I
Здание книги. Дом. Соты пчелиные. Гнёзда
Птичьи. С каким трудом в небе сияют звёзды!
Музыка книги. Лад. Полифония. Воля.
Всё, чему нынче рад. Волны. Частоты. Поле.
Мир. Не ленись, войди! Всё – для тебя. Живи в нём.
То-то звучит в груди сердце – вселенским гимном.
Свет. Посмотри же – свет. Свет. А за ним – сиянье.
Взгляд – из минувших лет. Мыслей и слов слиянье.
Книга. Вечерний звон. Зов на рассвете. Доля.
Книга. Блаженный сон. Сгустки любви и боли.
Книга. Список утрат. Перечень обретений.
Книга. Волшебный сад. Сборище средостений.
Книга. Ключ. Или – клич. Плач. Или с плеч – обуза?
Ноша. Надежда. Спич. Пой вдохновенно, муза!
Книга. Отрада. Луч солнечный. Дух. Горенье.
Вера. Мой голос – жгуч. Всем на земле – даренье.
II
Ночь прошла. Я снова работал.
Да и как не работать – сейчас,
Да и как вообще – не работать
Мне, который только и делает,
Год за годом, так много лет,
И в былом, отшумевшем столетии,
И в столетии нынешнем, новом,
Что работает да работает!
Я привык – ну куда деваться? –
Кто мне скажет? – к своим трудам.
«Нет бы – с прочими тусоваться,
Как и все!» – скажет главный сам
Сверхтусовщик. «Иди, тусуйся! –
Говорю я, ему в ответ, –
А сюда никогда не суйся,
Для тебя здесь приюта нет».
Вот с такою ноткою едкой
Возникает новый напев.
Машет вновь шумящею веткой
Старый тополь. Оторопев
От вторжения в души наши,
Поднимается на балкон
Плющ. Акации, сказки краше,
Подступают со всех сторон.
Август. Вот и цикад не слышно.
Только горлицы – всё кричат.
И никто здесь не третий лишний.
И людей голоса звучат.
В отдалении. Ближе, ближе.
Вместе с птицами. В добрый час!
Что увижу? И что услышу?
Что узнаю? В который раз?
III
В зеркалах – да и там, в зазеркалье –
Отражений рои. Движенье
Отдалённых, смутных теней.
Измерений иных пунктиры.
Знаки. Всплески других миров.
И не нужен ковёр-самолёт,
Чтоб туда улететь, откуда
Возвращения нет, – а может быть,
Возвращение и возможно.
Если знаешь ты, что сказать,
Как вести себя, что увидеть
И запомнить, мимо чего
Поскорее пройти. Если знаешь.
Если помнишь. Запоминай.
Во вселенной всё абсолютно,
Всё живое – взаимосвязано.
Есть – единство всего на свете –
Помни это, скиталец, – сущего.
Сквозь ушко игольное ты,
Если надо будет, пройдёшь.
Совершишь все Геракловы подвиги,
И поболее даже. Увидишь
То, что видеть и впрямь не дано
Тем, кто слыхом даже не слыхивали,
Что такое – явь, или правь,
Или навь. С Ориона свет
Озарит и тебя. Живи.
И – работай. Новые книги –
Никакие, брат, не вериги.
Это – в небо ступени. Высокие.
Это – путь твой. Юдольный. Земной.
Пусть повеет осень – весной,
А зима – вдруг подарит лето.
Жизнь – светла. И песня – не спета.
Вот и музыка. Ты со мной,
Чудо. Всюду теперь – звучи.
Всюду будут открыты двери.
Всюду в мире – забудь потери –
Музыкальные есть ключи.
Волшебство – в порядке вещей.
Ну а празднество – за утратой –
Непременно придёт когда-то.
Разомкнутся клювы клещей,
Что сжимали края покрова.
Всё – не ново? Всё – вечно ново.
Не кори меня, друг, сурово.
Побеждён будет царь Кащей.
Из яйца мирового вновь
Пусть родятся миры живые.
Всё – в охотку. И всё – впервые.
Всё – навек. Вот и вся любовь.
