1.
Когда в такое-то время дня или ночи
Просыпаешься и видишь свои глаза,
А там, где должно быть имя, стоит прочерк
(Он вышел из дома, нам ничего не сказав…),
Кажется, что можно начать сначала,
И оттуда, из этих бездомных бесслезных озер,
Смотрит та самая, что вечно искала причала,
Но уходила в поисках дальних гор.
Но падает свет иначе. Иные смыслы
На этом лице (по паспорту — человек).
…Радуга в небе выгнулась коромыслом,
Чтобы не было видно слез из-под облака век.
2.
Я желаю тебе вернуться
Из страны, где никто не бывал,
Где фарфорово-лунное блюдце
Отражает улыбки зеркаль-
ных озер этой грустной планеты
с сотней самых безумных имен.
Разгадать их под силу поэту,
Кто в мгновения жизни влюблен…
3.
Замедляя шаг, сокрушаясь: забыл ключи
От парадного входа в таинственное Лукоморье,
Навестить ребенка, который с детства молчит,
Потому что понял, насколько бессмысленно спорить
Шел рассеянный дождь, превращая макушки шляп
В чуть промокшие, но такие счастливые лица,
И я снова шла босиком, хотя знала — нельзя
Выходить без зонта тем, кому уже, кажется, тридцать…
4.
Ветру — веять, Вселенной — быть,
Рекам — воду в моря носить,
Чувствам — падать на облака,
Детям — верить, что жизнь легка.
Снам рождаться из старых книг,
Счастью — длиться (но длиться миг!..),
Дню сегодняшнему — поклон.
Церкви — радостный перезвон.
Птицам свой вести разговор,
Девушкам головной убор
Перед зеркалом примерять.
Песне — плакать, стихам — звучать.
5.
Время кожаных курток, большой непонятной любви,
Обещаний в который раз все начать сначала.
Так по-детски капли сегодня ловить на язык!
Впрочем, я никогда, по сути, и не вырастала.
Все становится старше, но старше не значит мудрей.
Очертанья иные ветер придаст предметам.
Загорается спичка как символ простых вещей,
И становится в мире чуть больше тепла и света.
6.
Ветер шумел строптивый,
Пыль поднимал столбом.
А мне все казалось — ивы
Перешептывались за углом.
Дождь горевал, как пьяный,
Оплакивал нашу жизнь.
Но виделось мне — океаны
По улицам разлились.
И вторили люди: были
Времена!.. А теперь — не то.
….Но мне показалось — крылья
Под серыми скрылись пальто.
7.
Дом на краю. Здесь слышно любую мышь.
Деревянные стены хранят отпечатки солнца.
За калиткой болото. Тревожно глядит камыш.
Мне б уснуть до зари, да спать абсолютно не хочется.
Выхожу в темный сад. Недавно была гроза.
Луна отражается в мокрых осенних листьях.
Я раньше не знала, что у Бога такие глаза,
И о чем колдовские слова «и ныне, и присно»….
Возвращаюсь. Ты спишь, закутавшись в теплый плед.
Под цветным абажуром остывшая чашка чая.
Старый сад подсказал мне: старайся найти ответ
В том, что рядом с тобой распускается и отцветает…
8.
Старой деревне
Начать: в том тридевятом царстве,
В плену мифических болот,
Наперекор годам, пространству
Меня дом деревянный ждет.
Чуть покосившиеся стены,
Певучесть старого крыльца,
И неподвластны переменам
Наличиники его лица.
Войду. Все та же, с детства, сырость,
Вязанки дров, сверчков галдеж.
Здесь не надеешься на милость
Бога. Здесь просто ты живешь.
У старой, с изразцами, печки
Золы столетние следы.
Здесь прочитала я при свечке
Онегина. Из бересты
Крутили, помню, обереги,
Ночами, при большой луне
Катиться на большой телеге
За молоком парным… И мне
Все так же хочется вернуться
Туда, как много лет назад.
…Луны оранжевое блюдце
И неба синие глаза.
9.
Безумие отступило, и спала жара.
Я спала на балконе, я утром встречалась с небом.
Кого-то любила, кого-то просто ждала,
Чтобы дома принять, угостить теплым чаем и хлебом.
Все так же скрипели качели, кончался быт.
