Девушки в роддом не попадают (сборник стихотворений)

Содержание:

— Мы — сталевары. А вы?
— Любовь не знает совершенства!
— Кошка, ложка… Где Серёжка?
— Ты прости меня, мама, шалавую!
— От возмущения меня трясёт буквально гневом!
— Всё достало и обрыдло
— День лётчика
— Мечты совершенно порядочной женщины
— Девушки в роддом не попадают…

Эпиграф:

— Смелость города берёт! –
(русская народная пословица)

Мы — сталевары! А вы?

Мартеновы печи пылают,
Сред них я брожу дураком.
А в детстве мечтал стать поэтом,
Певцом. Кузнецом. Агроном…

Из жерлов их сталь вытекает
ОгнЯною массой горя.
Гляжу я на массу уныло,
И нету в кармане рубля.

И сам бы я мог сталеваром
Геройским заслуженно стать.
Но плачет тихонько старушка,
Моя постаревшая мать.

Не плачь. Не рыдайте, мамаша!
Не стану я этим, поверь!
Тихонько заслонка закрылась,
И нет возвращения в дверь…

Любовь не знает совершенства!

Полюбил я Гребунину Клаву,
Полюбил в понедельник с утра.
И любил я её до субботы.
В воскресенье с утра — выходной.

А потом я её разлюбимши.
Оказалось, Гребунина — бл. дь.
С Папуасовым Юркой, собака,
Уходила на берег гулять.

Я их там, под кустом, скараулил.
У меня под кустом — пулемёт.
Очень целко я с детства стреляю
Что с утра, что в ночИ, что в обед.

Вот и щас я прицелился метко,
Не подвёл ястребиный мой глаз.
И подумал, нажав на гашетку:
Засоряться начАл унитаз.
Надо слесаря вызвать на завтра,
Чтоб удобство он смог починить…

На душе благородно и грустно.
Эх, пивком, что ль, взбодриться пойтить?

Кошка, ложка… Где Серёжка?

Похлебаю я окрошку,
А потом взгляну в окошко.
Там сидит большая кошка.
У неё всегда котят
То ли много, то ль немножко.
Ведь она ж не кот, а кошка!
Это знает друг Серёжка.
Он совсем не виноват,
Что сидит в окошке кошка!
Заступлюсь я за Серёжку
И столкну с окошка кошку.
Пусть летит как самолёт.

Нагребнётся об дорожку,
Там асфальт. Не мягко кошке.
Ну и хрен бы с ней, с красивой!
Ведь не я ж туда упал!

И пойду доесть окрошку.
Задалась мне эта кошка!
Задался дружок Серёжка!
Где моя большая ложка?

Вот она. В виду окошка.
Ложку кто-то облизал.
Кто же — кошка иль Серёжка?
Серый — может. Он — нахал.

Ты прости меня, мама, шалавую!
(элегия проникновенная)

Посвящаю моему самому лучшему другу, столяру-краснодеревщику пятого разряда, злостному расхитителю социалистической собственности и любителю портвейна «Три семёрки» Гарьке Сэ по прозвищу М.удила с Нижнего Тагила (он родился в этом замечательном городе и там же начал курить и выпивать. Он курит очень много. А пьёт ещё чаще)

Я сидела у забора,
Пожирала колбасу.
Ты подкрался незаметно
И заблеял как козу.

Я от страха уронила,
Ты от страха убежал.
Мама часто говорила:
Гарька Зябликов — нахал.

За него не вздумай замуж
И вообще, не вздумай дать.
Не пущу тогда к забору,
Назову обидно «бл.дь».

Только маму я не слушай
И дала ему три раз.
Этот Гарька ненормальный –
Настоящий педораз.

А теперь мне стыдно, мама.
Что не слушала тебя.
Ты прости меня, родная.
Дай ещё мне колбасы.

