Авария
Посвящается сверстникам моим, друзьям и однокашникам. Печально сознавать – одних уж нет…
Когда мы были молоды – все сверстники мои, ваш друг служил в НИИ. Итак, мы были молоды, «и чушь прекрасную несли». Так бывало всегда во все времена (когда молоды) и в наши лета – застойные года. Так уж их назвали потом, не мы. И за что? Они ни в чем не виноваты, года-то наши. У нас ничего не болело, не жгло и не горело. Разве что только душа, которая жаждала приключений, развлечений и увлечений.
НИИ, куда судьба забросила меня – было обычное научное учреждение, которое регулярно выполняло план по количеству диссертаций, поездкам «на картошку» и выступало с лекциями об электрификации всей страны посредством передачи высоковольтного напряжения и внедрения новых технологий. Кроме того, нашему НИИ вменялась в обязанность курировать высоковольтные подстанции города. Это уже серьезно.
Была небольшая, но очень стабильная зарплата, как и вся жизнь. Несмотря на то, что соблазнов особых не было, этой зарплаты нам все равно не хватало. Но если вовремя занять «10 рэ до получки», то вроде, как бы и ничего. А квартальная премия дарила нам просто праздник. Курирование подстанций города в конце года давало нам дополнительную премию «за безаварийную работу и внедрение новых технологий». На счет внедрения каких-либо технологий я ничего сказать не могу, поскольку последняя модернизация на подстанциях была проведена лет 20 – 25 тому назад. А вот на счет безаварийности… Аварии, конечно, были. Но о них не принято было ни писать, ни говорить. Благо они быстро ликвидировались как-то без шума и пыли и без особых последствий. Так зачем же лишать себя премий?
Но вот однажды случилось ЧП. На подконтрольном нам объекте произошла авария, о которой уже нельзя было не говорить.
На подстанции случилось короткое замыкание, выгорел защитный модуль, и в результате в целом микрорайоне два дня не было электричества. Конечно, этот случай почти что ординарный. Можно было бы и ЧП его не называть. Но в этом районе проживала одна дама, дочка нашего московского куратора. И когда у дамы потек холодильник и протух весь запас дефицитных продуктов, приготовленных «для особого случая», она не могла не пожаловаться своему папе. Об этой даме и ее родственных связях с московским куратором мы узнали несколько позднее.
А пока поступила команда короткая и резкая, как удар хлыста: разобраться и доложить. Доложить о принятых мерах и виновных призвать к ответственности.
В этой ситуации докладывать об изношенности кабельных сетей и всего оборудования, по мнению директора НИИ, было как-то нехорошо, по крайней мере, несвоевременно. А потому от директора поступило распоряжение: дать теоретическое обоснование случившемуся. В конце концов, у нас научное учреждение, черт возьми!
Неделя упорного труда и задача в принципе была решена. В очень объемной записке сообщалось, что при использовании хлорвиниловой изоляции, что имеет место на отдельных подстанциях, в условиях биполярного магнитного поля происходит повышенная ионизация. При возникновении внешнего доминирующего источника, каким, в частности, может являться Солнце в период своей повышенной активности, происходит резкая деформация магнитного поля в замкнутом пространстве. Это, в свою очередь, приводит к неадекватным факторам взаимодействия однополярных частиц. И как следствие всего этого – возникновение короткого замыкание в силовых кабельных линиях. Явление это, конечно, крайне редкое, но возможное при определенных условиях.
Подобной ереси в записке было изложено почти на 10 страниц. На последней странице с определенной долей оптимизма было указано, что в настоящее время явление это полностью изучено, проведены лабораторные испытания и дано указание о подготовке документации по модернизации всех электрических подстанций города. И скромный намек – требуется финансирование в объеме… очень скромном. И все это было отправлено в Москву.
Наш куратор был совсем не дурак. Он просто ничего этого не стал читать. Он прекрасно знал, какова изношенность оборудования на высоковольтных подстанциях. И не только на подстанциях, а всего и во всей стране.
Он посмотрел на последнюю страницу записки, прочитал, что приняты какие-то меры и для окончательного решения вопроса требуется финансирование. «Опять!» — раздраженно подумал он и начертал на записке: «обеспечить финансирование в объеме 50% от запрашиваемой суммы на 1978 год».
