26 декабря 1999 г.
Кого ни спроси про надвигающийся миллениум — сразу начинают рассуждать о цикличности, неизбежности и прочей ерунде. А я прямо в лоб: а вы, вы-то чего ожидаете от нового тысячелетия? И в ответ зазубренное ежегодное: чтобы все здоровы, чтобы не было войны, чтобы мир во всем мире, ну и прочее. Какие-то сплошные обобщения, и никто ни слова о том, чего он хочет для себя в новом тысячелетии. Чтобы только для себя.
Вчера была у Илоны. Ей в Москве грустно, так она пригласила меня к себе на католическое Рождество. Сделала гуся с яблоками и апельсинами, имбирного печенья напекла — умопомрачительно вкусно. Я, конечно, хоть и не литовка и не католичка, но обожаю нарядный стол, чтобы щами не пахло.
Илона мне янтарный кулон подарила, сказала, как буду первый раз надевать, надо желание загадать, и оно сбудется.
Я и говорю: Хочу, чтобы окружающие меня видели такой, какой я сама себя вижу. Чтобы никаких смешков в спину.
Илонка удивилась: какое нетерпимое желание (так и сказала: «нетерпимое»).
А я как вспомню мать, цепляющуюся за отцово пальто, ползущую за ним на брюхе в халате и фартуке на глазах у всего двора… дичайший позор. Я бы лучше умерла.
Правильно, что он к ней больше никогда не вернулся.
30 декабря 1999 г.
Сегодня ездила в ГУМ. Думала, куплю себе что-нибудь к Новому Году, да какое там! Моих денег только на мороженое и хватило. Купила его, чтобы настроение чуть-чуть поднять: типа не нищенка.
Только откусила — как толкнула меня со всей дури бабища какая-то необъятная. Даже не извинилась, хамка, а мороженое у меня из руки вылетело и шлёпнулось на пол. Я было хотела догнать её и морду набить, и сразу подумала, что надо уборщицу позвать — чистота там невероятная, а теперь из-за этой слонихи…
И тут подошёл мужчина. Говорит: Давайте я вам другое мороженое куплю, не надо расстраиваться.
Я ему: А с какой такой стати? Я и сама себе куплю.
Он: Я не здесь хочу вас угостить, а там, где не бегают бешеные покупатели.
И засмеялся.
И я пошла с ним в кафе, потом подумала, что он просто пожалел меня —24 года девице, а она всё мороженое покупает. Но нет! Сказал, что я поразительно похожа на Кейт Мосс, она ему кажется наиболее интересной из всех моделей. И это особый знак (для него), что меня Катей зовут. Мне, конечно, не нравится, что он во мне увидел кого-то, но я готова потерпеть. А зовут его Андрей, как папу. И он обещал мне позвонить.
30 апреля 2001 г.
Сегодня ровно шестнадцать месяцев как я познакомилась с Андреем. Какое счастье, что я тогда в ГУМе мороженое ела. Ну разве встретила бы я Андрея на улице, или на оптовке (ржу) или в институте своём, где все у всех сигареты стреляют и деньги занимают?
Вот Илона говорит, что внешность у него обыкновенная. Ну, может, у них там в Литве какие-то другие критерии, а по мне так он очень интересный. От природы чуть смуглый, волосы “соль-перец” (чуть жидковаты), глаза льдистые, искрящиеся, северные. Южное лицо с холодными глазами, это же уникально! Кожа, правда, неровная: в юности, видать, прыщавый был. Да, фигура чуть оплывшая, животик нависает, но не сильно. Ну а что в этом странного? Ему в мае, извините, 47 будет, а выглядит он для своего возраста совсем неплохо.
Да и во внешности ли дело? Главное, что он уже 5 лет как разведён и (слава богу) не умудрился повторно жениться до встречи со своей “Кейт Мосс”. Хотя мне это сравнение по-прежнему неприятно: во-первых, я худая от природы, а она анорексичка, во-вторых, она наркоманка (где-то я об этом читала), а я даже не курю, ну а в-третьих, я есть я!
Мне кажется, он скоро сделает мне предложение. И даже не потому, что не скупится на подарки (наконец-то я одеваюсь в приличных магазинах), а потому что познакомил меня со своим сыном, Иваном. Небедные мужчины своих подруг просто так с детьми не знакомят.
