочный плод с украинской фамилией «симиренко» не осознает, что приближается к широко открытому рту, точно так же и человек, заканчивая дневные дела, не задается вопросом, зачем он проделал все это. Человек просто выпускает из рук айпед, или папку с деловыми бумагами, или, скажем, рюкзак с ручным инструментом. Затем сбрасывает дорогое шевиотовое пальто или ватный пуховик, сшитый закодированным трудоголиком страны третьего мира для консюмериста мира четвертого. Слишком часто для мирного времени на пол вместе с партикулярным шелковым галстуком и расписными полиэстеровыми трусами летит судебная мантия или фуражка с кокардой. Впрочем, в нашем случае это абсолютно не важно, ибо человек, оставшись голым, теряет свой статус и оказывается одной семимиллиардной частицей. Исчезает состоявшийся во мнениях и взглядах на жизнь обыватель, иной раз даже состоятельный и признанный окружающими индивид. Появляется спелый, чаще перезрелый, плод, извлеченный из кожуры.
В этот самый миг над понурой головой обнаженного широко раскрывается не физический, но вполне себе экзистенциальный и хищный рот. Человек вдруг чувствует, что его прочное до окостенелости мнение о себе куда-то исчезло, возможно, прилипло к штанам и потому было снято с ними, одновременно и неделимо. Постель кажется неровной и жесткой, и человек ворочается с боку на бок, своими несуразными поползновениями сворачивая простыню в канат. Крепкий и прочный. Именно такие используют в блокбастерах, когда на борьбу со злом удирают из темниц Бэтмены, Борны, Айронмены, Оушены, сестры Крофт и Солт и другие положительные нелюди, коих убедительно изображают голливудские миллионеры, беззаветно предающиеся в перерывах между подвигами наркомании, суициду и промискуитету. С этой колокольни каждый человек немного актер, и в каждом зреет конфликт между тем, кем он хочет быть, и тем, за кого его принимают другие. Потому обычно телу перед сном так трудно расслабиться. Тело изнывает, тело призывает мозг прийти на помощь. Но всеядная голова, напитавшись за день несусветным хламом, позабыла о боди. Серое вещество кисло бродит, попукивая выхваченными из двадцать пятого кадра слоганами «жуй орбит» или же «газпромнефть – наше достояние», перевариваясь до консистенции ливерной колбасы.
Дальше – хуже: мозг старается еще раз пережить уже прожитый день, достает наугад движущиеся картинки из утрамбованной начинающимся склерозом кучи воспоминаний. Казалось бы, что в этом плохого, что для гомосапиенса может быть полезнее, чем процесс познания самого себя? Разве что стакан свежего морковного сока? Это мнение дилетантов. Глубинный самоанализ безопасен только в присутствии другого лица. Либо безразлично сочувствующего (в этом качестве обычно выступает жена). Либо в компании старого, желательно менее успешного друга. Либо в присутствии опытного профессионала. В противном случае ваша самооценка может коварно поменять знак.
Бессонница – вот что лишает всякого смысла любые дела и гиперболизирует промахи и просчеты. Бессонница – злобный коварный фокусник, превращающий синюю птицу в степного хорька, а с таким трудом заработанные дензнаки – в неотбеленную бумагу отхожего свойства.
Бессонница срывает с человека броню, предохраняющую его от обоих миров – внешнего и внутреннего. В постели человек совсем голый или что еще хуже – в полосатой пижаме пожизненно заключенного. Ни собственности, ни геральдики, ни платиновой карты, ни загранпаспорта. Миры это чувствуют и давят человека морально, физически, химически, метафизически. Норовят растворить его «эго» в своих бесконечных пространствах. А человеку для самоуважения нужно, чтобы было наоборот…
Бессонница неторопливо жует спелый сочный мозг человека, вызывая пренеприятные воспоминания и ассоциации. Поток ночного бреда то и дело выбрасывает индивида на рифы незыблемых аксиом: всех гамбургеров не съесть, всех денег не заработать, все жены – неверны и корыстны, а сам он – говно, несмотря на бронзаж, людей в мэрии и абонемент в престижный фитнес-салон. Жизнь идет слишком быстро и не в той колее. Она совсем не такая, какой представлялась в детской кроватке, за школьной партой, пред алтарем ЗАГСа, в салоне «Лексус» и после первой «соточки» коньяку.
Жизнь – не «активная форма существования», жизнь – это вещь. Неконтролируемая, неуправляемая, непонятная. Не самая дорогая. Не самая эксклюзивная вещь в чьих-то чужих руках.
До истерики всего один шаг, но понимание того, что ни зрителей, ни слушателей нет, не позволяет человеку выпустить душераздирающие откровения наружу и дать им разлиться по полу во всей ужасной красе. Рядом только мокрая подушка, набитая перьями мертвых птиц, тушки которых человек регулярно употребляет внутрь. Под человеком диван из деревьев, которые он сам же зарубил и покрыл лаком, предварительно расчленив на бруски. Над человеком потолок из гипсокартона – спрессованной смеси раздробленных в порошок панцирей древних моллюсков. И даже бензин, который человек покупает и продает, на котором ездит, который есть, пьет и нюхает, даже бензин не столько абстрактное топливо, сколько кровь земли. Кровь!
Зачем только человеку надлежит знать об этом, и почему это знание приходит к нему так не вовремя?