Наш куратор прекрасно понимал, что никто ничего делать не будет, денег ни на что им не хватит, но они как-то отчитаются и он непременно примет этот отчет и дело им порожденное будет окончательно закрыто. А эти «50%» — это гарантия того, что в ближайшие 2-3 года к нему не будут приставать с «этим финансированием».
Февраль 1978 года ознаменовался некоторым изменением финансового положения института. Институт получил фонды на модернизацию электротехнического оборудования в размере 50% от запрашиваемой суммы и даже дополнительную ставку старшего инженера. Директор понимал, что под «модернизацию» можно провести все что угодно. Например, приобретение новой мебели для кабинета директора. А старую, вполне приличную, можно списать и отправить на дачу. «При моем-то, при уме» — любил говорить директор — «можно сделать все и все будут довольны».
Фантазии директора с каждым днем разгорались все больше и больше. «А не превратить ли нам эту «записку» в полноценную диссертацию?» — подумал он. И очень скоро был создан творческий коллектив под руководством директора. Через три месяца диссертация в принципе была готова. Ее украшали математические формулы, графики, реальные осциллограммы непонятно чего и даже фотография директора, дающего указания лаборанту, на фоне очень замысловатого технического сооружения.
Когда завлабу принесли этот «научный труд» на «визу», он с горечью воскликнул: «какой бред!» и побежал к директору. «А Вы знаете реальную причину известной аварии? Ведь это монтер Вася слишком торопился к своей бабе и бросил клещи как раз на контактную пару. А в понедельник он показал мне обгоревший инструмент».
«Поздно» — мрачно сказал директор. «А Васю уволить за порчу государственного имущества. Вычесть из зарплаты стоимость этих… этих клещей. А вообще чтоб не болтал лишнего надо перевести его на другой объект. И объяви ему выговор, ну хотя бы устный. Мы же не звери…Я понимаю, что мы ему, в конечном счете, обязаны и дополнительным финансированием и, я надеюсь, моим будущим докторским званием».
На чествование нового доктора технических наук собралась вся техническая элита города, включая известного профессора из ЛЭТИ им. Ульянова-Ленина и нашего самого дорогого гостя, московского куратора. Было много красивых речей о выдающихся достижениях нашего института, его дружного и слаженного коллектива. Наш дорогой гость тоже попросил слово, отметив огромный вклад в науку лично товарища директора, его незаурядные способности и талант большого ученого.
Гости разъезжались далеко за полночь. Директор поспешил проводить московского гостя до машины. Они долго прощались, как самые близкие друзья. Перед самой посадкой в машину директор неожиданно сказал: «Я очень ценю Ваше внимание к проблемам нашего института, Вашу бескорыстную помощь и позвольте на память о нашей встрече я сделаю Вам небольшой подарок». И быстро положил ему в карман небольшой конверт.
Подводя итоги расходования средств на модернизацию электротехнического оборудования, бухгалтер сообщил, что за вычетом расходов на проведение расширенного совещания (в ресторане «Невские берега») и покупки стационарного оборудования (т.е. новой мебели) у нас осталась некоторая сумма. Можно еще купить, например, пару рабочих перчаток. Для Васи.
Март 2009
Мафия
Эта повесть – есть легенда, основанная на некоторых фактах из истории итальянской мафии
Через двое суток после кровавой разборки с молодчиками из новой партии Муссолини молодой человек, наконец, очнулся и произнес, обращаясь к своему спасителю: «Лаки». Это было имя, с которым надолго переплелась судьба моего деда до самой его кончины… с благословения или по приказу спасенного им Лаки.
Из итальянской хроники в день смерти известного мафиози Лаки
«Лаки, его настоящее имя Чарли Лучано, уже в 20-е годы слыл крутым громилой, когда в его банду влился новый человек – щуплый еврей из Одессы, чье дерзкое неповиновение и независимость вызывали, по меньшей мере, уважение. Когда Лучано стал перестраивать мафию, этот щуплый еврей стал ее главным архитектором. Врожденная способность быть беспощадными и жить по принципу «цель оправдывает средства» помогли им обоим в своей «профессии» подняться на недосягаемую высоту. В отличие от своих многочисленных предшественников и коллег по бизнесу Лучано не погиб от пули или в тюрьме – он умер от сердечнососудистой болезни. Но власти Италии и США уже были готовы вновь предъявить ему обвинение – новый тюремный срок 50 лет».
