Моим дорогим друзьям — с благодарностью
Плавно изгибаясь, шоссе поднимало нас в горы. Округлыми треугольниками, напоминающими пирамиды, они женственно мягко вырисовывались слева, привлекая к себе дороги, строения, эстакады.
Отроги Иудейских гор — естественный водораздел между Средиземным и Мёртвым морем. Здесь издавна жили люди. Здесь они добывали камень для постройки жилищ, здесь их жёны рожали детей, здесь же хоронили своих покойников. Страдали и радовались. Сомневались и ошибались. Теряли и находили. Трудились и праздновали.
Следуя Завету, сплотившему их в единый народ, устремляли помыслы свои не только к хлебу насущному, подобно зверью и скотине, а как велела Книга, шесть дней работали, а в седьмой отдыхали, посвящая его Создателю. Они изучали Книгу, они размышляли о жизни и смерти, они строили Город.
По дороге к Святому городу друзья, заботливо сопровождавшие нас, рассказывали, что когда-то, много десятков, а может, сотен тысячелетий тому, в этих местах действовал вулкан. Так же спонтанно как извержение, без видимых внешних причин, возникло непреодолимое желание вновь увидеть эту страну, эту землю, что недаром зовётся Обетованной. Двадцать пять лет назад я прожила в Израиле четырнадцать трудных, но таких памятных сердцу месяцев.
…Древний город не отличается от светло-песочного цвета старых гор — ровного, отвлечённого, вневременного. Хочется сказать — раздумчивого, но разве цвет можно так определить? Впрочем, там, в Израиле, всё возможно. Там всегда есть место чуду. Салем, Шалем, Ирушалем, Рушалимум, Урусалим, Джерузалим, Иерусалим, — разные народы, каждый на свой лад, называли его по-своему и знали его имя.
Протяжно-любовным напевом звучит и поныне на современном иврите название города — Ерушалаим.
Имя связано с миром, с духовностью, с человеческой культурой, которая невозможна без веры. Верований всегда было много, и все они сводились к Вере, отличающей и возвышающей человека между других живых существ. Сила Веры такова, что она может двигать горы. И они двигались, а море расступалось, как отступает тьма перед светом.
***
Мне не хочется писать о туристических достопримечательностях Израиля, о местах паломничества, запечатлевших историю трёх религий, самой первой из которых был иудаизм, провозгласивший единого Бога. Практически каждый камень, каждая пядь земли здесь являются иллюстрацией к Библии.
Даже Луна, непривычной для нас лодочкой плывущая в ночном небе, и яркая звезда над нею, которую мой спутник и я не сговариваясь мгновенно окрестили Вифлеемской, была такой же в библейские времена. Летосчисление иудеев следует лунному календарю. Ощущение подлинности минувших событий не покидает, а лишь усиливается по мере наслаивающихся одно за другим впечатлений.
Но самое главное впечатление едино у всех, посетивших страну: эта земля Святая, и Бог один для всех. Иудейские, христианские и мусульманские святыни — свидетели истории развития духовности человека. Они рассказывают о поиске истины, о мятежности и вечной неуспокоенности души. О силе духа и стремлении к совершенству.
Спутник мой, человек не религиозный, выразился решительно и чётко: «Каждый человек раз в жизни должен побывать здесь». Я не стала возражать, мысленно добавив, что многие, посетив Святую Землю однажды, возвращаются сюда вновь.
***
…Мне показалось, что мечетей стало больше. По крайней мере, они сделались слышнее благодаря усилителям звука. Призывы к обязательной пятикратной молитве разносятся с раннего утра до поздней ночи. Публичная молитва эффективнее? Настораживает, что за призывом помолиться, всё чаще подразумевается воинственный клич «Аллах акбар!». Совместная молитва объединяет верующих, снимает личную ответственность. Каждое «за» предполагает наличие «против». Значение их сливается в одно агрессивное начало. Не уверена, что добро должно быть с кулаками. Исходя из этой формулировки, как же выглядит зло, когда действие переносится с высоких сфер на грешную землю? Одни верующие вступают в непримиримую борьбу с другими верующими, поощряемые служителями религий. Они всегда тут как тут. Всегда готовы подчеркнуть противоречия и раздуть ненависть, забывая о любви, на которой зиждется вера.
