Светская жизнь «взрослой» трехлетки
Взрослая трехлетняя дочь, оценив мой рисунок чахлой елочки, заявила, что ее подруга Машка даже в театре была, а ее только с Андрюшей гулять отправляют — никакого развития, а вы, мол, с соседкой все песни поете какие-то, про ребенка забыли. На следующий день пристыженная соседка принесла четыре билета в театр Маяковского на «Ивана-царевича».
А пришедший с работы отец семейства получил выговор. Голодный и злой, он остервенело терзал фортепьяно, посадив дочь на колени. Начал с Баха, потом спел что-то из репертуара Цоя, потом… Взрослая трехлетка одобрила, но постучав по клавишам, отрезала: — У меня нет слуха.
Мы оторопели. Таких слов она еще не должна была знать.
— Где ты это услышала? — хором спросили мы. Ребенок начал рано разговаривать. Дочь запоминала самые неожиданные слова и выражения. Например, в песочнице всем заявляла, что депутаты все заседают, а у ежика (слоган партии Явлинского — ТВ-реклама) нет «альтельнативы».
— Андлюша сказал, — ответила дочь.
Муж обрадовался. Его, наконец, оставят в покое.
— Мама, а Сиси с Лаулой опять в коме. И она белеменна, — послышалось неожиданное заявление. (Пока мы с подругой смотрели «Санта-Барбару», ребенок тихо играл в уголке.)
Взрослая трехлетка то смешит, то пугает нас своей осведомленностью.
Папа отправляется на кухню, а мы разглядываем театральные билеты.
— А у Машки есть сумочка. Без сумочки в театлы не ходят, — вдруг заявляет девочка, а у меня в зубе дылочка-калиес. Была. Это было очень давно, и никто не помнит.
Уложив болтливого ребенка спать, начала поиски сумочки.
Нашли настоящую театральную бабушкину сумочку. Какая удача!
Проснувшийся трехлетний тиран перемерил все платья, колготки и туфли и отказался «в таком виде» приобщаться к прекрасному. Назревала буря.
Когда зашли нарядные соседка с сыном, привередливая дамочка стояла в углу в одной майке. Компромисс нашелся. Опаздывающие, с пылающими лицами побежали на автобусную остановку.
«Театр полон. Ложи блещут…» Дочь была в восторге. Ничего не поняла, но сжимая сумочку, радостно заливалась смехом, когда публика смеялась и рассматривала все в бинокль, которым и не собиралась делиться с сыном соседки. Ошеломила ее Жар-птица.
— Мамочка,- шептал ребенок, — а купишь мне такие крылья блестящие?
— Мамочка, а у Машки таких нет.
После спектакля трехлетняя дамочка устала, перевозбудилась и рыдала басом всю дорогу — то шарики не купили, то крылья, то…
— Мама, — сказала дочь на следующий день — надо тебя водить в театлы почаще. Какие клылья! И папу возьмем. Алтисткой буду.
С тех пор немало воды утекло, моя дочь уже взрослая, но «алтистка» еще та.
Порой у нее «вырастают крылья, и она парит над нами, щедро делясь радостью, но иногда надевает непробиваемую броню, и опять становится «Железным Феликсом» (так ее прозвали в детстве за строптивый нрав). Жизнь сложна, и мы, близкие, это понимаем и желаем нашим повзрослевшим детям — отрываться почаще от житейской суеты, чтобы у них «вырастали крылья», а в душе царили любовь и гармония.
Ностальгическое
Ах, как хорошо отдыхалось у самого синего моря. Надела оранжевый купальник, вспомнив старенький мотивчик: «Оранжевое море, оранжевое небо, оранжевая мама, оранжевый дельфин», и — дельфинчиком в море. Там рыбки всякие, дети, головы с хвостами и укладками, а подальше — проплывающие лысины блестят на солнце, руками машут, скорость развивают. Кораблики на горизонте. И так весело на душе, просто жуть. Руками, ногами работаю. Перед носом маска вынырнула — пацан лет восьми бороздил морские просторы и наткнулся. « Дай, — говорю — маску на минутку. Страсть как хочется разглядеть рыбок!» «Сто рублей» — отвечает пацан и плывет дальше.