Лаки, Чарли Лучано
Рожденный в Одессе
Как жаль, что ты не писатель, Саша, как твои, возможно, прародители? Ты хороший рассказчик, то есть врешь прекрасно и вдохновенно, доставляя удовольствие всем, особенно себе. Может, проснется в тебе на старости настоящий гурман изящной словесности и потянется рука твоя к перу, перо к бумаге, и благодарные потомки скажут однажды, каким великим могучим русским их предок владел. И назовет тебя всяк сущий в Питере пиит.
Юбилейное застолье подходило к концу. Подвыпившие гости уже расходились.
— нет, я ни Пушкин, ни Толстой. Моя фамилия моложе меня самого. Я расскажу тебе нашу фамильную легенду, – отвечал герой вечера Саша Толстов, когда мы уже остались наедине.
Повествование Саши закончилось далеко за полночь. Оно меня так заинтересовало, что я решил его записать, дополнив некоторыми историческими фактами и собственной фантазией.
Мой дед родился в Одессе. И был он другом и покровителем знаменитого в то время бандита-налетчика Мишки Япончика. Как гласит семейное предание, наш предок по имени Изя Толстович был покруче и успешнее самого Япончика. Оно и понятно, в то время Изя ему почти в отцы годился, и Мишка долго у него был на вторых ролях. Но каприз Судьбы – забыт был скоро Изя, а Мишка как знаменитый бандит-налетчик вошел в историю надолго. Его в Одессе помнят и сейчас, как Герострата в Риме. Да что в Одессе! Уж новые япончики гуляют по России.
В те времена далекие менялась быстро власть: большевики, Петлюра, Врангель… опять большевики – всерьез, надолго, чего принять совсем не мог мой дед.
Пьяна-дель-Гречи
И Мишке скоро всю Одессу Изя сдал, поставив его «смотрящим», а сам со своими капиталами пустился странствовать в Европу. Менялись города и страны. Бандиты мафией сменились. Так волею судьбы в Италии он оказался. Теперь Толстович дон Толстини величался. Он вхож уже в почтенные дома, ему и руку пожимают – успешный стал он бизнесмен. Жизнь протекала его в небольшом городишке Пьяна-дель-Гречи.
Но этот городок облюбовал и будущей вождь Италии, Бенито Муссолини. Однажды наш Толстини оказался в гуще кровавой разборки загулявших молодчиков Бенито и местной мафии. Помогла одесская закалка, и он сумел улизнуть и от тех и от других, да еще каким-то образом спас раненого парня от неминуемой расправы молодчиков. Прекрасно владея искусством поножовщины, он был и не плохим врачевателем.
Открыв глаза, молодой человек произнес: «Лаки». Это было имя, с которым надолго переплелась судьба моего деда до самой его кончины… с благословения или по приказу спасенного им Лаки.
Через пару недель Лаки со своим спасителем дон Толстини предстал перед знаменитым своим дядей – дон Чиччо. Являясь мэром этого городка, дон Чиччо по совместительству был также и главарем сицилийской мафии знаменитой Коза Ностро. Так часто бывало в солнечной Италии и не только. Мэр оказался радушным хозяином и, несмотря на явный русско-одесский акцент Толстовича, стал относиться к нему с явной симпатией. Сыграли роль не только общие одесские корни дона Чичо и Толстини. Ум и смелость одесского бандита он сумел оценить по достоинству.
Как-то вечером Толстини ужинал в пиццерии, где служила его подруга. «Что-то долго не появляется моя Сильфида» – подумал бывший одессит. Неожиданно истошные крики о помощи из «подсобки» заставили его вздрогнуть. Он узнал голос своей подруги и, опрокидывая стулья, бросился в служебное помещение. Сильфида в разодранном платье с разбитым лицом лежала на полу. Рядом ухмыляющийся молодчик, застегивая пояс на брюках, что-то бормотал по-итальянски. Не раздумывая, по своей старой одесской привычке дон Толстини выхватил нож и бросился на итальянца, пытаясь нанести ему смертельный удар. Но подоспевшие секьюрити успели его ловко перехватить.