Он ужасно противный, этот Ваня. Ему только 18 исполнилось, а у него есть всё: и квартира на Ленинском, и машина Вольво, и деньги всегда. Балует его Андрей, конечно, но я молчу. Я, кажется, Ване тоже не понравилась. Он зачем-то обронил, что мама у него была “породистая”. То есть, получается, я — деревня? Ха-ха, английская деревня, где рождаются супермодели! Дурак он, короче. Или просто не хочет, чтобы Андрей на мне женился, и у него появились “конкуренты”? Братик или сестричка, допустим (рисую рожицу).
26 июня 2003 г.
Сегодня исполнилось два года как мы поженились. ТВ-передача “Зазеркалье” (из моего детства). Я как вспоминаю какой он меня встретил — так сжимаюсь: в китайском пуховике, убогих джинсах и российских (!) сапогах из кожзама. Жуть. И с мороженым — жуть в квадрате.
Теперь я выгляжу иначе. Илона говорит, у меня появился свой стиль, а она уж в этом как никто другой разбирается: вкус у неё прибалтийский, а не совковый. Она, к слову, окончила институт, а я — нет. Ну, а какой мне смысл было получать этот диплом, если я никогда не стала бы работать по специальности? Только вообразить: Андрей — финансовый консультант одной из крупнейших энергетических компаний и его супруга Екатерина, технолог бродильных производств. Здрасьте. Хотя с таким дипломом можно поехать за границу и доучиться. Например, виноделию, а затем поставлять в Россию элитные вина. Вот Илонка во Францию намылилась, выбила себе невероятными усилиями грант, но не здесь, а в Литве. Ужасно целеустремлённая, да, но мне-то работать не надо. Я могу на какие-нибудь интересные курсы пойти — дизайн интерьеров, допустим. Или выучить испанский язык — красивый, нет, лучше итальянский — он вообще роскошный, и к тому же лёгкий (говорят).
Но это всё потом, потом. Сейчас я больше всего хотела бы родить Андрею ребёнка. Он бы тогда наверняка переключился с сыночка своего, Ивана, на маленького. Как же он его балует, прямо преступно! Отправил учиться в Англию — тот вернулся через два месяца: скучно, и по-английски он плохо понимает. Проглотили, ладно. Потом его папик в Финансовый институт “поступил” на какой-то модный факультет. С тем, чтобы потом его сразу в банк пристроить на хорошую должность — у Андрея связи в мире финансов ого-го.
А он и его бросил! Сейчас, типа, готовится в МГИМО поступать на журналистику, тянет из папаши деньги на преподов. А сам, я уверена, ни черта не делает и только с дружками и поблядушками своими по клубам тусуется.
А на двадцатилетие он ему Ауди с форсированным двигателем подарил, совсем сбрендил!
Я говорю: Андрей, ты рехнулся, он же сопляк!
А он мне: Это мой сын и я выбираю ему подарки. Не обсуждается (вот первый раз он со мной так резко разговаривал, я была в шоке).
Вывод такой: чтобы всё встало на свои места — нужно забеременеть. Игрушки маленькому будет полезнее дарить, чем большому.
У Андрея какое-то сложное чувство вины, что сына бросил в подростковом возрасте, когда тот в отце нуждался. А рядом была только мать, которая вскоре спилась и в окно сиганула (вот тебе и “породистая”).
18 апреля 2004 г.
Я только-только начинаю приходить в себя после того ужаса, случившегося три дня назад. Начну с главного:
Каждый месяц хожу на консультацию к какому-нибудь очередному гинекологу, который ещё бóльшее “светило”, чем предыдущий. Всякий раз обещания, что вот-вот я забеременею, потому что противопоказаний нет — у меня всё в порядке, у Андрея тоже. Идут месяцы, уже три года как мы вместе (а предохранялась я только до свадьбы) — и ничего. Последний врач сказал, никаких таблеток не надо, только температуру мерить, следить за овуляцией и заниматься сексом по определённой схеме.
15 апреля моя схема “велела” иметь половой контакт с мужем во что бы то ни стало.
В результате чего я затащила Андрея в спальню в 6 часов вечера, а он только и пошутил: дескать, всегда не против “утреннего” секса.
И вот уже когда дело близилось к концу, его телефон завибрировал. Зажужжал противно, и громко (вот вам и бесшумный режим). Он — сразу к трубке. Я даже обидеться не успела: через какое-то мгновение после “алё” Андрей вдруг вскочил с кровати и стал носиться по комнате и рычать, с каким-то хрустом и свистом.
Затем отбросил трубку и давай биться головой о стену, прямо по-настоящему. И уже не рычит, а только ухает от ударов. Дикое зрелище.
