Звук
Нет ничего темнее звука,
Нет ничего светлее боли…
В висках стучащая разлука,
Как птица, вырвется на волю.
Пребудет близостью апреля,
Прощающей былые зимы –
С их чёрной музыкой метелей,
С их тишиной неотразимой…
А после – пёстрою весною
В лесных просторах разгорится,
Чтоб майской песнею лесною
Пронзить покоя шар, как спицей…
Нет ничего темнее звука.
В его тени уснуло время.
И память стала близорука,
От немоты времён старея.
Кто знает звук, его не слыша,
Приходит в тихое бессмертье,
Траву причин земных колыша
Ветрами слов «не верьте», «верьте».
Преграды истин разрушая,
В небытие смещая судьбы,
Восходит тихо мысль чужая
Над горизонтом высшей сути
Былых событий и явлений,
Блистая пасмурной печалью
И правдой редких откровений,
Пасующей перед молчаньем.
Зане молчанье благородней
Поспешно высказанной правды,
Как наступившее «сегодня»
Честней обещанного «завтра».
Очнуться далёкой планетой…
Очнуться далёкой планетой,
Забытой своею звездой,
Летящей куда-то и где-то
Над тёмной вселенской грядой.
И видеть квадраты и кольца
Тебе неизвестных времён,
Звенящие как колокольцы
Забытых, но звонких имён.
Встречая вторичные дали,
Забыть о первичных навек,
О том, что тебя называли:
Любимый ты мой человек.
И знать, что какого-то завтра
Не будет уже никогда.
Сомкнётся кромешная правда:
Я – глина, песок и вода…
Форма первая
Когда потянется сентябрь
За нитью птичьих стай,
Усни в заоблачных сетях,
Мгновением растай.
Летай на крыльях пустоты,
Раскрашенных в рассвет;
И где б ты ни был: ты – не ты,
Тебя и вовсе нет!..
И пусть отсутствием твоим
Не все обеднены…
Земное время – алый дым
Надмирной тишины.
Ты эргодический процесс
В пластах небытия,
И ожидание чудес
Творит судьба твоя.
Смотри мозаики иных
Галактик и миров,
Сложи единый мир из них,
Чтоб не был он суров.
Где нет тебя, там – только ты,
И потому ты там,
Где времена тобой пусты,
Где пусто временам!..
А на Земле в кострах потерь
Пускай сгорает то,
О чём – поверь – уже теперь
Не ведает никто.
Пусть белый коготь хищных дней
Царапает всех тех,
Кому привычнее, родней
Мирок земных утех.
Полёт
В сырое холодное лето
Горячие мысли одеты.
А мы в ожиданиях тлеем,
Скользя по дождливым аллеям.
И тёмная пена событий
Вскипает над тем, что забыто.
А в чёрной воде откровений
Искрятся пылинки сомнений.
Кривые зеркальные ночи
Помножат на сто одиночеств
Число отражений рассветов,
Потерянных памятью где-то.
А дней перламутровый клевер,
Бегущий по небу на север,
Рассеет пыльцу расставаний
По серым лесам расстояний.
И кольца времён разомкнутся.
Прольётся бессмертие в блюдце
Глубокой печали о чём-то,
Растаявшем за горизонтом
Того водянистого лета,
В которое были одеты
И мысли, и чувства, и даже
Земное бесчувствие наше.
Майская ночь
Курила полночь дымный ладан
Клубами едкой темноты
И наполняла майским ядом
В ночи живущие мечты.
И дым к востоку поднимался,
И в небе змеем извивался,
По звёздной речке проплывал
В густое озеро рассвета,
Где светом день плескался, ал,
Грустила бледная комета.
И белой лилией цвела
Ночная тишь, во тьме светла.
Но кто-то шёл, шептался с кем-то:
По лесу тихие шаги
Прошили тьму невнятной лентой.
Пространства утренний изгиб,
Свивая в кольца свет туманный,
Надел на лес их,
На поляны –
На остро-тонкий стержень тьмы…
И стали млечными просторы,
В них робко птичьей кутерьмы
Огонь затеплился, в котором
Сгорала, плавясь, тишина,
Куреньем полночи пьяна.
Сентябрьский день
Стекает утро вязким солнцем
С покатых крыш,
И день стоит над горизонтом,
Кудряв и рыж.
Осенней солнечной слезою
Позолочён,
Он ловит блик под бирюзою,
Хрустит лучом.
Зерном печали кормит небо,
Молчит оно,
Глотая, словно крошки хлеба,
Её зерно.
И пусть сентябрь горчит повсюду
Сырой строкой,
Но этот день подобен чуду,
Живой такой!
И льются тихие просторы
Струёй времён
На бесконечные повторы
Иных имён.
И что ему угрюмый невод
Земной тоски,
Когда задумчивое небо
Кормил с руки!
Диалог (серебряный век…)
Где ты бродишь? Где лучится
Памяти твоей слеза?
Где роняешь слов зарницы?