Кто подсовывает эту чудовищную статистику? Кто уравнивает бизнесменов и менеджеров, правозащитников и бандитов, представителей масскультуры и строителей, предателей и палачей?
Надо потребовать опровержения, подложить указательный палец под подбородок и отчеканить – вы лично не из таких. Но вокруг нет никого, кто бы смог подтвердить это, даже за очень большие деньги.
Но человек хочет выкрутиться, человек призывает на помощь старых друзей, которые когда-то давно вставали за него горой по поводу и без повода. Человек хочет, чтобы они, располневшие и плешивые, надели пионерские галстуки и бросились ему на подмогу.
Но вместо друзей в комнате появляются их бледные призраки. Они едва видимыми тенями скользят по стене, подгоняемые светом раскачивающегося во дворе фонаря. Человек порывается встать с постели, но вдруг понимает, что они пришли не затем, чтоб помочь.
Они тычут в вас пальцами (наконец-то мы перешли на «вы»), почти дотягиваясь до вашего лба, и шепчут бесцветными губами: «Ты просишь помочь. Как ты посмел на такое решиться? Ты же всю жизнь обманывал нас. Может быть, нас уже нет, может быть, мы сами не помним, но твоя совесть ведет список твоих мерзостей дотошно и скрупулезно, словно нотариус-маниакал. Готовься, дружище, готовься, пришло время расплаты. Мы будем отплясывать гопака в твоем взбудораженном разуме, пока совесть не задушит тебя».
Они в самом деле начинают плясать, а с вами случается приступ удушья. Кто бы мог подумать, что у совести такие сильные руки! Недостаток кислорода вызывает в вашем сознании новые галлюцинации. Вот косяками за горизонт летят стаи крупных денежных знаков. Эти денежки вы взяли в долг, хотя не имели в этом особой нужды. Эти денежки вы не отдали. Мало того, вы не собирались их отдавать. И другие косяки летят им навстречу – это деньги, которые вы ссужали, а затем беспощадно выколачивали из своих же товарищей, не гнушаясь прибегать к услугам узколобых коллекторов с раскаленными утюгами. Стаи знаков опорожняются на вас зеленоватым пометом. И вы, возможно впервые, чувствуете отвратительный денежный запах. Запах истины.
В вашу голову, аккурат между глаз, заезжает битый автомобиль «Жигули». Рудимент, атавизм, сейчас-то у вас представительская иномарка. А «жигуль» вы когда-то втюхали наивному простодушному товарищу по работе.
– Я же довел до сведения, – оправдываетесь вы. – Машина на ходу, но проблемная.
Может быть. Но кто скручивал пробег на спидометре?
Из автомобиля выходит сын хозяина «жигулей», мальчик, так похожий на вас. Вы случайно не хотите объяснить это сходство?
– Это не было насилием. Она пришла сама, – вновь пытаетесь парировать вы. – Так устроено, обманывать близких людей безопасней и проще – они доверяют, а если узнают – простят…
Вот девушка. Смотрите же на нее, не отводите глаз.
Не вы ли обещали ей целый мир? Не вы ли назначили ей свидание на завьюженной площади возле тучного мрачного памятника? А сами не пришли – позабыли, заблудились в пьяных объятиях стареющих нимфоманок. Девушка еще долго ждала вас, межу прочим. Тогда на обледенелой площади возле фигуры металлического тирана, и выжившие из ума туристы с упоением фиксировали на пленку ее незамерзающие слезы. Ей было холодно, но она ждала долго. Ждала тогда и ждала потом.
– Но я предупреждал, – вы снова оправдываетесь. – Предупреждал ее, что не собираюсь официально регистрировать брак. А без печати наказаний не бывает.
Может, оно и так, только невидимые пальцы сжимают вашу слабую шею все туже и туже…
Из окна спальни выдвигается огромная гофрированная труба. Такие обычно используют олигархи для перекачки нефти на запад. Олигархи и ассенизаторы. Труба обдает вас с ног до головы тухлой струей ваших же мелких и ничтожных делишек, которые вы совершаете каждый день с завидным упорством, педантичностью и удовольствием. Здесь выброшенные на улицу собаки и кошки, обманутые вкладчики, подписанные акты о пригодности аварийных домов. Здесь подхалимство и зависть, мелкое и крупное воровство. Чего тут только нет.
Однако копайтесь сами: все это отвратительно пахнет. Воняет так, что вы не можете не завопить:
– Простите меня!!! – кричите вы в полный голос. – Простите!!!
Только тогда вам становится легче. Вы поднимаетесь с оскверненного ложа и ползете на кухню за водкой. Выпиваете, не закусывая, до дна и спустя полчаса, отправив сознание в глубокий нокаут, засыпаете на шашечках кухонного линолеума…
А утром вы просыпаетесь и ничего, ничего не помните. У вас прекрасное настроение и самочувствие, хотя может присутствовать тошнота и легкий тремор. Но это чепуха, ведь вы снова уверены в собственной безопасности. Вы собираетесь с мыслями и вещами. Вы опять краснолицы, хамоваты, полны соков и сил. Вы готовы воспринять жизнь как череду противостояний, жизнь как экспансию, в которой максимальную эффективность гарантирует прием запрещенный, прием неожиданный: кто не успел – того съел. Негуманно, но есть ли выбор?
Выбора нет: или ты – потребитель, или ты – потребляемый. Коли так, надо не думать, а есть. Все подряд, всех подряд. Благо новый приступ удушения совестью случится не скоро…