А вечером на набережной играет музыка, дамы с кавалерами пузатыми бродят, слушают шум прибоя, дамы без кавалеров, те особенно хороши и многочисленны. Кипарисы, как часовые — вдоль дороги.
На следующий день прикатили друзья — музыканты. Джазовый музыкант — это сплошной экспромт. Внезапно его овеяло романтическое желание — декламировать стихи на тропе, по которой хаживал сам Голицын. Собрав упирающихся общих детей, ступили на шаткие мостки. В руках — жирные чебуреки, без которых дети отказывались наотрез от путешествия. Вниз смотреть страшно. Музыкант хлебнул из фляжки и забылся, а младшенький уже вперед убежал. Под ногами камни неровные, скользкие. Роняя чебуреки, бросилась вдогонку… Поймала. В это время старший уже болтался над пропастью с криком: «Йес! Я это сделал! Фотографируйте!» Папенька-музыкант побелел. «Уйди!!!» — кричит не своим голосом. А сын: «фотографируй быстрей!» Дрожащими руками маэстро сделал снимок. После чего о стихах забыл навсегда. Старший: «Я – совершеннолетний». А папенька ему — по шее, а сам — ниже сына на голову. В общем, скандал! Хлебнула я из фляжечки. Море внизу волшебное. Сине-зеленое. Скалы — острые. И захотелось мне домой. А папенька-музыкант и сам уже зеленый. «Нет, — говорит, — мы еще до грота не добрались». Идем дальше все понурые, а тропка все уже, и темнеет. Дети ноют: « Мы есть хотим». Папенька набычился и чешет к гроту. А мы втроем за ним. Высоко поднялись. Страшно. Тишина прям трагическая. Я молюсь про себя. Мальчишки молчат — никто не хочет показаться трусом. Папенька неумолим.
А вот и грот. Там темно, и летучие мыши вниз головой висят — «романтика». «Теперь сфотографируемся», — командует музыкант. И мы быстро-быстро делаем несколько снимков и почти бегом по этой узкой тропинке, держась за руки, с громким сердцебиением возвращаемся назад. Потной ладонью сжимаю руку сына, время от времени соскальзывая с какого-нибудь камня. Прокручиваю в голове всю свою жизнь, молясь и ругаясь одновременно.
Когда стемнело, мы твердо стояли на набережной. Приток адреналина был столь мощен, что можно было тут же и прикончить джазиста. Но… дети. Переполненные эмоциями, побежали танцевать, детям в том вечер было разрешено все. Они играли во все игры, понимая, что такой случай им больше не представится. Так прошел первый день совместного пребывания в поселке Новый Свет, близ Судака. Последующие были не менее интересные, но это уже совсем другая история.
«Ну, сумасшедшие…»
Кто-куда, а я — в травмпункт. Вы не поверите, посещение нашего травмпункта даже бодрит. Примерно так же, когда читаешь об очередной инициативе наших депутатов. Пройден этап впадения в столбняк, почти не дергается глаз, кондрат пока не посещает. Так, обалдеваешь минут на …цать и в таком состоянии что-то руками на автопилоте делаешь. На лице — улыбка чеширского кота, моешь пол и думаешь: «Ну, сумасшедшие. А я еще вполне. Подумаю-ка об этом завтра». Вот такая задумчивая Скарлетт о Хара, я, ползала с тряпкой под раскрытым настежь окном.
Живем мы весело, с огоньком в нашей семнадцатиэтажке, Народ кругом работящий — химики из Менделеевского института. Если не нахимичат чего-нибудь в правлении, так в квартирах усовершенствуют что-то непременно. Громко так, зазывно — не спи, товарищ! Враг не дремлет! Опять же, кошечки, собачки лающие, когда вертолет с тушинского аэродрома пролетает, слегка задевая крышу. Милы и привычны, казалось бы, эти звуки.
