1.
Еще ударят холода,
И льды продержатся немного,
Но все равно им никогда
Не заслонить весне дорогу.
Еще ударят холода.
Еще метель повоет всласть
И пробежится, вновь, по кругу,
Но и ее былая власть
Слабее с каждой новой вьюгой.
Еще метель повоет всласть.
Еще в природе все молчит,
И лес вдали еще чернеет,
Но солнца вешнего лучи
Все ярче, краше и теплее.
Еще в природе все молчит.
И Ты, прекрасная страна,
Навеки скинь свое проклятье,
Пускай ударят холода,
Твоей весны не задержать им.
Пускай ударят холода.
Еще тяжелые снега
С Твоих равнин сойдут не скоро,
Еще вернутся холода
В Твои бескрайние просторы.
Еще вернутся холода.
Недолог будет их успех,
Под звуки мартовской капели,
Твоя весна берет разбег
И движется к желанной цели.
Еще ударят холода.
2.
Когда вдогонку уходящему
Несутся злые голоса,
Когда штормит по-настоящему
И в клочья рвутся паруса.
Когда на все четыре стороны
Сплошная черная стена,
Когда матросы не накормлены
И бочки сохнут без вина.
Когда покрыто тело язвами,
Когда колени сводит дрожь,
Когда привычными приказами
Команду к вахте не вернешь.
Когда слезами не разжалобить,
Когда по карточкам жратва,
Когда шатается по палубе
На все готовая братва.
Когда на судне зреет заговор,
Когда все средства хороши,
Когда отталкивают слабого,
Когда хоть плачь, хоть не дыши.
Когда тошнит от напряжения,
Когда заклинило штурвал,
Машины встали, нет движения,
А впереди девятый вал.
3.
Еще не отболела совесть,
Еще не обмелел бокал,
Но человеческая повесть
Катилась, прямиком, в финал.
Еще спокойно, без опаски,
Не путая одно с другим,
Актеры подбирали краски
И наносили нужный грим.
Еще сравненья были хлестки,
А помышления чисты,
И не разделены подмостки,
И не разведены мосты.
Но перемены означали,
Для каждого в стране лица,
Что мы находимся в начале,
Грядущего, уже, конца.
4.
Шел девяносто первый год,
Свободы требовал народ,
Со всеми требовал и тот,
Кто, если посмотреть вперед,
Уже, буквально, через год,
Все у народа отберет.
5.
Ты помнишь, как сидели в скверах
На лавочках пенсионеры,
Шли в ногу, строем, пионеры
И будущие «робеспьеры».
Партийные функционеры
Предпринимали полумеры,
Но неприятный запах серы
Уже сулил СССРу
Распад. У власти флибустьеры,
И юности далекой скверы
Внутри криминогенной сферы.
6.
Трудились для страны своей,
Научных множество идей
Внеся, новаторских по сути,
В большом научном институте
Двое ученых, видно было,
Это два будущих светила.
Но девяносто первый год
Их разбросал, один живет
Теперь в Соединенных Штатах,
В лаборатории богатой,
У Нобелевского лауреата
Работает, преподает.
Ну а другой остался тут,
Стрелком охраны, институт
Работ научных не ведет,
Все помещения сдает,
И этим только и живет.
7.
Увы, любой порыв к свободе
В России не приводит к ней,
Лишь только в заблужденье вводит,
Поверивших в нее людей.
С надеждой ждавших перемен,
Уставших от самоуправства,
Но получивших лишь в замен
Очередную форму рабства,
На новый, современный, лад,
И хуже прежней во сто крат.
хххххх
В любые времена и царства
Привыкли на Руси считать,
Что в интересах государства,
Народ всегда готов страдать.
Традиция веками крепла,
И государство много раз
Народ, то посылала в пекло,
То грубо втаптывало в грязь.
Как два извечных антипода-
Народ, большая его часть,
И, равнодушная к народу,
Вся государственная власть.
хххххх
Он не из тех, кто плачет зря,
И не из тех, кому все мало,
Кто неизменно на себя,
И только, тянет одеяло.
Кто, как трусливый хулиган,
То мнимым подвигом гордится,
То, как нашкодивший пацан,
Отцу в глаза смотреть боится.
Не многословен, не речист,
Не темных дел, былых, заложник,
Не беспринципный карьерист,
Не фарисей и не безбожник.
Не неврастеник и не псих,
Не лизоблюд, не царедворец,
Он тот, кто ценит труд других
И в общий не плюет колодец.
