Сумерки

Продолжение. Начало в 06-02-2-12
Глава шестая. Виктор.

Большинство неприятностей в жизни мужчин появляется тогда, когда они женятся. Почему же они это делают? По любви? Конечно, конечно; кто же спорит?
Встретив свое счастье, мужчины желают навсегда сохранить его в образе трепетной и нежной подруги. Господи, как же они наивны! Вероятно, пылким и полным мужских сил женихам кажется, что их невеста тоже никогда не состарится!
Любовь слепа; к сожалению, в любовном угаре молодые люди очень редко анализируют характер своей будущей половины!
Казалось бы, чего проще: погляди на мать невесты, и ты поймешь, какой через годы станет твоя жена. Но нет, молодые люди никогда не слушают советов старших. Зачем им какие-то советы, когда у них на плечах имеется собственная голова?
Наши молодые люди доверчивы и наивны, ну совсем, как Буратино в тот день, когда он посеял денежки на поле чудес. А чем еще объяснить то, что многие мужчины соглашаются сделать запись в книге актов гражданского состояния, напрочь позабыв о брачном контракте?
Как откровенно сказала одна моя знакомая, отсудившая у бывшего мужа большую часть его московской квартиры: «все мужчины, — большие мальчишки; их так легко обманывать»! Впрочем, эта мудрая женщина навсегда сохранила о своей любви только хорошие воспоминания.
Какими важными выглядят женихи в день свадьбы! Еще бы; ведь свадьба, — это самый главный день в жизни, это ожившая сказка, это полет сбывшейся мечты!
— Горько! — шампанское бьет вверх пенистой струей.
— Горько! — пузырьки шипят в хрустальном бокале, белоснежная невеста счастлива и мила; сила иллюзии такова, что многим присутствующим кажется, что так будет всегда.
Но нет, к сожалению, не всегда! Не один мужчина, оставшись у разбитого корыта, задавал себе вопрос о том, куда вскоре после свадьбы исчезает фея его мечты.
— Господи, откуда взялась эта вздорная баба? Эх, знал бы я, что будет, никогда бы не женился! — взявшись за голову, говорят бывшие женихи.
А стоило ли так спешить со свадьбой, о мечтательные молодые люди? Разве вам читали в детстве сказки, в которых описана счастливая супружеская жизнь?
Нет, не читали; потому что таких сказок не бывает.
Вы никогда не задумывались, о том, как сложилась судьба мужа принцессы на горошине? А супруга Красной Шапочки? А не приходилось ли вам будить поцелуем спящую красавицу?
Нет?! И не целуйте ее, Бога ради! Пусть себе спит и видит сны о прекрасном принце, который будет вынужден обеспечивать ее благосостояние, навсегда позабыв о самом себе….
Ах, да…. Извините! Совсем упустил из виду, что вы давно забросили книжки и предпочитаете смотреть по телевизору «Звездные войны» или стрелять в ревущих монстров на экране компьютера.
Ничего, вы женитесь, и это пройдет! Неумолимое время расставит все по своим местам; вот и окажется, что компьютерные уродцы это не самое страшное в вашей многострадальной жизни….
А когда вам придется пылесосить квартиру в поисках горошины или быть в ответе за проказы жены, разбираясь с многочисленными серыми волками, которых она приручила, вспомните о сказках. Если у вас еще останется несколько минут личного времени, попробуйте перечитать заново Шарля Перро, братьев Гримм или давно забытого Андерсена.
И вы найдете ответы на многие вопросы. А сейчас:
— Горько!

