Они были современниками и, несомненно, любили свою родину. Но как по-разному они это делали.
И как по-разному, хотя и в обоих случаях — трагически, сложились их судьбы…
Впрочем, предоставим им самим слово:
Монолог Джироламо Савонаролы
Мученья кончились, и завтра приговор.
Я не признал вины. И в чём моя вина?
Но им вина и не нужна,
Когда судья – клятвопреступник, вор.
Темница. Ночь. Ни звука и ни зги.
Молиться? Ни к чему тревожить Небеса.
Попробую в себе я разобраться сам.
Вот в этом мне, мой Боже, помоги!
Феррара, отчий дом. Я мог бы стать врачом, –
Лечить людей, как мой отец и дед…
Но счастья нет в любви. Надежды даже нет*.
Теперь я только с Богом обручён.
Болонья, монастырь. Семь долгих, долгих лет.
Сикст, Иннокентий, – грязь и разврат кругом.
Монашескому клиру стал врагом:
Я правду им, – они мне ложь в ответ.
Флоренция, Сан-Марко, Дом Платона,
Лоренцо Медичи… Но я не ко двору.
Я отвергаю их никчемную игру.
И одиночество… Но нет, не надо стонов.
Ушли в небытие и герцог, и король.
И папа Иннокентий смежил вежды.
Народ восстал! Он жив надеждой!
Республика! Я вождь! Опасна эта роль.
Но Он благословил. И я веду людей.
Долой чревоугодье, роскошь, грех!
Не всех устраивает это, нет, не всех.
Вот папа – непотист, развратник и злодей!
Я проклят, отрешён, отринут папским клиром.
В вину мне вменены, слова, моё перо…
А тут ещё интриги этого Пьеро**,
Мечтающего снова править миром.
За мною Боттичелли, Микеланджело, Фичино…
Но против чернь, «озлобленные»***, «молодежь».
Ну, а чего ещё ты ждёшь?
Их мир иной, и ненависти их имеются причины
Наушничество, склока, наговор…
Я обвинён в грехах. Со мною верных двое.
Толпа. Толпа! Всё тонет в диком вое.
И этот «правосудный» приговор!
P.S. Богиня правосудия слепа.
Толпа – нет ничего страшней!
История, – а есть ли правда в ней?
Савонарола у позорного столпа.
Дуйсбург. 4-6.04.2014 г.
____________________________________
* В молодости Джироламо Савонарола был влюблён в дочь опальных аристократов Строцци. Но родители обоих были против их брака.
* Пьеро Медичи – сын и наследник Лоренцо Медичи, изгнанный из Флоренции за неспособность управлять государством и бежавший под крыло папы Александра VI (Борджиа).
** Партия «озлобленных» – приверженцы олигархической республики богачей, не желавшие терпеть ни Медичи, которых они стремились уничтожить всеми возможными средствами, ни демократическую и религиозную республику Савонаролы.
Монолог Никколо Макиавелли
Полтыщи – против и двенадцать – за*.
Ну, что же, можно подвести итог:
Я делал всё, что сделать мог.
Теперь, наверное, пора закрыть глаза.
Флоренция. Я тридцать лет на службе у неё.
Синьоры. Я служил не им, а родине своей.
Италия! Как много смысла в ней!
Ей весь мой ум, усердие моё.
Гонфалоньеры, герцоги, князья,
Германский император и король!
Страна в руинах. Нестерпима боль.
И против них один, один лишь я.
Савонарола плащ монаха распростёр.
Да роскошь, да помпезность, – да тщета.
Но разве лучше нищета?
Наверно, он не прав. Но на костёр?!
Флоренция в кольце врагов.
И я мечусь от князя к князю.
О, сколько лжи, коварства, грязи
Я вижу… Этот мир таков.
И снова Медичи. Я обвинён в измене.
Тюрьма и пытки, и допросы,
Угрозы, чтение доносов…
Оправдан. Изгнан в ближнее именье.
Изгнанье. Долгих десять лет.
Я отстранён от жизни.
Но что там я, – в опасности Отчизна!
Надежды, кажется, уж нет.
Страна раздроблена. Повсюду кондотьеры.
Всё покупается: и жизнь, и власть.
Дорвавшись, властью пользуются всласть,
Не ведая ни совести, ни меры.
Есть выход! – Сильная рука!
Способная собрать страну.
Пусть миром, пусть ведя войну.
Но воедино, на века.
Пусть Государь жесток и крут.
Пусть говорят, – коварен и хитёр…
Пусть, – лишь бы погасил костёр
Междоусобиц, бесконечных смут.
P. S.
Он видит всё, – пока глядят глаза.
Полтыщи – против и двенадцать – за…
P. P. S.
Могила в базилике Санта-Кроче.
Микеланджело, Галилео Галилей…
Признанье. Память. Мавзолей.
О большинстве она ещё короче…
Дуйсбург. 4-8.04. 2014 г.
_______________________________________
* «Флоренция. Утро 10 мая 1527 года. В Зале Пятисот в Старом дворце — Палаццо Веккьо — собрался Большой совет. Предстояло избрание должностных лиц республики. В зале стоял зловещий гул. Всеобщее напряжение вызвало известие о том, что Никколо Макиавелли предложил себя на должность секретаря канцелярии Коллегии Десяти. Разве можно вступить в одну и ту же реку дважды?…
В тот день, 10 мая 1527 года, Большой совет Флорентийской республики не утвердил кандидатуру Макиавелли. За него было отдано 12 голосов, против — 555.
Через месяц Никколо Макиавелли не стало. Его похоронили в базилике Санта-Кроче, флорентийском пантеоне, где покоятся лучшие сыны этого славного города…» (Илья Бузукашвили).