Так начался год Дракона, его год, он пророчил перемены, которые ВВП стремился встретить во всеоружии; в те месяцы заставил себя, преодолевая извечное отвращение, начать читать интернет, и лучше бы этого не делал: он продолжал оставаться героем анекдотов, пошлых и несмешных, над ним форменным образом издевались, журналисты поносили почем зря, ни одного доброго слова, и это был народ, которому он служил верой и правдой столько лет, вывел его из нищеты, дал возможность зажить по-человечески, воистину, лучше бы он этого не делал, оставил бы пакостных людишек голодными, думали бы тогда о хлебе насущном, а не бегали на митинги и не вопили: “ВВП, уходи!” или того чище. Митинги были разрешены, полиция получила приказ никого не задерживать и уж тем паче не бить, дабы не накалять обстановку, – любой ценой протянуть время до выборов, мирволить, улещивать, гладить по головке, соблазнять посулами: партии хотите новые – нате, создавайте!, и невдомек горлопанам, что проводят их, как воробьев на мякине, ибо чем больше мелких партий, тем яростнее биться будут за местечки теплые в Думе, перегрызутся, отнимая друг у дружки голоса, а большие партии, те как были, так и останутся, а уж с ними ВВП сумеет договориться, не впервой… Однако нервы порой сдавали, наговорил немало лишнего, опрометчивого, могли подумать – растерялся, испугался – как бы не так, просто кровь бросалась в голову, переполняла злость, раздирало на части неуемное желание осадить, оконфузить, поставить на место митингующих, вот и не следил за словами; те с пеной у рта требовали новых выборов в Думу вместо жульнических, изгнания из центральной комиссии счетоводов ее начальника бородатого Чура, все это гадство организовавшего, вопили: “Ни одного голоса ВВП!”, предваряя его, Властелина Преклонии, мартовское переизбрание… Жалкие твари, сами не ведают, что их ждет, коль ВВП уйдет из власти – да и не уйдет он никогда по собственной воле, а заставить его уйти – кишка тонка… одержит сокрушительную победу уже в первом туре, соревноваться-то не с кем, конкуренты даже упоминания не заслуживают, никто их всерьез не принимает – и тогда покажет всем, почем фунт лиха: ладно, ладно, детки, дайте только срок, будет вам и митинг, будет и свисток…
В интернете наткнулся на занятную фразу, вспоминал блогер какого-то маркиза, галлийского путешественника, маркиз этот поездил по Преклонии почти две сотни лет назад и такой вывод сделал, описывая преклонцев, которые “до сих пор верят в силу лжи, и меня удивляет эта иллюзия у людей, которые так часто прибегали к ней. Не то, чтобы их ум был лишен остроты и понятливости; но в стране, где правители еще не поняли преимуществ свободы, даже для самих себя, управляемые должны отступать перед непосредственными неудобствами искренности. Приходится повторять каждую минуту: здесь все, народ и вельможи, напоминают нам византийских греков”… Интересно, а духовник, воспевший Византию, которую Запад уничтожил, знает высказывание маркиза, читал ли? – позвонил Титу и поинтересовался, тот вознегодовал: зачем вы, глубокоуважаемый ВВП, этакую дрянь читаете да еще цитируете, этот маркиз – ненавистник нашей с вами родины, на месте тогдашнего царя нашего я бы его поймал и в кутузку закатал, чтоб неповадно было грязью великую страну вымазывать… Негодование Тита, буквально из себя вышедшего, подтолкнуло дать распоряжение пресс-службе добыть книгу маркиза, прочитал залпом, сделал пометки: ну и штучка этот маркиз, признается в любви к преклонцам, называя великими даже в самых отталкивающих пороках, и тут же говном поливает, глаз острый, приметливый, пишет замечательно, надо отдать должное, но сколько же яда… преклонцы, по его мнению, все, от мала до велика, опьянены рабством; а еще вывод делает, что такое общество, какое они устроили для себя, может служить только их потребностям, нужно быть преклонцем, чтобы жить в Преклонии, а между тем с виду все здесь делается то же, как и в других странах… В другое время и в другом внутреннем состоянии, не таком взвинченном, как сейчас, разделил бы взгляд духовника на сочиненное маркизом, однако галлиец неожиданно помог уяснить простую до очевидности мысль, ранее блуждавшую в потемках извилин, как в лабиринте, не находя выхода: такой народ заслуживает только такого отношения, иного не заслужил своей историей, и пусть смутьяны заткнутся – никакая власть в Преклонии не является чрезмерной.
За неделю до выборов на шестилетний срок приснился кошмарный сон: будто находится он на многолюдном яростном митинге, судя по лозунгам и плакатам – против него, один за другим его дружки выступают – Плюшевый, Выхухоль, бородатый Чур, главный по подсчету голосов на выборах, придурковатый Грызло, прежней Думой руливший, потом к микрофону подпускают братьев Краснохолмских, когда-то вместе с ними занимался самбо и дзюдо, используя любимые приемы – броски через спину и передние подножки, и которых, став ВВП и помня ребячью дружбу, сделал миллиардерами, – и все вместе несут полную ахинею, возмущаются только что прошедшими выборами – якобы ВВП получил 115 процентов голосов избирателей… и дружки, которые ему всем обязаны, предают его публично, называют фальсификатором, вместе с озверелой толпой скандируют: “Сдай мандат!” А он молчит, не дают ему сказать в свое оправдание, что не бывает ста пятнадцати процентов голосов, что это вопиющая ошибка или происки врагов, что вообще ему никакие лишние голоса не нужны, он и так легко победил в первом туре, а его с грязью мешают, едва до рукоприкладства не доходит, а братья, здоровенные мужики, борцы, не защищают, а напротив, склоняют почем зря… Очнулся в холодной испарине, будто после болезни спала высокая температура, хотел поделиться сном с Ариной, ее, как обычно по утрам, рядом не было, и поймал себя на мысли – поделиться-то не с кем, он – один и останется один все оставшиеся годы.
Шел год Дракона, его год, все сходилось: Поднебесный календарь, как ему, несведущему, объяснили, использует шестидесятилетний цикл и является комбинацией циклов по 10 лет – “небесные стволы” и по 12 лет – “земные ветви”; он как раз и был рожден шестьдесят лет назад, а поскольку пришел править в 2000-м, то теперь должен был по закону календаря продлить свое пребывание во власти; а меж тем сочинялись вирши, читались вслух, усиленные микрофонами, во время митингов и шествий, ну, скажем, такие:
Я в астрологию, друзья,
Не верил никогда.
Но всё же – отрицать нельзя:
Цикличность есть в годах.
Шагают за зверьком зверёк
На гороскопа трон.
Свинья, коза, сурок, хорёк…
Главнее всех – Дракон.
Его сверкает чешуя,
Он строг, но не жесток.
При нём и тигр, и змея —
Все знают свой шесток.
Двенадцать лет тому назад
Сюда он прилетел,
И наш привычный зоосад
Немного поредел.
Дракон – он требует еды –
Так гороскоп велит.
Зато и принципы тверды,
И вертикаль стоит.
Он в год Дракона был рождён.
И это не избыть.
Дракон обязан быть вождём,
А вождь – драконом слыть.
Дракон меняется — теперь
Он никого не ест,
Он эффективен, он не зверь,
Он не крадёт невест.
Не жжёт он свой народ огнём,
Хотя пускает дым.
Как славно мы живём при нём,
Как нами он любим!
Астрологический закон
Неумолим и строг,
И наш возлюбленный дракон
Летит на третий срок.
И это еще вполне невинные стишки – бывали и похуже, поехиднее, некоторые так вовсе злобой и ненавистью пропитанные:
У небесного закона
Мы в залоге испокон.
Наступает год Дракона –
Здравствуй, дедушка Дракон!
Вместо дедушки Мороза
Возглавляешь ты парад,
В состояние гипноза
Погрузив электорат.
У тебя глаза как плошки,
Без особенных примет,
И летим, летим, как мошки,
Мы на этот тусклый свет.
И у тех, кто не был порот,
А кто был – у тех вдвойне
Холодок бежит за ворот
И оттуда по спине.
Горе нам, несчастным, горе!
В ком душа найдет оплот?
Где же ты, святой Егорий?
Где ты, храбрый Ланселот?
Хоть бы ты, дурак Емеля,
Наконец покинул печь,
Чтобы нам в конце туннеля
Пресловутый свет зажечь,
Так раздайся же народа
Громовое бла-бла-бла!
Чтобы радостно свобода
Нас у входа приняла.
Год Дракона на пороге –
Дай-то Бог, последний он.
Прочь унынье, бандерлоги!
Нам не страшен злой питон!
Когда-нибудь, быть может, совсем скоро, историки детально изучат дискретный сигнал бесконечного преклонского времени, в котором существовал тот, чья длань, как ему мерещилось, простиралась на всю страну и отбрасывала тень на всех, от мала до велика, автор же этого сочинения, никоим образом не претендуя на исчерпывающую полноту описания, предприняв лишь робкую попытку отобразить, согласно избранному жанру, подсказанные неуемным воображением картины бытия в самые, казалось, напряженные, исполненные противоборства месяцы возвращения ВВП во власть, автор, короче, тушуется, ударяя лбом в глухую стену, за которой реальность причудливо перекликается с фантасмагорией, и остается недоуменно пожимать плечами: стоит ли включать, как пятую скорость автомобиля, воображение, коль рядом, только руку протяни и собери в горсти, удивительные сюжеты, и не знаешь, смеяться или плакать или делать то и другое одновременно; а какие пассажи дарила жизнь в позднеосенние и зимние месяцы – что там несчастные бандерлоги, так ВВП обозвал хулилище против него, и белые бумажки на их одежде, померещившиеся контрацептивами… куда забористей и виртуозней по метафоричности фраза, выданная известным литератором Погановым, искренне любящим державу и ненавидящим каждого сторонника оранжевой революции, кто пытается подорвать основы государственности: на митинге против таких подрывателей сравнил оранжевый цвет с цветом собачьей урины на снегу – позавидуешь меткости писательского глаза; правда, тут же блогеры поправили Поганова: цвет окропившей снег собачьей мочи скорее желтый, нежели оранжевый, но кому интересны нюансы, образ же пошел гулять… Ладно бы только это – после случилось и вовсе удивительное: глава преклонской минприроды Слепнев, кому ВВП мирволил, преподнес патрону поистине небывалый подарок – колбу с водой из таинственного озера; озеро это сотни тысяч, а может, и миллионы лет пряталось под ледовым панцирем Антарктиды, преклонские исследователи пробились-таки к нему, пробурили дырку на глубину почти четыре километра, извлекли мутную желтоватую жидкость сродни упомянутой литератором Погановым урины и залили в герметичную колбу; министр счел долгом передать ее лично в руки ВВП, не преминув сообщить, в каких невероятных условиях трудились ученые на Южном полюсе, и услышав из уст Властителя желанное чиновничьему уху: ”Это большое событие, нужно подумать, как отметить этих людей”. Но ВВП, видно, не до конца проникся грандиозностью свершенного и позволил себе шутку: осведомился, пил ли сам министр эту воду, и получив отрицательный ответ, бросил, ехидно сощурившись: “А зря, было бы любопытно – динозавры пили и Слепнев пил…” Всесведущие блогеры, публика непатриотичная, не пекущаяся о приоритете родины по всем направлениям, от проведения зимней Олимпиады в субтропиках и кончая глубинным бурением антарктического льда, выказали сомнение – воду, согласно показанной по зомбоящику табличке, достали на поверхность в начале декабря, а официально было сообщено, что бур проник в озеро спустя ровно два месяца, и то утверждалось – пока необходимые для изучения пробы воды взять невозможно; бог мой, как можно обращать внимание на такую чепуховину: месяцем раньше, месяцем позже, какая разница; и не все ли, в конце концов, равно, были на дне морском редкие античные амфоры, за которыми смело нырнул и которые достал ВВП, или простые черепки… – оказывается, если верить злоязыким интернетчикам, оказались-таки черепки, и никакие не древние; ну и хрен с ними, с амфорами, и такой же овощ можно положить на пробу воды из озера, названную через пару дней после вручения лично в руки ВВП не научным экспонатом, а сувениром, своего рода символическим подарком – разве в этом главное? Конечно, не в этом – просто кто-то с умным видом над кем-то шутил, скалил зубы, даже, можно сказать, издевался, но кто над кем – был вопрос; однако если вывести шутки за скобки и представить, что все это и многое другое в предвыборной кампании Властителя воспринималось не понарошку, а всерьез, – тогда пришлось бы сделать вывод о массовом умопомрачении, сверху и донизу.
В городе на болотах, к примеру, отлили пудовый бюст ВВП из золота и выставили на всеобщее обозрение в одном из ювелирных магазинов, золота там было, впрочем, кот наплакал, однако бюст впечатлял, и желающие взглянуть выстраивались в очереди; ВВП сверкал желтизной и напоминал улыбчиво-скрытного индийского божка, через месяц бюст должны были переплавить, превратить в тысячи кулонов в форме сердечек и продать по сходной цене, а деньги пустить на помощь детям с онкологическими заболеваниями – ну, казалось, что в этом смешного, но в Сети начали изгаляться: а почему нельзя сразу сердечки сделать, без ВВП, мы, может, и купили, но из его бюста как-то не хочется, логичнее было бы тогда из бюста сделать много кулончиков в виде Властителя, интересно, много бы людей стали ходить с Властителем на шее? Или другое, начали вдруг лепить ему биографию героическую, прежняя не устраивала – править Преклонией столько лет не мог самый заурядный человек, да еще с подкачавшим родителем – энкаведешником, вохровцем на заводе; в прежних сочинениях биографов факт этот не скрывался, но и не выпячивался, подумаешь, вохровец…, ну, во-первых, недолго папаша был им, стал потом мастером на том же предприятии, а во-вторых, дело это почетное – охранять, особенно в Преклонии; а вот дальше краеведы раскопали поистине удивительные и весьма приятные, ласкающие слух ВВП подробности: оказывается, род его идет от святого благоверного князя Михаила Тверского и его жены Анны, погиб князь в татарском стане, царь Иван сделал его святым; а установили родство проще простого, сравнили портреты князя и ВВП – оба низкорослые, лысоватые, у обоих породистые носы, но многие засомневались и облыжные обвинения выстроили – дескать, где нашли краеведы портреты князя, нет никаких портретов, а есть изображение на фреске, вовсе не совпадающее с оригиналом, как принято в иконописи, да и кто знает, как на самом деле выглядел князь… Версию о князе Михаиле отставили и выдвинули новую, еще более сногсшибательную: родство Властитель ведет от других князей – Путятиных, а это – Рюриковичи, основатели земли Преклонской, от них пошли королевские фамилии Европы, выходит, ВВП – родственник королевы Альбионии, во как!…
В тот последний перед выборами месяц года Дракона он мотался по Преклонии, как проклятый, откуда только силы брались: “золотой человек” и его ребята с ног валились, так телохранители давно не работали, ВВП успокаивал – потерпите, братцы, немного осталось, после выборов совсем в другом, щадящем режиме, жить будем; стадионов и других огромных публичных мест по возможности избегал, памятуя про свист, в других же, заранее, хоть и в спешке, подготовленных, говорил, говорил, говорил…, широкими мазками рисовал картину завтрашнего благополучия, впрочем, и сегодня живут преклонцы неплохо, про начавшую бешено расти стоимость нефти умалчивал, однако намекал, что конъюнктура складывается в пользу страны, назло всяким заграничным ворогам, по поводу нефти была правда, и он не раз удовлетворенно произносил про себя: есть все-таки бог на свете, коль поднял цену в самый нужный и ответственный момент… И везде обещал, обещал, обещал… цифры выстреливали изо рта, как снаряды из пушечного жерла, завораживали блеском грядущего, рождали оптимизм и веру во всемогущество Повелителя, которое начало шататься подобно зданию при невидимых подземных толчках, – и одновременно раздражали и бесили никому и ничему не верящих преклонцев, число которых росло, служили поводом для издевок отдельных писак и почти всех блогеров.