Я его за голову схватила посильнее, чтоб череп не расколол — а у него щёки мокрые и подбородок мелко дрожит: “Ваня, Ваня…”
Это уже чуть погодя мне стало понятно, что разбился Иван на Ауди на своей. Шёл с огромным превышением скорости, в подпитии — девкам всё мастерство своё демонстрировал — вот и итог. Выскочил на встречную, а там бронированный Мерседес.
Говорила я Андрюше, не надо было Ваньке такую машину!
30 августа 2005 г.
Больше года прошло со дня похорон Вани, а мы как будто с кладбища и не уходим.
Да, поначалу было тяжко. Смерть сына подкосила Андрея, да так, что он не только перестал в офис ездить, а просто бревном слёг. Мои попытки вторгнуться в его пространство (хоть в прямом, хоть в переносном смысле) не принимал ни в какую.
Спасибо Илонке: она психотерапевта нашла хорошего, Веру Адольфовну. Та на дом к нам приезжала вначале каждый день, потом пореже. Вытаскивала Андрюшу в первое время разговорами часа по полтора за закрытой дверью, затем комбинацией транквилизаторов и антидепрессантов. Позже постепенно снимала его с препаратов и всё время говорила, говорила с ним. И ведь вытащила: уже месяца три как он ходит на работу, начал нормально спать, даже чувство юмора восстановилось.
Но кое-что, тем не менее, не восстанавливается.
Ещё весной, когда началось озеленение-цветение и прочие радости, я стала его заманивать в супружескую спальню. Вначале деликатно — тишина. Затем расхрабрилась и уже напрямую: белья себе всякого накупила красивого, приставать стала — нет реакции. В июле настояла на отдыхе в Испании в отеле, где шампанское можно уже на завтрак пить. Моя ошибка, потому что помимо спальни в номере была гостиная с диваном. Там он и обосновался. Я отважилась спросить, почему он меня не хочет.
А он мне прямым текстом, словно готов был к тому: Ты должна понять, любимая, что мне трудно оправиться от травмы, полученной во время нашего с тобой соития (вот прямо это дикое слово). Я не могу не то что заниматься этим, я думать даже не могу — сразу в голове начинает вибрировать телефон — и опять мысли о том, что это я его к смерти подтолкнул. Так что, Катя, ты либо поверь мне и прости, либо уходи и начинай другую жизнь. Бедствовать не будешь, обещаю (это я подсократила текст, понятно).
Конечно, я поверила, приняла и простила — так это наверно выглядит сегодня.
А на деле я — и в этом надо признаться хотя бы себе — возненавидела мёртвого Ваньку ещё больше, чем живого. Тогда меня бесило, что он для Андрея — единственный (как будто последний) любимый сын. Я думала, всё утрясётся, как забеременею. А теперь, из-за потери того сына он не желает иметь этого, моего.
И вот что это? Он меня любит, но не хочет, разве это нормально? Как порча.
18 февраля 2007 г.
Очень странный у нас брак: мне чуть за тридцать, ему — за пятьдесят, а живём как старики. Такие близкие, но стремительно состарившиеся люди. Андрей уже не называет меня «Кейт Мосс», и меня это задевает (в сущности, мне приятно было быть ею). Сегодня встала на весы: я поправилась на 17 кг с того момента как мы с Андреем познакомились (уплотнилась девочка-тростинка, ого-го). Андрей на днях сказал, что я «толковая и рассудительная». Раньше я о таком и мечтать не могла, раньше был просто секс. Теперь — всё, корме секса, о котором я мечтаю.
Но мой муж — импотент, и у каждого из нас своя спальня.
А мне очень не хватает ребёнка. Сегодня я заикнулась Андрею, мол, не взять ли из детдома, на что он: Кота в мешке? Зачем такой риск?
И рассказал ужасную историю о том, как родители усыновили мальчика, любили его как родного, а он вырос и убил и их, и бабушку с дедушкой. Потом сказал, что ему их квартиры были нужны — и ни капли раскаяния, лыбился в камеру. Нет, не стоит рисковать, конечно.
А вчера Илона прилетела из Франции со своими двумя детьми-погодками, Гийомом и Полиной. Хоть и холод собачий, но мы всё равно пошли гулять в Сокольники — зимой там хорошо, спокойно (летом сплошные «народные гуляния», фу).
