Толик и Вася дружили с детских колясок. Вот как в свет выехали, так и подружились. А свет представлял собой небольшой двор-колодец, который со всех сторон обступили старые грязно-серые дома огромной высоты в целых четыре этажа. Тогда им обоим всё казалось если не большим, то огромным. Даже короткая скамейка облезло-коричневого цвета с отломанной спинкой, на которую ежедневно и точно по расписанию усаживались их счастливые молодые мамы. Там женщины вечно болтали о самых важных вещах в жизни, мерно покачивая в такт объекты своих нескончаемых обсуждений.
Время шло, ребята росли, пошли в школу. Через полгода их дом расселили и поставили на капитальный ремонт. Родители получили новые, малогабаритные квартирки в противоположных концах города, а дети — новые школы, потому что город был огромным даже по меркам их мам и пап.
Жаль, конечно, что добираться в гости теперь приходилось ужасно долго, но в этом была и своя прелесть: можно забраться коленками на заднее сиденье троллейбуса и смотреть, как светофор убегает за светофором, дом — за домом, улица — за улицей, а сегодня ещё и снежинка — за снежинкой. Когда едешь туда, считаешь каждую мелочь, каждого прохожего, теребишь папу за рукав, чтобы узнать, который час. И ведь прекрасно знаешь, сколько времени ехать от этого киоска или во-о-н той высотной гостиницы, но каждый раз надеешься на маленькое чудо: а вдруг случится много «зелёных» перекрёстков, да ещё водитель где-нибудь ускорит ход сверх положенного, и глядишь — подъехал к нужной остановке на целую минуту быстрее.
В этот раз именно так всё и сложилось. Поэтому, едва сойдя на тротуар, Толик, невзирая на папины и мамины увещевания, рванул через гололедицу и сугробы к заветной двери похвастать «мировым рекордом». Но как только она распахнулась, Вася успел похвастать первым:
– А у нас вчера училка заболела, и всех отпустили после третьего урока вместо четвёртого! Ну, и не задали ничего!
Рекорд скорости, установленный Толиком на пару с водителем троллейбуса, как-то померк на фоне столь знаменательного события. Разговор с ходу ушёл в сторону нескончаемого спора, чья теперешняя школа лучше, и потихоньку перетёк на фантики, машинки, марки и другие первоклашные дела.
Где-то через час мальчишки внезапно устроили затяжную перестрелку из пары ковбойских револьверов с неограниченным количеством патронов. Охота друг на друга шла по всей квартире с переменным успехом, пока дело не дошло до смертельной дуэли в упор. Как и следовало ожидать, из-за неё вспыхнула разборка на предмет «кто кого раньше прикончил». Страсти, подкреплённые убийственными доводами с каждой стороны, накалились до того, что вмешались родители. С трудом выслушав обе невысокие стороны, дядя Митя, отец Васи, стал упрекать своего отпрыска в негостеприимстве, а дядя Рома, папа Толика, корил своего в излишнем азарте, который не стóит настоящей дружбы. Нетрудно догадаться, что этим они мало чего добились. И тут вошедшая в гостиную с очередным блюдом тётя Света, мама Васи, произнесла ключевую фразу:
– Ребятки, а не пора ли вам поиграть в настольный хоккей? Сыночек, будь добр, принеси коробку из шкафа в коридоре. Заодно и решите в честном поединке, кто кого на самом деле пристрелил.
Дуэлянтам идея настолько понравилась, что они с гиком бросились доставать нужную коробку.
– Лидусь, — развернулась тётя Света к маме Толика, — ну так чем закончился твой вояж в парикмахерскую?
Друзья постарше с нескрываемым облегчением вздохнули и с удовольствием вернулись к своим скучным разговорам под разнообразную выпивку и закуску.
А ребята, не мéшкая, вытащили поле новой битвы, установили его на ножки и принялись деловито растаскивать «звёзд» мирового хоккея в свои команды. Это была далеко не первая их встреча на искусственном льду. В прошлый раз, во время визита Васи, Толик в упорной борьбе уступил 1:3, и это не давало ему покоя. Особенно раздражало то, что катастрофа произошла на своём поле. Он был полон решимости взять реванш в гостях, но сказалась излишняя нервозность. Не успевая опомниться, Толик вытаскивал из своих ворот одну шайбу за другой, пока отрыв не достиг пяти безответных голов. А Васе, напротив, удавалось решительно всё. От удовольствия он даже полностью взял на себя ведение репортажа, не ослабляя прессинга по всему полю.
Недовольные «гости» чудом оправились и провели несколько острых контратак, сократив отставание до двух шайб. Детские голоса в комнате поредели до отрывистых междометий, но зато возрос лязг их подопечных, которых они елозили и крутили туда-сюда на длинных металлических штырях. Минут через десять спортивная лихорадка достигла апогея и неумолимо подвела их к окончанию первой игры: Вася неожиданно бросил с центра поля, и его девятка на табло превратилась в ноль. В ту же секунду раздался душераздирающий вопль Толика, едва сравнявшего счёт за несколько мгновений до того.
– Ребята! У вас там всё в порядке?! — с лёгким раздражением в голосе крикнули из гостиной.
– Да, пап! — восторженно заорал в ответ Вася. — Я выиграл!
Мальчишки по-джентльменски церемонно поменялись местами. Всё, связанное с настольным хоккеем, было у них регламентировано давно сложившимся ритуалом с одной целью: чтобы всё было по-честному. Конечно, если выходило сыграть нечётное количество раз, получался некоторый дисбаланс, но «профессионалы» с пониманием относились к издержкам своего положения.