В чьи глядишься небеса?
– По высоким звёздным тропкам,
По тончайшей вышине
Я брожу, гляжу, как робко
Ты стремишься ввысь ко мне.
В чащах лунных, в чащах звёздных
Ты почти и не видна,
И моей печали гроздья
Поглощает тишина.
– Милый, помнишь, мы блуждали
По фиалковой весне?
Синеокий, бело-алый
Мир светился, как во сне.
Да, я помню – майской ночью –
В небе звёздные цветы
Рассыпали многоточья,
Где гуляли я и ты.
В пенном облаке сирени
На свирели тишины
Ночь играла…
Наши тени
Были переплетены.
А потом хрусталь рассвета
Проливал весенний день…
Где же, где теперь всё это? –
Только память! Только тень!
– Успокойся. Не печалься.
Слышишь, время ожило,
И кружится в быстром вальсе,
И дрожит миров стекло.
Вижу, скоро разобьётся.
И тогда в предел иной
Полетишь, как в темь колодца,
Вновь окажешься со мной!
Снег
Снег устал под тоскою кружиться.
Просит смеха сиреневый снег,
Потому что печальною птицей
Бьётся в сетке секунд человек.
Потому что и сами секунды
Снегопадом бескрайним идут,
Покрывая поспешно цикуты
Ядовитых от счастья минут.
Снег – темнее, чем память о снеге,
Снег – невнятнее мысли о нём.
Огоньками порхая на небе,
На земле он не станет огнём.
Может, нет его вовсе, а то, что
Называем снегами – лишь связь
Между будущим нашим и прошлым,
Обитающим где-то, лучась.
Но – ни вздоха, ни горького смеха…
Только тихо поёт темнота, –
Голубыми секундами снега,
Будто светом времён, повита!
Ночная ящерка души…
Ночная ящерка души!
Такая слабая, слепая…
Беги во тьму,
Спеши, спеши –
Испуг на лапки рассыпая.
В зрачках безжалостного дня –
К тебе – и ярость, и презренье.
Твой путь – не путь его огня.
Ты ночи ртутное творенье!
Ночная ящерка души,
Тоской дышАщая закатной!
Во тьме, где топь и камыши,
Тебе спокойно и приятно!
Но день, безжалостен и сух,
Ночной души не пожалеет
И опалит весельем дух,
И станет счастье горя злее.
Чёрно – белое
Где небо бело, как мел,
Где с тёмной водой канал –
Без цели, мечты и дел –
Там некто один стоял.
Пусть светлая быль – темна.
А тёмного – ярок след.
Но та, кто во тьме одна –
К нему выходи на свет!
Пусть капает звёздный воск
На чёрную гладь воды
И слышаться речи звёзд
Как слово одной звезды.
Сшивается чернота,
Без ножниц и без иглы,
Из белых времён холста,
Из локонов светлой мглы.
И в злой паутине дней –
Звенящая болью грусть,
И в мятном дыму ночей –
Запутались сотни чувств.
Ты помни – одна вода
Жива, и хранит в себе
Тот мир, где поёт звезда
О чёрной земной судьбе.
Когда ушла ты в ночь…
Когда ушла ты в ночь из дома моего,
Свечение времён сверкнуло и погасло,
И задрожал хрусталь забытых мной тревог,
По рельсам белых дней текло, пролившись, масло…
В петле из ста проблем повесился мой мир
И смерти всех удач, как яд, вошли под кожу.
И бряцала весна на струнах старых лир,
Расстроенных тобой и мною, впрочем, тоже!
А ты брела по дням в скрещении лучей,
Которые всегда светили нам обоим,
И звал тебя покой, просторный и ничей.
Ведомая судьбой, сама была судьбою!
По небесам сердец, забытых и пустых,
Прошла огнём побед над суетностью дольней
В края высоких снов, как детский мир, простых,
Где духу твоему и легче, и раздольней.
Хоть не было меня в пространстве снов твоих,
Ты кольцами ночей сплетала зыбкий невод –
Ловить мечты мои, где был с тобою в них,
А после воскрылять в сновидческое небо.
Человеческое
Когда тяжело тебе
И ноет былая боль,
И веры в твоей мольбе –
Жестокий и чёткий ноль,
На шее – петля пространств,
По венам – ножи времён,
И тянут сознанье в транс
Магниты былых имён, –
То знай – от тебя ушла –
Ушла, как уходит день,
Твоя световая мгла,
Твоя вековая тень:
Ушла от тебя она
К другому ли,
в пустоту –
Не важно. В окне весна
Иная,
а ждёшь всё ту…
Хоть сам ты давно не тот.
И та – уж давно не та,
Но ты без неё – никто! –
Несчастие, пустота!
По скорбным пустым годам
Рассеешь пылинки чувств,
Не сможешь понять,
когда
Веселие или грусть,
…Когда не найдёшь в себе
Себя и былую боль,
То та, кто нужней тебе,
Вернётся, чтоб стать судьбой.