Смешные они, детки, лопочут что-то, то по-французски, то по-литовски. Илонка им по-литовски отвечает — я ни слова не понимаю, зато вижу, что это — семья. И я чувствую, что терпеть их не могу, этих детей. Просто за то, что они есть. Просто за то, что они были зачаты в результате удачного «соития» (спасибо тебе, муж Андрюша, за это слово).
А вечером, когда я только-только засыпать начала, мне вдруг привиделось, что стою я в парке с Илонкиными детьми, они послушно так, доверчиво меня за руку держат. К нам машина подъезжает, а за рулём — Ваня. Я их сажаю на задние сиденья, пристёгиваю ремнями и машу рукой. Машу долго, пока машина не исчезает. А сама знаю, что они сейчас все разобьются, но мне хорошо, потому что сразу после этого у меня родятся дети.
То есть они для меня вроде как препятствие, которое надо устранить.
Кошмарнее снов у меня не было.
15 июня 2008 г.
Наконец-то меня стало отпускать это чудовищное состояние, когда тоска и слезливость чередуются с гневом и желанием убить кого-нибудь. А кого? Не себя же. И не Андрюшу.
Опять вызвалась помочь Илонка. Заезжала, рассказала, что они с Жаком (мужем) организовывают в Москве Школу сомелье — это сейчас в тренде. Обучение там стоит больших денег, но Андрей заплатит, я уверена. Он давно говорит, что мне надо из дому выходить для “социализации”.
Ну да, в Москве сейчас столько крутых ресторанов открывается, что с этой школой перспектива очень даже реальна. Не зря я училась на факультете “брожения”: раньше мне в этом стыдно было признаться, а теперь это козырь — меня сразу в продвинутую группу возьмут. Вот поучусь, а потом на стажировку в Бургундию (скорее всего) поеду — класс!
И Андрей со мной поедет. Ничего не случится с этим его новым банком, где он пропадает по 20 часов в сутки.
8 сентября 2008 г.
Я постараюсь просто написать о том, что произошло. Просто зафиксировать.
Вера Адольфовна, когда работала с Андреем, советовала описывать страшное — ослабляет “зажимы”.
Вчера у нас было собрание в Школе касательно поездки во Францию, а занятий не было. Поэтому вместо положенных 3-х часов я провела там только час. Андрея я не предупредила (он всё равно в банке, думала я).
Мы с Илонкой договорились выпить кофе и поболтать о том, чем будем заниматься в Франции, помимо прогулок по винодельням.
Приехали в ГУМ, мой любимый магазин (до вчерашнего дня).
Мы сидели на втором этаже в Кофе Хаус на удобном диванчике, откуда просматривается и первый этаж. Я заказала капучино, сделал первый глоток…дальше я только помню, как у меня дёрнулась рука и пена залепила мне ноздри и тут же стекла к губам вместе с соплями.
Там, на первом этаже я увидела Андрея с какой-то женщиной. А на руках у него была девочка, года полтора, может. Я поняла, что это девочка, потому что она была в ярко-розовом пальто. И со мной как припадок: я стала задыхаться и схватила Илонку за руку. Она вначале не поняла (я мычу), а потом, увидев их внизу, выдернула свою руку и тут же схватила обе мои. Крепко-крепко, как наручниками.
Успокойся, говорит, только успокойся. Сейчас нам надо срочно отсюда уйти, так будет лучше, поверь.
Ушли, сели в её машину. Я в ступоре: понимаю, что случилось что-то чудовищное, только вот что?
Приехали к ней, а она и говорит: Давно надо было тебе сказать, но я всё не хотела не в своё дело лезть. А теперь уж придётся.
Оказывается, все об этом знали, кроме меня, недогадливой кретинки!
Он начал встречаться с этой женщиной примерно через год после смерти Вани. Илона сказала, просто чтобы иметь секс, который он не мог себе позволить (!) со мной. Она забеременела и родила ему дочку.
Больше ничего она не знает. Сказала, что мне лучше самой у него спросить
А я-то! Андрюша — импотент. Андрюша — день и ночь на посту в банке. Андрюша — безутешный отец, навеки виноватый перед Ваней.
Как-будто не со мной. Вся жизнь обваляна в дерьме.
15 сентября 2008 г.
Я целую неделю думала о том, как без истерики рассказать Андрею о своём “прозрении”. Варианты: принять транквилизаторы (они в аптечке валяются со времён лечения А., просроченные) или позвонить А.Ф., психологу, которая Андрея вытаскивала.
Вытащила, ага. Сука просто, я её за это ненавижу.