На территории Израиля (четыреста семьдесят в длину и сто тридцать пять километров в самом широком месте) неплохо уживаются евреи, мусульмане и христиане. Насколько мне известно, это единственная в мире страна, которая не жалуется на недостаточность жизненного пространства и охотно приглашает евреев-репатриантов всех стран на постоянное местожительство. Места хватит всем!
Очевидно, что дело не в размерах, а в мировоззрении.
Площадь, занимаемая Израилем, так незначительна, что с любой маломальской высоты невооружённым глазом просматриваются пограничные страны. Враждебные.
***
Когда мы готовились к путешествию, друзья и знакомые моего спутника, канадцы, сочувственно качали головой и спрашивали, не боимся ли мы, ведь в Израиле так неспокойно…
Я их не осуждаю. Большинство канадцев, как и жители других стран, черпает информацию из СМИ.
Современные новостные программы превратились в некое подобие шоу. Другими словами, вместо объективной информации предлагаются развлекаловки, щекочущие нервы обывателей. В них нормальная жизнь обыкновенных людей выглядит скучной. Нужен экстрим как наркотик. Подтекст передач всегда одинаков: войны, взрывы, крушения , стихийные бедствия происходят где-то там, где нас нет. Конечно, мы ужасаемся, сочувствуем, возмущаемся, но… продолжаем полёживать на диване, самодовольно считая, что к нам всё происходящее отношения не имеет, с нами или с нашей страной такое произойти не может, потому что не может произойти никогда. Потому что мы — лучше. Умнее. Цивилизованнее.
Хотелось бы…
***
…Мой спутник доверял моим рассказам об Израиле больше, чем мнению соотечественников. Разумеется, бывший военный, он знал много об израильской армии, одной из сильнейших. Знал и о том, что мирное государство Израиль за историю своего существования вынуждено было обороняться от многочисленных недругов и развивало военный потенциал по необходимости. Официальное название израильской армии — Армия обороны Израиля — ЦАХАЛ — Армия обороны. Но и его удивила чёткая работа системы безопасности. На улицах, в автобусах, на железнодорожных станциях, в магазинах, — всюду, где нам приходилось бывать, — мы встречали солдат. Молодые парни и девушки, совсем ещё дети (по замечанию моего спутника), с автоматами или другим оружием ( я в этом не особенно разбираюсь), приветливо объясняли дорогу, не дожидаясь просьб, помогали с багажом, советовали как проще и дешевле добраться до нужного места; все они знали английский, что особенно нравилось моему англоязычному спутнику.
Самым важным было то, что они надёжно обеспечивали безопасность страны. Лица их не были тупыми и безразличными лицами наёмников. Это были вдохновенные лица людей, сознающих силу ответственности за своё поведение и поступки. Они защищали свой народ, свою страну, они защищали мирную жизнь. Они светились гордостью.
В русском языке есть пренебрежительное слово «солдатня», относящееся к насильно рекрутируемым, помимо своей воли забритым в солдаты, бесправным и бездумным исполнителям непонятных приказов. Солдатня и солдаты — антонимы по сути.
Спутник мой не мог поверить рассказу о том, что когда-то мои друзья и я посылали продуктовые посылки сыновьям, отбывающим срок службы в Советской Армии. Не знаю так хорошо английский язык, чтобы объяснить одинаковость лексического обозначения отбывания срока в тюрьме и отбывания срока службы в армии. Ему казались невероятными рассказы о нехватке обмундирования и еды, о дедовщине, о произволе командиров.
По возвращении в Канаду мой спутник, делясь впечатлениями с друзьями и родственниками, первым делом отметил, что находясь в Израиле, чувствовал себя в большей безопасности, чем в Торонто.