В тот вечер он потерял слишком много: и честь, и любимую женщину, и деньги. Перед глазами стояла нескрываемая ухмылка этого кучерявого итальянца, который, глядя на него с нескрываемым презрением, произнес: «опять этот идиш…». Через несколько дней, выйдя из полицейского участка, не зная, что делать, Толстини зашел в дом своего нового знакомца дон Чиччо. Выслушав его, дон Чиччо произнес: « Что же ты ко мне сразу не пришел, я же тебя принял как брата. Мы теперь одна семья. Коза Ностро не оставляет своих в беде. И ты должен знать: моральные ценности нашей семьи есть уважение к нашей организации и не меньшее уважение к своим женщинам. А честь превыше всего. И если ты член нашей семьи, то закон Вендетты здесь – неотвратим». Чиччо бросил на стол пачку фотографий – «покажи кто…, этот? И рядом был этот? Я их знаю давно. Этот кучерявый – Альберто, сын обувного короля на Сицилии. Все они партийцы у Бенито, его новой партии и друга его Адольфа. Для них нет ни законов, ни традиций. Теперь кучерявый проведет год на больничной койке. Я позабочусь, а дальше на костылях или с палочкой.… А затем обитель Святой Магдалины примет его в свои объятия».
Скоро газеты сообщили, что Альберто Висконти, сын известного в городе предпринимателя, в тяжелом состоянии доставлен в госпиталь. Под подозрение попала сицилийская Коза Ностро. Кандидат в премьер-министры Италии Бенито Муссолини выступил с патриотической речью о необходимости борьбы с мафией во всех ее проявлениях.
Все это, а также дела общего бизнеса очень сблизили дона Чиччо и дона Толстини .
Что касается Лаки, в своей мафиозной среде он еще никаким титулом не обладал, но слыл крутым громилой, когда в их компании появился новый человек – щуплый еврей Толстини, который так нагло называл себя – дон Толстини. Его дерзкое неповиновение и независимость вызывали уважение. И тогда это было залогом их долгих дружеских отношений… на определенном отрезке времени.
– держись моего Лаки, за ним большое будущее, напутствовал нашего деда мэр города. Я стар, и на Сицилии он будет Capo di Capi Re, боссом всех боссов – пояснил дон Чиччо. Его настоящее имя Чарли Лучано. Лаки, то есть счастливчик – потому что выжил после кровавой расправы с ним нашими конкурентами, а теперь еще и потому, что ты его спас. А Бенито Муссолини нам за все заплатит, а за кровь будущего короля очень дорого.
Бенито
Скоро Изя узнал, что мафиози сицилийской мафии уже является Лаки. Однако выполнить свое обещание по отношению к Бенито дон Чиччо уже не смог. Вольготной жизни для Коза Ностро пришел конец. Некомфортно стало и самому Лаки. И мэр ничем помочь не мог. В 1922 году Бенито Муссолини стал премьер-министром Италии. Теперь он уже не мог допустить, чтобы его диктаторская власть ограничивалась чем-либо. И совсем не хотел признавать мафию и делить с нею власть. Поэтому дону Чиччо и дону Толстини и всему их ближайшему окружению была объявлена жесточайшая война. И прежде всего Муссолини стремился уничтожить этого новоявленного короля Италии, Лаки.
В своем стремлении укрепления личной власти Муссолини не сдерживали ни законы, ни монархические устои. Свои законы он устанавливал сам. Впрочем, это было в духе времени диктаторов всего мира. Для итальянской мафии настали чёрные дни. Хотя режим Муссолини, в отличие от гитлеровского, не прославился ни концлагерями, ни массовыми избиениями «низших рас» с организацией, способной соперничать с ним по влиянию на население, он никак не мог примириться. И Бенито одержал блестящую победу. Тюрьмы и кладбища Италии были заполнены рядовыми бойцами мафии. Погиб и дон Чиччо, покровитель моего деда.
Теперь мафия перешла на нелегальное положение, что было вполне заурядным делом. И она, отстаивая свое право на существование, стала бороться с фашизмом. Но над Лучано и Толстини постоянно висела угроза расправы со стороны Бенито.
Мудрый Лучано, как много лет назад Толстович, покинул свою родину, обосновавшись на восточном побережье США, где к этому времени уже достаточно прочно обосновались его соотечественники.
