В помятых листках, найденных мною возле шестьдесят шестого дома, я обнаружил интересную историю, можно сказать, рассказ. Думаю, что, несмотря на некоторые интимные моменты, содержащиеся в этом рассказе, не будет аморальным поступком с моей стороны, если я предам его гласности. Итак…
Я познакомился с ней, как ни странно, по газетному объявлению. В до-интернет эпоху был такой способ знакомства. Мне было уже под тридцать, а дамы сердца на горизонте не вырисовывалось. У меня были встречи, знакомства, возможно, я был привередлив и нерешителен, но как-то все текло очень вяло, кроме того, я много времени тратил на работу, командировки, поэтому и решил прибегнуть к столь радикальному способу знакомства. Светлана (так звали мою новую знакомую) прислала мне короткое письмо со своим домашним номером телефона (мобильные телефоны были тогда большой редкостью). Я позвонил вечером, и мы проговорили четыре часа, до глубокой ночи. Вы говорили когда-то по телефону четыре часа? Речь идет не о беседе кумушек-подружек, а о содержательном, интересном разговоре, где два интеллекта познают друг друга, где собеседник вызывает неподдельный интерес. Мы обсудили многие темы, рассказали свои личные истории, свои романы, оказалось, что на многие вещи мы смотрим одинаково. Беседа была очень содержательная, мне была интересна женская точка зрения, а ей мужская. Наши взгляды как бы дополняли друг друга. Было интересно обсудить то, о чем ты размышлял, с умным человеком, но другого пола, – ты как бы видел все то же, но с другой, ранее непонятной тебе точки зрения. В конце нашей беседы Светлана пригласила следующим вечером к себе домой. Это был смелый шаг с ее стороны, но не очень удивительный, учитывая четырехчасовый телефонный марафон. К тому же, она меня предупредила, у нее в гостях будут две ее подруги.
В до-интернет эпоху, когда кто-то отправлялся на свидание по газетному знакомству, он не знал, кто предстанет перед тобой, и боялся, что человек, который придет на встречу, может сразу внешне не понравиться. Но когда Светлана открыла дверь, меня сразу поразила ее красота. Света была по-настоящему красивой женщиной, черные волосы, правильные черты лица, немного смуглого, как у многих южных красавиц. Она была одета очень элегантно, у нее была красивая, спортивная фигура. Я сразу оценил ее эффектную модельную внешность, прибавьте, что я уже знал об ее высоком интеллекте, но сердце мое, как ни странно, не забилось. Светлана была очень высокой девушкой, сантиметров на пять, а то и на все семь выше меня. В этом нет ничего такого, но у меня был определенный опыт встреч с высокими девушками, скажу честно, что-то не складывалась, отношения такие не развивались, нормального продолжения не получалось.
Но в данном случае дело было совсем не в моих комплексах, а в поведении самой Светланы. Я почувствовал, что она быстро, мгновенно определила меня в «друзья». Я понял это по тому, как она моментально, без паузы, пригласила меня, очень быстро и деловито познакомила меня со своими подругами, и в начавшемся общении я не чувствовал на себе ее долгих, оценивающих взглядов, какие бывают у женщин, когда они серьезно относятся к мужчине. Я как-то сразу стал старым другом, приятелем, с которым интересно поболтать, обсудить что-то, но об интиме с которым не может быть и речи. Если женщина определила мужчину в «друзья», тому совершенно бесполезно добиваться перевода в статус «любовника». Как Светлана могла сразу так все определить? Не знаю. Мы как-то говорили об этом потом, выяснилось, что у Светы есть некий образ мужчины, некий идеал, который только и способен ее завести. Высокий брюнет, обязательно с усами. Может быть, похожий на какого-то киногероя, увиденного в детстве. К тому же, возможно, у нее было личное табу на отношения с невысокими мужчинами. И, кроме того, эта наша чисто дружеская четырехчасовая телефонная беседа, где мы выложили очень многое каждый о себе, какое выкладывают друг другу близкие друзья, не предопределила ли она наши дальнейшие отношения? Если мужчина хочет развития интимных отношений с женщиной, ему нужно быть очень осторожным в своей «болтливости», не раскрываться совсем, сохранять интригу.
Как бы то ни было, мы сразу стали друзьями, и никем больше, и нас обоих это устраивало. В то время мой близкий друг уехал жить в другой город, я много работал, и человека, с которым я бы мог поделиться, у меня не было. К тому же, должен сказать, моя активность на ниве газетных знакомств приносила свои плоды, и у меня уже были назначены две интересные встречи, так что я не переживал по поводу своего мужского неуспеха в глазах Светланы.