Кто не приемлет суету,
Кто в общем не кричит угаре,
Он тот, кому невмоготу
Жить в нашем нынешнем кошмаре.
Не Глумов и не Хлестаков,
Не шут, не нравственный калека,
Он тот, кто, испокон веков,
Считался честным человеком.
хххххх
Россия добрая страна
И очень щедрая, так было
Во все века и времена,
Именно в этом наша сила,
Именно в этом, господа
И наша главная беда.
Над нашей щедростью смеются,
От нашей доброты тошнит,
На футболистов деньги льются,
СМИ, как безумные, пекутся
О том, кто кошку приютит,
Не проронив, хотя бы, слова
О людях, что живут без крова.
Беда России наших дней,
Что, как ни больно и обидно,
Нет здравомыслящих людей,
Которым было очевидно,
Что, если существует бедность,
А за богатством нищета,
Безнравственны такая щедрость
И показная доброта.
СТРАСТИ ПО КАПЕЛЛО
1.
Когда уволят Фабио Капелло,
Волнуются, не в шутку, а всерьез,
Любители футбола, то и дело,
Пытаясь этот выяснить вопрос.
Ведутся бесконечные дебаты,
Что делать и кто в этом виноват,
Что тренер с самой крупною зарплатой
У нас, и столь плачевный результат.
Но и уволить Фабио Капелло
Не может федерация, ведь так
Юристами Капелло был умело
Составлен с федерацией контракт.
Дон Фабио прекрасно понимает,
Подобное возможно лишь у нас:
Министр спорта недоумевает,
Никто и ни за что не отвечает
И все, что можно, превращают в фарс.
2.
Капелло все ж уволен, на коне
Футбольные чиновники, финита,
«Finita la commedia», в стране
Еще одна вакансия открыта.
Но кто безумец, что взвалить готов
На плечи этот груз, так он огромен,
И сделать из российских игроков
Приличную команду кто способен?
Карпин? Хомуха? Слуцкий? Петраков?
Олег Романцев или Юрий Семин?
А может быть Непомнящий? Но мне
Не верится, хоть верить бы хотелось,
Капелло сняли, глупость же в стране,
Как и в футболе, никуда не делась.
хххххх
Мэр города, средь прочих дел,
Листал очередную сводку,
Мэр делал все, что он хотел,
Был город дан ему на откуп.
Был город отдан, здесь, вполне,
Подходит это слово-свора,
Ему и всей его родне,
«Благоустраивавшей» город.
Коррупция свести с ума
Могла любого, от избытка
Дома смотрели на дома,
Три раза в год менялась плитка.
И, хоть уже, на самом деле,
Все в городе твердили про
Опасность заезжать в тоннели
И ездить городским метро,
Каждый из своры полагал,
Что, если отвечать придется,
И, если вновь какой провал,
То «стрелочник» всегда найдется.
хххххх
Зачем меняют плитку в нашем парке.
Уложенную ровно год назад?
К тому же летом, когда очень жарко,
И каждый погулять по парку рад?
Зачем ее меняю год от года?
Тем более теперь зачем менять,
Когда в России кризис и расходы
Должны мы, по идее, сокращать?
Не понимаю, может, что-то, с дуру,
И выгляжу наивным простаком,
Но плитка тротуарная, бордюры,
Кому нужны в количестве таком?
Кому принадлежат все те заводы,
Что производят плитку и зачем
В Москве ее меняют, год от года,
И нет ли здесь коррупционных схем?
Пусть некоторые недоумевают,
Как я в своей душевной простоте,
Бордюры, плитку бесконца меняют,
И доля их все выше в ВВП.
ВЕЛИКАЯ СИЛА ИНСТРУКЦИЙ
Инструкции все слышат и читают,
Без них сегодня шагу не ступить.
Они, как песня, нынче помогают,
Если не строить, то хотя б прожить.
Составлены они на каждый случай,
На всякий чих найдется в них ответ,
Как доктор лечат, как учитель учат,
Оберегая от различных бед.
В инструкциях прописаны, буквально,
Любое твое действие и шаг.
Не выполняя их, ты, моментально,
Рискуешь, каждый раз, попасть впросак.
Водитель сорок третьего трамвая
Затормозил, на мир весь обозлясь,
Инструкцию в трамвае соблюдая,
Не упадешь за поручень держась.
В Москве народу сорок миллионов,
И все в метро; в бушующей толпе
Не стой, зевая, на краю перрона,
Не приближайся к роковой черте.