IV
Шелест южной, густой, зелёной,
Киммерийской, сквозной, узорной,
Непостижной и непокорной,
Знойной августовской листвы.
Шелест – лёгкий, почти бесшумный,
Иногда, а порою – сильный,
Нарастающий, изобильный,
В небе – с отсветом синевы.
Шелест – вечный, сплошной, беспечный,
Быстротечный и бесконечный,
Шелест – лепет, высокий трепет,
Отзвук памяти и судьбы.
Шелест – прелесть, и шелест – шалость,
Незапамятность, небывалость,
Навевающий неизменно
Возвращение ворожбы.
Шелест – звук. Или – знак. Вокруг –
Мириады сплетённых рук.
Шелест – миг. Или – мир. В ответ:
Вот вам сто полновесных лет.
Шелест – магия. Шелест – дом.
Вот он, рядом. С твоим трудом.
Шелест – музыка. Шелест – рай.
Август. Дел – непочатый край.
Шелест – шёпот. И шелест – крик.
Шелест – власть. Ко всему привык.
Шелест – опыт. И шелест – нить.
Шелест – весть. И – за нею: быть!
V
Покатился клубок – вместе с нитью –
Дальше, дальше, в пространство, сквозь время.
Нить, кручёная и суровая,
Что связуешь – в моей поэме?
Вот и яблочко покатилось –
Ах, по блюдечку золотому.
Так скажи ты, что не забылось, –
По-хорошему, по-простому.
Вот – былины. И сказки. Были.
Мифологии воскрешенье.
Все – кто помнят. Все – кто любили.
Бесконечное вопрошенье.
Безответное заклинанье.
Безмятежное восхищенье.
Вы откуда, воспоминанья?
И – прощанье. И – всепрощенье.
VI
Жёлтый лист, сорвавшийся с дерева,
Закружился в прогретом донельзя,
Раскалённом пышущем жаром,
Душном, плавленом летнем воздухе,
Уносимый порывом лёгкого,
Налетевшего ненароком,
Торопливого, мимолётного,
Ненадёжного ветерка
Вдаль куда-то, но вдруг помедлил,
Зависая предо мною,
Как пропеллер, вертясь, потом
Весь обмяк, потеряв опору,
Пусть воздушную, пусть – на время,
Всё равно ведь был он в полёте,
Всё равно ведь парил – и вот
Он упал, трепещущий, вниз,
На дорожку садовую, рядом
С расцветающей алой розой,
Став невольным, немым вопросом:
Что же – дальше? Нужный вопрос.
Дальше – осень. Пусть и нескоро.
Этот лист – её знак. Предвестник.
Молчаливый – но всё же звук.
Взгляд её – сквозь летние дни.
Дальше – осень? Но длится лето.
Почва щедрая разогрета.
И горит моя сигарета.
И темно в лиловой тени.
И светло – на припёке. Солнце –
Над Святою горой застыло.
С пылу, с жару – так много было
Самых разных сказано слов.
Столько было событий всяких,
Что теперь их следов двояких
Не доищешься здесь, в округе,
Где любой их найти готов.
Жёлтый лист – он ответы знает
На вопросы. Не зря летает
Над землёю. И пусть растает,
Растворится в пространстве пусть.
Грусть – со мною. И весть – со мною.
Пусть повеет былой весною
Всё далёкое – и родное.
И – знакомое наизусть.
VII
Скрипка где-то, как лилия, выросла,
Всё, что было, с достоинством вынесла,
На руках вдохновенья и вымысла
Возвратилась в небесную высь.
Роза вспыхнула песнею давнею,
Сохранила в ней самое главное,
Всё родное, кровное, славное, –
И над нею звёзды зажглись.
Значит, музыка – не наваждение,
А планет и светил рождение,
Злу, навеки, предупреждение:
Не мешай торжеству добра!
Всё земное с годами сбудется,
И былое отнюдь не чудится, –
То-то рядом со мною трудится
Золотая моя пора.