***
…Страна моего происхождения — СССР. Большая часть жизни прошла именно там. С младых ногтей испытывала страх перед представителями власти. Родители пугали детей милицией: «Не будешь слушаться, придёт милиционер и заберёт тебя». Я не понимала, не знала ничего, в детстве никогда не была в милиции, но уже боялась страшного дядьки-милиционера, который может разлучить с папой и мамой, может сделать всё, не выслушав моих оправданий.
Детские страхи окрепли, когда я стала постарше и узнала больше о произволе, творимом советской властью по отношению ко всем гражданам. Воспитанная в страхе перед властью, я поняла, что нормальных человеческих отношений с ней быть не может. Властям не возражают, им безоговорочно подчиняются. Несогласные исчезают, о них даже вспоминать опасно.
Основополагающая заповедь гражданина СССР — послушание. Этому обучают с раннего детства.
Приходишь в любое государственное учреждение, чувствуя себя жалким просителем. Ещё не сказав ни единого слова, признаёшь свою вину перед государственными людьми за то, что потревожил их мелкими житейскими нуждами. Сразу же понимаешь свою ничтожность и уязвимость, зависимость и подчинённость. Бесправность.
Невольно начинаешь просьбу со слов: «виноват, разрешите обратиться». И эта «виноватость» тянется за тобой всю жизнь…
***
В 1937 году на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа г.Москвы в Большом театре кандидат в депутаты И.В.Сталин сказал: «Депутат должен знать, что он слуга народа». После чего выражение «слуга народа», известное с античных времён, утвердилось в советской печати и сделалось чрезвычайно популярным. Так стали именовать чиновников всякого рода и всех мастей. Советская милиция также состояла на службе. Власти служили все.
Беспредельная власть, сосредоченная в руках одного человека, именовала себя народной. Получается, что кровавый тиран Сталин, избранный единогласно депутатом, слуга народа по его же определению, воплотил в жизнь желания и чаяния народа в зловещем 1937 году?
Историки называют тридцать седьмой год, год массовых репрессий и убийств ни в чём неповинных людей, годом «Большого террора» против всех слоёв населения. Население огромной страны сделалось врагом советского народа. Понять это сложно.
Отношения между слугами и хозяевами не укладываются в привычное русло. Всевластные слуги, бесправные господа… Самого главного слугу народа население называло вождём. Цепочка: слуга — хозяин — господин — вождь — тиран завершилась обожествлением.
…Как же было не бояться властей? С детства боюсь милиционеров — представителей исполнительной власти, которую правильней было бы назвать карательной. Встреча с ней крайне нежелательна, она не сулит гражданину ничего хорошего.
***
…Четырнадцать месяцев, прожитых в Израиле, изменили моё устоявшееся мнение о представителях власти. Первое впечатление о стране — аэропорт Бен Гурион. Самолёт израильской компании Эль Аль прилетел ночью 21 января 1990 года. На борту — не менее пятисот человек разного возраста. Дети, пожилые люди, активная молодёжь — все устали, были немного растеряны, скрывая за шутками и улыбками тревогу и сомнения. Что ждёт нас в чужой незнакомой стране?
Аэропорт, маленький и по-домашнему уютный, встречал светом и негромкой музыкой. Повсюду слышалось приветливое «Шолом айлехем!». Понятное без перевода «Добро пожаловать!» чувствовалось в организованной работе служб, ответственных за вновь прибывших. С каждым поговорили, сердечно расспросили о личных обстоятельствах и пожеланиях, ободрили, вручили документы, объяснили что и как надо сделать в ближайшее время, снабдили карманными деньгами и отправили на такси в гостиницу, расположенную в центре Тель-Авива. Включая перелёт, всё было для нас бесплатно, за счёт Сохнута — Еврейского международного агентства, помогающего евреям всего мира репатриироваться в Израиль. Большинство из нас ничего не знало об этой организации, существующей с начала ХХ века.
Мы недоверчиво улыбались, сохраняя в душе подозрительность, вывезенную из великой державы. Увиденное вступало в противоречие с тем, что нам безапелляционно внушали всю жизнь. Мы привычно искали подтекст и инстинктивно ждали подвоха.