А, если уж свалился ты с перрона,
То действуй, вновь, инструкции подстать,
Ложись меж рельсов, головой к вагону,
Идущему, стараясь не дышать.
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО
На кухне старомодный чайник
Пар, с громким свистом, выпускал,
Больной старик градоначальнику
Письмо, в отчаянье, писал.
Писал старик и, то и дело,
Бросал и начинал опять,
Писал о том, что наболело,
О чем не мог уже молчать.
В его районе, где когда-то,
Все отдыхали от трудов,
А мирные дома, как хаты,
Тонули в зелени садов,
Сегодня строят автостраду
И небоскребы-бич Москвы.
Пятиэтажки тут же, рядом,
Вокруг канавы, ямы, рвы.
В глазах у старика двоится,
Сменить очки не может он,
Его районную больницу
Перевели в другой район,
Объединив их. Написал он,
Поставил точку пожирней,
Письмо Собянину послал он
И умер через пару дней.
Ответ пришел, на письма граждан
Теперь нельзя не отвечать:
«Письмо нам Ваше очень важно,
Мы также рады Вам сказать,
Что в соответствии с программой,
(Стандарт 7.40.3.РО),
Велостоянки будут прямо,
У каждой станции метро.
Для ветеранов наших также
Готовим целый комплекс мер.
Здоровья Вам!» И ниже, там же
Факсимиле: «Собянин. Мэр.»
хххххх
«Куда несет нас ход событий?»
«Что день грядущий нам готовит?»
Хотите или не хотите,
Задуматься об этом стоит.
Закончатся эксперименты,
Дав отрицательный итог,
Закончится у Президента,
Когда-нибудь, последний срок.
Придут совсем другие лица,
Может, какие-то уйдут,
Но капитал свой заграницу,
Поверьте, все переведут.
Политики в высоких сферах
Будут, по-прежнему, галдеть,
«Алмазы в каменных пещерах»
Исчезнут и иссякнет нефть.
Москва сольется с Подмосковьем
В один большой конгломерат,
Исчезнет среднее сословье,
Умрет последний демократ.
И будут нынешние дети,
Как водится у нас, решать
И думать, снова, как ответить:
Что делать и с чего начать?
хххххх
Ты пишешь очень скучно, брат,
Тоскливо, приземленно, серо.
Нет оптимизма, говорят,
В твоих стихах и мало веры.
Всем недоволен ты вокруг,
Всех критикуешь, строго судишь,
И, получается, мой друг,
Ты Родину свою не любишь.
Сам ты нигде не состоял,
Тебе обидно, не спросили
Тебя, поэтому ты встал
В ряды клеветников России.
Так вот, я Родину люблю,
На все смотрю без оптимизма
Я потому, что не терплю
Лишь одного идиотизма.
хххххх
Живи без суеты и спешки,
Люби свой дом, отчизну, край,
И мир свой, внутренний и внешний,
Построенный, оберегай.
Храни, оберегай их, чтобы
Не говорили, посмотри,
Как жутко, когда в мире злоба
И нет гармонии внутри.
Когда разрушены границы
Добра и зла, когда мы все,
Как разнородные частицы,
Отдельно, каждый по себе,
Не связаны ни общим домом,
Ни общим делом, ни трудом,
Не помним, в суете, ни кто мы,
Ни для чего мы все живем.
хххххх
Мы не меняемся в лице,
Когда подлец на подлеце,
Не возмущаемся, не злимся,
Когда повсюду проходимцы,
И не впадаем в пессимизм,
Когда кругом идиотизм.
Так перестроить, вкривь и вкось,
Все проходимцам удалось,
И подлецам с таким успехом
Все изменить за четверть века,
Так власть, чтоб безраздельно править,
Нас всех сумела оболванить.
хххххх
Я к новой жизни не причастен,
Но не грущу на этот счет,
Ведь в ней меня, к большому счастью,
Никто и ничего не ждет.
В толпе таких же обреченных
Бреду, уныло семеня,
Все вызовы, как это модно
Теперь писать, не для меня.
Что было до, что будет после,
И что сегодня и сейчас,
Мне все равно, на мои просьбы
Пришел «один ответ-отказ».
Но я не пребываю в трансе,
Не плачусь никому в жилет,
В том, что на ярмарке вакансий
Вакансий подходящих нет.
Воспринимаю с омерзеньем
Я жизнь со множеством гримас,
И на любое проявленье
Ее, «один ответ-отказ».