Но вчера что-то пошло не так. С утра. Соль рассыпала, а не поругались, Сын без пререканий вымыл всю посуду, соседи не хлопали дверями, убегая на работу — все так хорошо складывалось. Терла себе пол, вертолет загремел, я резко поднялась…
В травмпункте не было никого, кроме девочки в стеклянной будке охранника. Вероятно, будка служила отличной защитой от травмированных больных. В регистратуре висело объявление: «Идите…». Ничему сильно не удивляясь, надела очки и прочла мелко написанное.»..в 20 кабинет». Кабинет оказался пуст. В принципе, можно было зайти и поиграть в стрелялки на оставленном включенным компьютере. Девочка в погонах пропищала из своей будки, что врач вышел куда-то, может, чайку попить. Тем временем за мной начала собираться очередь. Парень со сломанным пальцем, мужчина, возможно, без глаза, но с полотенцем, закрывающим пол-лица, сопровождаемый двумя краснолицыми дамами в халатах и тапочках. Эти сразу заполонили все пространство у кабинета. Дамы были близки к припадку. Им бы не помешал психиатр. Они охали, ругались и дергали ручки закрытых кабинетов. Потом подтянулись мамаши с колясками. Одна из них держалась за бок и причитала: «Ваша мама — змея!» и делала круглые глаза. Дети смеялись. Мамаша постанывала. Время шло. Врач пропал. Зато появилась кудрявая тетенька из советского прошлого. » Что вы все тут торчите?!» — гневно закричала кудрявая, — врач заждался!» Заглянули в сотый раз в кабинет и — о чудо! — сидит врач. Даже опешили, а мужчина, который без глаза, выбежал на улицу и нашел-таки вход с другой стороны здания. И так он обрадовался своему открытию, что и про глаз забыл.
Врач осмотрел мою рану, сказал, что жить буду. «А, может, рентген? Или узи?» — робко уточнила. Доктор задумался. «А где у вас печень?»- спрашивает. «Там же, где у всех,»-удивилась я. Доктор поискал печень. Не сразу нашел. Наши мнения насчет местонахождения моей печени разделились. Потом он вспомнил, что болеть может мышца, прописал обезболивающий пластырь и отправил домой. Вот бы отправить наших депутатов к такому врачу, чтобы заклеил орган, которым они всякие идиотские законы принимают. «Ну, сумасшедшие, а я еще вполне,» — твердо сказала сама себе.
Вы чьи будете?
О чем я думаю? А думаю я о том, что дети — наше счастье. Но иногда сомневаюсь — мои ли это дети? Какой предок сегодня напомнит о себе в поведении деточки. О, сегодня — день чудесный, Мария Николаевна, любимая мною больше всех, шуршит на кухне, всех смешит — ее гены. А вчера — «коса на камень нашла»: в сыне проснулся – неважно кто — проснулся бунтарский дух. А ведь ничто не предвещало. Узнала кто меня третирует — выражение лица, манера выражать недовольство. Хочется «заткнуть фонтан сразу», нельзя — вспомнит о чувстве собственного достоинства. И вот я уже зеваю, представив картинку. Зато сегодня — ути-пути, заинька какой, добрый, внимательный. Узнаю: это — мой муж. А вот и я, собственной персоной — «глаз горит»- артист дед Аверкий — узнаваемые гены. Накануне сама себе удивлялась — зануда страшная (это тетка двоюродная), и дети виноваты — довели «до ручки», и нет в жизни счастья. Поплакала горько так, безутешно. В окне — серое небо, тучи и маленькая точка – самолет. Может, на море удастся выбраться. Слезы высохли, предок-тетка пропала. Решила — пусть теперь небо поплачет дождем, а я буду счастлива. Генетика — наука интересная.