А Земля Обетованная во всей красе раскинулась перед нами: зелёная зимой, благоухающая запахами незнакомых цветов, озарённая восходящим солнцем… Земля, где нам предстояло жить…
В Москве, откуда мы уезжали в конце января, мороз минус двадцать, метровые сугробы у Израильского консульства на Ордынке, нескончаемые очереди и неизбывная хмурость лиц соотечественников.
***
…Мы стали робко освобождаться от тяжёлых зимних одежд. Мы удивлялись отсутствию запретительных табличек в парках, на газонах, на дверях.
Мы искренне радовались, не находя привычной глазу официальной атрибутики с отрицательной частицей НЕ и грозным восклицательным знаком в конце запрета: «По газонам не ходить!», «Не сорить!», «Не курить!», «Руками не трогать!», «Не слушать вражеские голоса!», «Не смотреть по сторонам!», «Не читать запрещённую литературу!» и т. д. Некоторые из них мелочные, другие — более серьёзные, устрашающие, в сущности, сводились к единому: «Не рассуждать!».
Глухим забором обступившее наше существование НЕ, на поверку оказалось нежизнеспособным. Могучая сотнемиллионная держава на одной шестой части суши развалилась на отдельные куски в декабре 1991 года.
Попытка изолировать население от окружающего мира и его достижений, от искусства и литературы других народов, от общечеловеческих ценностей провалилась, доказав таким образом, что в пустопорожних отрицаниях и ограничениях нет креативности.
***
Современное государство Израиль — страна, созданная эмигрантами-евреями, преимущественно выходцами из восточной Европы, выглядела разумней и человечней колоссального СССР.
…Я родилась и выросла в Одессе, где проживало много евреев. Жители Израиля в большинстве своём тоже евреи. Но здесь они были какими-то другими. Я даже писала в письмах друзьям, что настоящие евреи (в моём понимании) остались в Одессе, а здесь живут израильтяне. Они отличаются от одесских евреев. Чем именно, я поначалу не могла определить. Понимание пришло через несколько месяцев жизни в еврейском государстве.
Евреи — везде евреи: остроумные, насмешливые, с печальными глазами и с тремя мнениями на двоих; разговорчивые, шумливые, мечтательные, доверчивые и глубокомысленные; ценящие семью и живущие ради своих детей; практичные и одновременно наивные, изобретательные и терпимые, предпочитающие мирные переговоры военным действиям; ортодоксальные или уважительно придерживающиеся традиций, все евреи — один народ.
Советских отличала лишь несвобода.
***
…Апрель 2015 года. Длинный перелёт из Торонто через Вену в Израиль прошёл, как говорится, без сучка и задоринки. Благополучно приземляемся в аэропорту Бен Гурион. Его не узнать! Он запомнился мне по-иному, но сейчас это современный большой аэропорт, ничем не отличающийся от многих других. Разве что, больше порядка и организованности. Необходимые формальности быстро пройдены.
Друзья встречают нас. Объятия, восклицания, поцелуи.
С ходу рассказываю, что когда мой спутник заказывал билеты, то спросил, в какой из аэропортов Израиля нам удобнее прибыть, как он называется. Я рассмеялась. Израиль такой маленький! Что за вопрос! Аэропорт есть только один. Так что название совсем не важно, хоть имя я его и запомнила навсегда — Бен Гурион.
Друг наш, аккуратно ведущий машину в интенсивном транспортном потоке, прервал моё шутливое повествование словами: «Знаешь, ты не права. Сама видела, как расширился аэропорт, но и его мощностей не хватает. Нужен ещё один. И он будет построен». Я прикусила язык. И, конечно, обрадовалась. Жизнь не остановилась, не застыла. Строительство продолжается. Люди должны строить, а не разрушать.
Так произошла моя встреча с Израилем через двадцать пять лет.