VIII
Широкий, протяжный, рокочущий,
Клубящийся, плещущий, длящийся,
Может, час, может, день, может, год,
Может, целую вечность, раскат – – –
Волна за волной, непрерывно,
Магнетически, целенаправленно,
Словно тянет их, тянет сюда
Какая-то властная сила,
Словно к берегу надо добраться им
Непременно, и поскорее,
И разбиться с размаху, со стоном,
С диким грохотом, о песок
И о камни узких полос
Обезлюдевших пляжей окрестных,
И опять откатиться назад,
И потом возвратиться сюда,
То нахлынут валами кипящими,
То отхлынут, образовав
Белопенные завихрения,
Круговые воронки, и вот,
Повернув обратно, идут
Грозным фронтом, прямо на вас,
Мой возможный читатель, на всех,
В отдалении и вблизи
От стихии, на всё вокруг,
Чем известен и славен юг,
Вдохновляясь разбегом сим
И сживаясь надолго с ним.
IX
Так слушай и молча смотри, ни о чём не гадая,
Как море шумит или скалы трепещут, спадая
Туда, где пространство в другом измеренье встаёт, –
Ты помнишь, как жемчуг ушёл, словно тельце моллюска? –
И некого нам обвинить, и корить ни к чему, –
И ящерка разом возникнет, застынет
И слушает музыку, – некая суть для меня,
Похоже ясна – этой бухты и этой эпохи, –
И нечего мне объяснять – это взмах, а не вздох, –
Живёт человек – вот и любит он море, большое,
Как в детских глазах, – да и море ведь любит его, –
Живёт человек – предназначенный, – то-то простое
Утешит его – ну а сложностей вдосталь вокруг, –
И век ему долгий, наверное, будет отпущен,
Чтоб жил, понимая, – храни его в мире, Господь! –
Живёт человек – вот и любит он море – седое
Астральное действо на стогнах больших городов,
На грани безумства иль таинства, – так и живёт –
И всё тут – как выпало, вышло, сложилось, сказалось, –
И жемчуг прохладный в ладонях его удержался –
Тогда ли? – в том августе – вспомним ли ныне? – тогда…
X
Ты твердишь мне о том, что было,
Говоришь о том, чего не было,
Непрерывно сопоставляешь
Что-то с чем-то, – зачем же так?
То, что было, куда-то сплыло,
Ну а то, чего вовсе не было,
С тем, что было, соединилось,
Превратилось в звук или знак.
Всё настолько было чудесным,
Не могло быть сухим и пресным,
Что давно устремилось к песням,
Оказалось на месте там.
Нет причины мне спорить с кем-то –
Ведь живая событий лента
Сквозь пространство прошла зачем-то,
Чтобы время постиг я сам.
XI
Нить – у меня в руке. Выйду из лабиринта
Бед моих, отшумевших где-то, давно, вдали.
С нитью – понятье «быть» связано неизменно.
К свету – из мглы, из мрака. Даже из-под земли.
Быть – это жить. И – петь. Быть – это знать. И – верить.
Быть – и любить. Прозреть. В чаяньях – и речах.
Имя эпохи – здесь. В книгах моих. При звёздах.
В вышних. В юдоли нашей. В яви. И – при свечах.
XII
Я стоял у моря, один,
Возле самой воды, весной,
И смотрел, как ещё не прогревшиеся
На солнце апрельском волны
Набегают, одна за другой,
На пустынный берег, и слушал
Мерный рокот, неспешный плеск
Пробуждающейся стихии.
Позади, за плечами, было
Столько сложностей и событий,
Слишком тягостных для меня,
Что, казалось, они нарочно
Были собраны воедино
Кем-то злобным, жестоким, жаждущим
Поразить меня в самое сердце,
Нанести мне побольше ран.
Мне хотелось лишь одного,
Как и встарь, – покоя и воли.
Мне с избытком хватало боли.
Я держался, как мог. Ничего,
Постараюсь выстоять вновь.
Не впервой. И похуже бывало.
Гул безумного карнавала
Затихал. Но жива – любовь.
Да, жива. И живее – нет
Ничего, никогда, на свете.
Вот и чайки, в тоске о лете,
Раскричались. И свиток лет
Развернулся передо мной.