Жизнь собачья
Таксы — они, как люди. Хотят — смотрят телевизор, не хотят — фейсбук, а намедни повела нас такса в магазин. Ее-то не впустили, а мы вдоволь насмотрелись на кур 15-летней давности, говядину непередаваемого оттенка и другие интересные продукты. Сходили на экскурсию, чтобы потомкам передать, как оно было на самом деле. Вернулась из СССР картошка чумазая, немытая, лук подгнивший. К сырам никто не подходит. Искали трехлитровые банки березового сока из нашей юности, пока не нашли. Яйца есть. Если открыть 10 коробочек, чтобы выбрать лучшие, как на кастинге, то претензий никаких. Хлеб. За 20 — побелел. Наверное, с горя. За 50 — маленький, не дорос, но с отрубями, семечками и прочим. Молоко еще есть, Брестскому — больше доверия. Йогурты есть всякие, фрукты. Зимой дешевле и разнообразнее было. Надо брать, пока не сожгли, не закопали, не утопили, не четвертовали. Серьезная война идет с продуктами. Видимо, в государстве много лишнего – продуктов, людей. Страшно подумать, кто кого победит. Увидели менеджера, «работника прилавка» и сразу вспомнили о собаке. Как она там в тумане проезжающих иномарок (подзабытое слово)? Такса присматривает за внучкой соседки. Обе пялятся на проезжающие авто, запоминают, чтобы потомкам рассказать. Побегут по улицам лады-калины, самосвалы с мотоциклами «Урал». Тут-то жизнь и наладится. *Для справки. Посетили магазин «Атак» или « Атас»?
Подвиги ученика второго класса
Ритуальные танцульки и плясалки вокруг компьютера продолжались бы до полной потери ориентации во времени. Ученик второго класса мочил врагов направо и налево, но тут явилась Баба Яга, и война закончилась мгновенно. Первые минуты после боя я была Ягой и Горынычем в одном флаконе. После принятого мною предложения — завернуть на кухню, произошло чудесное превращение из Яги в чебурашку. Задушевная беседа с учеником второго класса вернула мне человечий облик, а большой кусок торта — один на двоих — сплотил нас, как родных.
Чуя, что дело идет к занятиям, второклассник спрятался за занавеску.
— Смотрите, — воскликнул мальчик, — погода какая! А вон — ребята в футбол гоняют. А вон — в магазин «Бон Аква» завезли…
Потом мне было предложено прогуляться за водой («без нее мозг не включается»). Мои попытки переключиться на занятия пресекались на корню красноречивым забавным мальчишкой, и я решила понаблюдать за ним. Вскоре я оказалась в курсе многих событий, таких как — непонятная любовь Ленки; недавняя поездка на дачу идиота дяди Коли, имеющего огромную собаку, которая кусает всех ( героя рассказа «аж пять раз»), а также — огромный коттедж и четыре машины, но дача их не идет ни в какое сравнение с дачей второклассника (описание бара в диване и детской заняло 15 минут); затем взволнованный рассказ о девочке Оле, которая не замечает его любви. На этом месте влюбленный Ромео предложил заесть горе мороженым, но время поджимало, и с мороженым пришлось повременить.
Занятия прошли вполне сносно, а перспектива обыграть меня в шашки, увеличила темп. Читать «Легенды и мифы Древней Греции» Ромео не хотел — зачем читать про Геракла — рассуждал он, мультик, мол, видел, а вот Остера — давайте. «Вредные советы» Григория Остера мне и самой нравятся, но в «дневнике читателя» требовалось описание подвигов Геракла. Ребенок заартачился, Я раскрыла книгу и увлеклась чтением. Мальчишка стоял за моей спиной и разглядывал иллюстрацию.
На «Авгиевых конюшнях» и впрямь повеяло какой-то гадостью. Второклассник смотрел на меня и улыбался. В комнате воняло паленой шерстью. Дальше все происходяшее напоминало стремительные кадры немого кино. Мы бегали по квартире в поисках источника запаха.
— Горим! — кричала я.
— Ура! — кричал ничуть не испугавшийся ребенок.
