* * *
У первых холодов – нестрашный вид –
В зелёных листьях притаилось лето.
И ощущенье осени парит,
Как голубь мира над планетой.
И синева раскрытого зрачка
Подобна синеве небесной.
И даже грусть пока ещё легка,
Как будто пёрышко над бездной.
* * *
Не хватает ни злости,
Ни нежности –
Не хватает в судьбе безмятежности,
Не хватает улыбки крылатой,
Лёгкой детскости, не виноватой
В том, что всё получилось
так странно,
Что в смятении люди и страны,
Что в конце благодатного лета
Все прозаики мы. Не поэты.
* * *
Каштаны погасли, и кончилось лето.
Хоть в летних мундирах стоят тополя,
Расстреляна листьями, полураздета,
Вращается, падая в пропасть, земля.
Разрывы сердец и ракетные взрывы.
И целящий в душу сквозной листопад…
И кто- то, взирающий неторопливо
На лица бегущих сквозь осень солдат.
* * *
Потаённый тает свет,
Отражаясь ближней далью.
Тени завтрашних побед
Гаснут в планке над медалью.
И который век подряд
Насмехается над властью
Жаркий, терпкий аромат
Ожидаемого счастья.
* * *
Неласковый пейзаж отчизны милой –
Неубранных полей глухая злость и сила,
Небес клубящихся извечная тоска,
И путник, как страна, готовый для броска,
Неведомо куда, но поскорее…
И украинцев жаль, и русских, и евреев,
И всех детей измученной земли,
Тех, что идут, проходят и ушли…
* * *
И листья, как люди, друг с другом так схожи,
Но, всё же, неповторимы.
А ветер, что листья доводит до дрожи,
И судьбы листает незримо.
В глазах отражается, падая, небо,
А в судьбах – летящее время…
И, даже кривляясь толпе на потребу,
Шут пляшет, сгорая со всеми.
* * *
В дождливом небе хмурая сорока
Летит куда-то по своим делам.
Сороке, видно, тоже одиноко,
И я делю с ней небо пополам.
Мне тоже кажется, что я взлетаю
Сквозь дождь, как сквозь недобрый разговор.
И синева сквозь тучи прорастает,
И манит бесконечностью простор.
* * *
Осень поспит еще,
Летний снимая стресс.
Под дождевым плащом —
Память цветных небес.
Время уходит вспять,
Сонно глотая свет.
Жаль, что учиться ждать
Времени больше нет.
* * *
День короче на минуту,
Незаметную, как будто.
Незаметную, но все же
Старше все, а не моложе.
Старше на сердцебиенье,
Сам себе шепчу: “Держись!”
Думаешь: “Прошло мгновенье…”
А оно длиною в жизнь.
* * *
Давление падает. Осень…
И бесится ветер в саду,
Гудит, как король мотокросса,
Влюбленный в лихую езду.
И, все-таки, белый халат
Земле одевать рановато.
И астры прощально горят
В просторах вишневого сада.
* * *
Вечерний город в сквозном тумане,
И память улиц сквозит во мне.
Как осень прячу каштан в кармане,
Каштаны гаснут – привет весне.
Каштаны мёрзнут, я вместе с ними,
Во встречных окнах зажглись огни…
Бульвары кажутся мне цветными,
И, словно листья, кружатся дни.
* * *
Забываются серые будни,
Вспоминаются яркие краски.
Ну, давай торопиться не будем,
Ну, давай говорить без опаски
Комплименты, ведь это так просто –
Ты красива, умна и желанна.
Я удачлив…
Ну, что же? Ах, брось ты!
Жизнь прекрасна и так,
Без обмана.
* * *
Отсверкали весёлые дни,
Словно скрылись за серою шторой.
Мы опять с тобой, осень, одни,
И всё те же ведём разговоры.
Кто, зачем, и откуда, и как,
И опять: «Почему?» — нет ответа.
Это юности стёртый пятак
Прокатился сквозь позднее лето.
* * *
Природа танца – в танцах от природы.
Под ветром ива – будто балерина.
И человек под ветром несвободы
Податлив, как танцующая глина.
Но танец, растворимый, словно кофе,
У глины проявляет твердь гранита,
Когда любовь тождественна Голгофе,
И память пляской ветра не сокрыта.
* * *
Что это? Горьких вишен
В этом году так много.
Что-то в моих деревьях
Сладость пошла на убыль.
Горечь дождей осенних
Въелась в судьбу, в дорогу.
И пропитала землю,
И перешла на губы…
* * *
И бабка, что курила “Беломор”,
И та, что рядом с нею восседала,
Покинули, покинули наш двор.