В тот месяц принимать решения следовало моментально, не теряя ни одного темпа, как в шахматах, речь шла не о стратегии, а о тактике, ему приходилось напрягаться больше обычного: он знал за собой особенность – принимать решения запоздало, это было свойственно ему с юности, равно как и всегдашние опоздания, но потом он упрямо, доверяя лишь собственной интуиции, следовал прочерченным в уме маршрутом и заставить его двигаться иным путем или хотя бы чуть уйти в сторону было невозможно – он не терпел ничьего нажима, не шел на компромисс; однажды, читая старшей дочке отрывок из “Алисы” Кэрролла, наткнулся на описание замечательного эффекта, запомнил и сделал в определенной степени своим девизом: нет на свете ничего совершенно ошибочного, даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время; какие часы показывают более точное время – те, которые стоят, или те, что отстают на минуту? – часы, которые стоят, показывают дважды в сутки абсолютно точное время, а которые идут, слегка отставая, показывают точное время один раз в два года… Четвертое марта маячило уже совсем близко, он верил в успех, а таковым считал победу над соперниками в первом туре, ему ее по мере приближения даты выборов предсказывали многие, для безоговорочной победы в первом туре делалось все возможное – и невозможное, была разработаны экстренные действия на случай, если он сразу, при первом, предварительном подсчете, не получит желаемых пятидесяти процентов плюс сколько-то голосов, вэб-камеры на участках, поставленные по его требованию, дабы удостоверить народ в честности голосования, и разные дотошные наблюдатели не могли помешать таким действиям – продумали их с учетом такого рода помех, он же, будучи в курсе всех этих усилий, с усмешкой изредка повторял президента Заокеании, сменившего полвека назад своего убитого предшественника: мне нужно, чтобы ни один избиратель не мог подтереться клочком бумаги, на котором не было бы моего изображения; ну, с изображением заокеанец загнул, а так все верно – он, ВВП, в эти тающие, как сосульки в марте, дни присутствовал всюду в Преклонии, в зомбоящике, на интернете, в газетах, он становился предметом обсуждения на рабочих местах и в кухнях, в самолетах, поездах и электричках, бесцеремонно лез в постели супругов и любовников, от него не было спасения нигде, моль превращалась в саранчу, сжиравшую все на своем пути…
Рискнув однажды, принял все-таки участие в митинге на самом большом стадионе страны, несмотря на непогоду, собралось тысяч сто его сторонников, привезли их на автобусах, отмечали праздник – День победоносной преклонской армии, прежде он именовался короче на одно слово – без “победоносной”, ВВП, придя во власть, предложил усилить название, отразить в нем мощь и величие вооруженных сил, предложение приняли, Дума дружно проголосовала; взойдя на импровизированную трибуну, окинул глазом море голов и порадовался – вот они, его истинные друзья и единомышленники, что бы не гундосили в интернете, что им за участие в таких митингах деньги платят – но все равно неспокойно было, бросил в толпу вопросы: мы любим Преклонию, мы победим? – и напряг слух: а вдруг опять свист… но нет, слава богу, организаторы постарались отсеять провокаторов, и в ответ рявкнуло многоголосое – “да!!!” А кого победим? – и сам дал пояснения: победим тех, кто в наши дела нос сует, навязывает свою волю, потому что у нас своя воля имеется, тех, кто за бугор заглядывает, бегает налево, на сторону, изменяет родине…; мы же народ-победитель, это у нас в генах, в нашем генном коде, а надо будет – умрем, как наши братья умирали, битва за Преклонию продолжается, победа будет за нами! – при последних словах, правда, крики стихли, энтузиазм толпы поумерился…
Самые последние дни все жили ожиданиями – вдруг произойдет нечто такое, что перевернет привычные представления, вывернет наизнанку, взбаламутит, но ничего особенного не происходило: разве что обнаружили каких-то вайнахских террористов, вроде как готовивших покушение, обнаружили не в Преклонии, а в Малороссии, скрывались вайнахи в портовом городе, поставщике еврейского юмора и анекдотов, евреев, впрочем, там почти не осталось, уехали, и юмор поугас, однако сообщение о возможном теракте против ВВП вызвало повсеместную иронию и издевку – неужто ничего убедительнее придумать не смогли… свобода начинается с иронии – может, поэтому и восприняли сообщение не серьезно, пропустив мимо ушей; в таком подходе, кроме обидного пренебрежения и стремления везде и во всем видеть подвох и вранье, коренилось и положительное – иначе бы общество встало на дыбы, прочитав статейку, специально приуроченную к выборам, о некоем Михаиле Ивановиче и его подельниках, участвующих в пополнении тайных офшорных банковских счетов, имелись в виду ВВП и его близкие друзья, все под кличками – род игры в крутых мафиози; клички были смешные и, наверное, весьма меткие: Косой, Гангрена, Cолдат, Тужурка, тот же Генералиссимус – и он тоже имел доступ к тайным офшорам, ВВП же, если верить статейке, откликался на “Михаила Ивановича”; ну и что, почитали, пообсуждали в блогах и забыли – подумаешь, офшоры, кто бы сомневался, об этом давно говорят и факты приводят, а народ и в ус не дует – и так всем ясно, что жулики… так все теперь такие, кто у власти, нашли чем удивить.
Нет, что ни говори, а преклонская действительность словно нарочно создана для смеха, без него становится пресной, ежечасные, ежеминутные представления рождаются из ничего, сами по себе, без всякого режиссера, не надобны никакие ионески и беккеты, ну, скажите на милость: пришел в главный музыкальный театр страны знаменитый композитор соседней страны, где Вторая мировая война началась, занял место в директорской ложе, приготовился слушать оперу “Мертвые души”, в тот момент, когда открывался занавес, кто-то из зрителей громко дважды прокричал, показав на ложу: “Чур, почем торгуешь мертвыми душами?”, а другой зритель воскликнул: “Чичиков – это сегодняшний Чур!” Пан, должно быть, сильно удивился такому вниманию к своей персоне, поначалу ничего не понял, ему разъяснили – публика перепутала его седую бороду с чуровской, больно похожи, к тому же директорская ложа недоступна для простых смертных, а Чуру в самый раз.
И вот все завершилось, так, как он хотел и повелел, жизнь, как река после наводнения, оставив кучи мусора, вошла в привычные берега, он победил в первом туре, каждый желающий мог следить за ходом голосования по интернету, веб-камеры давали картинку происходившего на участках, словом, все делалось для проведения на самом деле открытых и честных выборов, дабы никто не мог кинуть упрек в фальсификации, и тем не менее, именно об иллюзии честных выборов писали в Сети оголтелые блогеры, называли все происходившее нелегитимным, приводили факты вброса голосов, “каруселей”, иных подтасовок, как несчастных бюджетников заставляли голосовать “за” под угрозой увольнения, сочиняли и прочие гадости; он дал команду расследовать, но, в сущности, ему это было уже по барабану – он выиграл в первом туре, прочее не имело значения, и для него, воодушевленного и, как Улисс, зачарованного сладкоголосыми сиренами-клевретами, распевавшими, что противников его курса больше нет, а если и есть, то это психически больные и их нужно отправить на диспансеризацию, ибо ВВП – везде, он – все, он абсолютен, он незаменим, – и начался отсчет нового шестилетия пребывания во власти; вновь и вновь он гордился собой, своей дьявольской интуицией – поступать в нужный момент именно так, как подсказывало чутье, – и побеждать врагов. Напряжение отпустило его, а вместе с ним покинула и жажда борьбы, дававшая стимул жить, радость победы быстро испарилась, все кругом стало обыденно и скучно; никто не вспоминал его обещаний, ибо заведомо знал, что они невыполнимы, цифры, которыми он засыпал, как конфетти, слушавшую его публику, усохли и увяли, как цветки в гербарии, и лишь одно становилось идеей, имевшей над ним власть – да, что-то властвовало и над ним! – заставить недругов замолчать, выбросить из их протухших мозгов саму надежду на его уход, – не дождетесь, ни сейчас, ни через шесть, ни через двенадцать лет, а там… там как Бог рассудит… И глотало время, не поперхнувшись, летучие месяцы, события шли гуртом, как овцы на водопой: новые преклонские партии никак не могли объединиться, поедали сами себя, их требования провести досрочные выборы в Думу душились в зародыше, губернаторов еще раньше успели переназначить на следующие пять лет, а если и выбирали свободно, но под приглядом верховной власти, деньги в Преклонию извне вкладывались с опаской, а изнутри всеми возможными способами вывозились, вслед за деньгами за кордон утекали и люди, в мире по-прежнему убивали, мусульманские многообещавшие “весны” превратились в пугающие “зимы”, то тут, то там возникали призраки локальных войн, Европа едва сводила концы с концами, Поднебесная притормозила, Заокеания, напротив, выправлялась, вызывая приступы зависти, цены на нефть падали – многое было предсказуемо и не вселяло оптимизма.
За две недели до открытия зимней Олимпиады он перебрался в Резиденцию в Черном ущелье, катался на горных лыжах, загорал под лучами январского солнца – в горах ультрафиолет сильнее, настроение наконец-то улучшилось, объекты в Имеретинской бухте и в комплексе “Роза Хутор” были еще год назад полностью приняты и опробованы – наводился косметический глянец и шла уборка, новые дороги и тоннели действовали, гигантский мусор вывезен подальше от глаз участников и гостей, рассортирован по окрестностям, экологи в бессильной злобе пытались доказывать, что курорт погублен, но их никто не слушал, равно как и всяких профессоров и академиков-геологов, талдычивших о том, что строительство на илистых и болотистых грунтах бухты не только не гарантирует высокого качества сооружений, но ставит вопрос, выдержат ли они хотя бы до окончания Игр; вновь пугали оползнями, сходом снежных лавин и прочими катаклизмами, вызванными насилием над природой; ВВП лично инспектировал объекты, проехал по основным магистралям и остался доволен увиденным – ребята, хватит пугать, главное, провести Олимпиаду с блеском, утереть нос скептикам, а потом уж начнем разбираться, в какие суммы она влетела, по подсчетам, цифра немыслимая, почти тридцать пять миллиардов долларов, такого еще не было, сколько украдено и кто крал, и что делать дальше с построенным.
Окружавшим его в эти знаменательные дни министрам и прочим высоким чиновникам, деятелям от спорта и строителям он не уставал повторять, сознательно культивируя особую ауру и великодушно даря им возможность разделить с ним, с ВВП, близкий и безусловный успех: Олимпиада выставит напоказ, как в самой дорогой витрине, спортивные достижения Преклонии, а значит, силу власти и мощь страны, мы покажем всему миру, чего стоим, а стоим мы очень дорого, собственно, ради этого и вызвались проводить соревнования; Игры будут отличаться от прежних не только размахом и тратами, но и тем, что недоступно другим странам: олимпийский огонь тридцать тысяч добровольцев пронесли по трассам в сорок тысяч километров, он достиг Северного полюса, забрался на вершину Кельбруса и побывал в космосе! Кому еще такое по силам? – да никому! – тут он умолкал и гасил пафос, не упоминая то, что и так было всем известно: с космосом едва не вышел конфуз – огонь космонавты доставили на орбиту, а вернуть его на землю в нужное время не смогли, корабль их не смог состыковаться с МКС по техническим причинам; сколько нервов это стоило – не передать, с помощью заокеанцев чудом стыковка удалась, и все облегченно вздохнули.
Там же, в Черном ущелье, ВВП провел совещание отвечающих за безопасность участников и гостей – и его личную, выяснилось, что, по агентурным данным, радикальные исламисты готовят теракты, однако удалось выявить и арестовать несколько смертников, засланных в город под видом рабочих, всех ли взяли, пока неясно. Введены особые пропуска для обслуживающего персонала, выселены на время соревнований неблагонадежные элементы, коих набралось несколько тысяч, передвижение по городу будет ограничено, в самой Олимпийской деревне мышь не пробежит – везде наши люди…
Так случилось, что “золотой человек” уже не укомандовал
Новый начальник личной охраны уверил, что разработан план мер повышенной безопасности в отношении ВВП, что стало поводом для шутливой реплики Хозяина: “План – это замечательно, но сопровождать меня на горнолыжной трассе следует осторожнее…”, все засмеялись, поняв намек: однажды , мчась с горы рядом с охраняемым объектом, один из первых прикрепленных сверзился и повредил бедро.
Так случилось, что “золотой человек” уже не командовал личной охраной ВВП – был спроважен во внутренние войска; менять таких людей, вроде как преданных до мозга костей, не стоит, если только нет на то веских причин. Причина была: стал “золотой человек” слишком независимым, возомнил о себе. Сталин, тот не дурак был поменять главного бодигарда генерала Гласика, да еще посадить его. Так что с “золотым человеком” совсем неплохо обошлись и должность приискали ему подходящую – первый зам командующего.
На освободившееся место назначил ВВП полковника Клима по прозищу Безбожник; не с бухты-барахты кличка приклеилась: отчество у него было соответствующее – Атеистович; это ж надо было так назвать будущего папашу Клима… ВВП с его поздно надетым и всячески разрекламированным нательным крестиком, водивший дружбу с духовником Титом и самим патриархом, посещавший храмы и осенявший себя крестным знамением, с усилием обращался к новому начальнику своей охраны по имени-отчеству – язык с непривычки спотыкался; потом пообвык и лишь всякий раз думал про себя: человеку с таким безбожным отчеством смело можно доверять безопасность своей персоны – вера Климу ни к чему, обременительна, пускай только ему, ВВП, и верит, и защищает его, не щадя живота своего, а прочее значения не имеет.
ВВП ценил главного бодигарда, терпеливо ждал в машине, пока полковник, недавно произведенный в генералы, по завершении той или иной встречи или поездки подходит к своим людям, жмет руки и обнимает; умница, так выказывать уважение коллегам догадается не каждый… ВВП знал с его слов: так называемые “личники” вооружены гладкими, без выступов пистолетами “Гюрза”, весящими без патронов чуть меньше килограмма, в “магазине” 18 патронов, прицельная дальность – 100 метров, скорострельность 40 выстрелов в минуту, “Гюрза” пробивает с 50 метров бронежилеты, а со 100 метров – салоны автомобилей; ВВП несколько раз в тире практиковался в стрельбе из “Гюрзы” и получил большое удовольствие, опять же нравилось название оружия, оно невольно рождало воспоминания об охоте на змей; в его охране были и “люди в черном”, передвигавшиеся на джипах и вооруженные новейшими автоматами израильского производства, снайперскими винтовками, пулеметами, автоматическими и противотанковыми гранатометами и даже переносными зенитными ракетными комплексами “Оса”; у всех имелись скрытые кевларовые бронежилеты 3-6-го уровня защиты, выдерживающие удар автоматной пули; рядом с ВВП всегда были охранники с миниатюрными чемоданчиками, так называемыми изделиями “папка” и “дипломат”: легкое движение руки – и они превращались в противопульные щиты. А еще ВВП изумлялся выносливости и крепости телохранителей: лютый мороз, а им хоть бы хны, стоят себе в своих пальтишках как ни в чем не бывало, или жара несусветная, а они на самом солнцепеке не потеют… Оказывается – принимают спецпрепараты, кроме прочего, усиливающие слух, обостряющие зрение, обоняние…
Приехала погостить младшая дочь, взяв короткий отпуск в МИДе, девица на выданье, жених – из олигархов, сын хорошего приятеля ВВП, отец одобрил дочкин выбор, отрадно, что свой, преклонец, а не с раскосыми глазами, как сын адмирала из страны Намхан, за которого дочь усиленно сватали, поговорил с адмиральским отпрыском по-мужски, пригласив на выходные в Резиденцию, и тот слово дал, что от Катерины отстанет, останутся друзьями и не более, впрочем, более уже совершилось и достаточно давно, тут ВВП ничего поделать не мог, а мог, к примеру, Бровастый сладить с дочкой-алкоголичкой и на передок слабой? – то-то и оно; старшая тоже собирается замуж, пора, двадцать девять скоро исполнится, темнит по поводу избранника, но ВВП все известно – тоже приличный парень, такого можно впустить в семью. Младшая – способная к языкам, отлично владеет японским, знает китайский, корейский, английский, ну и немецкий не забыла, начала ездить по миру, правда, под другой фамилией – сызмала приучена, как и старшая, к конспирации: в городе на болотах обе посещали Peterschule – немецкую школу, в столице – школу имени доктора Гааза, что при посольстве Гансонии, ездили туда на машинах с тонированными стеклами, мигалками и уже под присмотром охранников, а когда отца назначили ВВП, педагоги стали приходить к ним на дом, вернее, их доставляли в Резиденцию. Общения со сверстниками почти никакого, за исключением поездок на уроки фитнеса в соседний поселок – тоже с охраной; воспитывал ВВП дочек в необычайной строгости, для их же пользы – его самого так воспитывали и толк вышел, зато дочкам ни о чем заботиться не надо было, подъезд с крысами, которых он палкой гонял и от которых удирал, им в кошмарном сне не приснится… И в университете так же учились – дома, преподаватели к ним приезжали зачеты и экзамены принимать.
За ужином после катания с гор дочка вдруг завела разговор, раздосадовавший его: оказывается, детства и юности у них не было, всегда под присмотром, в кабале, в Резиденции только белки и немая охрана, потусоваться не с кем было и негде – так и прошли университетские годы, и почти никуда не ездили за границу, как стал папа великим, разве что однажды в Биарриц, и к другу его, любвеобильному Базилио, в Латинию, и сейчас то же самое – служит она в министерстве и ездит в командировки под выдуманным именем, и сестра, наукой занимающаяся, такую же скрытную жизнь ведет…
”Ты не забыла, милая моя, чья ты дочь? – начал вскипать, прежде таких слов от нее не слышал, взрослая стала, дерзить научилась. – Ты хочешь, чтобы террористы или другие отморозки тебя выкрали и шантажировать меня начали? Ты же понимаешь – я за дочь все что угодно отдам, даже МБХ выпущу”, – на язык попало ненавистное имя. – “Да кому мы нужны, Дженна бушевская еще несовершеннолетняя по барам бегала, ловили ее на спиртном, пыталась выпивку купить по чужому документу, образумилась, преподавала, жила в Гуанаме, теперь работает в школе, про нее все известно, где, что, за кем замужем, и никто ее не крадет… или Челси… а ведь тоже президентские дочки”. – “Завидуешь, что по барам не бегала и с мужиками c пятнадцати лет не спала, как другие? Пока я на своем посту, придется тебе и сестре жить так, как было заведено, я не буду вашими жизнями рисковать, уяснила?”
И тут она о матери заговорила – тоскует без нее, видятся очень редко – и без перехода, ехидно-вызывающе: “А как мой братик маленький поживает, твой и Арины сынок? Скоро в школу пойдет… Показал бы, чего стесняешься… Ты к нему тоже сторожей приставишь, как к нам?” – этого cтерпеть ВВП не смог, вышел из-за стола и хлопнул дверью. Такой разговор меж ними впервые произошел. На следующее утро дочь улетела.
С этого момента началась череда неприятностей: оборвался трос канатной дороги, никто из тренировавшихся горнолыжников, к счастью, не пострадал, отделались легкими травмами, лишь у троих переломы – и тут же запророчила западная пресса, и преклонская вполголоса вторила: сделано все на живую нитку, это только начало, дальше будет хуже… а затем разверзлись хляби небесные, дождь, больше похожий на тропический ливень, не утихал три дня, снег на склонах основательно стаял, оголив трассы скоростного спуска и слалома, комплекса трамплинов, сноубординга и фристайла, машины по изготовлению искусственного снега заработали на полную мощь, и тут в Черном ущелье начался буран и какой! – все окрест опять забелело и нависла опасность схода образовавшейся лавины; море штормило, вдобавок приборы забили тревогу – повысилась сейсмоактивность – словом, все разом, чего не бывало прежде, словно природа на что-то шибко обиделась и взбунтовалась; вернувшись в столицу, ВВП каждое утро получал подробные сводки погоды, недобрые предчувствия вселились в него не поддающимся лечению вирусом, он чувствовал себя как близкий к провалу разведчик – та же неторопливая речь, те же сдержанные манеры, невозмутимость, а внутри холод и мрак, мрак и холод, и взгляд стал еще более колючим, остро-проникающим, как буравчик.