Список длинный всего, что было
Въявь когда-то. Меня знобило.
В берег бились волна за волной.
XIII
Кто-то вёл меня молча – сквозь боль.
Очевидно, ангел-хранитель.
Возвратился, приморский житель,
Я домой. Как морская соль,
Сквозь цветенье садов окрест,
Нависала сизая дымка
Над холмами, с далью в обнимку.
Птичьи стаи срывались с мест,
Улетали куда-то. Шёл
Час вечерний, как гость случайный,
По земле, но куда? За тайной?
Шаг – широк был, и взгляд – тяжёл.
Миновала меня беда?
Что ж, похоже. Знать, есть защита
От мучений. Окно – открыто.
Высоко надо мной – звезда.
XIV
И тогда развернул я, решившись,
Этот свиток, незримый, но сызнова
Прозреваемый, свиток лет,
И не чьих-нибудь, а моих,
И вгляделся в него – и встали
Чередою передо мной,
Непрерывной, сплошной, видения
Лет минувших и дней недавних,
Детства, юности, всех времён,
Мною прожитых, всех имён
Отголоски, событий всех
Назревающее кипенье,
Голоса, нестройное пенье,
Чьи-то взгляды, негромкий смех,
Громкий плач, прощания, встречи,
Расставания навсегда,
Возвращения – отовсюду –
В мир мой, личный, поближе к чуду,
Где, с природою рядом, буду
Жить затворником, – в мир труда,
Благодати, ночных бесед,
Может – с ангелом, может – с речью,
Чуя суть её человечью
И небесный, издревле, свет.
XV
Если сон – то, значит, во сне.
Где-то в прошлом, на самом дне.
Но – осталось, живёт во мне.
Появляется в тишине.
Возникает порой ночной.
Говорит – о былом – со мной.
Плещет в окна сквозной волной.
В настоящем. В глуши земной.
Сновидения – наваждение.
Вдосталь их. И они – светлы.
Сновидения – пробуждение.
Тайный ход – сквозь ушко иглы –
В измерения и миры,
Что давно уж ко мне добры.
Ариаднина вьётся нить.
Трудно свет на земле хранить.
Трудно к свету сквозь мрак идти.
Что встречается на пути?
Кто встречается? Молча жди,
Что там, всё-таки, впереди.
Выбирайся – на свет. Огонь
Разожги. На твою ладонь
Звёздный луч прилетит. Смотри.
В пальцах сызнова разотри
Стебелёк полыни степной.
Видишь – море встаёт стеной
Белопенной над сонмом скал?
Что утратил ты? Что искал?
Что же ты наконец обрёл?
Долог путь твой был и тяжёл?
Или лёгок был? Ну, скажи!
Нить покрепче в руке держи.
Помни, спящий, о том, что встарь
Прозревал. Проходи сквозь хмарь
В дни, где был ты молод и смел,
В сны, где жил ты порой и пел,
В явь, с которой сроднился ты,
Где воздушные знал мосты,
Строил крепости из песка,
Где томила тебя тоска
По неведомому вдали,
Где мерцал в золотой пыли
Заоконных красот узор,
Где с окрестных слетались гор
Стаи птиц, чтобы петь с тобой,
Где вблизи рокотал прибой,
Где являлись тебе слова,
Чтобы знал ты: душа жива.
XVI
Кто ты? Где? Почему сейчас
Вспоминаешь снова былое?
Словно слёзы текут из глаз,
Ночь стечёт прозрачной смолою
В море. Ветер сюда придёт,
Принесёт дыхание влаги.
И, наверное, сам найдёт,
Полон мужества и отваги,
Через годы воздушный путь
Тот, кто пел на пути тернистом.
Время высветлит солью суть.
Сердоликом и аметистом
Замерцают вон там, вдали,
Знаки памяти и печали.
Жили – трудно. И петь – смогли.
Что же было, скажи, вначале?
Слово. Да. Было – слово. В нём –
Продолженье всего живого.