И на скамейке пусто стало.
И только девочка трех лет
Зовет беспечно: “Баба Сима!..”
Да белый свет. Да синий цвет,
Да желтый лист, летящий мимо.
* * *
Осень слышна едва-едва
В трепете крыльев, шорохе листьев.
На языке стынут слова
Из одинокой, предутренней жизни.
Над тишиной, как надо мной –
Звёзды пространства мигают с укором.
Я обернусь – а за спиной
Годы – сквозь листья, как тень разговора.
* * *
Сквозняк вопросов, вакуум ответов…
«Зачем?», «Откуда?», «Почему?»
Как паутина, бабье лето
Летит, и холодно ему.
В особенности вечерами,
В особенности в звездопад.
Вопросы вечные: «Что с нами?»
Ответы – только наугад.
* * *
Где-то вдалеке,
На пустой реке –
Надувная лодка, рыба плещет.
И осенний пляж,
Тишины той страж,
Словно разорившийся помещик.
Ты не береди
Пустоту в груди.
Вот уже и даль реки в тумане.
Над пустой рекой
Дышится легко…
И судьба – как в матовом экране.
* * *
Кленовых вертолётиков полёт,
Потом – паренье листьев под дождём.
И осень полушепотом поёт,
Как мы на разных улицах поём,
Встречаясь и прощаясь, находя
Забытый голос и случайный взгляд…
Под искрами кленового дождя,
Идя вперёд и падая назад.
* * *
Тёплый ветер, как подарок с юга.
Посреди ненастья – добрый знак.
Как рукопожатье друга,
Как улыбка вдруг и просто так.
Жизнь теплей всего лишь на дыханье,
И длинней — всего лишь на него.
Облака – от встречи до прощанья,
И судьба. И больше ничего.
* * *
Подожди, душа моя,
Слышишь, музыка струится,
То ли грусти не тая,
То ли, как ночная птица,
Превращая ремесло
В Божий дар и вдохновенье,
И мгновенье, что пришло,
Поднимая на крыло,
Вслед за прожитым мгновеньем…
* * *
Собирали подберёзовики,
Собирали подосиновики.
Помню платье твоё розовое,
Помню небо наше синее.
Все грибы-то наши съедены,
И вино в стаканах выпито.
Помнятся дожди осенние,
Помнится дорога в рытвинах.
И прохожие случайные,
И перрон платформы Бронницы.
Помнятся слова прощальные,
И молчанье тоже помнится.
И не ведали, что спросится,
Что аукнется с такою силою…
Собирали подберёзовики,
Собирали подосиновики.
* * *
Было и прошло. Но не бесследно.
Память, словно первая любовь,
Избирательно немилосердна,
Окунаясь в детство вновь и вновь,
Падая в случайные мгновенья,
Где добром отсверкивает зло…
Счастьем было просто ощущенье,
Что осталось больше, чем прошло.
* * *
Небо сменило кожу, деревья меняют краску.
Это – не новый имидж, это – возврат к судьбе.
Значит, почти что прожит этот подарок царский.
Снова небесный Китеж птиц призовёт к себе.
Дождь превратив в чернила, раскрашивая неярко
Дни, и траву, и листья, осень дарует час.
Час для любви и света, послание с небесной маркой,
Где листья, как поцелуи, и всё – как в последний раз.
* * *
В небесную высь
по наивности, видно, стремлюсь,
В пространство от счастья
до пятого времени года.
И пусть заблужусь, ошибусь, ушибусь.
Ну и пусть.
Но вдруг приоткроется
тайна вещей и природы.
Где вещая память пророчит,
пугая меня,
Там чьи-то следы – к облакам,
На века, сквозь погосты.
Там пятое время не года,
а жизни, маня,
Зовёт и меня в эту высь,
где не падают звёзды.
* * *
Невзначай, ненароком, случайно –
Что такое, за что – не пойму.
Загляну в переулок,
Как в тайну,
Что живёт в обветшалом дому.
Там старуха сидит молчаливо,
Там старик смотрит хмуро в окно.
Во дворе осыпаются сливы –
Их зимою не есть всё равно.
Ощутишь вдруг такое томленье
Дней прошедших, и тех, что идут.
Будто годы,
сжимая в мгновенья,
Призывает к себе Страшный суд.
* * *
Увидь меня летящим, но только не в аду.
Увидь меня летящим в том городском саду,
Где нету карусели, где только тьма и свет…
Увидь меня летящим
Там, где полетов нет.