***
…Помнились бытовые подробности жизни. Главная из них — вода, вернее, её отсутствие. Единственный источник пресной воды — озеро Кинерет, Галилейское море. Мой спутник неожиданно перебил рассказ о пресной воде. Он никогда не слышал о Кинерете, зато знал, что есть в Израиле действительно большое прекрасное озеро, Тивериадское. Вот им бы хорошо полюбоваться! Тут я опешила. Хоть и недолго, но я жила в стране, а его знания почерпнуты из воскресной школы лет семьдесят назад. О каком другом озере может идти речь? Пусть покажет его на карте! Через пару минут спор наш был разрешён. В памяти всплыл город Тверия на берегу озера, названный так в честь римского императора Тиберия. Отсюда английское название Кинерета. Успешно преодолев языковый барьер, мы продолжили беседу о воде.
Я припомнила, как навестив кого-то из местных жителей и спросив, можно ли воспользоваться туалетом, получила встречный вопрос: по какой нужде. Всем известно: только евреи отвечают вопросом на вопрос, но чтобы так… Я растерялась. Увидев искреннейшее моё изумление, хозяева терпеливо разъяснили, как дорога и дефицитна вода в Израиле, как бережно её приходится расходовать, и настоятельно просили не сливать без особой нужды воду в туалете.
За короткое время мы побывали в Иерусалиме, в Тель-Авиве, в Хайфе, в Назарете. Останавливались у друзей. Всех я расспрашивала о воде. Ответ был одинаков: проблема воды в почти безводном Израиле решена. И решена не только на бытовом уровне.
Нет больше ограничений в пользовании туалетом, душем, ванной в любое время суток.
Израильские учёные разработали и внедрили в жизнь метод многократного использования воды, создали современную систему устройств с закрытым водоснабжением, Израиль стал первопроходцем опреснительных технологий. Наглядно завершить рассказ о хозяйственных достижениях можно только с помощью многочисленных восклицательных знаков.
Страна, большую часть территории которой составляет пустыня, по которой веками бродили, да и сейчас неспешно передвигаются бедуины-кочевники, лидирует в части технологий разведения рыбы.
В пустыне Негев израильтяне выращивают осетров.
В короткий срок Израиль вошёл в тройку мировых экспортёров осетровых и чёрной икры самого высокого качества. «Галилейская икра» зернистая — название продукта. Её закупает даже Россия.
О двух урожаях в год знают все. Но возможно получать три и даже четыре урожая. Ограничивает производство сбыт. Между тем, все выращиваемые культуры нуждаются в воде. Основа израильского земледелия — капельное орошение.
Израиль экспортирует свежие фрукты, овощи, цветы, зерновые по всему миру. И если память мне не изменяет, ввозятся в страну только сахар, кофе, какао, мясо (говядина из Новой Зеландии).
***
«Земля, текущая молоком и мёдом» — поэтическое определение, дошедшее до нас сквозь тысячелетия. Наверное, так и было в те далёкие времена до разрушения Второго Храма. Последующие столетия опустошений и войн привели к запустению. Уничтожались леса и рощи, обмелели реки. Постепенно плодоносные почвы заболачивались и превращались в пустыню. Многие люди покинули землю отцов.
Современное государство Израиль и я — почти ровесники. Я чуть старше. Двадцать пять лет — треть моей жизни, треть существования государства. То, что я видела своими глазами четверть века тому и то, что увидела сейчас, убедительно свидетельствует о рукотворности мёда и молока, о грандиозных возможностях человека.
Свободного.
***
Праздник Нового года деревьев — Ту би-Шват — не религиозный, но всеми любимый. Так и хочется начать рассказ о нём бессмертными словами М.А.Булгакова: «…ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…», но праздник начинается с ночи, с первой звезды, как и все другие праздники Израиля, включая Субботу.
…Период зимних дождей окончился. Самое начало весны, распускаются почки, деревья покрываются нежной зеленью младенчески клейких листочков. Символ праздника — цветущее миндальное дерево. Оно зацветает первым.
По нашему календарю — середина февраля, в Израиле — с пятнадцатого числа месяца шват начинается исчисление Нового года для деревьев.