Когда собеседники Виктора спрашивали его о семейной жизни, он всегда отвечал, что у него все хорошо, даже отлично; лучше всех! На самом деле это не совсем соответствовало реальности; приятель Николая Ивановича не любил бывать дома, где он не мог расслабиться ни на час.
Жена Виктора, бывшая швея, обладала тяжелым характером, и настолько подавляла своего супруга, что одно время он даже перестал испытывать к ней интерес.
— Что значит, устал? — как-то поинтересовалась у мужа Ольга. — Настоящий мужчина всегда должен выполнять свои супружеские обязанности; идем в спальню! Так…. Давай, давай… работай!
И Виктор снова и снова доказывал свою любовь к законной супруге.
Ольга, которой не хотелось считаться женой прапорщика, часто упрекала мужа в том, что он не смог добиться тех жизненных высот, которые она считала приемлемыми.
— Почему ты не можешь дослужиться хотя бы до майора? — спрашивала она.
— Хорошо! — и Виктор стал представляться новым знакомым офицером ФСБ; он все равно работал в гражданской одежде, а разведчику лишних вопросов не задают.
Выбор жизненных ценностей Виктора всегда определялся представлениями того круга знакомых, среди которых вращалась его жена Ольга, считающая себя знатоком светской жизни. А как иначе-то?
Шло время. Отслужив положенный срок (год за полтора), Виктор военной карьеры не сделал и к тридцати шести годам вышел на пенсию в звании старшего прапорщика. Вскоре он поступил на службу в частную охрану, где его опыт был востребован; зарплата охранника, готового работать без выходных, оказалась достаточно высокой.
Супруги сменили место жительства, — теперь они жили в «сталинской» пятиэтажке без лифта, с доплатой обменяв на нее свою квартиру в новостройке. Перекрытия в обветшавшем доме были деревянными, и с потолка падали большие куски штукатурки, из кухонного мусоропровода в квартиру нагло проникали тараканы и муравьи, но предстоящий ремонт не пугал Ольгу; престиж стоил дороже!
С переездом круг общения семьи расширился; требовалось соответствовать новым знакомым и скоро как-то само собой подразумевалось, что Виктор и его жена занимают в свете высокое положение, а их сын, — заурядный троечник, успешно оканчивает престижный институт.
Желая выглядеть истинной москвичкой, Ольга занялась изучением столичного диалекта:
— Не надо выговаривать все буквы в словах дождь и скучно, — заглядывала она в книжку, с удовольствием поучая косноязычного супруга, надо говорить вот так: «дощь»; «скушно»…. Ты понял меня?
Виктор послушно кивал, но уже через минуту из ванной комнаты до него доносился истошный крик жены:
— Ну, как мне вдолбить тебе в тупую башку, чтобы ты не ложил свои грязные носки на свежевыстиранную простынь!
Тщеславие Ольги сыграло с ней недобрую шутку; у отставного прапорщика не было чувства меры, зато с годами у него вдруг разыгралась фантазия.
Для начала Виктор причислил к своим приятелям известных людей из администрации президента и государственной думы. Заодно он присвоил себе звание полковника в отставке; теперь Виктор мог смело рассказывать знакомым, что закончил два института и военную академию.
Снисходительно похлопывая новых приятелей по плечу, он и сам привык верить в свою ложь. При этом Виктор чувствовал себя победителем:
— С кем эти чудаки хотели помериться своими достижениями! Да он их всех за пояс заткнет!
Алкоголь придавал Виктору уверенности, но, напиваясь, новоиспеченный «полковник» частенько забывал, о том, что наплел в прошлый раз. Заметив странное поведение своего супруга, Ольга сделала попытку заставить его держаться в рамках приличий, но, убедившись в бесполезности своей воспитательной работы, окончательно махнула на мужа рукой.
— Все мужики, — алкоголики и импотенты! Вам лишь бы надраться… — категорично заявила жена, полностью исключив незадачливого супруга из своей светской жизни.
Теперь, когда у бывшего прапорщика возникало желание расслабиться, он напивался в уличных забегаловках, торгующих в разлив дешевой водкой. Угощая спиртным алкоголиков и ночуя у спившихся женщин, Виктор чувствовал себя подобно сказочному султану Гарун-Аль-Рашиду. Еще бы, ведь он опять был в центре внимания!
Конечно, случались и неприятности. Один раз у него украли документы и дорогие часы, подаренные за безупречную службу, а в другой раз Виктору срочно пришлось проходить курс лечения антибиотиками.
Со временем самопровозглашенный полковник стал вести себя осторожней, но ему все равно требовалось с кем-то общаться. Знакомых у Виктора почти не осталось, и можно было понять, как он обрадовался, когда попал в гости к старому приятелю.