Так началась наша дружба. Мы часто созванивались, иногда встречались. У меня развивался мой роман, как водится, до определенного момента все было хорошо, потом начались размолвки, недопонимания. Я обсуждал свои проблемы со Светланой. Наши разговоры начинались обычно «как у тебя?». Общение давалось нам очень легко, мы забирались очень далеко. Я был готов рассказать Свете самые интимные подробности. Я не делал этого, конечно, но это было и не нужно, она умная и чувствительная женщина, понимала все с полуслова. У женщин врожденная интуиция, им проще. У Светланы самой начинался роман, вначале сугубо эпистолярный. Ее «интерес» жил в другом городе, но прислал ей письмо с фотографией. Это был крупный, я бы даже сказал грузный мужчина. Но Света сказала, что он похож на ее идеал, на парня, которого она когда-то любила в детстве.
Мои очередные отношения оборвались, я снова оказался как бы не у дел. Света меня утешала, я делился с ней, мне было легче, я был ей благодарен. Я приходил к ней в гости, мы долго общались, пили чай. Казалось бы, вот все что нужно, свободная женщина («почтовый герой» не в счет), свободный мужчина, отдельная квартира, куча времени. Но ничего не случалось, мысли были, но эти мысли Света контролировала. Она принадлежала к тем женщинам, которая может остановить мужчину одним словом, совсем тихим словом. Я и не пытался. Мы ходили иногда на море вместе. Я привозил ее в малолюдные места. Когда она раздевалась, я мог по достоинству оценить ее прекрасную фигуру. Но она вела себя очень сдержанно, постоянно поправляла купальник, как это делают женщины в присутствии совершенно посторонних мужчин, в ее поведении не была ни намека, ни подсказки на что-то интимное. Ее линия поведения в отношении меня была неизменна: мы – друзья, и я свыкся с этой мыслью, и даже какие-то «веселые» идеи перестали меня посещать. У меня был новый роман, ее эпистолярия была в самом разгаре, намечалась ее поездка в Крым для встречи с ее заочным другом. Тем странней было, когда однажды, после того, как мы пришли с пляжа, она вдруг села ко мне на колени. От неожиданности у меня перехватило дух, а прилившая кровь, сами понимаете, заставила меня и … не только меня заволноваться. Она не могла это не почувствовать, но также быстро, как и села, вскочила, и, как ни в чем не бывало, стала готовить чай.
Я потерялся на какую-то минуту, для меня это было крайне неожиданно, наверно, какой-нибудь опытный ловелас отреагировал бы мгновенно и что-то бы предпринял, но моя «позиция друга» была настолько укоренена в моем сознании, что за эти мгновения я не смог измениться. Ни один из тех ходов, которые есть у мужчин, добивающихся близости женщин, не пришел мне в голову.
Все так и осталось. Света уехала в Крым, где провела неделю со своим новым возлюбленным. Он был юристом, судя по всему, неплохим парнем. Странно, что я не испытывал к нему никакой зависти, и ничуть не обижался на Свету. У меня были случаи, что я проигрывал сопернику, и я помню, как мучительно это было для меня, но здесь я был совершенно спокоен. Это была Светкина работа. Есть женщины, в жизни которых все окружающие мужчины делают все так, как хотят они, и никак иначе. Они расставляют своих мужчин на нужные полки, дают им задания, определяют алгоритмы их поведения, и раздают вознаграждения за примерное поведение, кому дружбу, кому улыбку, кому поцелуй, а кому нежную ночь. Как потом оказалось, Светка была не совсем такой, вы дальше увидите почему, но со мной получилось именно так. Я не обижался на Свету потому, что она для меня была именно другом, которому я мог доверить свои сокровенные интимные тайны, и второго такого друга у меня не было. Света тоже была со мной откровенна. Я мог задать ей вопрос, «что чувствует женщина, когда…» и она, слегка улыбаясь, но сохраняя свое достоинство, отвечала мне. Я тоже был с ней откровенен. Во время нашего знакомства у нее были пару раз «случайные связи», одна из них – со встреченным во дворе школьным другом, и Света от меня этого не скрывала. Парадоксально, но я не испытывал никакой ревности. А однажды, она призналась мне, что пишет стихи, причем эти стихи – эротические. И как-то по телефону прочитала мне одно. Я не буду, конечно, здесь его приводить, тем более что не запомнил его все, но вот два последних слова были – «и поглубже». Смешно. Но даже эта неожиданная фривольность никак не могла повлиять на Светкин образ – в моих глазах она была «правильной», я бы даже сказал целомудренной, воспитанной девушкой, скорее серьезной, нежели легкомысленной. Может, у кого-то случайные связи и эротические стишки не сочетаются с понятием «целомудренная», но как хотите – так и понимайте это. И еще Света была очень умной, общение с ней много дало мне для понимания взаимоотношений мужчины и женщины. Мы не просто общались с ней время от времени – мы дружили. Как-то, когда я заболел, лежал три дня с температурой, она приехала ко мне, привезла лекарства. А в другой раз я помог перевезти ее родителям вещи на дачу.
