Две чашки кофе на ночь (сцены из жизни. Альбомный рассказ)

Эпиграфы:

— А в Сызрани девица Терещук поймала ворону с голубыми глазами. –

— У него деревня как Мариинский театр! Все мужики ходят с босыми лицами. –

(из произведений Чехова, не помню названий)

Сошлись они от скуки. Ему было скучно, ей скучно, захотелось какого-то разнообразия, отвлечения от заедающего своей тоскою совершенно бесцветного быта — вот и… Такое бывает, и нередко. Опять же он был холост, она вдовствовала, так что никаких нравственных норм они не нарушили, никого своим схождением не оскорбили.
Он работал в школе учителем рисования, получал мало, отчего постоянно злобился и не любил людей. Она трудилась бухгалтером на засолочном пункте в райпотребкооперации, получала больше него, но ненамного. Если его работа по самому своему определению никаких корыстных возможностей в себе не содержала и содержать не могла даже в принципе (чего в школе украдёшь? Мел? Парту? Классную доску?), то засолочный пункт в этом отношении всегда имел и имеет великолепные перспективы. Поэтому в доме не переводились квашеная капустка, солёные огурчики-помидорчики и прочие аппетитные закуски. Тем более, что он любил выпить, но никаких осложнений для совместной жизни это не представляло: выпивал умеренно, норму знал, в поддатом состоянии не оскотинивался, а водке предпочитал всякие наливочки-настоечки и прочие алкогольные несерьёзности. Под квашеную капустку они шли, что говорится, влёт и с превеликим удовольствием.
А вообще был он человеком совершенно невозмутимым, откровенно замкнутым, выражено нелюдимым, и такое понятие как эмоции подразумевалось совершенно не под него. Характерный пример: в трёхлетнем возрасте он залез в здоровенный сундук и нечаянно захлопнулся тяжёлой дубовой крышкой. Другой ребёнок орал бы от испуга благим матом, а он спокойно улёгся на хранящиеся там тряпки и безмятежно уснул. Домашние искали его несколько часов, пока не догадались заглянуть в сундук. Отец выпорол его ремнём, причём порол серьёзно, без скидок на возраст — он и тогда не проронил ни звука. Посмотрел на отца совершенно спокойными глазами (дескать, чего ж ты делаешь, гад?), после чего натянул на исполосованную ж.пу штаны и спокойно принялся играть в, кажется, паровозик. Разведчиком будет, гордо хвастался потом знакомым и незнакомым папаша, бывший офицер-танкист. Ни звука не проронил. Во выдержка! Будущий Герой Советского Союза, может даже посмертно!
Она алкоголем не увлекалась, но содержала в своем характере удивительную странность: на ночь выпивала две большие чашки кофия, после чего спала как убитая. Если кофию на ночь испить не удавалось — страдала бессонницей. Вот такой индивидуальный физиологический парадокс. Бывает.
Когда она забеременела, он предложил расписаться. Зачем, не поняла она. Может лучше аборт сделать? Можно и аборт, согласился он. Но только какой в нём будет смысл? Она подумала и согласилась: смысла никакого. Надо рожать.
Родился сын. Назвали Вовой. В честь вождя мирового пролетариата, товарища Ленина.
Когда они сошлись, то ни он, ни она не думали, что это ненадолго. Что их схождение продиктовано именно что развлечением. Оба ошибались: прожили вместе тридцать восемь лет, до самой его кончины. Вывод: союзы от скуки — союзы надёжные. Нет, бывает, что и любовные долговременны, но что такое любовь? Эмоции, чувства, страсти — а это штуки эфемерные. Сиречь, несерьёзные, фундаментальностью не обладающие. На одних лишь эмоциях долго не продержишься. Надо или привыкать, или расставаться. Жизнь — штука суровая. И довольно скучная.
Посткриптум. А Вова пошёл по её, что говорится, стопам и трудится сейчас сменным мастером всё на том же засолочном пункте. Капустка и прочие солёности в его доме тоже не переводятся — и это правильно. Не на рынке же ему всю эту вкусно хрустящую прелесть покупать!