Вторая игра для Толика тоже началась парой пропущенных шайб, но затем почивший на лаврах Вася стал всё чаще ошибаться: то в простейшей ситуации отпасует сопернику, то вратаря крутанёт не в ту сторону. Толик пыхтел изо всех сил, шаг за шагом приближаясь к победе. Страсти снова накалились до предела. Добро бы только страсти — он с таким жаром вращал пальцами стержни, что очень быстро здорово натёр подушечки. Пришлось ему заметно сбавить обороты, и это сразу сказалось на качестве игры. Теперь уже Вася почувствовал себя на коне и заграбастал инициативу. Чаша весов постоянно склонялась то в одну сторону, то в другую, пока Толик с отчаяньем не вынул десятую шайбу из своих ворот. Разница снова была минимальной, но счёт по играм стал уже 2:0 в пользу «хозяев».
«Ничего-ничего, счас отыграюсь», — бормотал себе под нос обескураженный гость, снова меняясь местами с владельцем площадки.
– Мальчики, быстро мойте руки и за стол! — раздался из-за двери голос тёти Светы.
– Идём! — с невиданной поспешностью ответил Вася, развернулся с полдороги и помчался в ванную.
Его мама была просто шокирована. Она так тщательно готовилась к затяжной осаде, заготавливала «железные» аргументы в пользу еды, и всё оказалось совершенно излишним.
– Я взял две игры из двух! — ворвался в гостиную едва умытый Васька и плюхнулся за стол. — Это были матчи века!
Теперь уже даже родителям стало ясно, что счастливый победитель моментально согласился кушать только для того, чтобы не дать своему другу шанса размочить «сухую». Через минуту явился и проигравший.
«В принципе, не так всё и плохо», — размышлял он, накладывая себе одну вкуснейшую закуску за другой. На тарелку медленно, но верно планировали тушёные в сметане лисички, фирменным способом пожаренная картошечка, густо запечённые баклажаны с сыром и морковкой, свекольно-майонезный салатик с тонко нарезанным говяжьим языком, ломтик хрустящего куриного рулета, фаршированный паштетом из печени и шкварок. И ещё один ломтик того же самого. Едва сглатывая слюнки, Толик приготовился утопить горечь поражения в полном стакане вишнёвого компота. На донышке кучкой лежали ягоды с треснувшей и скрученной кожицей, которую даже в отдельности было приятно жевать, отдирая языком от нёба.
«Утешительный главный приз», — растаяв, подытожил он и с энтузиазмом принялся за дело.
Остаток вечера оба гаврика провели с большим вкусом. Не в пример взрослым, они, основательно насытившись, отставили тарелки и весело болтали о прочитанных книжках, просмотренных фильмах, и главное — о планах на грядущие каникулы. Четверть ещё только началась, но ведь нет ничего ближе душе любого нормального школьника, чем заветная мечта о продолжительном и абсолютно законном ничегонеделаньи.
А под конец вечера хозяева подали восхитительный квадратный торт с творожным кремом и несколькими бисквитными слоями. Сверху на нём ещё красовались милые детскому глазу шоколадные каракули, а сбоку… стоял чай, от которого оба героя в один повышенный голос отказались. Большая коробка стандартных конфет ассорти безуспешно силилась отвлечь внимание знающих толк в сладком пацанов, а чуть поодаль, уже совершенно непонятно для чего, стояло расписное блюдо с грушами, яблоками и виноградом.
Раскрасневшиеся взрослые, проявляя остатки силы воли, шаг за шагом продирались к будущей изжоге, а их отпрыски тырили всевозможные косточки и втихаря пуляли по всем направлениям. Долго такое продолжаться, конечно, не могло: дядя Рома с тётей Лидой уже понимали, что пора вставать, но не могли найти достаточно веского повода. И тут они заметили, что оба сорванца куда-то подозрительно наклоняются. Разобравшись, что те просто ведут подстольные стрельбища, отец Толика вскочил, схватил своего бандита за шиворот и решительно потребовал прекратить безобразие.
«Да и вообще, тебе уже давно пора ехать и — на боковую!» — привычно завершил он гневную тираду.
Все остальные с трудом оторвались от своих насиженных мест, и начались тягостные для гостей сборы.
– Спасибо вам огромное за этот шикарный приём, — благодарила от имени всей семьи тётя Лида устало улыбавшихся хозяев. — Ну, Толик, а тебе понравилось?
– Конечно, мам, о чём речь? — подтвердил тот, немилосердно терзая свитер с начёсом. — Спасибо, тёть Света, всё было очень-очень-очень вкусно.
– Да что ты, пустяки, — приятно смутилась та, – у вас в прошлый раз тоже было замечательно и очень вкусно.
– А чья готовка вам, непоседам, нравится больше? — поинтересовался Васин папа, ничуть не сомневаясь в результате.
– Мне — тёти Лиды, — сильно покраснев, честно признался его сын.
Толик на мгновение застыл, словно поражённый громом: он ведь обожал стряпню тёти Светы и уже готовился прилюдно это подтвердить! А мамина? Неплохо, конечно, да разве можно сравнивать? Но разве можно так поступать с мамой? Да и вообще, кстати…
– Мне тоже больше нравится мамина, — без тени стыда заявил он в повисшей тишине.
«Два-ноль», — мысленно поставил точку Толик.
Не обращая никакого внимания на беззащитно-растерянную тётю Свету, он заправски натянул на голову ушанку и даже без помощи папы связал тесёмки бантиком.