…………………………………………………………………………………
В детской, на столе, почти рядом с «Легендами и мифами», лежал под наклоненной настольной лампой и тихо тлел подгоревший мишка Тэдди. Невинные голубые глазки с неподдельным интересом уставились на меня. Страшной бабой Ягой на помеле полетела по квартире, распахивая окна и двери, Змеем Горынычем шипела на провинившегося маленького засранца. Но долго злиться у меня не получается, и став чебурашкой, уселась поливать тлеющего Тэдди из лейки.
Мокрый медведь остывал на подоконнике под монотонное чтение сорванца. Чтец вдруг шмыгнул носом и расплакался.
«Прошедшая огни и воды» мама повела носом, хмыкнула и ничего не выясняя, дала сыну подзатыльник. затем вежливо улыбаясь, закрыла за мной дверь. Из-за двери доносилась сказочная версия очередного подвига маленького «Геракла».
«Месье, же не манж па сис жур»
Номер был крохотный, но уютный, мы остановились в старинном особняке на Клиши. Дочь ожидала возвращения папы из Гренобля. Папа отсутствовал три дня. Папа пополнял свои знания в компьютерных делах и сдавал экзамен. Вот-вот скоростной поезд должен был доставить умного мужа и ответственного отца. Накануне, после посещения музея Фрагонар, нанюхавшись различных ароматов под рассказ экскурсовода об истории изготовления духов, легкомысленная мать отправилась с подругами в Мулен Руж и там немного покутила. Да и как не покутить перед отъездом. В знаменитом кабаре когда-то бывал Тулуз-Лотрек и запечатлел на своих литографиях танцовщиц тех далеких дней. Сегодняшние длинноногие девушки топлес отличаются от предшественниц, но танцуют, конечно же, не хуже. Вспомнили фильм «Мулен Руж» с Николь Кидман в главной роли. Место легендарное. Русская речь привлекла внимание эмигрантов из Бостона. «Наши!» – обрадовались они и преподнесли нам шампанское.
Запланированный на завтра музей д Орсе не дождался нас. Утром, несмотря на небольшое недомогание, я разбудила дочь. Стремясь всей душой полюбоваться полотнами французских импрессионистов, я выпила таблетку от головной боли и отправилась в сторону метро. Дочь держала меня за руку. Голова раскалывалась, и мы заблудилась в метро. Страшно тянуло на воздух, и «фиалки Монмартра» отправились осматривать окрестности.
Кладбище Монмартра. Как тут тихо и печально, и можно спрятаться в тени от неумолимого солнца. Здесь похоронены знаменитости: Стендаль, братья Гонкур, Золя и Гейне, художник Дега, Берлиоз, Оффенбах и мною любимая певица Далида.
Потом дочь потребовала подняться к возвышающейся над Парижем базилике Сакре-Кёр. Утверждают, что базилика – пример отсутствия стилистической ориентации в зодчестве. Романский стиль соседствует со стилем византийского и мавританского искусства. Со слов экскурсовода Димы — сооружена во искупление грехов за подавленное восстание Коммуны. В интерьере, в большой мозаике Иисус Христос вершит суд над столицей разврата. Мне понравилось это «гнездо разврата».
Как красив Париж! Все в нем дышит историей. Готические соборы с острыми шпилями, маленькие улочки и современные здания. Город утопает в цветах, люди улыбаются. Дочь потянула меня вниз по длинной лестнице, на которой расположились музыканты. Они пели песни «Битлз». Что такое? Рядом с нами «ожила» мраморная статуя танцовщицы. Дочь испугалась, она о таком не слышала.
Гуляя по Монмартру, буквально отбивались от художников, неплохо зарабатывающих на праздношатающихся туристах, заглянули в музей. Здесь когда-то жила Сюзанна Валадон со своим сыном Морисом Утрилло, знаменитым художником Монмартра. Присели на лавочку, любуясь виноградником вдалеке. Дочь кормила голубей, выковыривая мякоть из багета, я пила молодое вино, а веселый краснолицый клошар сидел на газетке и жмурился от солнца. Казалось, он всем доволен в этой жизни.