Даже в этой игре с огнём –
Дорогого, навек родного –
С тем, что вырваться норовит,
Словно чуждый призвук, из лада,
Чей изменчивый внешний вид
Разглядеть и в потёмках надо,
Чьё лицо под маскою скрыть
Не удастся на карнавале
Всем, кто искренне, может быть,
Верил в то, что понял едва ли, –
Даже в том, что за словом есть,
Вырастает новое слово,
Слово-знание, власть и весть,
Что добраться сюда готова,
Слово-тайна и слово-знак
Для мгновенного пробужденья
Чувств и мыслей, щедрот и благ,
Дней продленья и книг рожденья.
XVII
Настоящее. Состоящее
Из былого и тех мгновений,
Что проходят прямо сейчас.
Настоящее. Предстоящее
Пред грядущим. Сущее. Спящее.
С чудесами – и без прикрас.
Пробуждающееся. Живое.
Шелестящее днесь листвою.
Говорящее: кто бы спас?
Настоящее. Вновь таящее
Что-то важное. И молящее:
Не забудь меня! Поздний час.
XVIII
Кто-то вышел из темноты.
Ночь окутывает растенья
Свежей влагой. За каждой тенью
Вырастают, толпясь, цветы.
Как их много! Любой цветок –
Откровение и отрада.
Мирозданья встаёт громада.
Север, запад, юг и восток
Ждут, когда же напомнят им
О таком, что откроет шлюзы
Всем, плывущим туда, где музы
Прячут лица от новых зим.
XIX
…И когда я открыл глаза,
То увидел, что ветка шиповника,
По которой вверх поднималась,
Обхватив её цепко, плеть
Незаметно за лето разросшегося
Во все стороны, тёмно-зелёного,
Жить желающего плюща,
За моим окном покачнулась
Под напором довольно свежего,
Налетевшего ветерка,
Но потом, чуть помедлив, снова,
Точно вдруг спохватившись, выпрямилась.
И тогда я вспомнил о том,
Что давно, так давно, что это
Слишком долго дремало в памяти
И проснулось только сейчас,
Шёл я в бухты под Кара-Дагом,
По тропинке узкой, петляющей,
То сбегающей вниз, то вверх
Поднимающейся, чтобы там,
Отдышавшись слегка, опять,
Вниз и вверх, упрямо бежать –
И меня потом привести,
Наконец-то, прямо на место.
Полагаю, что этого, нынче,
Так, по вспышке, как я привык
Приговаривать, воспоминания
Мне, седому, вполне достаточно,
Чтобы стало мне с ним, возникшим
Вмиг, случайно, из ничего,
Показаться может кому-то,
А на самом-то деле – из утреннего,
Мне глаза приоткрывшего света,
Сразу как-то теплей и светлее
В мире этом, на склоне августа,
В Коктебеле, в доме пустом.
XX
Не тебе говорить, что город,
Этот гриновский город приморский,
Незабвенный, не существует,
Ибо вымысел он, – он есть.
Не тебе говорить, что это
Плод фантазии, да и только, –
Надо просто упрямо верить
В то, что можно в пути обресть.
У меня что ни шаг – то радость,
У меня что ни взгляд – то новость,
Что ни день – то новая повесть
О неведомом и родном.
Нет причины – забыть об этом.
Так отрадно дружить со светом,
Находить, и зимой, и летом,
То, что рядом, в раю земном.
Этот город расскажет о море,
О медузах и рыбах, плывущих
В синевато-зелёной воде,
В завихрениях плещущих волн.
Этот город расскажет о небе
Надо мной, неизменно высоком,
Где созвездий скопленья сияют
Драгоценным, далёким огнём.
Неизбежность и невозможность,
Несомненность и непреложность,
Простота, за которой – сложность,
Риск, сменяющий осторожность,
Непрерывно связаны здесь
Меж собою, здесь всё – в единстве,
Прочном, давнем, неистребимом,
Всё – в гармонии, навсегда.
Пой, скиталец, о том, что видел,
Пой, затворник, о том, что слышал,
Пой, отшельник, о том, что знаешь,
Что открылось тебе, когда
Прозревал ты чудес истоки
Днесь, в часы своего труда.
2012