От возмущения меня трясёт буквально гневом! (патетическое)

Посвящаю моему соседу Гарьке Сэ. Он знает за что

Стояла во поле берёзка.
К ней подошёл какой-то.уй.
Поднял топор. Блеснуло жало.
Взмахнув, под самый небалуй
Срубил он во поле берёзку.
Сгубил такую красоту!
Что статью поле украшала,
Что видно было за версту!

За что сгубил её, собака?
Зачем? С приватности какой?
Чтоб у тебя отсохли яйца,
Навек чтоб скрючил геморрой!

Я рядом с срубленной берёзкой
Другую в поле посажу.
Полью водой с железной лейки,
С заботой к палке подвяжу.

И только снова ты попробуй
Махать мне здеся топором.
Я подкрадусь из ржи высокой,
С всего налёту в морду дам!

Свалю на землю — и ногами
Тебя втопчу в земную грязь!
И чтоб ты, сволочь, не кудахтал,
Тебя топор заставлю сжрать!

Всё достало и обрыдло

Сидит в прорабской Ебалдухин
Семён Егорович, прораб.
Он строит зданье женской бани.
Ему давно не хотца жить.

А почему ему не хотца?
А потому, что он устал.
Причём устал неимоверно,
Как в джунглях брёвн таскавший слон.

Жена достала, дети — твари.
Начальство пилит каждый день.
Сидит Егорыч Ебалдухин,
И он похож сейчас не пень,
В который сцыт любой прохожий,
Любой непрошенный подлец…

Зачем в прорабской нет верёвки?
Зачем нет мыла, наконец?

День лётчика

Летали над полем котлеты.
Летала над полем свинья.
И люди над полем летали.
Ведь праздник был — ЛЁТЧИКА ДЕНЬ!

Лишь Васька сидел под забором,
Мой славный, мой милый сосед.
А что он сидел — объясняю:
Он выпивши бывши с утра.

У нас же, у лётчиков смелых,
Есть строгий, но верный закон:
Коль выжрал — сиди и не вякай
Вот здесь, под забором, в земле.

Не вздумай ты даж разогнаться!
Не вздумай руками махать!
С зенитки мы выстрелом целким
Сшибём тебя, сволочь, назад!

Ведь небо не терпит пьянчужек!
Там трезвость нужна естества.
Ведь если любой обожрётся
И сразу устрЕмится ввысь,
То что там, на небе, начнётся,
Тогда не пером описать!

Поэтому, Васька, не вздумай!
Иль в морду сейчас сапогом!

Мечты совершенно порядочной женщины (идиллия грёз)

Я пойду на танцы скоро.
Там я встречу прокурора.
Выйду замуж за него
И рожу ему дитё.

Или пять. Иль даже восемь.
Он ж не слесарь — прокурор!
У него картуз, погоны.
Может, даже есть наган.

Может, сразу не пристрелит.
И зарплату станет дать.
Я ж порядочная, в общем.
Не какая, в общем, что.

Так что если не пристрелит,
Будем жить мы с ним ладком.
С прокурорскими дитями
Будем вместе гастроном,
Или пляж, иль цирк приезжий
Регулярно посещать.
Стану зваться прокуроршей,
И счастливой буду МАТЬ!

Девушки в роддом не попадают… (идиллическая элегия)

Девушки в роддом не попадают.
Это объяснит вам каждый школьник.
Почему-то факт не понимают
Те, кто пишет глупость в разных СМИ.

Девушка в роддоме это нонсенс!
Если есть она не медработник.
Медсестра, к примеру, или доктор.
Могут они девушками быть.

Если же она не медработник
Что ей делать в сём родильном доме?
Здесь не зоопарк иль планетарий,
Не базар с пивнушкой на углу.

В доме сём — рожденье новой жизни,
Что посредством родов происходит.
Роды это следствие зачатья,
А зачатье — половая жизнь.

Ну, теперь понЯли, идиоты,
Те, что пишут девушек в роддоме!
Сами там смотрите не родите!
Дураков и так средь нас полно!