Церемония открытия Игр прошла без сучка без задоринки – правда, никто из глав западных государств не приехал, памятуя, наверное, что и ВВП проигнорировал открытие летней Олимпиады два года назад в столице Альбионии, прилетев туда на считанные часы и почтив своим вниманием лишь финальную схватку преклонского дзюдоиста, которую тот, разумеется, выиграл – как же он мог проиграть в присутствии Самого… да и вообще, в Европу он ездил все реже, лишь по крайней необходимости, президенты и премьеры платили ему тем же; тем не менее, всех потряс Центральный стадион олимпийского парка “Шифт”, названный по имени самой высокой горной вершины в окрестностях города, – согласно легенде, именно к ней был прикован Прометей, укравший огонь у богов Олимпа и подаривший его людям – ВВП особо отметил это в своем обращении к участникам и гостям Игр; он же подчеркнул – это первая зимняя Олимпиада, которая проводится в субтропическом климате… Полупрозрачная кровля “Шифта” придавала сооружению образ снежной вершины, с трибун можно любоваться на севере – горами и на юге – морем, если позволяет погода; на приеме для официальных лиц президент МОК долго тряс ему руку и благодарил за прекрасную подготовку, ВВП расплывался в благостной улыбке, а внутри кошки скребли, тем не менее, был радушен, гостеприимен, попотчевал высоких гостей изысканными угощениями, покатал их по морю, несмотря на сильные волны, на роскошной яхте “Сириус”, обустройством ее в свое время занимался известный морской архитектор-итальянец, а дизайн интерьеров поручили галлийцу, выполнившему обещание, что пассажиры будут ощущать себя на яхте, как в дорогом клубе; словом, все выглядело великолепно, но скверные мысли не покидали и безобманчивая интуиция не подвела, – он уже воротился в столицу, как случилось – обрушилась крыша тренировочного комплекса для фигурного катания и шорт-трека, слава богу, никого не убило, за исключением двух уборщиц и охранника – сошла-таки лавина, не откликнувшись на пушечные выстрелы, как обычно делается ради принудительного спуска плотной снежной массы – а ведь специально готовились к подобным сюрпризам, в Черное ущелье перебазировали десять новых передвижных зенитных орудий БС-3, тренировались перед Играми – и все впустую, не доглядели… и то благо, что лавина сорвалась за час до начала тренировок, иначе… он не желал представить, что произошло бы в таком случае. И уже не хотелось гордиться победами, подсчитывать очки общекомандного зачета, а выступили на Олимпиаде неплохо, хотя и не выполнили план по медалям, и ехать на торжественное закрытие не было настроения – какое уж торжество, но делать вид, что все замечательно, было необходимо, а интернет… о, наступил праздник всех злобствующих, ненавидящих ВВП: о каких только нарушениях, глупостях и безобразиях при строительстве объектов – он даже не догадывался о них – не сообщали блогеры, и во всем винили его: а кого первого осенила бредовая идея проводить зимние Игры в субтропиках, среди пальм, кипарисов и эвкалиптов, разве не его, Властителя, осенила, вызвав патриотических визг у его клевретов и радость, что можно будет безболезненно распилить и украсть кучу денег… А ведь столько надежд связывалось с Олимпиадой… хотелось заткнуть всех за пояс, показать силу и мощь Преклонии, подпитать вянущий патриотизм народа, а деньги… деньги еще имеются, утешал он себя, что их считать; воистину, надежда – чаще всего отсроченное разочарование.
Летели недели, месяцы, один год сменил другой, летело время, доказывающее: в этом мире ничем нельзя обладать вечно; врагов же меньше не становилось, и они занимали все больше места в мыслях ВВП; если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его; ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья… прав апостол Павел; кормить, поить, приручать врагов, чтобы потом нежданно-негаданно обрушить на них свой гнев и свою месть, легче в пределах принадлежащей тебе земли, труднее кормить и поить тех, кто за пределами твоей земли и твоей воли, не нуждается в этом и сам готов кинуть тебе подачку, и как справиться с теми, кто сознательно от тебя отмежевался? – мир за границами Преклонии напоминал ВВП эпилептика, чьи припадки следовали в строгой последовательности, очередности, а не тогда, когда вздумается: только успокаивалась Европа, тут же устраивал падучую Ближний Восток, затем выбрасывал коленца неблагополучный регион, примыкавший к центральноазиатским республикам, подбрюшью Преклонии; иногда же припадки шли одновременно, карусель вертелась безостановочно, не ведая сна и отдыха; да и в пределах родного отечества покоя не было, денег становилось все меньше, доходы от нефти заметно упали после подлянки Заокеании – вовсю начала бурить на Заляске и в Скалистых горах, несмотря на протесты экологов, и на Ближнем Востоке, в других местах добыча выросла, а покупают не столь много, ибо экономика мировая никак не проснется, включая главную надежду – Поднебесную, расходы же преклонского правительства растут бешеными темпами – Олимпиада оставила дыру, прибыли – кошкины слезы, а на носу футбольный чемпионат – строятся стадионы, аэропорты, дороги, гостиницы, ни хрена же не было и нет, надо многое заново, обложил олигархов данью – разбогатели благодаря государству, присосавшись к недрам, нынче малость подтухли, но больше маскируются под полудохлых, бабла у них по-прежнему куры не клюют, так извольте отдавать долги, те нехотя согласились, а куда денутся, но и этого не хватает… Поднял пенсионный возраст, уравняв мужчин и женщин, повысил налоги, бюджетники и прочие недовольны, зарплаты не растут, цены кусаются, брожение повсюду – он к этому готов, полиция и армия начеку, ежели что – нещадно подавлять, но, в общем, как преклонский вождь в паническом октябре 41-го, – ожидал, что будет еще хуже. Внутренние и внешние враги предрекали уход ВВП и его команды, лелеяли надежду, что власть недолго протянет – ан нет, не вышло у них; многие думали, закручивать гайки начнет, в диктатора превратится – нате-выкусите, где-то закрутил, а где-то ослабил, смазал чуть-чуть, послабления дал, скажем, партию Дневального пока не стал гнобить, а уж кто только не нашептывал – посади ты надолго этого наглого парня, мало ли способов, он у преклонцев слишком популярен, – решил все-таки не сажать надолго, Запад и так постоянно обвиняет в расправе с оппозицией… но Запад нам не указ, отношения не складываются, ну и хорошо, не будет лезть с советами и поучениями. Как и задумал, сменил премьера, Плюшевого в тихое место определил, в Конституционный суд, вернул в правительство Мудрина, премьером сделал, того самого, кого Плюшевый сожрал в 2011-м, а ВВП не препятствовал – комбинацию со сменой давно придумал, просто выждать требовалось, не все сразу, Мудрин – давний дружок, еще по мэрии города на болотах, помогал в столицу перебраться, кличка у него – Бухгалтер, насмерть в свое время стоял в правительстве, не давая сэкономленные деньги транжирить, ну, а сейчас и транжирить нечего, весь жирок накопленный растоплен, да, времена…
И все-таки бунтов избежать покамест удается, болтовня же в прессе и интернете, пусть и изрядно зажатом, продолжается, ну и пусть себе болтают, обсуждают, идеи выдвигают, например, о Конституции, насколько она препятствует выходу Преклонии из… как эти ребята говорят и пишут, цивилизационного тупика – язык сломаешь, пока выговоришь; один ученый муж уверяет, что монополия власти охраняется именно Конституцией и без ее изменения монополию эту невозможно ликвидировать и даже ограничить, другой спорит – пусть Конституция и антидемократична, трогать ее не нужно, можно многое реформировать и при сохранении; ребята, стоп, охолоньте, вы ко мне, к ВВП, претензии имеете, я, что ли, Конституцию эту принимал, где черным по белому: “Высший Властитель Преклонии определяет основные направления внешней и внутренней политики…”? Не я принимал, мой предшественник, Дед, за то я и похвалил, держа речь на его похоронах, только за это, больше не за что было – не благодарить же прилюдно, что выбор преемника в мою пользу сделал… я же достроил его систему до конца, подчинил себе всех и вся, покончил с бардаком, навел порядок, и что же, теперь должен прокрутить пленку назад, сам у себя отнять полномочия и отдать этим уродам, ничтожествам, называющим себя депутатами, парламентом, бросить все псу под хвост, переменить Конституцию – ради кого, ради чего?! Эх, ребята, главного не усекаете: не в законах дело, а в их исполнении, а народ преклонский отродясь законы не соблюдал, и Конституцию соблюдать не будет, она для него – бумажка, филькина грамота и не более; вы хотите, чтобы не все было замкнуто на Властителе, чтобы он превратился в декорацию, так ведь в истории страны не было такого никогда, ни-ког-да! и не будет.
Многое поменялось за его новое неполное шестилетие, но вот с кем отношения не складываются, так это с Заокеанией – президент не хочет наносить официальный визит и к себе не приглашает, в Конгрессе некоторые сенаторы называют ВВП не иначе как душителем свободы, смотрящим в прошлое, а не в будущее, другом тиранов, ставят на одну доску с Букашенко, у которого мировой чемпионат по хоккею едва не отобрали, дабы окончательно унизить; дураки, не понимают, что подарок делают, ВВП политику строит на борьбе с заокеанцами, у него не так много аргументов против Запада, а тут – само в руки идет и народ его поддерживает, не весь, конечно, но значительная часть, она, эта часть, как рассуждает: заокеанцы живут лучше, поэтому гады ползучие и подлецы; такую идеологию грех не подпитать новыми нападками на заокеанцев, те же постоянно поводы дают… а то, что их президент не хочет обменяться визитами, так это его проблемы.
В последнее время все сильнее охватывало одиночество, он боролся с ним всеми известными ему способами: приглашал в Резиденцию тех, кого считал своими друзьями еще по городу на болотах, кто окружал его с выгодой для себя и в чье бескорыстие он давно уже не верил, ведь дружба есть равенство, а равенства-то и не было; приглашал артистов, посещал спектакли – залы заполняли десятки секретных сотрудников, зорко следили за возможными провокаторами, свистунами, не скрывая принадлежности к охранному ведомству, беря публику на испуг; внезапно срывался в поездки по стране, избегая больших городов, бывая в захолустье, где встречался с ограниченным числом специально подобранных людей, иногда ездил в соседние республики, обсуждал с тамошними президентами то, что вполне могли обсудить его министры, помогало плохо, пробовал алкоголь, но организм отторгал, не скрашивало жизнь и присутствие Арины, не утешало и осознание, что самый сильный человек – именно одинокий и что, по утверждению философа, кто не любит одиночества, тот не любит свободы; свободы в его понимании у него не было, а была усталость, осевшая в организме вредоносной пылью, и безумная, несбыточная и оттого остро-желанная, изъедающая мечта послать все к чертовой матери и зажить нормальной жизнью нормального человека, скинувшего наконец-то вериги власти; невозможность этого удручала более всего – и впрямь раб обстоятельств, и какое значение имеют его миллиарды на потаенных счетах, его дворцы, корабли, яхты, самолеты и вертолеты с роскошью салонов, нужники из чистого золота, царская посуда и бокалы из старинного хрусталя, изысканная еда и напитки, женщины, которых, едва мигнет бровью, доставят в его бессчетные Резиденции так, что Арина никогда не узнает, кому все это нужно, если он, обитатель крысиного подъезда, вознесшийся над всеми, не сможет, будучи прикован к власти, разомкнуть цепи, воспользоваться и насладиться все этим… не сможет всех послать и уйти, чтобы пожить для себя, потому что – некуда.
Когда одиночество переполняло настолько, что становилось невыносимым удерживать щемление внутри себя, и когда, подобно выкипающему в кастрюле молоку, оно грозило выплеснуться наружу, он приглашал к себе духовника; архимандрит Тит приезжал на бронированной “Ауди”, пересаживался на джип, ВВП вез его в Спасский храм на территории Резиденции, там они и беседовали с глазу на глаз. Архимандрит, моложе на шесть лет, был умен, хитер, проницателен, владел пером – недаром в свое время выучился на киносценариста, ушел в монастырь, постригся в монахи, сделал карьеру в Патриархии, занимал высокие должности, включая пост наместника Сретенского монастыря, что в двух шагах от зданий госбезопасности Преклонии; познакомились они лет пятнадцать назад, Тита ему представил генерал того самого ведомства, друживший со священником, и рассказал такую историю: в 91-м сгорело одно из зданий Донского монастыря, где проживал киносценарист, готовясь к постригу, по версии следствия, виновником пожара стал пьяный монастырский сторож, уснул с зажженной сигаретой, однако литератор, еще не ставший Титом, обвинил в злонамеренном поджоге агентов западных спецслужб в лице верующих Преклонской Православной Церкви за рубежом, правда, детали раскрывать не захотел: “Есть такое слово, — напомнил он, — удобиемолчание”… С той поры и начал создавать себе репутацию страстного обличителя всяческих ересей, оставаясь человеком с некоторыми слабостями, не подобающими богослужителю: некоторые поговаривали о его склонности к спиртному, не чурался дорогих ресторанов, где сорил деньгами… ВВП считал такие слабости позволительными, он видел в Тите живого человека, пусть и небеспорочного, но это простительно, кто без греха… и к Западу у них было одинаково-подозрительное, не сказать, большего, отношение – с той стороны сплошные козни…
Делая фильм о Византии, Тит приоткрылся, поделился с ВВП общим замыслом и получил поддержку: была сильная православная Византия, пока тамошние олигархи не прибрали власть к рукам, а в экономику не были допущены иностранцы в лице Венеции и еврейских ростовщиков, последние подточили материальное могущество империи, а гнилая греческая интеллигенция предала православное учение предков, увлекшись модными идеями возрождения и латинством; турецкое завоевание и падение Константинополя под ударами султанской армии увенчали процесс исторического возмездия Византии за ее предательство православия. Не осовременивает ли историю архимандрит, не будет ли выглядеть слишком навязчиво, спросил ВВП, – не слишком, ответил духовник, напротив, пора задуматься о византийских уроках – взять того же кесаря Василия 2-го: подавил сепаратизм на окраинах, разгромил олигархов, скопил огромный стабфонд, вот только слабые преемники подкачали, все было бездарно растрачено. Попутно натолкнул Тит на дельную мысль, ее ВВП и прежде обдумывал, она выглядела зеленым кислым яблоком, а после, можно сказать, подсказки духовника вмиг созрела съедобным плодом; Тит выразился без обиняков: с его точки зрения, четырехлетний срок президентства в Преклонии выбран крайне неудачно, надо увеличивать, он нашел параллели в истории Византии, которые подтверждают это мнение, там тоже императоры менялись в среднем каждые четыре года, ну и к чему сие привело? – вообще же, иллюзия благоденствия сгубила не одну империю, Византия погибла, когда от начала вступления на престол Константина минуло 1147 лет, история Преклонии от образования государства насчитывает уже 1148 лет, и дай Бог родине крепнуть и процветать…
Времени с того разговора порядочно минуло, и фильм, который многие киноагиткой окрестили, подзабыт, и жизнь во многом поменялась, на своих встречах они уже другое обсуждали, вот и нынче спросил ВВП духовника, какими он видит надвигающиеся выборы в Думу, что делать с той же партией Дневального, может ли она победить Народный фронт или страхи надуманные, духовник пожал плечами и улыбнулся: если и победит, ничего страшного не произойдет, главной цели – поменять Конституцию и права ограничить ВВП – не удастся, надобно для этого набрать три четверти голосов, Дневальный их в жизни не наберет, даже с помощью Прыжкова и “Груши”, только если коммуняки и “жирики” к нему не присоединятся; не присоединятся, не посмеют, уверенно сказал ВВП, они же от нас кормятся, притом не самоубийцы же они, их потом тоже прижмут… Тит подтвердил его предчувствие – да, парламент сильно изменится, появятся авантюристы и провокаторы, поднимут крик-вой уже с думской трибуны, что не должно быть все замкнуто на одну фигуру, ибо фигура эта в таких условиях просто вынуждена опираться на силы подавления и чиновников, позволяя им бесчинствовать и воровать в обмен на лояльность… увы, противостоять их натиску при таких ценах на нефть, нехватке денег и растущем недовольстве народа трудно, невозможно, но его, ВВП, власть они отменить не смогут, “цель власти – власть”, жестко произнес Тит и был прав. Лишь бы бунта не было… тогда альтернатива – либо команда “стрелять”, либо уходить, оба варианта ВВП даже не хотел рассматривать, они означали крах всему; три четверти… до сих пор не понимает, как удалось два года назад протащить новый Закон, опять же “жирики” помогли, они всегда подсобляют в нужный момент, и лозунги использовались точные, внятные и понятные массе: если ограничить власть ВВП, к управлению Преклонией придут националисты и фашисты, надо защитить демократию от ее противников, и ВВП – гарант такой защиты; а еще трубили везде и всюду, забивая оппозиционный интернет: Запад предвзято критикует Преклонию, потому что боится ее усиления, ему нужна Преклония слабая и зависимая, а не сильная и влиятельная, какой она в последнее время быстро становится, старая, заезженная пластинка – а сработало, сам удивлялся! – дурили голову народу, а пипл хавал, несмотря на стенания оппозиции – все, по ее мнению, обстоит с точностью до наоборот, Запад как никогда нуждается в сильной и стабильной Преклонии – партнере, а в идеале – союзнике, в борьбе с теми же террористами, но для большинства преклонцев Запад – жупел, как боялись его хитрости и коварства, так и продолжают бояться, ну и хорошо, что боятся и не верят… когда-то в Гансонии он рассуждал на эту тему, кто кого больше боится, коммунистическая Преклония – Заокеании или Заокеания – Преклонии, ему было ясно, что Заокеания никогда не нападет, но тогда он был никем, рядовым офицером разведки, а попробуй сохрани эту уверенность в нынешнем своем положении, властвуя серым и темным народом…
Архимандрит соглашался, он вообще в последнее время больше слушал и поддакивал, нежели вещал, новые полезные идеи из его уст не вылетали юркими птичками, как прежде: то ли идеи отсутствовали, то ли страшился невольно задеть ВВП и потерять его поддержку, вовсе не лишнюю с учетом недовольства патриарха близостью Тита к первому лицу государства – в церковной иерархии интриги почище чем у светских; ВВП не хотел признаться, что и он в общении с духовником не находит былой отрады, и это усиливало одиночество и тоску.