Чтобы не смешивать плоды урожая прошлого года с нынешним, важно было знать день рождения растения. Десятина от урожая предназначалась Храму. Наверное, от этого обычая происходит всем известный подоходный налог. Плоды фруктовых деревьев подлежали сбору не ранее трёх лет со дня их посадки.
На праздничном столе в честь Нового года обязательно присутствуют хлеб и вино. Фрукты для пропитания могут быть дикими. Но для того, чтобы выращивать пшеницу и виноград, человек должен вести оседлый образ жизни. Хлеб и вино — продукты цивилизованного общества.
Древняя традиция празднования Нового года растений и посадки деревьев возродилась в конце девятнадцатого века. Все жители Израиля с удовольствием принимают участие в мероприятии. Помню, наша учительница Хая (слово хая означает жизнь) привезла нас куда-то в окрестности Тель-Авива, где каждому вручили по десять саженцев сосны и показали место, куда их сажать. Что мы с восторгом и сделали. Сосны в Израиле живут не так долго, как в других местах. Хочется верить, что и мои деревца прижились, уже должны быть совсем взрослыми. Но если даже они погибли, другие люди на том же самом месте высадят новые деревья, укрывая лесом пустыни и горы. Пусть зеленеет Земля Обетованная!
Надо сказать, что посадив деревья, люди не расходятся. Общее дело, общая забота сближают. Многие располагаются на склонах, на лужайках, завтракают на лоне природы, угощают друг друга, переговариваются, обмениваются новостями и шутками. Перекусив, люди поют и танцуют, увлекая всех желающих в общий круг. Мы тоже плясали и пели. Весело и празднично на душе!
Низко над головой, на высоте не более десяти метров, кружатся вертолёты. С неба доносится музыка, слышны приветственные голоса полицейских, они тоже принимают участие в празднике, они радуются вместе со всеми, они охраняют нас, они делают свою работу, ничем не отличаясь от нас. Они — такие же как мы. Мы — вместе. Мы — заодно.
Исполнительная власть государства Израиль не является карательной для населения страны. Население — не безмолвные и безответные люди, насильно согнанные на очередное, никому не нужное, бесцельное мероприятие. Израильтяне не воспитаны в покорности и подчинённости. Свободные люди в свободной стране свободно выражают свои мнения и желания, оживлённо обсуждая действия и намерения правительства. Споры до хрипоты, бурные дискуссии по любому поводу характерны для частных бесед так же, как и для дебатов в Кнессете. Мы — единый народ и отлично понимаем друг друга.
…Первый раз в жизни я почувствовала доверие и благодарность к работникам полиции на Празднике Нового года растений. Мой инстинктивный страх перед представителями власти постепенно пропал. Я перестала бояться полицейских. А к израильской полиции испытываю самые нежные чувства по настоящее время. Она — особенная.
***
В иудаизме, да и не только в нём одном, фруктовое дерево символизирует человека. Крепкие корни — предки, они придают силу, крона дерева — как жизнь человеческая, плоды — дети, в них цель и смысл существования, преемственность и нескончаемость жизни. И ещё: каждое дерево, даже не приносящее плоды, даёт тень. То есть спасает от зноя, покровительствует слабым, даёт опору, возможность отдохнуть и набраться сил под его сенью.
***
Государственным символом Канады является лист клёна. Я давно просила моего спутника посадить красный клён под моим окном. Но мне объясняли, что клён растёт медленно, что в силу возраста я никогда не увижу взрослое дерево, так что желание неразумно, потому и неосуществимо. Мой спутник из фермерской семьи. Он практичнее меня, лучше знает природу и почву своей страны, с ним нелегко спорить. После нашего путешествия, наверное, в знак благодарности, мне был подарен давно желанный красный клён. Крепенькое деревце, с меня ростом, доверчиво расправило красновато-коричневатые пятипалые ладошки-листики и протянуло пока ещё тонкие ветви вверх, к небу.
В добрый час! Пусть растёт! Растёт около меня и будет расти после меня.