Дон Толстини
И волею судьбы в самое трудное время для всей итальянской мафии дон Толстини стал мафиози на Сицилии в обличии клерка среднего достатка. К тому времени бывший одессит успел жениться на красивой испанке Изабелл и родить дочь Марию, которая быстро расцвела в пышную красавицу.
Опасаясь за свою семью, Толстини сумел переправить ее к родителям жены в Испанию, где они оказались на территории республиканской армии. Красавица дочь очень скоро вышла замуж за настоящего испанского гранда, и родить мальчика Сильвио.
После поражения республиканской армии и многочисленных интернациональных бригад не стало испанского гранда. Он погиб в этой кровавой бойне. Марию с сыном Сильвио уже советские «интернационалисты» переправили в Советский Союз. Красавица Мария, потеряв своего гранда, вышла еще раз замуж уже за советского офицера. Непривычное для России имя Сильвио сразу превратилось в Сашу по фамилии Толстов. Но это случилось много позже. А пока в криминальной хронике Соединенных Штатов Америки не сходило с газетных полос имя Чарли Лучано. Газетчики приписывали ему торговлю наркотиками, организацию подпольных борделей, убийства. Но ни один прокурор ничего не мог доказать – не хватало свидетелей, их просто не было.
Возвращение короля
Незадолго до начала Второй мировой войны стараниями известного прокурора Томаса Дьюи все таки Лучано угодил за решётку на 50 лет.
В США политики в свою очередь тоже боролись с мафией как могли. Парадоксально, но свободу Лучано получил благодаря Второй мировой войне. Когда нужно было разобраться с немецкими диверсантами в портах восточного побережья, обратились за помощью к той же мафии из солнечной Италии. И задача была успешно решена без всяких потерь со стороны официальных властей. При этом для Лучано были истребованы очень комфортабельные условия содержания. Диверсии были прекращены, и правительство США осталось довольно, приобретя опыт сотрудничества с итальянской мафией.
Однако, история с Лучано или Лаки, как он больше был известен в своих кругах, на этом вовсе не закончилась, а только началась. Более всего политики США опасались, что вслед за побеждённым фашизмом, по Европе благодаря Советскому Союзу, разгуляется коммунизм. Нужно было поторопиться спасать Италию от фашизма, да и от коммунизма тоже. Приближался 1943 год – открытие второго фронта в истории Второй мировой войны. США были очень озабочены как с наименьшими потерями организовать высадку своей армии в Европе.
Естественно, обратиться за помощью к заклятым врагам фашизма – мафии, в данном случае, к Чарли Лучано было самое логичное. И при этом обеспечить себе бескровную высадку на Сицилии. И уже президентом США дана «отмашка» на эту тайную операцию. Наконец-то для итальянских мафиози появилась возможность выйти из подполья и вернуть себе былую славу. Так что мафия с удовольствием взялась за дело.
Сегодня истории борьбы итальянской мафии с фашизмом и ее связи с администрацией США посвящены многие публикации. Наиболее полно этот вопрос освещен в работе М.В. Гуминенко «О том, как и почему итальянская мафия боролась с фашистом Муссолини».
В 1943 году Чарли Лучано, оговорив своё досрочное освобождение, помог американцам связаться с Сицилией. Воспрянувшая духом итальянская мафия начала подготовку к освобождению страны от диктатуры фашистского режима. Главари сицилийской мафии подключили к делу лучших из оставшихся на свободе и не расстрелянных людей. Рукам этих людей принадлежат точнейшие карты и топографические планы местности для вступления союзных войск. Была организована разведка, местное население было подготовлено к встрече американской армии. Благодаря слаженным действиям и хорошей подготовке, обеспеченной руками мафиози, войска США вошли в Италию, а мафия в Италии получила возможность полностью возродиться.
При высадке американского корпуса на Сицилии на флаге головного танка крупными буквами красовалось LUCKY. Это Лаки, глава сицилийской мафии в изгнании возвращался на свою историческую родину. Не было ни единого выстрела. Под приветственные крики рядовых мафиози, среди которых, несомненно, был и дон Толстини, Коза Ностро начала своё триумфальное возрождение как влиятельная политическая сила не только в Италии, но и в США.