“Скажи, святой отец, как мне ночи мои сделать часами сна, а не кошмаров, как от чертовщины избавиться?” – круто поменял тему и стал излагать накопившиеся бесовские видения, по мере рассказа Тит мрачнел, чесал рыжеватую бороду, что было признаком растущего волнения, ВВП не понимал наступившей перемены, наконец, духовник исторг из себя с видимым усилием: “Я писал о подобном в “Несвятых святых”, помните?”; конечно, он читал сборник новелл, который понравился степенью откровения и незаурядными фигурами героев, но что именно Тит писал по поводу ночных видений, не помнил – так и сказал. “Меня как священника пригласили к знаменитому актеру и режиссеру Богарчуку, умирал он в физических муках, но самое страшное происходило ночью – являлись ему образы давно усопших людей, его коллег по искусству, являлись они в самом чудовищном, устрашающем виде и истязали больного, глумились над ним, не давая покоя…” – “И что дальше?” – “Я сказал Богарчуку, что пришел к нему для того, чтобы напомнить о том драгоценном знании, которое Церковь хранит и передает из поколения в поколение, не только верит, но и знает, что смерть физическая – это совсем не конец нашего существования, а начало новой жизни, к которой предназначен человек, что эта новая жизнь открывается людям, воплотившимся Богом – Господом Иисусом Христом; я поведал и о прекрасном, удивительном мире, бесконечно добром и светлом, куда Спаситель вводит каждого, кто доверится Ему от всего сердца, и о том, что к великому событию смерти и перехода в новую жизнь надо подготовиться”. – “Ну, а на счет видений и кошмаров?” – проявлял нетерпение ВВП. – “Что касается устрашающих видений, так жестоко донимавших больного, то я без обиняков рассказал о влиянии на нас падших духов, в преддверии смерти, когда человек приближается к грани нашего и иного миров, непроницаемая ранее духовная завеса между этими мирами истончается, и, неожиданно для себя, человек может начать видеть новую для него реальность, но главным потрясением зачастую становится то, что эта открывающаяся новая реальность бывает необычайно агрессивной и поистине ужасной. Люди, далекие от жизни Церкви, не понимают, что из-за нераскаянных грехов и страстей человек оказывается доступным воздействию духовных существ, которых в Православии именуют бесами, они-то и устрашают умирающего, в том числе принимая облик когда-то знакомых ему лиц, их цель – привести человека в испуг, смятение, ужас, в предельное отчаяние, чтобы в иной мир душа перешла в мучительном состоянии полного отсутствия надежды на спасение, веры в Бога и упования на Него… Богарчук выслушал, видно было, что многое он сам уже понял и осознал; когда я закончил, он сказал, что хотел бы от всего сердца исповедоваться и причаститься…”
До ВВП начала доходить причина волнения священника: выходит, падшие ангелы истязают душу умирающего, но он-то, ВВП, жив и здоров, не собирается покидать этот свет, настроен на долгую жизнь, как его родители, откуда же тогда появились эти самые падшие ангелы, что они хотят, чего добиваются, и не зловещее ли это предзнаменование, о чем Тит ему, понятное дело, не скажет и даже не намекнет… Духовник понял скрытую мысль сидевшего напротив и отвел взор, а перед ВВП внезапно возник старик с пигментными пятнами на лбу и беспокойными глазами, протягивающий конверт…, да, съезд астрологов, пожалел, что пришел, поддавшись уговору Выхухоля; “скажи, ты веришь в предсказания?” – обратился к духовнику, тот встал и глядя прямо в глаза: “Напомню Священное Писание: “Не должен находиться у тебя прорицатель, гадатель, ворожея, обаятель, вызывающий духов, волшебник, вопрошающий мертвых, ибо мерзок пред Богом всяк, делающий это…”
Да, наступали скверные времена, гремели громы, сверкали молнии, вот-вот готов был обрушиться грозящий потопом ливень – и почва колебалась, уходила из-под ног, первые слабые сотрясения чуткие сейсмографы фиксировали еще несколько лет назад, предвесенней порой выборов двенадцатого года, когда ВВП возвращал себе отданное на время право самолично управлять государством; он и без всяких приборов, как животное, прежде других в своем окружении слышал подземные гулы и чувствовал толчки, недаром стали мучить ночные кошмары и – впервые – головные боли, пришлось обратиться к докторам, первый раз в жизни, те прописывали таблетки, которые он не желал глотать, психотерапевты проводили сеансы успокоения, учили азам аутотренинга; раздражали все, в том числе Плюшевый, лез с дурацкими предложениями – дни его в верховной власти были сочтены, ничего хорошего ему не светило, отдавал себе отчет, что в обещанной должности премьера, брошенной, как кость собаке, долго не пробудет и потому начал смелеть; впрочем, и раньше тоже пробовал осторожно начинать разговоры на щекотливые темы, помнится, в канун выборов двенадцатого года завел канитель по поводу МБХ: может, лучше его выпустить вместе с подельником, народ воспримет положительно, если вам самому не хочется, так он, Плюшевый, возьмет на себя, примет решение в немногие оставшиеся месяцы во власти; ВВП взвинтился, огромных усилий стоило не наорать и не послать куда подальше – ах, какой милостивый, освободит вора и преступника, тем самым подчеркнет свою гуманность и – злобную мстительность упекшего эту парочку в тюрягу, что в интернете давно притча во языцех, освободит, чтобы МБХ начал мутить воду, подстрекать народ, став лидером всей этой митингующей шпаны? “Он же обещал политикой не заниматься”, – возразил Плюшевый. – “Ты веришь обещаниям человека, у которого руки по локоть в крови? И потом, как помиловать нераскаявшегося, не признавшего своей вины, разве такое возможно?” – “Возможно по законам Преклонии, я или вы имеем право своей волей, и не обязательно признание…” – “Разве? Я не знал…” В замерших темных зрачках Плюшевого отпечаталось: прекрасно понимает, что перед ним ваньку валяют, ну и хорошо, что понимает, незачем лезть не в свое дело…
Кто они, враги или предатели, как к ним относиться – на сей счет у него давно сформировалось ничем не колебимое мнение; позволил себе приоткрыть завесу в разговоре с малым с распатланной седеющей не знающей расчески шевелюрой на манер клоунского парика и в неизменной ковбойке, в которой, не боясь разгневать ВВП, не привыкшего к такой вольной одежде сидящих перед ним, приперся по вызову в кремлевскую библиотеку, где между ними состоялся нелицеприятный разговор, собственно, ВВП устроил малому в ковбойке, начальнику популярного и влиятельного радио, выволочку за передачи станции, тот отбивался, как мог, и даже отчасти понравился, что не гнулся, не лебезил и не давал обещания немедля исправиться, изменив тон и смысл эфира. Когда же это было… дай бог памяти… кажется, во второй год пребывания ВВП во власти, он тогда уже разобрался, кого надо немедленно прикрыть – и прикрыл, кого отдалить, а кого приблизить, касалось это не только телевидения и радио, но и различных персон, близких прежнему режиму Деда, хорошо разобрался, выработал линию, малый в ковбойке понадобился не для запугивания, а для прояснения позиции; беседовали с глазу в помещении с неистребимым запахом пыли в книжных шкафах, как их не чистят и не проветривают, ВВП вдруг заговорил о врагах и предателях нашего дела, так и сказал – нашего дела, беря малого в ковбойке в союзники, и в чем между ними разница: “Враги прямо перед тобой, ты с ними воюешь, потом заключаешь перемирие, и все ясно. Предателя нужно уничтожить, раздавить”, и беззлобно, просто ради констатации, добавил, обращаясь к малому по имени, но без отчества: “Вы не предатель. Вы враг”. Малый все правильно понял, и цель разговора, и смысл, и, как донесла пресс-служба, в узком кругу своих высказался в том духе, что, дескать, ВВП просто разъяснял, кто я в его глазах, он знает, что не ударю его кинжалом в спину и не буду играть в игры, но просто буду делать то, что делаю. Малый повторил то, что прямо сказал Властелину: “Если вы хотите закрыть нас, закрывайте, но я не могу заставить себя не делать то, ради чего мы существуем”. Молодец, толково ответил, вспоминал ВВП тот давний разговор, хотел завлечь малого в свою команду, сделать отчасти союзником, заключив перемирие, ибо радиостанция была полезна – в качестве показательного примера свободы прессы, оттого и выбрал доверительно-товарищеский тон… и в сущности, завербовать удалось, за исключением того, как станция вела себя во время скоротечной войны с соседней закавказской республикой, президента которого ВВП с удовольствием повесил бы за яйца – к сожалению, не удалось, а теперь поздно; тогда малый в неизменной ковбойке получил по полной программе и тут же изменил эфир; но и тогда, сильно разозлившись, не выгнал малого, оставил на своем посту… кем же сейчас малый, в конечном итоге потерявший свой пост, стал: по-прежнему враг или уже предатель – скорее второе…
ВВП вспоминал год Дракона, свой год, со смешанным чувством униженного самолюбия и гордости за неуступчивость требованиям недовольных и смутьянов, это был его последний звездный час, многое в последующие годы пошло наперекосяк, применение проверенных и опробованных средств и методов не давало теперь нужного эффекта, а иных в его изрядно потрепанном и оскудевшем на идеи арсенале уже не было; особенно часто вспоминал Мудрина с его скальпелем – ключевой момент наступил спустя ровно полгода, чуть ли не день в день, после беседы по душам в “Долгих Бородах”, некоторые полагали, что он с ходу не подпишет драконовский, как они считали, хоронящий Конституцию закон о митингах, впопыхах принятый законодателями, а даст возможность еще раз обсудить, и поступив таким образом, заработает очки у продвинутой части общества, нет, не наложит вето, на это никто не рассчитывал, а просто отодвинет вступление в силу, дабы еще раз оглядеть со всех сторон, найти и исправить очевидные изъяны… Наивняки, за кого они принимают ВВП – за непоследовательного чудака, подверженного колебаниям и душевным вибрациям? – конечно, можно, как у нас в некоторых местах говорили, шило – в стенку и на боковую залечь… но покамест рановато, и скальпель не надобен, а надобна дубина, чтобы оглоушить всю эту митинговую публику и раз и навсегда отбить охоту шастать по городам с подстрекательскими речами – так он и поступил, немедля подписав закон. А тут еще чокнутые “пуссики”, из-за которых сыр-бор: выпустить на волю после учиненного девками в храме – непозволительная слабость, страх перед протестантами – так многие воспримут, а дашь слабину – эти бандерлоги попрут на рожон, на шею сядут; к тюрьме приговорить – в мучениц троица эта превратится – мышеловка, словом. Нет, слабину решительно нельзя давать: с внутренними врагами, которые вопли поднимут: тиран, деспот, душитель свободы и прочее – он сам справится, а на Запад начхать, ну, в пару-тройку европейских стран с визитами не съездит, невелика беда. Да и патриарху обещал наказать певуний в балаклавах, чтоб другим неповадно было, не привык от своих обещаний отказываться. Посидят, голубушки, как миленькие…
Меж тем годы летели, неотвратимо приближались выборы в Думу, новые партии грызлись, как дорвавшиеся до добычи голодные псы, однако мог возникнуть вариант их объединения во имя усекновения власти ВВП и тогда…, он даже не хотел думать, что произойдет тогда. Впрочем, до этого было еще далеко – пусть сначала пройдут в Думу, а там посмотрим…, если замахнутся на отмену ненавистной статьи Конституции, то придется им набрать три четверти голосов, а уж тут битва нешуточная разгорится, вплоть до разгона взбунтовавшегося парламента, он пойдет на это, коль иного выхода не будет… Не можешь остановить нежелательный, опасный процесс – возглавь его, – этот совет истории он как мог использовал в свой год, но нынче на дворе иные времена, куда более скверные; обман и подкуп работали плохо, а попытки репрессий, даже в ограниченном виде, вызывали у преклонцев вовсе не страх, а совсем наоборот, с этим приходилось считаться – вновь требовали освобождения МБХ, ВВП не поддавался на провокации, в его уклончиво-обнадеживающих заверениях проскальзывало то, что люди хотели услышать, но что не давало серьезного повода полагать, что такое возможно…
Но выборы беспокоили все больше, многие полагали – прежнего агрессивно-послушного большинства у власти не будет, с нарастающей силой шли разговоры по поводу отмены ненавистной статьи Конституции, 80-й, – их нельзя было не замечать, игнорировать, ВВП понимал это лучше, чем кто-либо: верный себе, он хотел вклиниться, не пассивно выжидать, а действовать на острие, тем же оружием недовольных и смутьянов, какое они используют против него, но – не получалось, ничего не получалось, а почему, он не мог объяснить себе, не принимать же всерьез газетные глупости типа “срывающийся на истерику тон выступлений, образы врагов, победоносные лозунги – стиль тоталитарных правителей” – это он-то, тоталитарный правитель… и однажды он, не полагаясь на советников и помощников, которые только и горазды выполнять его указания, а спорить, отстаивать свою правоту боятся, и правильно боятся, однако сейчас он бы выслушал их мнение, а они молчат, откровенности из них не вытащишь… поэтому сам решил досконально во всем разобраться и начал с того, что перечитал самые важные тексты, написанные учеными-оппозиционерами довольно давно, но тогда миновавшие его, а нынче существующие в новой редакции, выправленные согласно злобе дня. А после – не погнушаться, пригласить их в Резиденцию, поговорить с глазу на глаз, он – один, а их человека три, может, четыре, и пускай глава его администрации морщится и недоуменно пожимает плечами, сверкая идеальным пробором и подчеркнутой генеральской выправкой, хотя генерал не служивый, армии не нюхал, он по другому ведомству, но выправка отменная; ну и пусть морщится – он, ВВП, так решил – и баста.
Пригласил троих, двух мужчин и одну женщину, двое евреев, между прочим, для него сие не имело значения, просто отметил для себя, когда приглашал, и не более того; все были постарше его, кроме светловолосой сухопарой женщины с короткой, под мальчика, стрижкой и мужской одеждой – брюки и пиджак, приглашение было принято, в означенный час гостей привезли в Резиденцию, он устроил небольшую экскурсию по территории, на машинах и пешком, не показав только террариум, стояло бабье лето, день выдался хрустальный, тихий, задумчивый, прозрачный воздух словно отодвигал горизонт, приоткрывая дали, на лесные заасфальтированные аллейки слетались стайками жухлые, еще не жесткие, как фольга, листья, на вянущие травы вдоль дороги ложилась тончайшая пряжа пауков-тенетников, под дуновением ветерка блестящие паутинки парили над головами, сентябрь выдался сухой, теплый, черные стволы деревьев диссонировали с яркой, золотой, розовой редеющей кроной с вплетавшимся иссиня-фиолетовым и красным колером. ВВП любил эту пору осени, да и как можно было ее не любить…; природа рождала лирическое настроение, столь ему не свойственное, и даже вынужденное приглашение гостей, у которых он по старой разведчицкой привычке хотел выведать то, что скрывалось между строчками их опасных писаний, не хмурило его чело; после часовой прогулки был обед, Арина присутствовала, пыталась разговорить гостей, создать благоприятный для разговора фон, гости однако были зашорены, на шутки отвечали вежливыми приклеенными улыбками, ВВП чувствовал – не в своей тарелке, боятся лишнее слово вымолвить…, но галлийское вино незаметно делало свое дело, гости раскрепощались, впрочем, пили умеренно, за исключением Увальня, тот не стеснялся. Перешли в рабочую комнату на втором этаже с дивным видом сквозь огромные стеклянные витражи на пламенеющий лес, ВВП объяснил цель встречи – поговорить о том, что, по мнению трех видных ученых-социологов, ждет Преклонию в ближайшие годы, гости закивали – они готовы, но только без утайки, подчеркнул хозяин Резиденции, и гости опять закивали; про себя он дал им условные прозвища: чернявый невысокий пожилой мужчина со складками и ложбинками на щеках, словно кто-то провел глубокую вспашку лица, был Жук – несколько лет назад перенес онкологическую операцию, как явствовало из досье соответствующей службы, но, кажется, поправился, вот только лицо… второй, высокий полный рыжеватый, с брюшком, был Увалень, женщину он прозвал Мальчиком.
