Уже две недели, как Виктор Зуев вернулся из Парижа, но впечатления переполняли его.
Вот и сейчас, встретив во дворе старого приятеля. Толика Сухова, он не удержался и на вопрос Толика: «Как жизнь молодая?», небрежно ответил: «Нормально. В Париже был».
— Иди ты! – обалдел Сухов. – В натуре?
— Ну, — пожал плечами Зуев. — А что? Могу себе позволить. Это раньше о Париже только мечтали. А сейчас вот этих турагенств на каждом углу. Еще и уговаривают. Нормально. Деньги есть – езжай в Париж.
— Ну и как там, в Париже-то? – не отставал Толик. — Чего там классного-то? Башню видал?
— Эйфелевую что ли? А то! Да ее там, башню эту, со всех сторон видать. Раз попал в Париж, значит башню видишь.
— А еще. Чего еще? – подергал приятеля за рукав Сухов. – Француженки-то, небось, в порядке? Класс, да?!
— А ты думал. На то они и француженки, парижанки. Но, если уж по честному, то не скажу, чтобы полный обвал. У нас в Москве, хочешь знать, бабы им не уступают. Наши, оглянись, вполне… Меня, если хочешь знать, совсем другое убило. Я, Толян, честно скажу, всегда не понимал, что это наши так за границу рвутся. Навсегда уезжают. Честно! Вроде бы сейчас и у нас в магазинах всего полно, колбасы, считай, сортов десять. Про тряпки уж и не говорю. Езжай на ярмарку в Лужники, пустой не приедешь. А они все едут и едут. С чего бы это, Толян, а? Я вот так все думал. А сейчас понял.
А вот как все получилось-то. У нас там, в группе гид был. Ну, значит, сопровождающий. Сам француз, а по-русски дает лучше нас с тобой. И молодой такой, лет 30, симпатичный. Зовут Пьер. Ну, Петр по-нашему. И, понимаешь, как-то так получилось, что стали мы с этим Пьером по-корешам. На «ты» и «за ручку». Куда он нас там ни везет, что ни показывает, все прямо ко мне обращается. Ну, я тоже, сам понимаешь, к нему всей душой, пригласил бутылочку разыграть. Он не отказывается и, более того, приглашает меня к себе в гости. Домой, значит. Посмотришь, говорит, Виктор, как французы живут. А что, мне приятно. Вот, значит, под вечер, когда программа закончилась, беру я пузырек там чего-то французского красивого и вместе с Пьером к нему на хату.
Ну что тебе, Толян, сказать? Квартирка у них обыкновенная, две комнаты, кухня там, прихожая. У нас с Томкой не хуже. Мебель, естественно, посимпатичнее, но это понятно, не из-за границы везти. Я, прежде чем сели, полюбопытствовал, прошел там везде, даже в ванную заглянул. Совмещенная, между прочим, хотя, конечно, побольше нашей будет и оборудование пошикарней.
И вот, когда я эту домашнюю экскурсию завершил, то понял, Толян, в чем собака зарыта. Чистота там у этого Пьера, Толян, порядок.…Все аккуратно так, все на месте, не валяется, где попало. Кастрюльки разные начищены, на полировке не пылинки, занавески из тюля цветного переливаются…
Ну, сели мы с Пьером, бутылочку ту уговорили, он еще одну добавил, поговорили так душевно, по-простому. И потом он отвез меня в гостиницу.
Пришел я к себе в номер, разделся, лег, а сон ни в одном глазу. Лежу, думаю и квартиру Пьерову вспоминаю. Вот, думаю, до чего же у них здорово, чисто, аккуратно. А у нас.… Как вспомнил, какой у нас с Томкой бардак дома, аж, поверишь, Толян, застонал. На кухне полна раковина посуды всегда, пылищи везде, хоть пальцем пиши, носки по стульям валяются, тюль в спальне папироской прожженный… Честное слово, даже возвращаться не хочется. И понял я, Толян, почему народ за бугор рвется. Да ты сам скажи, ну кому не охота в чистоте пожить. Как белым людям.