Начиналось столетие веры в зимнюю сказку.
Приближался сентябрь, как обычно, цветаст и размыт,
Словно странным художником
нарисованный наспех.
Это время, когда нужно думать и можно понять.
Не подводим итоги — нас снова подводят к итогам.
Но давать нужно больше, чем можешь когда-нибудь взять.
Доверяйся себе, но себя доверяй немногим!
Все готово. Уложены крылья шифоновых блуз,
Снова старые книги ютятся на полке камина .
Я всегда жила так, будто я ничего не боюсь.
Я дарю сентябрю свою душу и доброе имя…
10.
Вот и все позади. Ты вернулся с планеты Икс.
Я найти не могу другого годного слова.
Знаешь, самое страшное — это не упасть вниз,
Страшнее всего не найти сил подняться снова.
Тебя не было здесь, а все так же шумели леса,
Объезжали трамваи зевак и зевали собаки.
Ты в какой-то момент просто сдался, закрыл глаза,
Перестав замечать, что весь мир подает тебе знаки.
А теперь, как потерянный, бродишь. Который час?
Знаешь, в синем тумане ох как легко заблудиться!
В темной церкви печально молчит старый иконостас.
Посмотри же, какие красивые, светлые лица!
Возвращайся скорее. И мы полетим с тобой
На качелях, на самолете, да что там — на конях
Спорить с этой смешливой, изменчивой, странной судьбой,
Потому что ведь должен хоть кто-нибудь с чем-нибудь спорить…
11.
Мама, я буду поздно. Ключи взяла.
Что я еще могла написать в записке?
Если же я невзначай окажусь пьяна,
Точно не от кабацкого крепкого виски,
А от рассвета, что колоколом бьет в окно,
От разговора по старенькому телефону,
Сидя на корточках в коридоре. Как было давно
Все, что душа с такой болью прощает и помнит!..
12.
Спой мне песню о том, как кончался январь.
Ночь. Щелкунчик на ёлке — как прежде, как встарь.
Первый голубь весны на паркете из луж.
Песня старого сторожа — реквием душ.
Спой мне песню о том, как рождалась весна.
Никогда нам не поздно сидеть допоздна,
Ведь, по сути, мы знаем, что времени нет.
Так на чем же тогда оставлять вечный след?
Спой мне песню о том, как смеялся июнь.
На гитаре всегда не хватало двух струн,
Чтобы выплеснуть все, с чем душе умирать.
Или в табор цыганский?.. — не вспомнишь, как звать!..
Спой мне песню о том, как в сентябрьском сне
Выпуская колечками дым, обо мне
Ты подумал. Так сколько же минуло лет?
Спой мне песню об этом. И да будет свет.
13.
Мы любили персики и смотреть, как цветет черешня.
Количество пальцев превышало количество драм.
На глупый вопрос ответ был один — конечно!
И любая опасность оказывалась по зубам.
Писали стихи на рваных джинсовых коленях.
Дом — отправная точка. Арбат — храм.
Они удивлялись: что за чудное племя?
Себе ничего не желая, дают вам…
И вот я сижу. Стены здесь ровно четыре.
Все больше молчу — страшно голос свой не узнать.
Настоящее время глагола — не есть, а были.
Только пальцев на правой руке по-прежнему пять.
14.
У Бога есть роза, у розы — шипы.
Ты, раненый, тщетно бежишь от толпы.
Не скрыться от глаз и не скрыть свою боль.
Увы, Белоснежка и Голый король
Теперь только сказка, а сказка — игра.
Твердят: просыпаться принцессе пора.
А я не хочу. У моих лежит ног
Та роза, которую подарил Бог…
15.
В тридесятом царстве комнаты, в царстве тьмы,
Разделенном, как А и Б, одиноким пробелом,
Двое сидели. Наверно, то были мы,
Обрисованы светом луны, будто призрачным мелом.
Мы не знали какое число, ибо не было цифр.
Мы считали года поцелуями, силой объятий.
Кто-то дверь открывал, а мы открывали мир,
Раскрутив его заново Богом подаренной страстью.
Пусть же будет туманно, странно, пьяно, темно —
Не впускай только страх, он способен разбить твою душу!
Мы сидели вдвоем и смотрели немое кино.
Тихий ангел грустил и, по-моему, нас не слушал.