“Наша встреча носит абсолютно неформальный характер, – начал он. – Так прошу к ней и относиться, за эти стены, как сами понимаете, ничего не просочится, так что рассчитываю на вашу полную откровенность, я знаком с вашими статьями и книгами и хочу уразуметь, сколь необходимо сделать то, к чему вы настойчиво призываете, пойдет ли это, действительно, во благо Преклонии – мы ведь все патриоты страны, не так ли? – а коль так, объясните, пожалуйста, почему изменение нашей Конституции столь необходимо именно сейчас? Неужто моя власть поперек горла обществу, тянет его назад, не дает развиваться, такой ли я уж монстр?” – рубанул начистоту, дабы сразу разрушить преграду недоверия: видите, я с открытым забралом, и от вас, дорогие гости, жду того же самого. Гости замежевались, начало разговора их удивило и слегка выбило из колеи, он почувствовал, особенно про монстра… пауза затянулась, он не торопил, оглядывал сидевших напротив немигающе, глаза в глаза, как умел только он один; Жук начал отвечать первым, он словно выпекал слова-блины, выливал жидкое тесто на сковороду, давал окрепнуть, переворачивал и в зарумяненном виде бросал в тарелку, речь получалась вкусной, отметил ВВП. “У нас выстроено государство-монополия, стоящее над законом и обществом, оно не в состоянии отвечать на новые вызовы.” – “А раньше могло? – спросил ВВП”. – “Раньше худо-бедно могло, а сейчас не может; выход возможен только в превращении Преклонии в правовое государство, однако мешает Конституция в ее нынешнем виде, она возвышает первое лицо над другими ветвями власти.” – “Иными словами, у нас монополия на власть одного человека”, – вставила женщина-Мальчик. – “И что здесь плохого, в Конституции записано: “ВВП определяет основные направления внешней и внутренней политики…” Почему вы считаете это тормозом для развития общества? – ведь все зависит от личности, его умения и желания действовать в интересах страны и народа; разве я так не действовал все годы, не превратил слабое, неуправляемое государство в сильное, мощное, с которым в мире считаются… и, в конце концов, не я же эту Конституцию разрабатывал и принимал…” – “Вы превратили слабое неправовое государство, безусловно, в более сильное, но такое же неправовое. У нас имитируется все: законность, независимая судебная система, свобода СМИ, демократия, наконец”, — вступил в разговор Увалень. – Все вроде бы есть, но ничего нет”. – “Вы полагаете, забрать у меня часть полномочий, урезать власть и есть выход…, но кто будет делить со мной эти полномочия, Дума? Посмотрите, кто там заседает, разве им можно хоть что-то доверить, они же все профукают… и даже новые партии, от чьей риторики звон в ушах, разве способны они на конкретные полезные дела… одна говорильня, а попадут в Думу, станут такими же, как остальные – нет, им ничего серьезного доверить нельзя. А выборы губернаторов… дайте здесь полную свободу, ослабьте вожжи – да на местах такие чудища появятся, многие с уголовным прошлым, болтуны, демагоги, бездельники…” – “Видите ли, – Увалень отодвинулся от стола, высвободив пространство для живота, – видите ли, пока сохраняется монополия на власть, исходящая из Конституции, самые честные выборы превратятся лишь в борьбу за эту монополию, и даже если предположить, что в Думу изберут самых достойных, ничего кардинально не изменится, будет повторение 90-х годов – тогдашний Правитель с самодержавными полномочиями и безответственная Дума, не имеющая доступа к реальной власти, и начнется вакханалия, борьба за эту самую власть”. – “Вот и я о том же, – ухватился за, как ему показалось, проговорку Увальня. – Я и являюсь гарантом стабильности, не допущу разброда и шатания, как при Деде, и распада не допущу”. – “Увы, стабильность – фикция, симулякр”, – ВВП вздрогнул, услышав знакомое, так нравившееся ему раньше слово. – То, что мы имеем сейчас, не стабильность, не альтернатива распаду, а его отсрочка, мы же платим дань, скажем, хозяину Вайнахии за его лояльность, и дальше будем платить, и не ему одному”.
Разговор пошел и впрямь откровенный, даже чересчур, отметил ВВП, высказываются напрямик, без оговорок и околичностей, он и хотел такой дискуссии, главное – не злиться и не пугать, не для этого же пригласил их к себе; и все-таки… “По-вашему выходит, что власть и передавать некому и незачем, только хуже будет… В рамках действующей Конституции с этим и впрямь есть проблемы, – подала реплику женщина-Мальчик. – Предположим, ваш пост займет представитель оппозиции, честный, порядочный, умный человек… ” – “А я, выходит, не умный, не честный и не порядочный?” – мигом съязвил ВВП, чем явно смутил собеседницу, которая пошла пятнами. – “Нет, нет, я о другом, и вообще, это фантастический вариант, – после заминки. – Так вот, придет к власти такой человек из оппозиции и объявит стране и миру, что Преклония стала демократической. Ничего подобного, не стала и не станет, ибо демократизм объявленный будет держаться на одной конкретной личности во главе отжившей системы властвования. Народ по-прежнему будет стоять перед ложным выбором – какому вождю присягать… А у чиновников вообще головная боль начнется, на какую карту ставить…” – “Более того, когда все на одну фигуру замкнуто, она вынуждена опираться на силовиков и чиновников, которых приходится прикармливать, разрешать им воровать и бесчинствовать в обмен на лояльность, оттого такая чудовищная, необоримая коррупция”, – добавил Жук. – “Если я вас всех правильно понял, необходимо отменять монополию на власть, но преклонская Конституция списана с галльской, там у президента тоже огромные полномочия и ничего!” – “В их Конституции не записано, что президент определяет основные направления политики, внутренней и внешней, у нас не галлийская модель, а самодержавная, переодетая в галлийскую”. – “Погодите… А может, дело не в Конституции и вообще не в законах, а в их неисполнении?” – “То есть в правоприменении, вы хотите сказать… Но почему, почему наш основной закон представляется листком бумаги, не более того? – встрял Увалень. – Да потому, что все замкнуто на одну фигуру, на Вас. А если бы в стране нашей парламент превратился в реальную силу с делегированием ему ваших, глубокоуважаемый ВВП, полномочий, не всех, но существенных, Конституцию не удалось бы игнорировать”.
Дискуссия и далее развивалась в одном направлении, ученые талдычили: властная элита не желает или не может выработать альтернативу, оппозиция вряд ли победит на выборах в Думу, несмотря на новые партии демократического толка, – власть не допустит – Жук так прямо и выразился: не допустит… она готова биться до конца за сохранение нынешней системы, однако избежать кризиса не удастся, кто и как выводить будет из него, не ясно, и кризис окажется тем глубже и катастрофичнее по своим последствиям, чем дольше будет пребывать во власти тот, чьи гарантии дарованы Конституцией… Последнее прямо не сказали, но подразумевали, Увалень вспомнил какого-то Осоргина – ВВП никогда не слышал о таком – дескать, Преклония позволяет кататься на своей шее каждому любителю верховой езды, иногда, встав на дыбы, она опрокидывает всадника – и сейчас же позволяет взнуздать себя другому; настроение портилось с каждой минутой, в глубине души пожалел, что устроил такую встречу, в первый и в последний раз, гости почувствовали, как начал стеклянеть его взгляд, как он все реже вклинивался в разговор, и постарались укоротить свое пребывание в Резиденции.
Как ни старался забыть визит высоколобых ученых, не шел он из головы, нет-нет и вспоминалось упущенное в горячке, не записанное сразу же после их отъезда, он считал необходимым записывать, чтобы иметь возможность, не полагаясь на память, при надобности вновь и вновь оценить аргументацию тех, через кого транслируются в общество крамольные идеи, а то, что они крамольны, у него сомнений не было, взять ту же известную и популярную в определенных кругах мысль Жука о чередовании в истории Преклонии либеральных реформ и авторитарных контрреформ, но не просто о чередовании, не о движении по кругу, а о том, что каждая последующая либеральная реформа шла дальше предыдущих; значит, надо ждать, исходя из логики Жука, новой такой реформы, которую он, ВВП, не допустит, пока жив – знаем мы этих либералов и что они принесут… ничего хорошего не принесут… лишь бы нефть поднялась в цене, хоть на немного…
Министр обороны, прежде долгие годы ведавший ликвидацией разного рода ЧП, коих в безалаберном государстве хватало, любитель делать презенты Властелину, например, в виде чудесной суки-лабрадора черной масти, не без задней мысли передал переведенную на русский книжку мудреца из Поднебесной, пару тысяч лет назад тот сочинил трактат “Искусство войны”, министр советовал внимательно прочитать – и был прав, книжка оказалась весьма занятной и небесполезной. Сунь-Цзы, так его звали, много чего высказал, ВВП законспектировал самое для себя примечательное, вот эту мысль, скажем: “Если вы сильнее вдесятеро, вы можете не обращать внимания на оппозицию. Если вы сильнее впятеро, атакуйте своих противников. Если вы сильнее вдвое, поссорьте противников. Если ваши силы примерно равны, старайтесь не рисковать. Если противник сильнее вас, избегайте столкновения с ним. Если же вы много слабее, старайтесь опередить противника”. Хорошо бы еще знать реальную силу противника, дабы не ошибиться в прогнозе, размышлял ВВП, записывая изречение, а для этого надо воспользоваться другим советом:”Для того чтобы побеждать, вы должны занимать выигрышные позиции. Вы должны доводить атаку до конца и уходить невредимым. Для этого вы должны владеть даром предвидения. Вы можете обрести его. Ни демоны, ни духи вам не помогут. Профессиональный опыт здесь также не при чем. Вам не поможет и анализ. Единственный источник надежных сведений – другие люди. Благодаря им вы будете знать о том, что происходит в стане врага…” И далее – будто из инструкции родного ведомства ВВП: “Вы можете использовать пять типов агентов. Вам нужны локальные агенты. Вам нужны глубинные агенты. Вам нужны двойные агенты. Вам нужны обреченные агенты. Вам нужны неуязвимые агенты. Вам нужны агенты всех пяти видов. При этом методы их использования вам следует держать при себе. В этом случае вы сможете составить ясную картину происходящего”. Досточтимый мудрый учитель Сунь-Цзы, если бы ты только знал, какой елей проливаешь на мое сердце… шептал ВВП, осмысливая прочитанное…; и далее – вселяющее уверенность и оптимизм, так необходимые ему сегодня:”Существует всего несколько нот. Тем не менее, вы всегда можете изменить их последовательность. Еще никому не доводилось слышать всех победных песен. Существует всего несколько цветов. Тем не менее, вы сможете смешивать их до бесконечности. Увидеть все оттенки победы не суждено никому. Существует всего несколько ароматов. Но кто сможет подсчитать количество их сочетаний? Все ароматы победы не ведомы никому. Вы начинаете наступление. Существует всего несколько типов уловок и открытых действий. Тем не менее, вы можете сочетать их бесчисленным количеством способов. Количество путей, ведущих к победе, бесконечно…”
В Преклонии можно до многого дожить, если долго жить; заглянуть бы одним глазком в щелочку завесы лет и увидеть, что будет со страной лет эдак через… во всяком случае, после 2024-го, когда… да, тогда, по всей вероятности, придется покинуть свой пост и отправиться на покой, но на покой ли – вот в чем вопрос, однако, чтобы прожить оставшиеся годы и приносить пользу стране и народу, придется бороться, и не на татами, бороться со всеми, кто замышляет развал государства, и тут советы Сунь-Цзы весьма кстати: количество путей, ведущих к победе, бесконечно… Не сдавать позиции, ни в чем не уступать, мелочи не в счет, побеждает не обязательно правое дело – но дело, за которое лучше боролись, победителя никто не спросит, правду он говорил или нет – кто же изрек простую истину, что-то очень знакомо, иначе не вспомнилось бы… кто-то из великих, а великих судит только история; и его когда-то ждет такой суд, славить долго не будут, история – ветреная девка, воздадут по заслугам, признают достижения, отметят недостатки правления и умолкнут, чтобы по прошествии времени опять броситься доказывать, что был ВВП спасителем отечества, мудрым и дальновидным, доверявшим интуиции, которая не подводила… а потом, по прошествии еще какого-то времени, начнут поливать поносом, утверждать прямо противоположное – был нетерпим к чужим мнениям, упрям в заблуждениях, не желал исправлять ошибки, под его водительством Преклония больше потеряла, чем обрела, а народ как жил в бесправии, так и живет по сию пору; что ж, судите, витийствуйте, выносите приговоры и отменяйте их – такая у вас, господа историки, доля, ему же все будет до лампочки, ибо ничто не меняется так быстро, как прошлое, а он уже будет находиться именно там.
Министр обороны уловил настроение Хозяина и устроил ему поездку в Ктыву, откуда был родом, характер отдыха определился по желанию ВВП, он рассмотрел возможные варианты и выбрал охоту на марала; прежде, в спокойные годы пребывания во власти и неподдельной любви народа он если и занимался охотой, то ради удовольствия побыть наедине с чистой и незамутненной природой – охрана знала эту его особенность и старалась не мозолить глаза своим присутствием, рассредоточиваясь в укромных местах, оружие он чаще всего не расчехлял, ибо был против убийства птиц и животных ради выброса адреналина – так, во всяком случае, говорил журналистам: “звери в том, что касается меня лично – могут, как говорится, спать спокойно, мне больше нравится наблюдать за животными в естественной среде обитания”; попутно пояснял, что очень любит рыбалку, но сетовал на то, что возможность посидеть с удочкой выпадает ему нечасто, правда, иногда работа даже помогает – как иначе смог бы половить рыбу в Заокеании, да еще в компании двух президентов? – сие, впрочем, было давненько, когда его еще приглашали в эту страну, а относительно охоты запрет стрелять распространялся только на Преклонию, в других местах он не проявлял подобной щепетильности: президент соседней республики Амчук неоднократно возил его в знаменитый заповедник, и там ВВП отводил душу, демонстрируя меткость и стреляя по перепелам крупным калибром, птичек разносило в клочья; охотился в заповеднике и на оленей, сидел в засаде, а Амчук загонял. Спокойные годы канули в Лету, копилось, пульсировало в кровотоке ожесточение, нужна была разрядка, выброс того самого гормона мозгового вещества надпочечников – лучше настоящей охоты, без прежних ограничений, что можно придумать…
Министр еще при Деде начал делать сногсшибательную карьеру, из лейтенанта запаса без соблюдения очередности присвоения офицерских званий стал генерал-майором, уже при новом Властителе дорос до генерала армии, перед ВВП преклонялся, перенимал некоторые его привычки и манеры и согласие провести неделю на охоте в родных пенатах министра воспринял как особую честь; можно не сомневаться – все будет организовано по высшему разряду. Сборы в столице в самом конце сентября были недолгими, два винтокрыла “МИ-8” ручной сборки из специального авиаотряда погрузили в чрево огромного транспортного самолета и перегнали в Ктыву, после чего на борту номер один ВВП с охраной и без единого пишущего журналиста и снимающего телевизионщика в обстановке абсолютной секретности прилетел в главный город Ктывы, откуда на вертолете его доставили в район охоты; никто даже из ближайшего окружения помощников и референтов не знал, где он и что он, знал только руководитель его администрации, но как и положено генералу того самого ведомства, помалкивал в тряпочку. В последние месяцы, обуреваемый тревожными предчувствиями, ВВП старался не покидать столицу надолго, в отсутствие Хозяина на рабочем месте в Преклонии прежде и происходили всякие неприятности, как говорится, кот из дома – мыши в пляс, а когда Хозяин на посту, бдит денно и нощно, тогда коварные замыслы осуществлять куда труднее; так что пускай будет как в анекдоте: мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус… – и все-таки принял предложение на счет охоты – в конце концов, он тоже имеет право отдохнуть по-человечески.
Министр предложил охотиться на рев, как еще говорят, на вабу: в период гона, объяснял он, а именно такое время было выбрано, молодые сильные маралы отгоняют слабых и окружают себя табунами-гаремами, иногда из двадцати самок, ревностно их оберегают и, чуть заслышат поблизости рев соперника, бросаются в бой; в этом особенность такой охоты – в разгар гона быки хорошо идут на вабу-манок, причем рев самца и маралихи отличаются. ВВП показали такую вабу – чуть ли не полуметровую трубу из бересты, похожую на пастушью свирель, с одного конца труба имела небольшое отверстие, с другого – овальную дыру, в которую выходят звуки; ВВП попробовал дунуть – ничего не вышло, вместо высокого сильного звука какое-то сипение; тогда бывший министр попросил одного из сопровождавших охотников показать вабу в деле, тот глубоко втянул воздух, приставив сжатые губы к малому отверстию, и с силой выдул, получилось и впрямь напоминающее олений рев.
Было довольно холодно, заморозки и первый снег пришли чуть раньше ожидаемого, прибыли в район охоты на вертолетах, обустроились в заранее подготовленных, отапливаемых автономной котельной помещениях, охоту назначили на завтрашнее раннее утро, а пока ВВП имел возможность сбросить груз безотрадных мыслей и скопившееся напряжение, бродя в одиночестве – охраны за деревьями видно не было – и вместе с бывшим министром по тайге; его удивило молчание природы, она словно насупилась в преддверии зимы, не слышно было птичьего свиста и пения, лишь пару раз курлыкал летевший на юг журавлиный клин, желтеющая лиственница стояла караулом у берегов небольшой реки, по которой плыла ржаво-золотистая, красная, бордовая листва; изредка попадались ободранные деревца – его спутник и устроитель охоты, высокий, ладный, с едва уловимой приятной картавинкой, услужливо объяснял: такой у маралов ритуал, сражение с деревьями в течение всего гона, минут пятнадцать, зрелище удивительное, сначала олень рогами рыхлит землю, вырывает сухую траву, попеременно отбрасывает ногами землю, при этом сильно возбуждается и ревет, высовывается пенис, брызжет моча, заливает брюхо, морду оленя, землю, марал ложится в политую мочой ямку, трется головой и шеей, стараясь побольше вымазаться мочой – зачем? – а кто его знает, такая привычка, вроде сильный запах мочи на шкуре провоцирует приход самок…; своего рода аккордом к излагаемым физиологическим подробностям нет-нет и звучал издалека разносимый эхом рев маралов. Загустели сумерки, темнота объяла пространство, охотники, их было четверо, разложили большой костер, в поленья подбрасывали моментально, с треском, как сухой хворост, сгоравшие и разлетавшиеся искорками подобно бенгальскому огню, но с жаром, ветки листвянки с мягкими шелковистыми слабо пахнущими духами иголками; выпили водки “по-маленькой”, ВВП тоже выпил, хотя спиртному уже давно предпочитал зеленый чай, изменяя даже любимому пиву, магия пляшущего, как дервиш, пламени – он однажды видел такой танец в Нидии – таила загадку и одновременно успокаивала, настраивала на приятные раздумья, уводила от сиюминутной тревожной реальности: ВВП вспомнил, как сколько-то лет назад рыбачил с желанным гостем князем Адальбертом не так далеко отсюда, в верховьях большой реки, и снялся по пояс обнаженным – весь мир залюбовался, особенно женщины, тогда заговорили о нем как о мачо: действительно, дикая природа, могучая река, ковбойская шляпа, брюки хаки, ботинки на толстой подошве – и голый торс атлета, нарочитая демонстрация мощи Властелина, не стесняющегося свалившейся славы, не боящегося слово лишнее вымолвить, как было в самом начале, а раскованного, физически сильного, психологически устойчивого человека, мужчины. Кто-то из политтехнологов, говоря о снимке, где он идет по воде, провел параллель с Христом, явный перебор, но все равно приятно, а другой политтехнолог, помнится, писал, что для женщин ВВП является идеалом сильного, надежного и трезвого спутника, а для мужчин – “своим мужиком”, с которым хорошо сходить на футбол или пропустить пару кружек пива, а что, правильно писал! – недаром девичья поп-группа с эстрады объяснилась ему в любви: “И теперь я хочу такого! Такого, как ВВП – полного сил!” – кто еще из властителей позировал с голым торсом? – как ему сказали, только латинянин Дуче и застреленный в Техасе заокеанский президент.