Вернувшись в Италию, Лаки никак не мог забыть своего старого должника – Бенито Муссолини. И много времени и сил у него занимали поиски бывшего премьер-министра. Скоро все центральные газеты мира сообщили, что бывший итальянский диктатор Бенито Муссолини с любовницей были схвачены партизанами при попытке бегства в Швейцарию и на следующий день расстреляны. Роковое совпадение – в тот день, покончил с собой Адольф Гитлер. Это был 1945 год, 30 апреля. История не дает ответа, была ли какая либо связь между этими партизанами и бойцами мафиози Лаки, Чарли Лучано.
Возвращение Лаки на Сицилию, конечно, не очень приветствовалось дон Толстини, который уже к этому времени стал некоронованным королем сицилийской мафии. Но с этим никак не мог согласиться восставший из пепла король. Знаменитому Чарли Лучано, Лаки, который на определенном отрезке времени 20 века сумел подмять под себя всю Италию, сегодня посвящены многие монографии, сняты фильмы. По степени его влияния на человека, на толпу его можно сравнить и с Гитлером и Муссолини и российским Распутиным. Все авторы исторических хроник, касаясь известного мафиози, отмечают его необычайное обаяние, но еще большую жестокость по отношению к своим противникам или к тем, кто не желал подвинуться, а точнее уступить место на пьедестале. Поэтому неудивительно, что дон Толстини однажды был найден в центральном парке с прострелянной головой. Лаки не посчитался даже и с тем, что был обязан ему самой жизнью на заре своего становления. Возрождая свою былую власть, Лаки кровавым катком прошел по Сицилии. Но это и ему стоило дорого. Скоро итальянские газеты сообщили о смерти от инфаркта знаменитого Чарли Лучано, Лаки, босса всех боссов всего мафиозного мира.
Незадолго до своей смерти в интервью бульварной прессе Лаки сказал: «Я слишком поздно уяснил простую истину: чтобы заработать миллион честно, нужны те же самые мозги, что и украсть его. И лучше жить по закону».
Черноокая, уже поседевшая испанка, с необычным именем Изабелл Толстини-Кабалье, узнав о трагедии на Сицилии, скоропостижно скончалась, предоставив возможность группе советских инструкторов забрать ее дочь и внука на историческую родину своего мужа.
2012 октябрь
Татьяна
1941 год. Осень. Вокзал. Поезд с разбитыми стеклами и выбитыми дверьми дышал холодом и страхом ожидания. Пассажиры еще не отошли от шока пикирующих бомбардировщиков и разрывов бомб. Это был последний поезд, вырвавшийся из Ленинграда. Он был заполнен исключительно женщинами с детьми. Дети, дрожащие от холода, кричали до надрыва голосовых связок.
Моему младшему брату еще не было и года. Он задыхался.
Врач, седовласый старичок, прибыл на наше новое место обитания в Ярославле и, осмотрев младенца, сказал: «не знаю, чем помочь, у ребенка двусторонняя пневмония. Спасти его может только чудо. Или вот это лекарство, которого в городе нет. Все забирает фронт. (он написал на листке что-то по латыни). Мать молча давилась от слез. Бабушка сидела с окаменевшим лицом, но вдруг вскочила и побежала навстречу входившему деду: «Я знаю, ты до меня долго встречался с Татьяной, она же аптекарша. Я тебя никогда не спрашивала про нее и сейчас не спрошу. Но спаси своего внука. Достань вот это – она дала бумажку с непонятной латынью. Затем открыла свою шкатулку: «это моя пенсия, возьми, на всякий случай». Потом обернулась, взяла из кастрюльки еще теплые две картошины, положила в карман деду и проводила его на улицу.
Дед пришел поздно вечером. Молча положил на стол бабушкину пенсию – не понадобилась, и две коробочки загадочного лекарства. «Таня вскрыла пломбу, взяла из «НЗ», ничего не говори дочке, пусть считает, что это случайно оказалось в аптеке» – устало сказал дед. Бабушка, ничего не сказав, забрала коробочки и пошла спасать младшего внука. Она прекрасно понимала, какую цену предстояло заплатить за эти коробочки бывшей подруге ее мужа. Она знала, что за украденный кочан капусты в то время человек получал шесть лет тюрьмы. А вскрыть НЗ, которое предназначалось исключительно для лиц особой категории, в которую никак не вписывался мой брат…
Сразу после снятия блокады Ленинграда мы все вернулись в родной город. Мои бабушка и дедушка почему-то не смогли уже жить вместе. Причина никогда не обсуждалась в семье.