Столичная погода не радовала москвичей; даже старожилы не могли вспомнить год, когда во время крещенских морозов шли дожди.
После Рождества Виктору неожиданно дали еще один выходной день, и он не знал, куда его деть. Жена как назло сидела дома. Промаявшись все утро, бывший прапорщик решил позвонить Николаю Ивановичу, а затем передумал. Виктор был там совсем недавно и ему вполне могут ответить отказом, сославшись на какие-нибудь обстоятельства.
«А зачем звонить, если можно просто свалиться, как снег на голову! Мол, случайно был рядом, решил навестить друзей.… Тогда ни у кого не поднимется рука, чтобы его выпроводить! А ведь Николая может и не быть дома, — он же в командировку собирался», — вспомнил Виктор. — «Ну и ладно.… Зато молодая хозяйка будет дома!»
Ему запомнилось радушие, с каким встретила его жена приятеля, и мысли Виктора внезапно двинулись в другом направлении:
«А ведь он тогда девчонке понравился! Глупышка, конечно; но фигурка у нее ничего»…. — воображение Виктора неожиданно разыгралось и он начал одеваться. Что бы там не считала жена, импотентом он не был!
— Куда это ты собрался, на ночь глядя? — подозрительно спросила его Ольга.
— Да по мобильному телефону с работы звонили; человек заболел, так надо его подменить!
— Пьяный не возвращайся, — сказала ему жена.
Странное напутствие! Виктор удивленно пожал плечами и вышел из дома. Он уже давно не приходил домой пьяным; зачем ему лишние неприятности?

С налоговой инспекцией удалось договориться. Внутреннее напряжение, возникшее на работе в последние недели, спало, и поэтому у Светланы было прекрасное настроение. Через день должен был приехать Николай Иванович, а пока хозяйка затеяла генеральную уборку; хорошо, когда никто не путается под ногами!
Магнитола, установленная в кухне, играла веселую музыку. Работа спорилась, а Светлана строила жизнеутверждающие планы на отпуск, который супруги собрались провести в Египте. Ей всегда хотелось увидеть своими глазами знаменитого сфинкса. Николай Иванович, который уже бывал в этой стране, сказал ей, что этой фигуре более тринадцати тысяч лет; Света засомневалась, но муж привел аргументы в пользу своей теории, отчего ей захотелось посмотреть на эту скульптуру еще больше.
Молодая женщина приступила к чистке столовых приборов, когда послышался неожиданный звонок. Удивленная Света вытерла руки полотенцем и приоткрыла входную дверь.
У входа в квартиру стоял улыбающийся Виктор. Карман его куртки оттопыривала большая бутылка водки с ядовито-зеленой этикеткой.
— Привет, Лапуля! — от него пахло алкоголем. — Я тут случайно рядом оказался, — вот и решил навестить старых друзей.
Такое обращение резко покоробило молодую женщину, которая уже привыкла к тому, что на работе ее зовут по имени и отчеству. Она помнила, что перешла с приятелем мужа на «ты», но кто дал ему право быть таким фамильярным?
— Здравствуй, Виктор! — сдержанно сказала Светлана, — Ты к мужу? Извини, но его сегодня нет дома. Я передам ему, что ты заходил.
— Да, ладно тебе! Ну нет его…. Ты девка молодая…. Что мы не найдем с тобой, чем время занять? — хохотнул Виктор. Он мысленно чертыхнулся, припоминая имя женщины, с которой сейчас разговаривал. — Лапуля, ты что, так и будешь держать гостя на пороге? — Виктор попытался распахнуть дверь, но ее сдержала резко натянувшаяся цепочка.
— Я уже сказала, что мужа сегодня не будет! — отрезала Светлана, решив не церемониться с наглецом. И дверь захлопнулась перед самым носом неудавшегося гостя.
— Вот, зараза! — реакция Виктора была предсказуемой, но этих слов Света уже не услышала.
«Его посмели выгнать! И, кто, такое ничтожество, — какая-то наглая девка!» — переживая случившееся, ошеломленный приятель Николая Ивановича тяжело опустился на лавочку перед подъездом.
Самолюбие Виктора было задето. Он отвинтил пробку, поднес бутылку ко рту и сделал большой глоток прямо из горлышка. «Ну, нет, он этого так не оставит»…. — обида обжигала горло сильнее водки, а воображение бывшего прапорщика рисовало ему соблазнительные сцены унижения упрямой девчонки. Он сделал еще несколько больших глотков и презрительно прищурился. На улице зажглись фонари, и окружающий мир казался Виктору все менее и менее реальным.
Через некоторое время он обошел вокруг дома. С обратной стороны здание было окружено густыми зарослями кустарника; сейчас там было темно и грязно, но именно туда выходили окна квартиры Николая Ивановича.

Света домыла посуду и приняла душ. В квартире было тепло. Любуясь своим отражением в зеркале, женщина сменила рабочий халат на легкую ночную рубашку.
«Странно!» — ей почудилось за темным окном какое-то движение. Светлана поежилась; как все же неприятно оставаться дома одной! Она плотно затворила в доме все шторы, погасила свет и включила телевизор.
Найти интересную передачу не удалось. Лежа в кровати и переключая телевизор с канала на канал, молодая женщина вдруг начала испытывать муки совести.
«Наверное, нельзя было прогонять Виктора просто так; надо было ему хоть чая предложить…. Конечно же, она вела себя некрасиво! Хотя, если посмотреть на вопрос с другой стороны; то, как она может пустить домой постороннего мужчину в отсутствие мужа?» — с этими мыслями она начала засыпать.