О, Пари! Как мы были беззаботны и счастливы! Столько впечатлений! Красивейшее здание Гранд Опера. Его купол расписан Марком Шагалом. Как бы мне хотелось присоединиться к этим летящим, взявшись за руки, людям. Послушать божественную музыку, обозревая всю красоту театрального мира с недосягаемой высоты. Площадь Сен- Мишель с фигурой св.Михаила, убивающего дракона, площадь Вогезов, Люксембургский Дворец с садом , великолепный Монпарнас, готические соборы, в одном из которых нам посчастливилось наблюдать свадебную церемонию. Конечно, не внутри собора. Боже, какие прелестные шляпки украшали головы дам. Лувр. Сквозь бронированное стекло на меня смотрела Мона Лиза. Незабываемый, чудесный музей Огюста Родена, переливающаяся в ночи Эйфелева башня, Латинский квартал, Сорбонна, поездка по Сене на кораблике – обо всем нужно рассказывать отдельно, не говоря уже, о таких исторических местах, как Версаль и Фонтенбло.
Рестораны. О!!!
В общем, мы поджидали доброго папу. Деньги имеют свойство внезапно заканчиваться. Уставшая дочь дожевывала последний персик, не одобряя мой поход в Мулен Руж. У меня урчало в желудке, но — «не хлебом единым».
И вот он явился. С поцарапанным носом, руками и сбитыми коленками. Оказывается, фотографируя окрестности Гренобля, муж увлекся, споткнулся и «пропахал» носом дорожку из гравия.
Перед отъездом в аэропорт Шарля де Голля, папа с припудренным носом, мама прекрасная, как никогда, дочь, веселая и сытая, решили прогуляться по Елисейским полям. В карманах и кошельках «гулял ветер», но основная экскурсионная программа была выполнена, экзамен блестяще сдан, слышался зов Родины.
И тут к нашему благородному семейству подкатила красивая машина, в проеме открывшейся двери показался улыбчивый итальянец. На чистом английском, радостно улыбаясь, он поведал нам историю посещения им ресторана. Закатывая глаза от сладостных воспоминаний, он торопливо говорил: «Шампанское, шампанское, женщины, белиссимо!» В общем, в переводе на наш: « Мы сами не местные. Поможите чем можете.» Но интонационно все было иначе – мол, старина, с кем не бывает! Эти чертовки вскружат голову кому угодно! Ты меня понимаешь! Подкинь деньжат на бензин, не будь жлобом! Он был так обаятельно нагл, так красив, так артистичен, что мне захотелось отдать ему все, но увы… Даже мой серьезный муж оценил красоту игры мошенника, тот что-то говорил о работе в Самаритен, а мы улыбались… Я сказала, что люблю пасту-спагетти и мечтаю увидеть Пизанскую башню, что собираемся будущим летом в Италию, но денег у нас нет. И сделала скорбное лицо, а муж жестом указал, что скоро улетаем и вывернул карманы, глупо улыбаясь.
Итальянец обалдел. Глаза его округлились. И вдруг он начал дико хохотать, утирая слезы. «Сделав нам ручкой» и приглашая, сквозь смех, в Италию, он укатил.
В Москве поделилась с сестрой, наведывающейся по рабочим делам, в Париж. И каково же было мое изумление, когда она поведала, что с ней произошел такой же курьез – встреча с белозубым итальянцем на Елисейских полях. Как-то веселые, подшофе женщины с покупками, возвращались в гостиницу, когда к ним подрулил красавец. Начальница широким жестом «отстегнула» денег мошеннику, не устояв перед его обаянием. Но взамен итальянец сунул какое-то тряпье , послал воздушный поцелуй и уехал. Это было излишне. Жуткие тряпки полетели в помойку, настроение было испорчено, а над Елисейскими полями еще долго несся русский мат разгневанной женщины.
Муж вышел на работу со сданным экзаменом, оплаченным фирмой, припудренным носом, но без вина. (Не успели купить. Бутылку Бордо нашли в чемодане и продегустировали с соседями).
