Иду пешком на работу. Почти через весь город. На каблуках. А город – на сопках: вверх, вниз. Идти легко, потому что лишнего веса почти нет, плюс – относительная молодость.
– Почему пешком?
– Не платят зарплату.
«Лихие» девяностые…
В родной редакции телевидения меня встречают заполошные девчонки-коллеги: «Где ты ходишь? Срочные съемки, тебя искали. Нужен режиссер. Необходим сюжет для новостного канала о том, как провожают детей новых русских, уезжающих на учебу за рубеж. С банкетом-фуршетом»!!!
При упоминании о фуршете организм встрепенулся. Я растерянно моргаю.
Взрывы смеха и правдивость коллег: «На территории «Дальзавода» организованы съемки о детях малоимущих, идущих в первый класс. Обед за свой счет в заводской столовой. Бригада уже уехала».
Выдыхаю. Смеюсь вместе со всеми.
Сценарии написаны. Раскадровка сделана. А бензина на съемки нет. Зарплату задерживают полгода. Занять проблематично – не знаешь, когда отдашь. Выживаем.
Но в творческой лаборатории не унывают. Прикрепили к шкафу лист ватмана, на который записываются шутки и «перлы». Список внушительный.
Обедаем за шкафом все вместе вскладчину. Оля – многодетная мать, принесла горстку жареной корюшки, муж наловил. Таня – яблоко. Я – салат из капусты с солью. Лариса выдерживает паузу: «Девчонки! У меня дома полный голяк: ни хлеба, ни масла. Вот только икра и крабы»…У нее муж вернулся с морей. Пируем!!!
Смотрим в окно. Директор на джипе со своей очередной фавориткой отбывают на обед в ресторан. Для этого бензин есть. И сапоги у нее новые, ботфорты.
Как-то наша начальница редакции вернулась после очередной планерки, и опять – ничего утешительного. Деньги затерялись в тумане. Мы все «на мели». Остаемся после работы. Работающий с нами оператор Сашка приносит бутылку водки, скидываемся на селедку, немного хлеба нашлось. Устраиваем «брифинг».
Кабинет директора напротив нашей редакции. Он тоже задержался, свет горит. Открываем свою дверь, чтоб ему было лучше слышно. И после того, как выплеснули друг другу накопившееся, раскрепощенные напитком, во всю мощь поем для директора и для души революционные песни:
– «Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами»…
– «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…
– «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути»…
Расходимся в сумерках, как заговорщики. В кабинете директора настороженная тишина.
Золотая приморская осень, незаметно утратив краски, неотвратимо наслала на нас зябкий ноябрь с его холодными ветрами и серым небом. И вот уже и декабрь подступает – бесснежный, но зимний каверзник. Это «бархатный сезон» для нас, простых отпускников, это отдых от работы без выплаты денежного эквивалента.
Мы с Ларисой живем в одном районе города, известного не только во Владивостоке, но и по всей стране. Это, так называемый, «Зеленый угол». Продажа японских машин. На «Зеленку» приходят, приезжают, там своя стихия.
Как-то прибегает ко мне Лариса и взволнованно тараторит: «Я нашла нам работу»!
– Какую?
– На базаре.
– На каком базаре? Ты что?
– Это только на время отпуска. У меня сосед там работает, возит товар на своей машине. Мы с тобой будем меняться через день. Оплата – ежедневно. Товар – корейская пластмасса.
– Но ведь зима!
– Ищи тулуп и валенки.
– Я не умею. Я боюсь. Это не МОЕ…
Ничем не отличаясь от остальных торговок, закутанная в шубу с поддетыми свитерами, в мужниных рыбацких валенках, стою у низкого «подиума», на котором разложен корейский товар – яркие контейнеры, всякие хозяйственные сосуды, даже картины в рамах. Два притопа. Три прихлопа.
Удивляюсь – как много народа. Смотрят, выбирают, покупают. И у меня в том числе.
Мне так непривычно в новой роли. Если замечаю знакомых – прячу лицо в воротник. Люди идут нарядные, оживленные, с сумками и пакетами. А я забыла, когда что-то покупала.
Может быть, я неправильно жила? Занималась творчеством, писала сценарии, вскакивала по ночам, чтобы записать ускользающую мысль. А это никому не нужно и не оплачивается. А тут царит мир вещей. Люди выбирают понравившийся товар, и, казалось, легко расстаются с деньгами. Но у меня свой кодекс чести. Я никому ничего не навязываю, ничего не расхваливаю; точна и честна в денежных расчетах.
Рядом со мной нетипичные торговые работники. Учителя. Врачи. Бородатые интеллигенты. Сокращенные. Уволенные. А также – китайцы. Их очень много. Для удобства общения им присваивают русские имена: Таня, Ира, Юра…
Вот китаец «Юра» расстелил на прилавок тулуп и лег спать.
– Юра, что случилось? Ты заболел?
– Я, эта, вчера кушал водка, а сегодня мне это так …невкусно!!!
У меня есть чай в термосе и бутерброды. Но все это почти бесполезно. Извлеченные бутерброды превратились в льдистые пластиночки. Горячий чай имеет обратную «сторону медали». Товар без присмотра не оставишь, а кабинки с «М» и «Ж» находятся далековато.
В конце этого первого дня я получаю деньги: это – оговоренная сумма за выход и проценты от продаж. Замерзшая, усталая, но счастливая обладательница некой суммы, я покупаю деликатесы, которыми стали для нашей семьи колбаса и сыр. И конфеты для сына. Я гордо приношу домой покупки. Я на «седьмом небе».