Недолгое успокоение сменилось тоскливым сжатием посредине груди, отпускало и снова сжимало, так, говорят, бывает у сердечников, никогда прежде подобного не испытывал, возникать стало в последние месяцы, доктора уверяли – он совершенно здоров, и сердце работает, как часы, но сжатие не оставляло в покое, вот и сейчас – и откуда-то выплыл полузабытый образ тигрицы из Красной книги, с какой стати, почему? – как ее звали…, Серьга, кажется, в дальневосточном заповеднике ее поймали ученые специально для него, он выстрелил в нее из устройства по обездвиживанию животных, а когда она заснула, надел GPS-ошейник, чтобы отслеживать ее перемещения в тайге; происходило в том году, когда он временно уступил высокое кресло Плюшевому: через некоторое время каждый желающий мог наблюдать за перемещениями Серьги по сигналу джипиэски на его, Повелителя, сайте; и все бы хорошо, но какие-то биологи-экологи заподозрили инсценировку, подставу, трюк и тут же ринулись сливать свои дерьмовые подозрения в Сеть, к радости неописуемой Дневального и таких же хомячков – якобы никого ученые не ловили, а специально доставили тигрицу из зоопарка за несколько сот километров в тайгу и пока ждали вечно опаздывающего высокого гостя, ревнителя живой природы, защитника редких особей от истребления, подкалывали Серьгу препаратом, делавшим ее спокойной и полусонной, и до того заврались биологи-экологи, что далее утверждали совсем уж невообразимое – через пару дней после встречи тигрица подохла, что же касается наблюдения в Интернете за ее перемещениями по тайге, то там была другая тигрица и карту перемещений делали фальшивую. Вот же типы, вечно подозревают в пиаре, на обмане замешанном, как с амфорами… да хоть бы и так, беды-то нет никакой, все работает во благо – вот какой человек, добрый и гуманный, руководит Преклонией, главное – имидж; и не важно, что рулить дозволено было Плюшевому, все же понимали, кто штурман, курс прокладывающий…
Что будет в декабре, как добиться большинства в Думе, где столько партий, и каждая целит обрести лидерство, разные там Дневальные, Прыжковы, Земцовы и иже с ними; приемы и уловки власти хорошо известны, а новые выдумать трудно, “Единая Преклония” дышит на ладан, вместо нее – “Народный фронт”, тяжело звучат все эти военные термины: фронты, битвы, сражения, наступления и пр., но других никто не придумал, от армии же шарахаются, как черт от ладана, откупаются кто как может, и погоны надевать, становиться профи тоже не шибко спешат, хотя сегодня и деньги немалые, и льготы… почти как в Заокеании; удивительная страна Преклония и удивительный народ: пытаешься сделать, как у других, – не получается, и по-своему делать тоже не выходит, остается – ничего не делать, а это рискованно и даже опасно…
…Охота началась на зорьке, несильный мороз слегка прихватывал щеки и нос, чуть впереди двигался охотник с манком, вабил два-три раза и замолкал, ВВП шел поодаль вместе с бывшим министром и еще одним охотником, пожилым тувинцем с прореженными, подернутыми никотиновым налетом зубами, неистощимым на разные истории – рассказывал вчера у костра, как в молодые годы работал с геологами, сопровождал каюра с оленями, забыл спрятать на ночь трехлитровую банку с солью, олени нашли банку и, будучи весьма охочи до ее содержимого, всовывали морды в горловину, вздымали банку, трясли, как алкоголики, добывавшие из бутылки последние капли спиртного, и жадно глотали и слизывали языками вожделенную соль; тот же абориген, не стесняясь, вспоминал, как за ним ходил по пятам олень в ожидании момента, когда он расстегнет брюки противоэнцефалитного костюма и пописает на ягель, который в мгновение ока будет слизан; отзвуком на манок звучало оленье “и-и-и-у-у-о-а”, иногда ВВП слышалось “и-и-у” и нечто, напоминавшее рявканье. Прошел час, олени отзывались на манок, но не приближались, группа углублялась в тайгу, наконец, брачный рев стал доноситься ближе, на один из таких звуков бывший министр и повел ВВП, подсказав, что пора приготовить оружие – нарезной карабин калибра 338 Lapua Magnum с оптическим прицелом; они затаились в кустах, а идущий впереди вновь издал манящий звук трубы; бывший министр вежливо коснулся руки ВВП и указал направление – смотрите туда, ВВП вскинул карабин и в оптический прицел увидел то, ради чего все и было затеяно: в прогале лиственниц тихо, осторожно ступал олень, не подавая голоса, постоянно озираясь во все стороны, удостоверившись, что опасности нет, он поднял голову так, что рога легли на спину, и громко ответил вабе: “и-и-и-у-у-о-а”… Марал, не ведавший обмана, был первозданно красив, животный инстинкт гона превращал его любовную игру в необоримую страсть, в призывном сигнале самки заключался для него высший смысл бытия, желание переполняло, захлестывало его всего, он все смелее приближался к предмету страсти, вот-вот увидит выступающие из-за стволов очертания самки и… ВВП держал его на мушке, до оленя уже не более ста метров, он покосился на соседа, тот кивнул – можно… Слабая, неоформившаяся, словно ветром занесенная, мысль на мгновение отвлекла, лишенный сентиментальности ВВП внезапно подумал, что убивать животное в разгар любовных игр – это… долесекундная мысль не успевала угнездиться, но рождала дискомфорт, искажала представление о правильности устройства всего сущего в природе, ему было горько-одиноко оставаться наедине со своим ощущением, он задержал дыхание и отвел ствол, выстрелив в свободное пространство…
Год две тысячи шестнадцатый катился к закату – со всеми тревогами и радостями, сбывшимися и провалившимися в тартарары надеждами и обещаниями, предчувствиями и предзнаменованиями, с невероятным увеличением везде, кроме Преклонии, добычи газа из сланцев, затмевающего нефть, заменяющего ее всюду где только возможно и стремительно опускающего цену на свою главную конкурентку, с растущей инфляцией и нехваткой денег в бюджете, задержкой выплаты зарплат и отказом от многих робких начинаний, не успевших развиться, с телодвижениями оппозиции сродни осторожным подпрыгиваниям не батуте, чтобы с третьей или четвертой попытки вознестись высоко над головами, мягко спружинить при приземлении и снова подлететь – еще выше, поразив публику, но выше не получалось, и публика не разевала рот в изумлении. Преклония настраивалась на новые выборы, которые много обещали, но не все верили в возможность достижения хотя бы половины обещанного: ВВП реагировал на происходящее внешне безучастно, это была маска, он по-прежнему убеждал себя – ничего такого, что расходится с его планами, не произойдет, мелочи не в счет; и только выход на свободу в означенный срок, ни днем раньше, главного узника заставлял задуматься о дальнейших действиях в отношении МБХ, а то, что в покое его оставлять нельзя, было очевидно.
Он так неотступно думал об этом, что опять дождался прихода снов, не все, к счастью, помнились, но некоторые мучительно отзывались нелепостью положений, в которые попадал, он томился ими, принимал снотворное, помогало плохо, в снах он изредка разговаривал с МБХ, иногда к ним двоим присоединялся старый знакомец – мерзкое рогатое существо в обличии черта – и начиналась форменная вакханалия; его почему-то охватывало совсем не свойственное состояние, которое вызывало сердцебиение и пот, это не были стыд, жалость или вина, совсем нет, тем не менее, он всегда оказывался в положении оправдывающегося, МБХ лишь щурил глаза в намеке на больно ранящую, уничижительную улыбку, но прямо не высказывался, черт же наседал, наглый и мерзкий, что-то пытался доказывать, он явно нарывался и если бы не был чертом, ВВП ввинтил бы ему по рогам или бросил через колено, но даже во сне боялся связываться с нечистой силой, все его существо пронизывало запоздалое раскаяние, за что, почему, он не ведал, но именно этим все заканчивалось и он просыпался; наступал день и при его свете он вновь думал, как теперь поступить с обретшим свободу заключенным, на чью смерть ВВП втайне надеялся все эти годы, однако сам никаких усилий по этому поводу не предпринимал – было бы как-то не по-христиански, да и на третий срок осудить не видел возможности – ор бы начался вселенский…
Последний сон совсем доконал: заспорили относительно ненависти, чем питается это чувство, МБХ, бритый наголо, сидел в клетке из толстых прутьев, напоминающей безопасное для людей звериное укрытие, тигров, к примеру, черт носился вдоль клетки, просовывал острую морду между прутьев, отпрыгивал, будто освобождался от металлических оков, оборачивался и глумливо повизгивал, глядя на ВВП, сидевшего поодаль на стульчике, словно отдыхающий дрессировщик; так что же такое ненависть? – доносилось сквозь повизгивание, ненависть – месть труса за испытанный страх, сам же пояснял черт, гнев слабых, чем несправедливее ненависть, тем она упорнее… пристал с ножом к горлу к МБХ: что тот испытывает к человеку, по чьей вине… и так далее, МБХ потер в раздумье переносицу, окинул ВВП пустым, невидящим взглядом и изрек, будто о постороннем, не находящимся сейчас рядом: “Ненависти к нему не испытываю, но презирать его никто мне не запретит, и еще – жалеть, он и впрямь достоин жалости как всякий исторический персонаж с отрицательным знаком, он все еще пребывает в иллюзии, что является спасителем отечества, на самом же деле… кого и от чего он спас…”; щурился, шевелил губами, и ВВП отчетливо различил полушепот сидевшего в клетке: “Ах, как мучительна ненависть без взаимности…” Черт задрыгал ногами, застучал копытцами, словно чечетку отбивал: “гляньте на эту рожу с натянутой, как на барабане, кожей – это он-то спаситель, отец нации…” – и захихикал громко и отвратительно; смолкнув, посерьезнел и понес несусветную чушь: оказывается, нынче не черт соблазняет человека, сбивает с пути истинного, а человек – черта, к нему, рогатому, очередь выстроилась желающих попытать удачу; ничего более страшного, чем сам человек, не существует, не рядовой черт – сам дьявол совершить такого не сможет, во как времена изменились…
Круглосуточная прослушка дома МБХ принесла важные сведения: он в очередной раз собирается за границу, похоже, надолго, это же подтвердил агент, внедренный в его окружение, однако покидать Преклонию насовсем не входит в его планы, тема эмигрирует – не эмигрирует стала горячей, журналисты не дают ему прохода с той минуты, как глотнул воздух свободы; ничего ужасного, по мнению ВВП и его окружения, МБХ не говорит и не пишет, все ожидаемо, и его прогноз будущего страны, и предлагаемые решения выхода из кризиса – и где он углядел кризис? – и пути политической реформы, но одно дело – болтать здесь, и совсем другое – там, в милым его сердцу Заокеании и Альбионии, ну и пусть болтает, куда важнее, чтоб дома воду не намутил, подольше бы за бугром оставался. МБХ в первый свой выезд провел за границей около трех месяцев, став героем бесчисленных теле- и газетных интервью, специальных слушаний в Сенате Заокеании и парламенте Альбионии, выступлений в университетах; по имевшимся сведениям, купил новое жилье для жены и детей, престарелые родители тоже не прочь прожить остаток лет далече, МБХ же рвется домой, где ждут важные дела, сам избираться в Думу не желает, отказывает партиям, жаждущим заполучить его в свои ряды, значит, метит выше, пришел к убеждению ВВП, догадка поселила в нем определенное разочарование в себе, сомнение в безошибочности своих действий – лучше все-таки, надежнее было закрыть его совсем…
Если вы можете вспомнить, что вас огорчало неделю назад, значит, у вас превосходная память, за неделю до думских выборов он не мог ни о чем другом, кроме выборов, думать и говорить, а уж о том, чтоб вспоминать, и речи не было; ожидание вероятной беды обычно мучительнее самой беды, так утверждают – и опыт подсказывает правоту такого суждения, но не во всех случаях: иной раз ожидаемые неприятности мобилизуют внутренние ресурсы, создают своего рода броню вроде кевларовых жилетов у его охранников и у него самого в момент ловли гюрзы; сейчас все происходило иначе – когда-то давно читал умные книжки, втемяшились четыре строчки про черепаху и ее панцирь из пережитого страха, надежней которого нет, строчки были поэзией, стихи он на дух не переносил, потому и запомнил лишь саму суть, не встроенную в рифму: панцирь из пережитого страха…, здорово сказано! Нет, страха сейчас не было, была уверенность, что снова всех переиграет – смог же успешно отбивать атаки, повторявшиеся каждый год с завидной упорной тупостью и требовавшие досрочных выборов, смог, хотя было непросто, пришлось в больших городах демонстративно устраивать винтилово, с арестами и избиениями митингующих – а куда деваться? – страха нет, в его руках такие возможности… эти хомячки и не догадываются, какие возможности – хоть тыщу камер видеонаблюдения поставь, на каждый участок по сотне наблюдателей, а итог будет тот, который нужен, и никакого другого не будет; и пускай партии Дневального и Прыжкова единым фронтом идут и всякие социал-демократы им в хвост пристраиваются вкупе с “Левым альянсом”, его, ВВП, Народный фронт им не обойти, и хорошо, что Оглобля от партии отказался, хорошо помнит, как сколачивал миллиардное состояние, знает, сколько на него компромата нарыто; деньги и глупость дают наибольшие шансы на победу, а народ в сущности глуп, многие думают, что все окончится добром, чушь, другая Преклония, если и появится, совсем не будет доброй… впрочем, Дневальный тревожит по-настоящему, он умеет говорить с чернью, в отличие от прежних лидеров бандерлогов, неудачников и болтунов. Страха и растерянности не было, взамен все чаще, как начавшие беспокоить внезапные приливы крови к голове, опустошение и апатия, неведомые прежде, извечная жажда борьбы и победы замещалась безразличием, столь ему не свойственным; он, когда требовалось, легко мог скрывать ненависть, если только его не спрашивали об МБХ – тут он чуть ли не впадал в ступор, но не умел и не научился скрывать безразличие; кажется, перемену в нем заметили люди из ближнего круга, никто ничего не говорил и даже не намекал – попробовали бы! – но он чувствовал нутром, что заметили и пребывают в растерянности, не зная, как реагировать и надо ли реагировать вообще.
И вот настал день, которого в Преклонии ожидали со смутными чувствами: одни уповали на будоражащие воображение перемены, пусть и не моментальные, но неотвратимые, другие их страшились, мучительно размышляли, как совладать с новой ситуацией; ВВП представлял эту картину в виде готовых к схватке на татами дзюдоистов, в одном угадывал себя, яростного и опытного, в противнике – некий размытый образ, лик его менялся, в конце концов, лик не имел значения, важно было другое – обхитрить, провести прием – бросить через спину или сделать переднюю подножку и зафиксировать победу, от которой зависело дальнейшее.
Утро воскресного осеннего дня он решил посвятить хоккею: вместе с сыном, экипированном в детскую, специально пошитую форму с эмблемой сборной Преклонии, в “коробке” с искусственным льдом гоняли шайбу, бросали по пустым воротам; Дима катался лучше отца, он рос спортивным, ВВП показывал ему некоторые приемы дзюдо, и сын изредка пытался, застав отца врасплох, применить их против него, что не запрещалось, но и не поощрялось – семилетний белоголовый крепыш мог нечаянно нанести отцу травму; в его годы, да и позже, будущий ВВП никогда не стоял на коньках, впервые надел их в Хазакстане, на зимних сборах в его команды дзюдоистов, надел – и тут же сверзился, подвернув ногу, и лишь лет шесть назад сумел-таки освоить коньки – даже шайбу бросать научился, невысоко, правда, вот и сейчас изредка обыгрывал Диму в единоборствах, но тот все равно был быстрее, увертливее, норовил применить силовые приемы, иногда удавалось, отец падал на лед под смех и поощрительные возгласы Арины, наблюдавшей за игрой у бортика. Хоккей стал еще одной спортивной привязанностью ВВП – недаром его усилиями удалось добиться проведения в Преклонии в апреле-мае чемпионата мира, организовали прекрасно, в столице и городе на болотах, вместе с миллионами преклонцев ВВП радовался победе своих – а что может быть лучше спорта для укрепления в мятущихся людских душах патриотизма – для этого, разумеется, надо обязательно выигрывать, при неудаче же кучи дерьма обрушатся на головы виноватых, а виноватыми окажутся все и больше всего он сам – в этом лишний раз убедился после зимней Олимпиады в субтропиках.