… Коллектив молча рассматривал поцарапанный нос и руки сотрудника.
– Барин из Парижу вернулся! – всплеснул руками начальник, – рассказывай!» И отправил мужиков за пивом.
На рынке
Услышала на рынке: » Мушшина, вас тут не стояло.» Мушшина» — на колобок с лысой головой, втиснулся в начало очереди за клубникой. Цены здесь были чуть ниже. Толкая животом громкоголосую, крупных габаритов даму, с чувством сказал очереди, не волнуйтесь, еще как стояло, и начал торговаться, да с шутками-прибаутками, как в Одессе на привозе. Все молча наблюдали за происходящим. «Федя, Федя! Идиет! Жену бьют, а он шляется хде-то,»- закричала крупногабаритная. Хрупкий Федя при виде грозного соперника оробел и отполз в тень. Разъяренная дама ударила колобка в спину. На пальцах ее, как кастет, блестели два больших кольца. Колобок медленно повернулся. Очередь ахнула. Если бы крикнули , что наших бьют и началась бы потасовка, как в кино, я бы уже не удивилась. Но он покрутил пальцем у виска, подхватил пакеты и покатился дальше. Дама кричала ему вслед: » Понаехали тут!» Потом взяла в одну руку сумки, в другую — Федю и гордо удалилась. Рядом продавали зелень армяне, неподалеку работали таджики. Так приятно было услышать: «Пожалуйста, будьте добры…» Но это — все реже. Меняется Москва.
Дома ели ароматную клубнику и слушали по радио бесконечную полемику о месте для памятника Князю Владимиру в Москве — первостепенной важности вопрос. А клубника — великолепный антидепрессант, не запретили бы и ее.
Сила слова
Девочки, девушки, девчонки — они такие — глазками хлоп- хлоп: » Какое на вас платьице! А мама вчера такой маникюр сделала!..» Осмотрела меня с ног до головы, оценила, теперь можно и позаниматься. На столе: лак для ногтей, розовые сердечки, конфеты, неожиданно — соль. Спрашиваю:» А знаешь ли ты, что в Москве есть улица Солянка?» Немигающим взглядом девочка удивленно смотрит мне в глаза». Какая еще Солянка? А к нам вчера гости приезжали. Привезли огромный торт, Витька-дурак даже не попробовал!» Затем девочка-подросток, почти с меня ростом, тянет за руку на кухню. Торт и вправду был красив и, видимо, вкусен. Добрая самаритянка обещает дать кусочек. «А, знаешь, почему Солянку так назвали?» — пытаюсь вернуться к истории улицы. » А завтра мы едем на дачу к Зине. Помните, у нее еще дочка такая страшненькая. На барбекю. У них коттедж такоой огромный!» Я киваю и пытаюсь все-таки «вставить свои три копейки» об истории улицы Солянки в этот поток гламура. «Зачем мне это? — искренне удивляется ребенок, — меня водитель, если понадобится, отвезет куда угодно, хоть на вашу Солянку. Суп такой есть,» Мои объяснения выслушиваются, но из сострадания к людям «со странностями». Мишка, весь в помаде, сидит на «Дневнике читателя», который ищем уже пятнадцать минут. Ура. Нашли. Читаю: » Книга мне не понравилась. Главный герой Том Сойер — глупый и грязный. И дружит он с какими-то уродами. А Бекки в него влюбилась. Книга написана в прошлые векА, устарела.» Пока неразумное дитя красит ногти, пытаюсь рассказать о прекрасном произведении, зачитываю отрывки текста. Красим ногти, любуемся ими, и вдруг: «Как, одни? В темной пещере?» Ловлю момент, бурно обсуждаем прочитанное. Сколько эмоций, мыслей таится в маленькой головке. «Супер!»- говорит девочка, откладывая лак в сторону, — все как у Светки с Димкой. » Мне пора домой, но девочке-подростку нужно помочь Светке. «Читайте дальше, — требует критик «устаревшей литературы». И я остаюсь, ведь решается Светкина судьба