Так и «пошло-поехало». Я регулярно выходила на работу в «свои» дни. Училась новому ремеслу, зарабатывала деньги, обзавелась новыми знакомыми.
Вот бывший доктор Паша, ныне грузчик, подвозивший нам товар. Он попивает, но еще не утратил облик интеллигента.
А вот другой грузчик – Валера. Он попроще, из работяг, с матерком, резковатый. Но, удививший однажды тем, что как-то признался: «Иду сегодня на работу и вдруг – мысль: «Надо Ирке розу подарить»! Это я, стало быть, Ирка. И роза не подаренная – для меня. Тоже приятно. Намерение в подарок.
Были и огорчения. Это кроме неудобств, усталости, неудачных дней, которые торговцы называли: «По нулям»! В один из таких дней со мной приключилась эта история. Накануне ко мне подошла застенчивая девушка и попросила на примерку джинсы. (К тому времени ассортимент мой расширился). Она примерила обновку и оплатила покупку. Я ее выбор не комментировала.
На следующий день было затишье. К вечеру я не продала ничего и была в статусе: по нулям. Неожиданно ко мне решительным шагом приблизилась делегация: мать, отец и дочь. Разъяренная дама швырнула на прилавок пакет с джинсами со словами: «Заберите свое китайское дерьмо и немедленно верните мне деньги»!!!
Оказалось, что это мать вчерашней девушки. Я начала объяснять, что не принуждала девушку к покупке, она ее предприняла самостоятельно. Сослалась и на то, что сегодня ничего не продала, вчерашнюю выручку сдала, и в кассе нет денег.
На что получила такую отповедь: «Что ТЫ врешь!?! Ты – торгашка с наглыми глазами! Немедленно верни деньги, а то пожалеешь! Я найду на тебя управу»!
Я всего лишь женщина. Противостоять хамству – не умею. Поэтому, я расплакалась от неожиданного натиска. И сквозь слезы попыталась объяснить, что я вообще-то не торгашка, что у меня высшее образование, что у меня написан препринт, что-то еще в свое оправдание. Смысл моих слов сводился к тому, что я здесь случайно, что я честна. Но дама не отступала. Пришлось мне обратиться к друзьям, торгующим рядом, которые меня выручили необходимой суммой до завтра.
Они удалились. Я все рыдала. Мир окрасился в черное. Неожиданно вернулся супруг дамы и взволнованно попросил прощения за свою жену. Он был сконфужен и сказал мне: «Девушка, не плачьте, я вам верю! А жена …она всегда так себя ведет»…
Вернувшись в этот вечер домой, я услышала добрые, ласковые слова мужа: «А вот и наша заинька вернулась»! Тут же снова полились мои слезы, и я сквозь спазмы сообщила: «Я не заинька, а торгашка с наглыми глазами». После чего облегчила душу рассказом о сегодняшних событиях. Муж гладил меня по голове, прижимал к сердцу.
Мне не очень нравилось работать в выходные и праздничные дни, когда дома были муж и сын. Но на базарах выходных нет. Вот и 8 марта я привычно стою у прилавка. Мимо идут нарядные женщины, многие с цветами, «дыша духами и туманами»…
Сильная половина человечества выбирает подарки. А то и вместе парочки покупают то, что им приглянулось. Веет весной, свежий ветер будоражит, небо усилило краски синевы, но еще весьма прохладно.
День пролетает незаметно в праздничной суете, в работе, созерцании. Настрой особый. Предвкушение вечера. Желание скинуть рабочую одежду и тоже превратиться в ухоженную женщину, провести праздничный вечерок со своей семьей.
Надо сказать, что коробки и баулы с товаром привозил нам сосед Ларисы – молодой человек: крепкий, высокий и уверенный в себе – Игорь. Привозил и увозил куда-то на склад. Это уже позже склады соорудили на самих базарах, и товар доставляли грузчики. А еще позже базары заставили контейнерами, принадлежащих «хозяевам», в которых и шла торговля.
В этот праздничный женский день я с нетерпением ждала Игоря. Товар был уже упакован. Соседи по ремеслу тоже заканчивали работу. Базар постепенно пустел. На месте пестрых прилавков, теперь остались обрывки мусора, рваные пакеты, картонки, пластиковые стаканчики, всякий хлам. Игоря не было.
Понемногу темнело. Базар опустел окончательно. Я сидела на картонке, подстеленной на деревянный стол. Было очень грустно и обидно. Такого восьмого марта я не ожидала. Телефона у меня тогда не было. Уйти я не могла, охраняя вверенный мне товар на астрономическую сумму.
Я смотрела, как ветер гоняет по опустевшей площади разный мусор.
– Пакеты летают, как птицы – подумала я.
Сюрреализм.
Постепенно, душа, которая хотела праздника, встрепенулась. Я поняла, что праздник уже идет, что он со мной, что надо извлечь радость изнутри. В любой ситуации. В моем случае.
И я начала петь песни. Я вспомнила Галича и Городницкого, Окуджаву, туристические песни, любимые, случайно пришедшие, трогающие душу, давно, казалось, забытые. И все как-то изменилось, стало волшебным, отчаянно-бесшабашным, красивым, возвышенно-щемящим. Я пела в темноте. Вдалеке теплым светом сияли окна домов, где нарядные женщины сидели за праздничными столами, где было тепло, уютно. Так, как принято у людей.
А потом приехал Игорь.
И что удивительно? «Через столько верст, городов и тостов» череда весенних праздников как-то обобщилась. А этот день 8 марта запомнился на всю жизнь.