Время между тем шло, наступила эпоха интернета. Света уехала жить к своему юристу. У меня один из романов развился, наконец, в гражданский брак. Со Светланой мы уже не виделись, даже тогда когда она на день на два приезжала в город проведать родителей. Мы и не созванивались почти, ее муж оказался слегка ревнивым парнем. Мы общались по интернету, но в этом общении не было прежней интимности, да в нем, похоже не было уже и прежней потребности – мы оба уже были не одиноки, и не нуждались остро в психологической поддержке.
Прошло много лет. Я уже расстался со своей гражданской женой, и снова был один. У Светы тоже было не все хорошо. «Юрист» вел себя странно. Он не спешил оформлять отношения со Светланой, не хотел иметь детей. При этом он активно занимался строительством большого дома, якобы для «нас с тобой и нашего потомства». Строительство затягивалось, и Светкина тревога усиливалась. Когда мы только познакомились, нам было уже около тридцати, а, как известно, для женщин «биологические часы» – не пустой звук. Света хотела ребенка, но, как я понял, в этом направлении все было очень мрачно. Она не писала мне подробностей, но ясно, что было что-то не так. Скорее всего, этот юрист ее просто разлюбил, или не любил вовсе. Светка писала мне, что она ведет борьбу с какими-то его сторонними пассиями. По сути, это юрист попользовался ее красотой, «поматросил» ее, а сейчас решил обновить себе даму сердца, и избрал для этого самый некрасивый путь – не сказав об этом прямо, решил изводить Свету каждодневными обидами и придирками.
Я советовал Свете бросить все и возвращаться, тем более что она сохранила свою квартиру. Но, она жалела потерянных лет, и все надеялась, что этот мерзавец изменится и снова ее полюбит. Я не мог понять ее, такая умная девушка, и так попалась. Ведь она умеет добиваться от мужчины того, чего хочет. Скорее всего, она где-то проявила слабость, не поставила себя, как могла бы. Может быть виной этот девичий образ высокого красавца, который преследует ее всю жизнь. Эти девичьи и юношеские портреты «друга мечты» – сколько зла принесли вы, как много от вас мужского и женского одиночества! Кроме того, этот юрист-стервец был состоятельным. Но нет, Светка не такая, причина была не в деньгах.
Светкины метания продолжались довольно долго, она все никак не могла принять, что ей нужно расстаться ос своим другом. Все думала, как вернуть ее любовь. Она стала звонить мне за советом. Я кричал ей в трубку, чтобы она бросала его, что чувства не вернутся, что разве она не видит, какой он негодяй, что горбатого могила исправит и т.д. Светка соглашалась, но снова заводила разговор, а может он «изменится». «А вот, ты знаешь, он вчера был нежен, может его кто-то накрутил». А потом, этот «нежный адвокат» пропадал на неделю, и Свете знакомые докладывали, что видели его то там с такой-то, то там с другой-то, но она не могла принять эту новую реальность.
Света рассказала мне, что с горя разместила свою анкету на сайте знакомств, и что к ней пришло много электронных посланий от французов, немцев. Еще бы, такая красавица! Она отлично выглядела, продолжала следить за собой, ходила в бассейн. Я говорил ей – брось все, езжай во Францию. Но она ничего не делала, время шло.