***
Уезжали домой мы из Верхнего Назарета. Едем в такси мимо какого-то небольшого поселения, скорее деревушки. Не надо быть местным жителем, чтобы определить: поселение арабское. Это заметно невооружённым глазом по отсутствию зелени, набросанному мусору, бесхозяйственности построек. Спрашиваем водителя название: — «Кана Галилейская».
Мой спутник заметно оживился и переспросил ещё раз:
— Та самая? Где Христос превратил воду в вино?
— Да, та самая, — отвечал водитель. Я насмешливо хмыкнула.
— Если ты веришь в это, значит ты веришь и в Санта Клауса, и в пасхального зайца, — съехидничала я, процитировав распространённую среди канадцев пословицу.
***
…На самом деле, я завидовала знаниям, заложенным с детства. Они прочнее благоприобретенных. Мои сведения об иудаизме, как и о христианстве, получены в достаточно зрелом возрасте. В основном, из художественной литературы. Томас Манн, Сенкевич, Булгаков, Жозе Сарамаго. С миру по нитке. От случая к случаю.
Моего спутника, как принято в Западном мире, основам богословия обучали с раннего детства. В воскресную школу ходили всей семьёй. Он рассказывал, что дедушка его, почтенный фермер, частенько задрёмывал во время занятий. Прист (священник) пробуждал старого человека вопросом: «Мистер Чейз! Хорошо ли Вы отдохнули?». Дедушка утвердительно кивал, и все расходились по домам обедать.
Ребятня донимала деревенского приста расспросами: на ком женился Каин после убийства брата Авеля? Ведь оба они были сыновьями первых людей, Адама и Евы, других людей ещё не было. Прист затруднялся с ответом. Мальчишки ликовали.
Привычка насмешничать, впрочем, вполне добродушно, над Святым Писанием сохранилась у моего спутника и по настоящее время.
На этикетке бутылки с оливковым маслом написано EXTRA VIRGIN OLIVE OIL. Слово virgin имеет несколько значений, но основное — девственница. В названии масла есть определённая двусмысленность, которая слышна и в переводе. Над «лучшей по качеству девственницей» мой спутник не устаёт потешаться. Хорошее чувство юмора позволяет ему улавливать соль моих русских шуток и анекдотов. Выражение «Самая девственная девственница» неизменно вызывает у нас смех и неоднократно обыгрывается.
Смех смехом, но тексты Священного Писания, имена апостолов и библейские события мой спутник знает лучше меня.
***
…Нас, выходцев из СССР, советская власть воспитала в воинственном отрицании того, о чём мы не имели представления. «Иметь представление» не разрешалось и не поощрялось.
Старый мир разрушен. Мы — строители нового мира, нам не положено знать, что погребено под обломками. Там всё было плохо. У нас всё будет хорошо. Незачем раскапывать прошлое. Начинаем новую жизнь с нуля! Главное — не рассуждать!
Человеческая мысль заключилась в директиву диктаторской власти.
Подобно шагам заключённых, мысль влево, мысль вправо, сама мысль — расценивалась как попытка к побегу из Системы и каралась соответственно.
Карались не только инакомыслящие. Арестовывались книги и рукописи, изымалось из библиотек и сжигалось великое наследие человечества, переписывалась история. Разорялись храмы. На местах старинных захоронений устраивались парки «культуры» и отдыха, танцплощадки и общественные туалеты для строителей самого передового и прогрессивного коммунистического общества.
Нас учили находить изъяны в философии Платона и Канта, не читая великих философов. Мы критиковали Библию, хоть никогда её в руках не держали. Мы отрицали Бога и Веру, рабски веря советской доктрине.
Отдел религии в библиотеках содержал только антирелигиозные книги. Из полных собраний сочинений классиков русской литературы, например, Л.Н.Толстой, Н.В.Гоголь, изымались отдельные работы, статьи, дневниковые записи.
Неугодные властям сочинения изолировали от массового читателя и помещали в спецхран — книжный ГУЛАГ. Властью предусматривалась и высшая мера наказания для книги — сожжение, сдача в макулатуру на переработку.
Богословские книги исчезли.
