Позвольте мне нарисовать
Погасший запах прелых листьев,
И как стекает дождь по лицам
В мою унылую тетрадь…
Позвольте мне нарисовать
Из перьев вороновых платье
На той, которая в объятьях,
Мечтает в эхо убежать.
***
Сижу в лесу – пишу стихи.
На кухне чайник закипает.
Шаги соседей так тихи,
Что подозренье возникает.
Вокруг молчит немая тишь.
Заждался чай своё печенье…
Молчишь и ты – и ты молчишь,
Спугнуть боишься вдохновенье.
***
Холодный крик, как одинокий парус,
Застыл над морем зыбким бытия.
И я воды остывшей чуть касаюсь…
А может быть, что это и не я…
А это лишь печальное дыханье,
Как гулкий стон, что в воздухе повис,
Как трепет дня, и как воспоминанье
Реки, с обрыва бросившейся вниз…
***
Не надо грустить к утру,
что ночь пролетела мимо.
Ладонью лицо утру,
чтоб снова казаться милой.
Рассвет, может, он не мой –
я выспаться не успела!
Туман над землёй немой,
и вишня в саду поспела.
А я всё кружусь внутри
себя, изучая танец –
И раз, вот, и два, и три…
Веселость придал румянец.
Всё, кажется, не у дел
мои скаковые кони.
Но только вот мой удел:
всё помнить…
– Ты помнишь?
Помни…
***
Молчу ночами. Сплю дождями.
Гуляю солнечным лучом.
Шепчу о том, что всё вначале,
Что не жалею ни о чём.
Позволив сбыться звуку эха,
Прислушаюсь к его тиши.
Оно на ухо мне в утеху
Твердит: – пиши, пиши, пиши…
***
Закончилось лето сегодня под вечер.
Закончилось лето.
И ливни косые по стёклам оконным трезвонят.
Ещё до обеда рябина была разодета,
Не зная, что к вечеру рыжее платье уронит.
С утра ещё пели теперь улетевшие птицы.
Стога потемнели в полях от погоды ненастной.
А берегу речки ещё почему-то не спится –
Пытается воздух согреть остывающим паром…
Напрасно.