-1-
К нам на уроки часто приходили разные ветераны.
Однако между собой они были похожи.
Ветераны были дородные, с бородавками на лбах и шеях, с большими тяжёлыми руками, в костюмах, при медалях и орденах.
Говорили они степенно.
В их речи звучало: «немецко-фашистских захватчиков», «логово врага», «стремительный бросок», «контрнаступление».
И то, что они говорили, и то, как они говорили, странно перекликалось с параграфами школьных учебников.
Из этих встреч я не запомнил ни слова.
Кроме одной.
Её я запомнил всю жизнь и могу воспроизвести дословно.
-2-
В апреле девяносто второго наша классная долго болела и поэтому не успела договориться с ветеранами. Их разобрали, и предшествующая Дню Победы неделя была у них расписана по минутам, среди которых нашему классу места не было.
Тогда кто-то шепнул ей, что на улице Ленинградской живёт бывший плотник, а ныне пенсионер и рыбак Ундозёров, который свои медали раздарил соседским детям и о войне вообще-то не рассказывает, но любит выпить, и если поставить ему пол-литра, то…
Так Ундозёров пришёл к нам на урок литературы.
Он оказался худым, сутулым, но жилистым дедом семидесяти лет и с порога произвёл впечатление человека озорного и даже несколько хулиганистого.
— Учатся тут… У Надьки… — вместо приветствия задорно подмигнул он вставшему классу и хмыкнул.
«Надька» зарделась, потому что, во-первых, звали её Верунчик, а во-вторых, она поняла, что не нужно было выдавать Ундозёрову аванс в виде маленькой.
Сначала всё шло, как положено.
Верунчик поведала нам, что зовут Ундозёрова Александром Викторовичем, что на фронте он оказался прямо в сорок первом, был истребителем танков, потом разведчиком и дошёл до Берлина.
Сашка, как называл Ундозёрова весь город, включая самых маленьких детей, слушал всё это рассеянно и скучал, а когда Верунчик упомянула про медаль «За Отвагу» и просто зевнул самым громким образом: «О-хо-хо-хо-хо-хо-хо, — и добавил. — Еть».
— Так поведайте нам о самых запоминающихся моментах вашего славного боевого пути, — торжественно возвестила Верунчик.
И Сашка начал ведать.
— А он, сука, прёт прямо на нас, — рванул он с середины. — Прёт и прёт, блядь. А я уже обосрался.
Векрунчик сватилась за сердце и что-то залепетала.
Но Сашка неожиданно начал орать:
— Я по нему из бронеружья — ёбс, ёбс, ёбс, а он, сука, прёт и прёт. Потом остановился, пушку навёл — и по блиндажу — ХУЯК, БЛЯДЬ!!! Я всё, сука, бросил и бежать. А «За Отвагу» мне потом по ошибке дали…
— Достаточно, достаточно! — пробилась в рассказ Верунчик.
-3-
Потом к нам ещё приходили ветераны.
Дородные, с бородавками на лбах и шеях, с большими тяжёлыми руками, в костюмах, при медалях и орденах.