Я сама. Я смогу разобраться во всём сама. Главное — не спешить, а то поползу на пузе, как мамаша: Ах, Андрюша, только не бросай меня! (и в ноги папе, как убогая).
Среди уродов я жила, среди них же и продолжаю жить.
19 августа 2009 г.
Сегодня осознала, как долго я ничего не писала. Боялась разговаривать сама с собой. Но я знаю, что спасло меня тогда, той осенью, когда я погрузилась в этот дьявольский мир, где Андрей принадлежит не только мне, но и своим детям — живым и мёртвым.
Это он, мой “Турнесоль”, мой любимый “Подсолнух” (если по-русски), где моё существование имеет смысл. Мой ресторанчик, моя отдушина.
Да, мы тогда сделку заключили: я свой бизнес открываю, а Андрей общается с ребёнком. И мы не разводимся, потому что так удобно. Живём под одной крышей в разных спальнях (дивная привычка).
Такие наши увечные отношения у многих вызывают вопросы. Но никто мне их не задаёт. Не смеет, вернее.
Андрей говорит, у него никого на свете кроме меня и Машки (дочки) нет. Про мать ребёнка я никогда не спрашиваю — табу. Мой муж сказал, что никогда не обещал ей уйти от меня. И этому я верю, это в духе Андрея.
Илону я простила за молчание. Что и как могла бы она изменить? Принести мне сокрушительную новость на хвосте сороки-сплетницы? У меня таких подруг, к счастью, нет.
13 мая 2010 г.
Разговорилась со своим инструктором по йоге. Олег — нормальный мужик, но малость зациклен на йоге с аюрведой. Сидели в ресторане — веганском, тут же, в студии йоги — еда отвратительная, алкоголя нет. Я исправно давилась соей и пила тошнотный овощной сок, как будто и не ресторатор. Он мне разъяснял всё про доши, а я расспрашивала о карме. Именно это сподвигло меня заняться йогой — моя испорченная карма. Моя вынужденная бездетность, моя жизнь с человеком, от которого я не решаюсь уйти, потому что, как это ни прискорбно, только с ним я себя чувствую Кейт Мосс, а не той несуразной девочкой с мороженым.
Пускай он мне и дальше рассказывает про карму, а я уж разберусь, какой метлой мне свою вычистить.
10 июля 2010 г.
Сегодня решилась и предложила Олегу встретиться у меня (он уловил сигнал: потрахаться). Я не боюсь его впустить в свой дом, потому что там есть всё, кроме супружеской спальни, чистоту которой запрещается нарушать случайным людям. Двери на распашку, бьенвеню!
Андрей уехал на неделю в Париж. Сказал, на переговоры с европейскими финансистами.
Не исключаю, что просто повез Машку в Диснейленд.
Про Олега: я поняла, что хотела бы забеременеть от него. Он отличный “материал” во всех смыслах — здоров, умён и наверняка плодовит.
Андрюша, как выяснилось, плодовит избирательно, но это за кадром.
Вот мой план коррекции кармы: я трахаюсь с Олегом, пока не забеременею (он женат, но мне плевать). Как только это произойдёт — моя губительная привязанность к Андрею должна оборваться. Это будет и моя радость, и моя месть, и моя жизнь, и моя свобода. Такое у меня предчувствие.
15 июля 2010 г.
Я сижу уже наверно час и тереблю янтарный кулон, который мне Илона подарила на Новый 2000 Год. Я не поленилась, пролистала дневник и прочла, какую чушь я тогда загадала — быть на высоте в глазах окружающих, чтобы ни одного смешка в спину (примерно так). И это вместо того, что пожелать себе любви, семьи и детей, непробиваемая дура!
Олег позвонил. Я подумала, что он в пробке или заблудился — бывает.
Но нет. Он сказал, что вынужден отменить нашу встречу, потому что у него попал в больницу ребёнок и ему срочно нужно туда ехать. Коротко извинился — спешил, понятно. Отсоединение.
Конец истории, которая даже не началась. Зато повторилась прежняя: снова чужой ребёнок, который не даёт жизни моему.
Их ужасно много, этих маленьких монстров, которые бегают вокруг меня, как ртутные шарики — маленькие, скользкие, юркие, но я не могу ухватить ни одного. А они глумятся надо мной: мы чужие, мы хитрые, мы есть, а твоих — нет и не будет, ты пропала!
И корчат мне отвратительные, злые морды, эти маленькие оборотни в роскошных машинах и розовых пальто.
И хохочут за моей спиной, всё время хохочут.