Ни корней, ни тепла, ни приюта.
Затянувшийся поиск уюта.
Как живется в чужих городах?
Все ли помнишь усталые лица?
Так же крепко и сладостно спится
В неродных, но приветных домах?
Не скитальцем, философом-странником –
Незажившей болезненной раною,
Суховеем и пустотой,
Каждый раз как за чем-то неведомым,
Попрощавшись со старыми бедами,
Ты уходишь за новой бедой.
Странницей нищей в твой дом
После долгого расставания
Я приду, с потускневшим крестом
Буду робко просить подаяния.
Мудрость глаз твоих, чуткость рук
Не узнают меня в нищей этой.
Лишь на солнце блеснет вдруг
Мне протянутая монета.
Ты меня, монету неразменную,
Забери с собой на дне кармана
И иди искать свою Вселенную,
Вслух читая по пути Хайяма.
Я притихну, притаюсь, забытая,
И твое увижу рядом небо.
Ты же нищему, чья грудь раскрытая,
Подари меня на корку хлеба.
Позвони мне, мой друг, я отвечу,
Словно не было прожитых лет.
В них с другой ты встречал каждый вечер,
Я с другим провожала рассвет.
Позвони и скажи: «Просто здравствуй!»,
Если хочешь молчать, помолчим.
Разменяли себя понапрасну,
И остался лишь дым, терпкий дым.
Я пою чужие песни,
А свои – шепчу.
Знаю точно –
Не воскреснет,
Но молюсь мечу.
И иду по пепелищу,
И вершу свой суд
Где-то там, в душе, на днище
Среди сотен смут.
Ты учил: все в жизни быстротечно,
И в словах скрывается обман.
Но сегодня звездной ночью в вечность
Снаряжаю свой я караван,
Не араб я, и не из Багдада,
Ухожу не в солнечную высь,
А под громыхания набата
И пустыни имя моей – жизнь.