После получасовой игры переоделись, позавтракали, и ВВП отправился в рабочий кабинет, Дима увязался за ним; на стене на огромном плазменном экране красовалась карта страны, перемигивались разноцветные лампочки-индикаторы, выскакивали то и дело менявшиеся цифры, шли названия партий, чьи представители выбирались сегодня в Думу, появлялись и исчезали картинки происходящего в данную минуту на избирательных участках за тысячи километров от Резиденции; электронную карту соорудили к выборам, она точь-в-точь копировала ту, которая предстала сейчас в операционном зале перед членами Центральной избирательной комиссии и допущенными журналистами. “Папа, что это за огоньки, объясни”. – “Они показывают, как идет голосование на местах, ты же знаешь, я говорил тебе – сегодня выборы в Думу”. – “А что это за картинки, и ящики какие-то, чего-то туда кладут…”. – “Специальные камеры показывают, что внутри участка происходит, чтобы исключить мухлеж, а типа ящиков – новые электронные аппараты для голосования, мы их впервые на таких выборах опробуем, люди кладут бюллетени с фамилиями тех, кого хотят выбрать”. По выражению Диминого лица понял – ему мало что понятно, семь лет, откуда к нему понятие… – “Что такое мухлеж?” – уцепился за незнакомое слово. – “Как тебе объяснить…, в общем, обман”. — ”И твое имя там есть, ну, что в ящики засовывают?” – “Нет, моего нет”. – “А почему?” – “А потому, что я над ними всеми, я самый главный начальник”. Дима шевелил губами, бормоча про себя – уже в пять лет он умел читать и считать до тысячи, в первый класс школы он не ходил, учителя занимались с ним на дому, друзей-сверстников он не имел вследствие их отсутствия в Резиденции, лишенный общения с детьми, рос он не по годам рассудительным, копирующим взрослые манеры и обороты речи, это беспокоило Арину, предлагавшую отдать мальчика в хорошую частную школу, ВВП был категорически против, – террористы могут прознать, и тогда… “Вечно тебе вайнахцы мерещатся!, – однажды не выдержала, – вон сколько охраны…”, – и получила жесткий ответ: “Я не могу и не хочу рисковать единственным сыном, ясно?!”
“Папа, я так понял – впереди Народный фронт”. – “Правильно понял, Народный фронт – моя партия, мы обязательно должны победить, иначе будет плохо”. – “А почему будет плохо? Ты перестанешь быть главным начальником?” – “Нет, сынок, главным начальником я останусь, надеюсь, еще надолго, но труднее станет управлять страной”. – “А почему труднее?” – “Ну, ты и почемучка… Потому, что некоторые нехорошие дяди и тети, не любящие свою страну, захотят перемен, а перемены всегда опасны; жизнь, Дима, на самом деле очень простая штука, запомни, а все сложное, непредсказуемое несет беспорядок, хаос, ты это не осознаешь пока, поскольку маленький, вырастешь – и обязательно вспомнишь слова отца; борьба хороша только на татами, где мы с тобой приемы отрабатываем, а в жизни борьба опасна и рискованна, лучше все решать тихо-мирно, однако приходится бороться и даже воевать с некоторыми”.
На плазменном экране галопировали цифры, высвечивался ход голосования, Дальний Восток готовился отойти ко сну, завершив важную миссию, Диме прискучило и он убежал в игровую комнату, а ВВП утопил тело в глубоком кожаном кресле и стал напряженно вглядываться в экран; его родная Преклония, за которую он готов был без раздумий отдать жизнь – во всяком случае, уверовал в это и не давал себе повода усомниться в собственной решимости, его родная Преклония делала выбор на ближайшие годы, звонил телефон, руководитель администрации, генерал с делившим роскошную шевелюру косым пробором сообщал то, что ВВП знал и без него – восточные районы проголосовали слабо, Народный фронт хотя и впереди, но не набрал запланированного количества голосов, генерал вносил ясность: под бдительным оком губернаторов и мэров избиркомы выполнят то, что им положено, так что данные могут измениться в лучшую сторону; к сожалению, партии Дневального, Прыжкова и “Левый альянс” совсем рядом по голосам, несознательных граждан у нас много, зато коммуняки и “жирики” отстали…, а мелкие партии – всякие там “Монархические”, “Пираццкие”, “Добрые Люди Преклонии”, “Казачья”, “Любители пива”, “Гражданская сила”, национал-демократы и прочая хрень и близко к Думе не подберутся; с этими партиями со смешными и просто идиотскими названиями ВВП давно все было ясно – для того и создавались еще четыре года назад при его согласии, чтобы воду замутить, это как мальки, спущенные в реку – большая часть погибнет, так и не развившись, остальные послужат наживкой для ловли крупной рыбы.
Дважды выходил по Skype новый председатель ЦИК, сменивший по-собачьи верного, но одиозного Чура, лысый и гладко выбритый, прямая противоположность предшественнику, один вид бороды которого раздражал и гневил многих, и сообщал подробности: на таких-то участках в таких-то областях были волнения, кое-кого наблюдатели поймали на вбросах и “каруселях”, но в целом все идет по плану; по плану… планы разные бывают, человек всегда врет, себе и другим, но больше – себе, кто-то там из великих изрек: каждый человек вырабатывает правила для оправдания собственной жизни, а в чем и перед кем оправдываться ему, Властелину Преклонии: друзей он никогда не предавал, был верен слову, выполнял то, что обещал конкретным людям – вы ко мне по-хорошему и я по-хорошему, а кто ко мне по-плохому, то и я отвечу тем же; а безликим массам… этим можно было впаривать что угодно, вешать лапшу на уши, обещать золотые горы, что он и делал сообразно обстоятельствам: нынешнее поколение преклонцев будет жить при комм… фу, типун на язык; это было психологически оправданно, ибо поднимало у народа настроение, народ и впрямь верил, что живет в великой стране, подающей пример остальным, а кто не верил, с теми и говорить не о чем; но тогда нефть за сотню зеленых зашкаливала, а сейчас…, одни слезы, честно говоря, он боялся, что обозленные работяги хлынут на улицы, средний-то класс убедить, что живет не беднее прежнего и даже лучше, – не удается, а вот работяги… зарплату получают с опозданием, цены растут, инфляция… в общем, дела швах и просвета не видно, однако народ пока баррикады не построил, наш замечательный долготерпеливый доверчивый народ, честь ему и хвала.
Итоги выборов не порадовали – несмотря на все старания и давиловку на местах – по этому поводу скандалы и обвинения власти в мухлеже впереди, как же без них… – Народный фронт не добился ощутимого перевеса, набрав 31 процент голосов, “Единая Преклония” во главе с Плюшевым – укоренилось и другое его прозвище – Фитюлька, и того меньше – 14 процентов, зато партии Прыжкова, Дневального, “Левый альянс” и “Груша” в сумме набрали более половины голосов; что же касается коммуняк и “жириков”, то их результаты оказались совсем скверными: соответственно 9 и 5 с половиной процентов; впрочем, цитируя про себя маленького рябого вождя, ВВП утешался мыслью, что могло быть куда хуже; и ни одна скороспелая, как плод, некогда выращенный великим преобразователем преклонской природы Окачуриным, ни одна партия с чудным названием из созданных четыре года назад в Думу не попала; что ж, надо делать выводы, а не сопли жевать и цепями себя бить – будем работать с теми, кто есть, успокаивал себя ВВП, на них тоже управа найдется, покуда власть в его руках.
Зима две тысячи семнадцатого выдалась куда более суровой, чем две предыдущие, уповать на извечный преклонский пофигизм: эка невидаль – морозы… не приходилось, то и дело выходили из строя отопительные системы, вымораживались не отдельные дома, а целые кварталы, то здесь, то там не хватало топлива для ТЭЦ – плохо было с подвозом, ежедневно с обморожениями в больницы доставляли сотни людей, а многие не доживали…. телевидение показывало леденящие душу кадры, а не показывать было нельзя – клокотание людской массы приближалось к опасной красной черте, оппозиция, почувствовав второе дыхание, ярилась, бубнила о невозможности управлять запущенной страной прежними методами, виня в этом исключительно ВВП, Дума устраивала громкие обсуждения – у внутренних врагов имелась теперь трибуна, и они ее использовали на полную катушку, аварии же катились по стране одна за одной, образуя зловещую цепную реакцию, премьер проводил бесконечные совещания, но было очевидно – его старания и авторитета недостаточно, бразды жесткого правления взял в свои руки ВВП, снова, как прежде, ездил и летал в отдельные, недалеко отстоящие от столицы, терпящие бедствие города и поселки, успокаивал народ, проводил показательные порки, вздрючивал начальников, снимал одних и назначал новых, на него многие вновь смотрели как на спасителя, укротителя бунтующей стихии, мага, который взмахнет волшебной палочкой и все образуется, но ничего не образовывалось и так продолжалось до конца февраля, когда морозы, в отдельные недели зашкаливавшие за тридцать, и не только в северных и восточных районах, где доходило и до сорока, но и в центральных, в столице и городе на болотах, начали ослабевать и появилась надежда пережить зиму с восполнимыми потерями. А тут подоспел саммит Преклония-НАТО, и ВВП отбыл в Броколь, где встретился с новым президентом Заокеании, специально прибывшим ради личного знакомства; после его инаугурации прошло полтора месяца, новоизбранный лидер смотрелся великолепно, ВВП внутри себя вынужденно признал это, пожимая руку высоченному – везет же Заокеании на росляков, и предыдущий был на двадцать сантиметров выше ВВП, и нынешний ростом не обижен, зато в плечах шире предшественника, мощнее, круче, недаром в университете увлекался футболом, хилякам заказанный, единственный физический изъян – легкое прихрамывание, след автоаварии в молодые годы – не портил впечатления; по данным собранного на нового президента подробного досье ВВП сделал три вывода: жесткий республиканец, но без фанатизма, во время избирательной кампании критиковал Преклонию и ее Властителя, однако палку не перегибал, говоря о борьбе оппозиции с действующей властью и отстаивая приоритеты прав человека, не в пример предыдущему – демократу , кто эти права, слава богу, не часто вспоминал; второе, на что ВВП обратил внимание, – больше озабочен внутренними делами своей страны, экономика стремительно пошла вверх, хочет не спугнуть рост, а придать ему дальнейшее ускорение; и третье – договариваться с ним будет трудно, что-то в нем есть от обожаемого в Заокеании по сей день президента-бывшего актера, который умел брать на себя, и этот тоже, видать, не боится ответственности; они замерли в рукопожатии перед телеоператорами и фотографами, ВВП словно взглянул на себя и своего соседа сквозь объективы камер, увидел воображением идущие в мировой эфир кадры и газетные снимки и на мгновение – только на мгновение! – испытал неведомое прежде чувство ущербности: в сравнении с заокеанцем, впечатляющим зрелой мужской красотой, не достигшим пятидесятилетия шатеном с выбеленными инеем висками – а может, подкрашивает ради красоты? – с упругой загорелой кожей лица, не знающей подтяжек и ботокса, серыми глазами с буро-жёлтым обрамлением вокруг зрачков, излучающими странное свечение, как у кошек, будто фосфоресцирующими, искренней доверительной улыбкой, демонстрирующей ровные белые зубы – наверняка бабы от него без ума, – шестидесятипятилетний Властелин Преклонии, на голову ниже, с искусственно гладкими от уколов поддужьями глаз, щеками и подбородком, пересаженными в череп белесыми волосами смотрелся проигрышно; пережив по срокам пребывания во власти двух заокеанских президентов – того, кого наглецы-карикатуристы изображали в виде обезъянки, кто, заглянув ему в зрачки, увидел в них душу, и узкоплечего мулата, по наивности желавшего быть понятым и одобренным всеми и потому стремившегося ни с кем не вступать в конфронтацию, пережив их, ВВП сейчас услышал тихий, едва уловимый шелест времени, струящегося в песочных часах, его времени, неотвратимо убывающего.
В последние годы он окончательно выстроил внутри себя систему координат, в которой Заокеании отводилось место грозной силы, с которой вынужденно приходится считаться и договариваться; верный себе, он делил людей – и страны – на врагов и предателей, друзья не в счет, для них существовала особая координата, да и были ли у него преданные друзья? – он в этом все больше сомневался; с врагами можно было вступать во временные соглашения, это не возбранялось и даже приветствовалось, с предателями же разговор был короткий – они подлежали уничтожению, но если с людьми все происходило более-менее по налаженной схеме, то со странами оказывалось сложнее. Заокеания относилась к категории врагов, отношения с ней складывались по-разному, в зависимости от обстоятельств, но если полтора десятка лет назад он считал возможным идти ей навстречу, то затем возобладало недоверие, появилось опасение быть обманутым, обведеным вокруг пальца, соответственно, менялось и отношение; в былую пору, кидая на митингах и в высоких собраниях фразы об опасности следовать в фарватере коварных планов и замыслов Заокеании, он прекрасно осознавал, кому и для чего направляет эти знаки, внутри себя он знал – любой политик на его месте поступал бы точно так же, народ нуждался в образе врага, всегда кого-то надо натравливать на кого-то, такова диалектика выживания, однако то были лозунги для разогрева толпы, сам же ВВП прекрасно отдавал себе отчет в том, что следовать им в большой политике пагубно; незаметно в системе координат все начало смещаться – он все больше верил словам, брошенным в толпу, казавшееся пригодным лишь для внутреннего пользования приобретало черты вполне вероятного, реального, существующего на самом деле, Заокеания раздражала, злила, хотелось делать ей наперекор, и чем хуже шли дела в Преклонии, тем больше верилось в то, что все это – происки враждебного государства. А ведь по молодости и незрелости, служа в Гансонии, он относился к Заокеании совсем иначе – или это было ослепление, присущее в ту пору многим? – он хорошо помнил тогдашние свои вольнодумные мысли: “это же они нас боятся, а не мы их, это они вполне допускают, что мы можем развязать войну… у них есть механизм для предотвращения безумия, а у нас? – не нам надо бояться Запада, а они имеют все основания бояться нас, и только очевидное военное превосходство Заокеании может образумить властителей в Кремле…” Да, именно так он мыслил, теперь смешно вспоминать – о войне, понятно, речь не идет, но в остальном… в остальном им доверять нельзя, и на переговорах с участием нового президента он, ВВП, должен быть начеку, хотя в чем-либо переубедить этого типа вряд ли удастся.
Двухдневная встреча проходила в жестком регламенте: вначале переговоры генсека НАТО и президента Заокеании, с одной стороны, ВВП и министра обороны, с другой; заняло это два часа, никаких документов по итогам подписано не было, лишь даны указания группам экспертов обсудить все еще существующие неясности с нахождением системы ПРО у границ Преклонии; неясностей на самом деле не было, но их необходимо было придумать, чтобы выторговать кое-какие преференции: ВВП напирал на то, что установленным вопреки желанию преклонцев ракетам-перехватчикам нечего перехватывать, так как главная угроза, исходившая от Персиании, более не существует – ядерные объекты под контролем МАГАТЭ, генсек и вторивший ему президент полагали – ракеты могут лететь и без ядерной начинки, но причинить немалые разрушения, притом угроза может исходить не только от Персиании, да и о чем, собственно, спор: ПРО уже существует, демонтировать установки никто не собирается, но, с жаром уверяли, ракеты-перехватчики никоим образом не угрожают Преклонии, по этому поводу составлено специальное соглашение, обещания не на словах, а на деле, юридическим языком, зафиксированы на бумаге, чего с таким рвением добивалась Преклония; она расположила свои ракеты близ западных и южных границ, возражений не последовало, так что все о’кей. В общем, обсуждали то, что не несло в себе ничего нового, можно было и не собираться, терять время, думал ВВП, тем не менее чувствуя – приезжать в чудесный европейский город Броколь стоило хотя бы для того, чтобы недавно избранный президент Заокеании мог заглянуть ему в глаза – и наоборот.
Встреча двух лидеров один на один произошла на следующий день перед обедом, президент источал благожелательность и радушие, ВВП чувствовал, это не было наигранным, выразил осведомленность относительно страшных холодов, от которых страдает Преклония, так и сказал – страдает, перевод был абсолютно точен, и попросил передать привет и наилучшие пожелания народу, мужественно борющемуся с гримасами климата – а наши демократы еще уверяют в его потеплении… не преминул пустить шпильку в адрес соперников; ВВП поблагодарил за слова участия, однако заметил, что преклонцы – не неженки, климат у нас действительно суровый, помогал, к слову сказать, побеждать захватчиков, посягавших на нашу святую землю, к морозам нам не привыкать, справимся, – и после секундной паузы: “У нас – стужа, у вас – торнадо, у нас от морозов не погибают, – слукавил, – у вас после буйства стихии и огромные разрушения, и человеческие жертвы, не так ли?” – “Да, так, – охотно поддержал тему разговора президент. – Я на себе испытал торнадо: однажды, еще в бытность мою мэром, попал чуть ли не в эпицентр, машину подбросило, как теннисный мячик, на метр-полтора, слава богу, не перевернулись, сила ветра была ужасная”. – “Господин президент, вы возглавляете великую страну, я немало лет у руля другой великой державы, возложенная на нас нашими народами и историей миссия требует находить общий язык по спорным вопросам; объясните мне, пожалуйста, зачем Заокеания постоянно пытается вставлять нам палки в колеса, поддерживает и оплачивает деструктивные силы, стремящиеся внести раскол, вызвать волнения, революцию? Вы хотите превратить Преклонию в послушного вассала, лишить силы и мощи, чтобы удобно было в одиночку управлять миром, тем самым искушаете нас принимать ответные меры, а они вам не нравятся, однако имейте в виду – Преклония не слаборазвитая страна…”… ВВП намеренно заточил формулировки – важно было прощупать собеседника, понять логику его рассуждений и контраргументов и на основании этого сделать вывод, как дальше с ним держаться.