Наконец, хоть это и произошло с большим опозданием, но она взяла себя в руки, разорвала отношения с этим юристом-матросом и вернулась в наш город. Мы стали снова общаться. Я был свободен, она тоже. Все как бы вернулось на круги своя. Света отлично выглядела, внешне никак не изменилась, стала лишь взрослее. Именно взрослее, а не старше, хотя прошло уже почти десять лет с того дня, как мы познакомились. Я, между прочим, заметил какие-то особенные нотки в ее разговоре. Как будто, мне казалось, она стала нежнее ко мне. Когда она говорила «хотела бы с тобой увидеться, приезжай», мне казалось, что в этих словах уже какой-то другой смысл. Я думал об этом. А что если у нас начнутся другие отношения, уже не как просто друзей, а как мужчины и женщины? Что это может дать? Если бы у нас был сторонний наблюдатель, то он давно бы произнес: «так что же вы ждете? Ты хочешь семью, она хочет ребенка, вперед». Но, как часто бывает у людей, познакомившихся по объявлению, у нас не было практически общих знакомых, и никто нам ничего не говорил. Когда я встречался со Светой, меня посещала такая мысль, а может подойти сейчас к ней, обнять… Но, как, как это сделать? Поразительно, мне не составило бы труда сделать это с какой-то знакомой, с которой познакомился вчера, но… я не мог сделать этого со Светой. Как это – вдруг, ни с того, ни с сего начать заниматься сексом со своим старым другом! Света, похоже, испытывала, что-то подобное. Ее глаза иногда искрились, но она, как и я не могла сойти с колеи, определенной десять лет назад. Я думал иногда, что если бы мы напились, то все бы случилось, но мы не пили больше, чем бокал вина, и повода напиться не было. А даже если бы мы напились, и все бы случилось, не было бы нам плохо, когда бы мы протрезвели? Не пошла бы прахом наша крепкая дружба? Что бы у нас могло бы там случиться в постели? Может, это было бы скучно и неинтересно? Неспроста же тогда десять лет назад не было никакой искры, а ведь настоящие чувства и секс без нее невозможны. И сейчас этой искры нет, есть только сожаление, и вот еще это – « а может быть». И, вообще, если бы мы вдруг сейчас стали бы жить вместе, как ответить на вопрос – зачем мы потеряли столько лет? Мысль о том, что такой вопрос может быть задан, была крайне неприятна.
Может нам стоило просто поговорить на эту тему, но я не знал, как это сделать. Я не мог представить, что могу с ней завести такой разговор. Мы могли обсудить нечто интимное из жизни мужчин и женщин, но обсудить наши собственные отношения не представлялось возможным.
Когда она звонила мне и говорила – приезжай, мне казалось, что я улавливал в ее интонации нечто ободряющее, что сейчас приеду, и прямо с порога… Но, когда я заходил, она выглядела так буднично, что я понимал – мне все только привиделось. Может эта робость кажется странной, но клянусь, все происходит в жизни именно так. Мы подошли к сорокалетию своей единственной жизни, одинокие, но еще не утратившие надежд, но непреодолимая стена выстроенных отношений стояла перед нами, и не было такой силы, чтобы сломить ее. Если был бы какой-то общий друг, он бы наверно разрывался от крика «Вы дураки, надо же хотя бы попытаться! К черту эти размышления о потерянном времени, не тащите прошлое в настоящее, иначе у вас никогда ничего не будет!», но, как я говорил, такого друга у нас не было. А попытка сблизиться могла привести к потере дружбы, а мы оба этого не хотели.
Как-то раз мы пошли в ресторан. У меня намечался новый роман, у Светы началась переписка с одним французом. Мы, как всегда, обсуждали свои личные новости. Этим нашим беседам не было конца и края, и всегда друг от друга мы узнавали что-то новое. Я заказал шампанское, но Света вдруг заказала коньяк. Это было необычно. Нам было очень интересно и весело, Света смешала коньяк и шампанское, слегка опьянела, да и я был навеселе. Нет, ничего такого, просто больше веселья и блеска в глазах… Я поехал ее провожать на такси, неожиданно она взяла меня за руку. Это была очень горячая рука, я не видел ее лица, но мне казалось, что на ее глазах слезы. Я, стараясь не причинить ей боль, сжимал ее руку крепче, и она отвечала мне взаимностью. Я подумал, что отпущу машину, как мы приедем к ее дому, и провожу ее до двери квартиры, а там, будь что будет… Но у Светы был свой план. «Подождите, – сказала она водителю, как только мы подъехали, а мне – проводи меня до консьержки». Я повиновался. Мы вышли и прошли двадцать метров от дороги до ее дома, взявшись за руки. Возле подъезда она остановилась, на секунду задумалась, обняла меня, притянула к себе, склонилась и поцеловала в губы. Поскольку она была намного выше меня, а кругом было темно, то, пожалуй, какой-нибудь запоздалый прохожий в подпитии мог бы решить, что это высокий парень целует свою невысокую возлюбленную. Не знаю, сколько времени длился этот первый и единственный в нашей жизни поцелуй, наверно недолго, я был парализован и не ощущал времени. «Спокойной ночи» – наконец сказала она, решительно открыла дверь и скрылась за ней. Светка в очередной раз определила мне мое место.
Через два месяца она уехала во Францию.