Коммунистические субботники и воскресники заменили воскресные школы.
***
… Верхний Назарет (Нацрат-Илит на иврите), выстроен недавно рядом с Нижним, тем самым историческим Назаретом в Галилее, где жил Иисус Христос, Сын Божий, вместе с земными родителями.
Назарет — самый христианский город в Израиле. Иешуа га-Ноцри означает Иисус, житель Нацрата. На этом памятном месте на протяжении веков воздвигались и разрушались врагами и временем христианские церкви. Мы знаем о них по результатам археологических раскопок. В Израиле раскопки ведутся повсеместно.
Главная достопримечательность Назарета — храм Благовещения и церковь Святого Иосифа, построенные в конце девятнадцатого века над раскопанными пещерами, где, согласно преданию, жили Иосиф-плотник и Дева Мария.
Здесь она получила Благую Весть о своём предназначении.
Здесь росли их дети. Здесь находилась мастерская Иосифа. Христианская святыня, девиз которой «ЗДЕСЬ СЛОВО СТАЛО ПЛОТЬЮ», открыта всем желающим.
Посетителей — хоть отбавляй. Коленопреклонённых верующих, праздно любопытствующих вездесущих туристов — толпы. Храм Благовещения в Назарете также называют Храмом четырёх Евангелистов. Они запечатлены на фронтальной стене над воротами в храм.
***
Я устала от массы впечатлений, от многочисленных икон и изображений. В поисках места для отдыха с любезной приятельницей, знакомившей меня со святыми местами Назарета, мы отошли метров на пятьдесят от храма к маленькой уютной площадке, манившей покоем и тенью в этот по-израильски яркий, солнечный день. В центре площадки, почти сливаясь с зеленью деревьев и трав, разместилась неприметная издали бронзовая скульптура, изображающая сидящего человека.
«Хорошее место для отдыха», — подумали мы и стали рассматривать памятник.
Надпись внизу постамента было не разобрать. Судя по одежде и нескольким доскам, включённым в композицию, стало понятно, что перед нами Иосиф-плотник. Чуть наклонив голову и опираясь двумя руками на посох, Иосиф сосредоточенно размышлял о чем-то своём в благодатной тени. Выражение его лица казалось немного отсутствующим…
Несомненно, это была работа современного мастера в реалистической манере. Тщательная проработка деталей, включая шероховатость необработанной доски, набрякшие вены усталых после работы рук, поза и соизмеримость пропорций — всё свидетельствовало о незаурядном мастерстве скульптора.
Иосиф-Обручник запечатлён в сложный момент его жизни. Видимо, только что он узнал от наречённой ему в жёны пятнадцатилетней Марии о Благой Вести.
Иосиф — по профессии плотник, Иосиф Обручник, Иосиф Молчальник, как его иногда называют в христианской литературе, библейский персонаж производил впечатление современного человека, погружённого в глубокую думу. Он выглядел так одиноко…
Повинуясь неизвестно какому капризу, я подошла вплотную к памятнику и заглянула в лицо, стараясь уловить взгляд.
Тёмные глаза статуи внезапно ожили и пытливо посмотрели на меня в ответ. Это было неожиданно… встретиться взглядом…
…Его взгляд вобрал мой и увлёк в непостижимую глубину невысказанного, подсознательного, общего…
Казалось, он ждал кого-то… ждал другого человека… ждал меня… чтобы рассказать, поделиться… ждал понимания и участия…
…всё глубже и стремительней уводили глаза… — туда, где нет времени и разделяющего нас пространства, где скрывалась неизмеримость интуитивного знания, боль и тайна души, её запредельность; чернота глаз втягивала и вела в сокровенное, чему нет определения; тому что есть, тому что было со мной и до меня, чего не могло быть, но оно было и есть… Темень становилась прозрачной… и всё равно душа оставалась одинокой в нескончаемом поиске света…
Глаза человека… Мыслящего, ищущего, разностороннего…
Я не выдержала глубины взгляда и первой отвела глаза.
С тем и живу.
Торонто, 2015 год