Серые зрачки президента перестали излучать волны, в которых ВВП барахтался, как в океане, и если секунду назад улыбались все части лица, то теперь улыбка запряталась лишь в губах и ямочках на упругих щеках, глаза же посуровели, изменили цвет подобно окрасу хамелеона, приобретя стальной оттенок: “Вы правы, Преклония – не слаборазвитая страна, Преклония – страна неправильно развитая, это не мое утверждение, а нашего ученого, знатока вашей истории, и имел он в виду страну, жившую при ваших царях, так что все претензии к нему; сейчас у вас все, разумеется, другое, но что-то в народе вашем осталось от прежнего, иначе не может быть, это не исчезает так быстро; видите ли, Заокеания твердо уверена, что демократия и свобода делает человека лучше, чище, нравственнее, свобода лучше, чем несвобода – так, кажется, сказал ваш друг, с которым вы временно поменялись местами; наше общество построено на понимании того, что ни один человек не может стоять над законом либо вне его защиты – ни президент, ни бизнесмен, ни рабочий; в университете я увлекся историей, изучал ее, в том числе некоторые труды историков и философов Преклонии, перед нашей встречей освежил в памяти некоторые факты, высказывания”. – “Все это, господин президент, очень интересно, отдаю должное вашим знаниям и памяти, честно говоря, удивлен и поражен, однако вы не ответили на мой вопрос: зачем Заокеания пытается показать свою исключительность, стремится учить нас жить? – у нас свои мерки, лекала…” – “Мы никого не учим жить, важно, чтобы страна, с которой мы хотим иметь более тесные отношения, возможно, союзнические, исповедовала общепринятые ценности, чтобы выражающих протест, с чем-то несогласных, не били дубинками, не арестовывали только за то, что они в оппозиции к власти, мы приветствовали выход на свободу господина Холодковского, отсидевшего весь тюремный срок, день в день, но, согласитесь, он мог быть отпущен на свободу раньше – он ведь никого не убил…, мы не вмешиваемся в ваши дела, мы лишь оказываем помощь, в том числе финансовую, неправительственным, гуманитарным организациям, так мы делаем и в отношении других стран». – “Тем не менее, наш народ считает это вмешательством, отсюда, не стану скрывать, нелюбовь к Заокеании». – “Нас в мире многие не любят, это факт, как не любят богатого дядюшку, помогающего бедным родственникам, они его в душе терпеть не могут, а помощь принимают, люди часто не любят, порой ненавидят тех, в ком нуждаются… такова участь единственной сверхдержавы, ей завидуют, но никогда не признаются в этом, мы вынуждены оказываться в положении богатого дядюшки, кроме нас, к сожалению, никто не желает – и не может – нести неблагодарную ношу, та же Поднебесная, но, поверьте, если Заокеании как центру не удастся удерживать баланс сил, определяющих судьбу мира, ей придется отдать эту судьбу в руки менее ласковые и более запятнанные кровью, чем наши… – воспроизвожу известное высказывание профессора-историка. Что же касается наших народов, имеющих немало общего и еще больше различий, то, подметил еще Токвиль, им предназначено было стать великими противоборствующими сторонами в исторической драме, но время той же холодной войны давно минуло и ничто не может помешать нам встать в один ряд; это сегодня зависит от нас с вами, дорогой друг…” Так и сказал – дорогой друг…
ВВП не знал, кто такой Токвиль, да это было неважно: о многом удалось поговорить потом, в отпущенные часы – о новом резком ослаблении евро и последствиях для Европы, об обострившихся отношениях Заокеании с Поднебесной и о роли Преклонии в преодолении региональных конфликтов, о сосуществовании евреев и палестинцев – никак не удается разрубить гордиев узел, о происках талибов, проникающих в бывшие преклонские республики Средней Азии, о чудовищном наркотрафике в Преклонию из Пуштунистана, резко усилившемся после ухода заокеанцев; ВВП пригласил президента посетить Преклонию с официальным визитом и получил взаимное приглашение – но о чем бы ни говорили, мозг ВВП сверлила концовка фразы президента, она звучала рефреном их первого общения: “…в руки менее ласковые и более запятнанные кровью…”
В конце февраля морозы, наконец, отпустили, страна начала оттаивать, и уже не такой зловещей иронией звучало поминаемое многими изречение философа: Преклонию изредка следует подмораживать; меньше стало поломок в теплоцентралях, электрички, поезда и самолеты вошли в обычный график движения, люди отогрелись, зашевелились, градус повсеместной злобы и отвращения к властям, не способным справиться с бедствием в виде свирепых холодов, понизился, отреагировав на повышение ртутного столбика; ВВП, согласно прежнему, намеченному еще до природного катаклизма, плану поездок, готовился к посещению атомной электростанции, ему представили соответствующие материалы, напичканные победными реляциями – в самом деле, этой зимой АЭС работали без сбоев, если, конечно, верить чиновникам Преклонатома, ВВП почему-то не верил и потребовал познакомить его с критическими отзывами, пресс-служба моментально выполнила задание, он получил возможность оценить и критику, которая выходила за привычные рамки и касалась развития отрасли в целом – цифры расстроили: цена киловатт-часа преклонских АЭС была в три раза и более выше, нежели в Заокеании, Галлии и даже в Поднебесной; ВВП считался ярым сторонником возведения атомных станций, его не пугал печальный опыт дальневосточной соседки, где из-за землетрясения и последующего цунами произошла крупнейшая катастрофа, он не считал правильным решение Гансонии вообще отказаться от АЭС, он верил, что в Преклонии не случится ничего подобного – после взрыва без малого тридцать лет назад в Полынске безопасность на высоком уровне, страна входит в тройку лучших в этом отношении, но вот авторы критических записок в правительство и Преклонатом придерживались иного мнения: стране не требуется столько АЭС, на них уходит уйма денег ради распила – как из-под земли вырастают фирмы-посредники, созданные при участии начальников отрасли, через эти фирмы выводятся огромные госсредства; ВВП это было известно, давал по мозгам топ-менеджерам, присвоившим бюджетные деньги, касалось не атомных, а обычных электростанций, выходит, и у атомщиков то же самое – придется с ними разбираться, что несложно – своих тут нет. Преклонатом за каждый киловатт запросил дорого, в полтора раза выше европейских расценок и в два раза – “поднебесных”, дешевле, говорит, не получится… ну это мы еще посмотрим; беда и в другом – некому строить, умельцев мало, готовят их долго, тех же сварщиков…
ВВП прилетел на Крутоярскую станцию, в чьем активе имелись два разных типа реакторов на одной площадке – такое мирное сосуществование не имеет аналогов; станции уже полвека с хвостиком, всего было построено три блока, два – на тепловых нейтронах, их остановили и более не используют, а вот третий блок – на быстрых нейтронах – действующий, к нему добавился БН-800, уже спроектированы два новых блока, разместится также свинцовый реактор – два прорывных направления в мировой атомной отрасли, как уверили специалисты. Целый день провел ВВП на станции, ему показывали, рассказывали, объясняли, открылось кое-что любопытное, чего он не знал: оказывается, именно над этим районом был сбит заокеанский летчик-шпион Зауэрс; и именно в этих краях начинал карьеру в качестве землемера будущий преклонский генсек Попрежнев, обладатель дивных бровей и впоследствии герой анекдотов, рассказывая которые, весельчаки шамкали и причмокивали, беззлобно копируя вождя; ВВП непроизвольно улыбнулся, вспомнив нетленный образ, а мыслями был устремлен в рассказы и объяснения сути проблем станции и отрасли в целом – что из услышанного им правда, чему можно верить, а что отнести к информации, нуждающейся в тщательной проверке: надувают начальников, даже самых высоких, в Преклонии виртуозно, ему ведомо это как никому другому.
Пояснения давал глава Преклонатома по прозвищу «киндер-сюрприз», удостоился ее еще в бытность Деда, на четыре месяца возглавив при нем правительство, ВВП нравился этот изящно сложенный, умный, проницательный человек, как и положено, при рождении получивший отцовскую фамилию – Израитель, которую потом сменил на более благозвучную в условиях Преклонии материнскую, с малороссийским окончанием на о, он облекал сложные материи в удобоваримые и понятные каждому четкие и ясные словесные формулы, этим он напоминал ВВП его самого, правда, Властелин умел сдобрить выступления перед народом парой-тройкой выражений из блатного жаргона “фени”, которые потом повторяла вся страна, а профессорский сынок Израитель с малороссийской фамилией этого дара был лишен; нравился он еще и тем, что являлся обладателем третьего дана айкидо и возглавлял национальный совет айкидо Преклонии, ВВП чувствовал родственную душу – занятия японскими боевыми искусствами вводили их обоих в круг особо избранных. Народ однако недолюбливал “киндер-сюрприза”, посмеивался над ним, для преклонских масс он выглядел чертом из табакерки, юным реформатором, пытавшимся реализовать экономические реформы либерального толка и погоревшим на этом, благодаря чему преклонцы сильно обеднели – виноват, разумеется, был не он, а резко упавшие цены на нефть и отказ Запада предоставить кредитную линию но народу неразумному это не объяснишь; по сути, случился дефолт, скакнула инфляция и упал обменный курс рубля, зато в ближайшей перспективе усилилась конкурентоспособность своего, преклонского производства – начальное звено в экономическом подъеме 2000-х годов, что пало на первые годы правления ВВП, так что он в известном смысле мог быть благодарным “киндер-сюрпризу”. В критических отзывах о ядерной отрасли, подготовленных пресс-службой, содержались сведения не в пользу нынешнего руководителя: кое-кто, не стесняясь, называл его генеральным мафиози Преклонатома, говорилось о чудовищных хищениях, о том, в частности, как “киндер-сюрприз” хотел захапать территорию крупнейшего физического института и возвести там высотный офис своей корпорации… и много чего еще; ВВП читал справку и думал с безысходной тоской: ворует… а кто нынче не ворует… все, кто может… и справиться с ними нету сил, да и неохота – не при мне началось, не при мне и закончится.
А “киндер-сюрприз” с видимым удовольствием выпекал, как сдобные булочки, круглые мягкие фразы, и еще его произношение создавало впечатление, будто катает языком нетающую карамельку, в его пояснениях, как казалось ВВП и ценилось им, не присутствовало ни одного лишнего слова: “Реакторы на быстрых нейтронах по сравнению с водо-водяными имеют серьезные преимущества, главное – в возможности вовлечь в производство до девяноста процентов урана-двести тридцать пять, сегодня, между прочим, используется всего около двух процентов; учтем, что мировые запасы урана истощаются, ощущается дефицит, плюс принципиальная возможность решить проблему утилизации радиоактивных отходов, как военного, так и гражданского назначения”. – “Так, это несомненные плюсы, а минусы имеются, их, что, совсем нет?” – “Киндер-сюрприз” охотно, с долей подобострастности, закивал головой, тем самым отдав должное проницательности и въедливости ВВП, – такого на козе не объедешь: “Безусловно, из преимуществ вытекают и недостатки: реакторы типа ВВЭР, водо-водяные, предельно отработаны по технологии, считаются самыми надежными, недаром мы их построили в нескольких странах, что же до быстрых нейтронов, то дело новое, пугает некоторых алармистов – опять эксперименты, а ежели что случится?” – “В самом деле, а если вдруг нештатная ситуация?” – “Я твердо уверен – ничего не случится, у нас специалисты высокого класса, способны предусмотреть любые варианты”. – “Но экологи обеспокоены по поводу возможного землетрясения, или у вас здесь не трясет?” – “Ну, в плане сейсмоактивности район довольно спокойный, случилось одно землетрясения ровно век назад, эпицентр в сотне километров от нынешней станции, в избах и деревянных домах по всей округе печки рухнули, кое-где повылетали стекла – и больше ничего, так ведь когда это было…” – “Говорят, станция расположена аккурат на разломе горных пород, а это опасно”, – ВВП дожимал дающего пояснения и свиту во главе с министром энергетики и губернатором своими знаниями, еще пару дней назад ему неведомыми и почерпнутыми из только что прочитанной справки экологов-критиканов. – “Надежность мощной геологической плиты подтверждена исследованиями, однако мы прислушались к голосу экологов и еще больше укрепили основание, беспокоиться не следует”. – “Правильно, один раз и палка стреляет”.
Обедали поздно, в шестом часу, ВВП хотел засветло вернуться в областной центр и поутру лететь в нефтяную столицу на большое совещание, всего полтора часа на вертолете, однако не получилось, запозднился, быстро стемнело, завьюжило, ветер со снегом слепил глаза,“золотой человек” посоветовался с экипажем, узнал метеопрогноз, хотя и без всякого прогноза было очевидно – лететь опасно, и предложил отложить вылет за завтра и сразу по маршруту, без заезда в областной центр; так и порешили, и ВВП, попарившись в виповской бане, отправился на отдых в отведенный ему трехкомнатный номер, единственный люксовый в местной ведомственной гостинице, которая три дня до даты визита и, понятно, в день его пребывания в Крутоярске стояла пустой, в ней никого не селили, охрана проверила все номера, соблюдая безопасность.
Несмотря на усталость, сон не шел, ВВП посмотрел очередную ленту незнакомого ему ментовского телесериала, стало скучно – менты были сплошное благородство, от взяток отказывались, никого не били, помогали изо всех сил вернуть родителям похищенного ребенка, рисковали ради этого жизнями; откуда ни возьмись, словно только что прозвучало на лекции в университете, наплыв из подкорки – лозунг соцреализма, насаждавшийся в бытность маленького рябого вождя: рассматривать настоящее сквозь призму будущего; интересно, когда же наступит это светлое будущее, особенно в полиции…; выключил телевизор и сел за столик с компьютером, начав шарить в интернете, привычно просмотрел свой сайт и ввел позывные двух оппозиционных, которые вовремя не прикрыл, а теперь уж, после думских выборов, поздно: это всякие идиоты повторяют глупость, что Властитель не пользуется компьютером – в последние несколько лет еще как пользуется, иначе откуда бы знал, что о нем говорят в народе, пресс-служба не все доносит, фильтрует, он в этом давно убедился, бороться бесполезно, каждый за свою задницу боится; на одном из враждебных сайтов наткнулся на дискуссию: может ли порядочный человек быть сторонником ВВП – во как! – мнения разделились, некоторые считают, что может, и дальше объяснения, почему, но большинство – нет, не может, ибо… и кто-то вирши привел на злобу дня: пока народ, как стадо, слеп, и рабский пот воззренье застит, пребудут хищники у власти, делить, позевывая, хлеб…; а один известный политолог запалил блогеров и прочую шушеру, вступившись за героя дискуссии, хотя лучше бы не вступался: с пылом-жаром опровергал утвердившееся мнение, будто ВВП – тиран и деспот, “под взглядом которого гнутся горы и священные воды реки, омывающей брега столицы, текут вспять” – так и написал, на самом же деле тиран и деспот – по-своему предельно добрый и очень порядочный человек, который хочет милости скорее чем жертвы, и примеры привел доброты и порядочности: скажем, не влил полоний в чашку чая этого самого политолога за книгу “Бизнес ВВП”, где тот выдал великую тайну о сорока миллиардах долларов, Властелину принадлежащих, или разрешил поносные стишки публично читать, выносящие нацлидера в одну калитку, или пьеску издевательскую ставить в театре, где на сцене вроде как кентавр, часть тела ВВП, а другая часть – дружбана его Базилио из Латинии; и ничего, сходит с рук, а коли был бы тиран и деспот, отправил бы оголтелую, распоясавшуюся публику туда, куда Макар телят не ганивал, в вечную мерзлоту, а он внимания не обращает, ноль эмоций… Полный придурок политолог, время-то какое на дворе, окстись, милый, оглянись вокруг себя, да как бы он, ВВП, выглядел в глазах всего преклонского народа и Запада, если бы копировал маленького рябого вождя-тирана? – невозможно это, бессмысленно, пагубно для страны и крайне опасно для самого себя – испугавшись за свою шкуру, что их очередь придет, друзья-приятели быстренько бы его на кладбище спровадили, покушение бы устроили или попросту сняли с должности, опыт у Преклонии имеется; разве так надо страной управлять, разве не показал он, как надо – используя симулякр, произнося убедительные слова о демократии и свободе, идя на реформы, желанные обществу, а на деле – создавая иллюзию, имитируя все, что можно, давая возможность критиковать себя, поддерживать надежду, что все идет правильно, в нужном направлении, но при этом и жесткость демонстрировать, не давать разгуляться чужакам, метящим во власть, во власти и своих достаточно; цель же одна – удержаться, усидеть, во имя этого можно кое-чем второстепенным и жертвовать, однако в главном не прогибаться, иначе сомнут; покамест он в выигрыше, а дальше – посмотрим… Тиран, деспот… смешно… просто ему выгодно себя в таком свете выставить – для устрашения одних, чтоб по первому приказу Властителя, да что приказу – прищуру или холодному немигающему взгляду неслись подчиненные выполнять поручение, а коль не выполнят в срок, он не помилует, он, молва гласит, злой, мстительный, злопамятный; однако все равно не выполняют, ибо по большому счету не боятся, да и увольняет он мало и редко; для других же он и впрямь злой, мстительный, злопамятный – чтоб было им, бедолагам, с кем бороться, в этой отрадной борьбе очки зарабатывать, в конечном счете, место под солнцем отвоевывать в качестве несогласных, противников режима; часто ловил себя на мысли, что и не человек он уже – скорее символ, образ, нечто вроде брэнда, присутствует всюду – и нигде, а народ, за некоторыми исключениями, жаждет, мечтает подчиняться, ему легче жить, когда кто-то за его спиной все решает, но подчиняться можно только очень сильному и очень страшному, вот и надел на себя соответствующую личину – вот только раскусили его, окружение делает вид, что трепещет и дрожит, на самом же деле… а народ, кто ж народ в расчет берет…
Так ВВП успокаивал себя, лежа в темноте с открытыми глазами, уговорить себя ему ничего не стоило, вот и сейчас, думая о прочитанном в интернете, поглаживал по шерстке свою совесть, отметая все неприятное: может ли порядочный человек быть сторонником ВВП… и моментально дал себе ответ: только такой и может, кому дорога родина, кто как истинный патриот желает видеть Преклонию процветающей, великой державой и кто вместе с ним, нацлидером, ненавидит мешающих процветанию, оценивающих происходящее обидно-уничижительно – и наступил стабилизец… Человек вообще существо гибкое, пластичное, ему всегда кажется, что он лучше других, добрее, порядочнее; ну и хорошо, что на стороне власти, пребывает в этом комфортном состоянии, не нужно ему мешать, что-либо объяснять.
Продолжение в следующем номере. Начало читайте здесь: http://za-za.net/terrarium-roman/