В Ленинграде нас ждала коммунальная квартира, уплотненная жильцами из разбитых домов. И в этой коммуналке, в тесноте, с клопами и прочей нечистью мы встретили долгожданный день Победы.
В 1947 году вернулся из госпиталя отец. Все его имущество было в заплечном мешке. Это были две пары сапог – резиновые и кожаные. Кожаные сапоги, блестящие черные были предметом особой гордости отца. Стуча протезом по паркету, передвигаясь по комнате, отец, бывало, говорил матери: «мне эти блестящие уже ни к чему, а вот старшему скоро будут в пору – в школу в них пойдет. А резиновые … в чем же огород копать?». Огород – это была давняя мечта отца о даче. Для хранения своих трофеев отец решил держать их в пустующей тумбе общего коридора квартиры.
Прошло несколько лет, и после очередного пребывания отца в госпитале решено было примерить сапоги старшему сыну. Но, о, ужас! В тумбе сапог не оказалось.
Скоро в коридоре общего пользования появилось объявление:
«Для сведения жильцов квартиры. Это не апрельская шутка, а горькая, скорбная правда! Во время моего пребывания в госпитале на излечении (февраль — март с/г), из тумбы, расположенной в коридоре у входной двери, украдены две пары сапог 41 размера. Одна пара резиновая новая, вторая кожаная яловая в хорошем состоянии. Совершив свой мерзкий аморальный поступок, ворюга-хапуга не только лишил инвалида ВОВ, пенсионера-садовода защитной обуви от ненастной погоды, но и бросил тень подозрения на честных людей, живущих в коммунальной квартире №26». И незамысловатая подпись с припиской: ветеран Советской Армии, кавалер ордена Красного Знамени, инвалид ВОВ, полковник запаса… 1апреля 1952г. Полковник – это было явное преувеличение, но кто ж будет проверять. Тем более отец искренне считал, что это звание он давно заслужил. И вроде документы готовились. Вот если бы не последнее ранение в самом конце войны…
Объявление произвело очень сильное впечатление на жильцов квартиры. Особенно перечисленные регалии его автора. По квартире пошли слухи о «ворюге –хапуге». Все жильцы сходились в едином мнении – это был Лешка-заика из первой комнаты, дверь которой была рядом с пресловутой тумбой. Его часто видели курящим на кухне, несмотря на запреты дружной коммуны. А один раз его даже застали распивающим бутылку водки на кухне в компании подозрительных дружков. Бедный Лешка! Чувствуя на себе враждебные взгляды коммуналки, он старался не выходить из своей норки-комнаты, тем самым, усиливая к себе подозрения. Неизвестно что могло ожидать Лешку, но сапоги неожиданно нашлись. По совету нашей мамы они давно уже лежали в дальнем углу под кроватью, о чем все забыли.
После тяжких моральных терзаний и самобичевания отец решил публично покаяться. И в коридоре появилось новое объявление: «Дорогие товарищи-жильцы квартиры! Признаюсь в свершении неблаговидного поступка, выразившегося в том, что я без достаточно веских оснований заявил о пропаже у меня двух пар сапог. Фактически сапоги мною были убраны в другое место хранения и, несмотря на тщательные их поиски, были обнаружены случайно только сейчас. В дополнение к собственным переживаниям и самобичеванию за ложное обвинение, приведшее к психологическому шоку и естественной взаимной подозрительности среди жильцов, приношу последним искренние извинения за свершенный мною поступок». Подпись на сей раз, была без указания регалий и звания. Совсем скромненько.
С тех пор минуло много лет. Моему младшему брату уже за семьдесят. Он здоров и по-прежнему работает.
Иногда, как в калейдоскопе, мелькают картинки прошлого – я возвращаюсь в разбитый Ленинград, вижу коммуналку… и эти сапоги. Хожу по Ярославлю, мелькают лица и дома.
С братом мы живем в разных городах и даже государствах. Я его редко вижу и очень жалею, что в свое время не рассказал ему нашу семейную тайну. Тайну его спасения.
Хочется верить, что та далекая и неизвестная нам Татьяна не разделила судьбу женщины, укравшей с поля кочан капусты, спасая своих детей. И я говорю: «Брат, услышь меня, помолись за Татьяну!».