Или история фотографии, которая завалялась
Жила-была деревня с красивым и экзотичным названием Барсуки. Находится этот населенный пункт в Мосальском районе Калужской области. Ехать надо на запад от Москвы-столицы, по Варшавскому шоссе. Это на тот случай, если кому захочется самолично туда наведаться. По примеру Юры Пронина, братца моего двоюродного, то бишь, кузена, если на аглицкий манер, который наведывается туда довольно регулярно. Если бы сиднем сидел в своей родном Юхнове, опять-таки Калужской области, то не выпала бы ему удача обзавестись уникальным предметом – дорожным знаком с названием вышеозначенного населенного пункта.
Заляпанная жестянка валялась в кювете. Но острый взгляд рачительного хозяина ее высмотрел, в багажнике нашлось место, и вновь обретенный сувенир уехал далече от родных мест.
По правде сказать, деревня Барсуки пока не подарила миру ни одного выдающегося полководца, космонавта, или хотя бы мало-мальски заметного криминального авторитета, ее жители не отчаиваются. Глядишь, станет кто-нибудь из барсучан (или барсучинцев? А может, барсуковцев?) настолько знаменитым, хотя бы и в криминальных кругах, что в честь земляка назовут главную улицу, переименуют школу (если таковая все еще существует) и непременно поставят на кладбище монументальную гранитную скульптурную группу, на которую скинутся оставшиеся в живых бывшие владельцы малиновых пиджаков.
Пока в деревне достопримечательностей немного – не так давно были построены воинский мемориал и часовня. Что уже делает данный населенный пункт достойным объектом для посещения. Теперь вопрос в том, как туда попасть? Вопрос не праздный, поскольку тот самый дорожный знак, который, по идее, должен был бы указывать путникам верное направление до деревни Барсуки, оказался во владении братца Юры. Местным-то какие-то там знаки вовсе ни к чему, они свои проселки-тропки и так знают. Это вон областным, а то, не ровен час, и столичным туристам дорожный указатель очень бы не помешал.
Но вспоминать и говорить об этом уже поздно. Хозяйственный братец Юрий Дмитриевич прибрал к рукам бесхозное и бесполезное (по его мнению) имущество. Объяснение тому простое – до дому, до хаты он приволок не целые «Барсуки», а только половину, точнее три четверти. Но даже укороченное название все равно осталось красивым, экзотичным и запоминающимся – «суки». С ударением, надо понимать, на последнем слоге. В том смысле, что пообрубали окаянные недруги плодоносящие ветки в деревенских палисадниках. Теперь на стволах одни только сучки и суки остались. Может, конечно, тому есть и другое объяснение, но история об этом умалчивает. Краеведы еще работают над сбором фактов, чтобы подкрепить свои гипотезы.
Долго ли, коротко ли, но только счастливый и довольный братец Юра готов на полном серьезе продемонстрировать всем и каждому, что лучше поостеречься и не зубоскалить на счет его новоприобретенной собственности. Не то пойдет он крушить всё вокруг. Да так, что один поломанный шифер останется лежать на берегу речки Угры. Поломанный на такие мелкие кусочки, что даже на собачью будку его не приспособишь, не то что на те хоромы, которые возводит рачительный хозяин.
Загвоздка в том, что некоторые темные и отсталые жители провинциальных населенных пунктов могут, и, что самое-то обидное, так и будут продолжать ставить ударение на первый слог в слове «суки». Как в такой непростой ситуации действовать? Этично ли, с учетом норм русского литературного языка и уголовного Кодекса, установить подобный знак над воротами? Или прикрепить обратно к столбу-указателю?
Где гарантия, что какой-нибудь бдительный ревнитель нравственности и общественного порядка не потребует привлечь нарушителя к административной ответственности? Нет такой гарантии.
Хорошо, если отделается братец Юра штрафом и указанием убрать «суки» с глаз долой. Спрятать куда-нибудь в дальний угол обширного двора. На худой конец, повесить на сараюшку, которая стоит фасадом к кустам бузины у забора.
А коли высокая политика вмешается? Ежели вдруг проезжающий районный глава, или сам губернатор вдруг примут это словцо на счет своей администрации, образа правления во вверенной территории и управления подведомственным хозяйством? Или какая делегация депутатов по обмену опытом строительства из несуществующих стройматериалов (оприходовали их на другие нужды) в сопровождении длинноногих секретарей-референтов изберет данный райцентр для своего семинара? Очаровательные референтки ведь и на свой счет сие ополовиненное барсучье название принять могут? Особенно, если прежде уже слышали его как от законных супружниц тех депутатов, которых они сопровождают по командировкам, так и от соперниц, которым не досталось места под солнцем.
А между тем жизнь в Барсуках, даже оставшихся без своего опознавательного знака, продолжается. Коровы мычат, надои повышаются, механизаторы готовят технику к весенне-полевым работам, озимые зеленеют и агрономы подсчитывают виды на будущий урожай.
Вот и братец Юра готовится к новым подвигам. Не исключено, что он уже присмотрел где-нибудь еще что-то нужное и полезное для хозяйства. Например, указатели на такие населенные пункты как «За –ХАРИ-но», «МОЩИ-но», «И-ВОНИ-но». Название «РЫЛЯ-ки» тоже звучит заманчиво. Но это проекты будущие.
На данный момент самым неотложным делом является задача отреставрировать дорожный знак, вернее то, что от него осталось, который имеется в наличии. Учитывая его историческую ценность, которую необходимо сохранить, желательно в первозданном виде. Вдруг случится оказия и жестяные «Суки» придется на знаменитый аукцион Сотби выставлять? Как бы державу не посрамить! Иностранцы, они такие, так и норовят заявить, что эти, мол, русские историю свою не знают, не ценят, не охраняют и не сохраняют в должном виде. Вон у нас, дескать, Стоунхендж тысячу лет стоит и почти как новенький, а тут какие-то ржавые подтеки, краска вон тоже начала лупиться. Непорядок, негоже так с дорожными ценностями обращаться.
Одно успокаивает, среди друзей и знакомых братца есть немало художников и вообще людей близких к искусству. Наверняка найдется кто-то, кто сможет отреставрировать этот объект, который уже представляет художественную ценность. Есть надежда, что к наступающему лету он займет достойное место в какой-нибудь галерее. Или вернисаже. Или даже музее.
Хочется надеяться, что данное событие будет соответствующим образом отмечено и освещено. Как минимум, в районной печати. Впрочем, если бы радио с телевидением, а также интернетом заинтересовались бы историей этого любопытного образца из недавнего исторического прошлого, то это было бы лишь закономерным и естественным развитием событий. А там, глядишь, и до съемок голливудского боевика недалеко. Или отечественного сериала, героического эпоса, эпизодов эдак на пятьсот-шестьсот. С экскурсами во времена татаро-монгольского нашествия. На реке Угре как раз в те времена случилось противостояние княжеских дружин и диких ордынских воинов. Кочевники, как известно, в знак особого отличия прикрепляли к своим шапкам барсучьи хвосты. Обычно они разделывали охотничью добычу как раз в том месте, где позже возникло поселение. Которое вполне естественно получило название «Барсук» — по имени животного, священного для кочевников. Местные жители, которые лютой ненавистью ненавидели дикарей-кочевников, прибавили к названию одну только букву «И». Теперь можно было вслух называть поработителей подходящим именем, не вызывая при этом никаких подозрений.
Самое главное, что в настоящий момент неоспоримо ценная вещь из области исторического наследия находится в надежных руках, в надежном месте, в надежной компании. Милости просим, в Нью-Барсуки!