***
Когда с тебя сдерут седьмую шкуру,
Когда в душе мятущейся ни зги;
Знай – там ты должен лечь на амбразуру,
А здесь — тебе прощают все долги.И пусть октябрь смывает радуг блики,
И радость дня затеряна во тьме…
Ты знай, что там ты должен быть великим.
А здесь ты тот, кто просто нужен мне.***
Словно в старом кино, черно — белые кадры погоста.
Солнце слепит глаза золотистою болью лучей.
Я пришла… Как всегда… Трону холод гранита и просто
Помолчу о своём… Заглядевшись на трепет свечей…Это было вчера… Или тысячу лет пролетело…
Строгий строй караула… И крик, заглушающий марш…
И чужая война наши судьбы рукой огрубелой
Разломала, как мякиш, исполнив верховную блажь.Мысли бьют по вискам, словно комья земли в крышку гроба,
Сколько раз с той поры расцветала сиренью земля…
И бежит по спине ненавистной волною озноба —
Что по возрасту мне ты годишься давно в сыновья.Рассосало уже Время острую боль невозврата.
Я умею не плакать, услышав случайно «Афган».
И забыв обо всем, я смотрю, как сквозь мягкость заката,
Улыбается мне мой любимый, «двухсотый» пацан.***
За флажками оставила
Свою веру в людей.
Вспомни главное правило:
Если ранил — добей.Только спину и вижу я.
Это мне не забыть.
Если все-таки выживу —
Буду мстить. БУДУ мстить.Растерялась по-бабьи я.
Это ФОРА — ты знай.
Я еще — очень слабая…
Время есть. Добивай.***
Огонь закатного костра
Из туч рванул наружу.
Большим осколком серебра
Луна упала в лужу.Карниз ронял остатки слёз.
И нарочито хмуро
Берёзка, как промокший пёс,
Отряхивала шкуру.***
«Духи» скрылись, как крысы, в проломе дувала.
Неожиданно. Бой захлебнулся и стих.
И сказал лейтенант, сплюнув горечь устало —
Повезло. Потеряли не много… Троих.Пальцы тронула дрожь запоздалого страха.
Мысль метнулась — рассвет… Есть еще полчаса…
Головою хотелось о камни… С размаха.
И, забыв обо всем — матом крыть небеса,
Все крушить, человечье теряя обличье,
Оттянуть, зачеркнуть судьбоносный изгиб,
Там где рухнуло небо и друг закадычный,
Своей грудью тебя закрывая, погиб.Мысли, полные яда… Мозг — скручивал в узел,
Разбивал и развеивал веры гранит.
И впервые боец так отчаянно трусил,
Лишь представив на миг, что ему предстоит
Возвратившись, войти в этот дом сиротливый,
И пытаться живого себя оправдать.
И не горбясь стоять. Взгляд не прятать стыдливо —
Когда взвоет, рассказом убитая мать.
И в девичьи глаза, с золотой поволокой
Бить бедой. И проклятий выдюживать град.
И сказать, что отныне ей быть одинокой.
Что любимый вернул ей все клятвы назад…Лето, вновь расшалившись, сжигает зарницы.
Звуки грома всё ближе. Надорван покой…
И седому полковнику снова не спится.
Крутит, крутит и крутит он в мыслях тот бой.
***
Этот август сбил прицелы,
Намешал и быль и бред.
С виду глянуть – вроде целы,
А внутри — просвета нет.Мысли мрачно — непреклонны:
— Я одним тобой жива…
И напрасно бьет поклоны
В исступленье — голова.Потому, что в язвах тлена —
Храм забытый. И в пыли…
Если я — твоя измена —
Что тебе в моей любви?!