Когда Николай Иванович вернулся домой, Светлана рассказала ему о визите приятеля.
— Ты поступила правильно! — одобрил учитель поведение жены.
— А еще что-то шевелилось за окном, — добавила она, — вдруг это был какой-нибудь сумасшедший?
— Пустяки, тебе это показалось, — улыбаясь, сказал Светлане географ, — никакой псих не полезет под наши окна в такую грязь!
Как только жена ушла на работу, он внимательно осмотрел пространство под окнами квартиры. Подмерзшая земля хранила множество отпечатков мужских ботинок с рифленой подошвой, скорее всего сорок третьего или сорок четвертого размера. В одном из углублений четко отпечаталось название обувной фирмы. Рядом со следами валялась пустая бутылка из-под водки с ядовито-зеленой этикеткой.
««Zamberlan»! Что ж, Виктор всегда хвастался тем, что носит дорогую обувь,» — подумал Николай Иванович. Интересно, какие дела могут удерживать его приятеля в этом районе? Ответа на этот вопрос пока не было.

Глава седьмая. Следствие продолжается.

Начало нового года в колледже было омрачено самоубийством. В первый же день занятий, в лесопарке, неподалеку от места, где тренируются любители бега, было найдено тело Аллы Ступиной, студентки первого курса кредитно-финансового колледжа. Девушка повесилась на одной из ветвей старого, разросшегося дуба.
Какие только слухи не ходили по колледжу! Студентки поговаривали о несчастной любви, а администрация беспокоилась о том, что преподавателей могут обвинить в излишнем давлении на бывшую студентку; Алла никогда не была успевающей студенткой, имела хвосты, и ее собирались отчислить за неуспеваемость.

Следователь привычно обосновался в кабинете психолога.
В одну из перемен в дверь неуверенно постучали:
— Можно войти?
В кабинет вошла Настя, темнокожая студентка из той группы, где училась Алла Ступина. Вид у нее была испуганный, но решительный.
— Я хотела бы сделать признание. Это я виновата в смерти Аллы! — заявила девушка охрипшим голосом.
Удивленный неожиданным поворотом событий, Матвей Федорович налил Насте полный стакан воды:
— Успокойся, пожалуйста!
— Я хотела отомстить Ступиной за то, что она оскорбила меня! — всхлипнула Настя. — Она обозвала меня «черномазой сволочью»!
— Когда это было?
— В ноябре.
— Расскажи подробно….
И девушка, часто останавливаясь для того, чтобы вытереть платком глаза, стала вспоминать о том, что произошло в те осенние дни:

Настя дождалась полнолуния. В комнате было темно, и лишь экран монитора слегка освещал письменный стол. Настина мама была бы очень удивлена, если бы увидела, что читает ее дочь в такое позднее время. К счастью родители девушки признавали право дочери на уединение и никогда не входили в ее комнату без стука.

Прежде всего, нужно создать связующее звено между силой заклинания и объектом — то есть человеком, на которого оно направлено. Чем ближе это связующее звено будет к объекту, тем лучше. Наиболее эффективны телесные выделения этого человека; на втором месте стоят частицы одежды, которую объект носил долгое время; на третьем месте — текст, написанный им или его изображение…

У Насти уже были: записка, написанная на уроке Аллой Ступиной и ее длинный волос, выдернутый в сутолоке возле раздевалки, но девушке хотелось действовать наверняка. Настя быстро защелкала клавишами и вышла на сайт одноклассников. Вот оно, недостающее звено; фотография!
Девушка скопировала портрет Аллы на рабочий стол компьютера. После того как снимок был распечатан, Настя зашила все связующие звенья в собственноручно сшитую из куска фланели куклу, прибавив туда магнитик, извлеченный из маленькой шахматной фигурки.
Теперь надо было приступать к самому главному. Девушка зажгла свечу и вызвала духов, шепотом излагая им свою просьбу. В пособии по заклинаниям рекомендовалось принести духам подарок в виде рома, сигар или сладостей. Еще было хорошо зарезать живого голубя, но его негде было взять.
Настя представила, как она перерезает голубю шею, и содрогнулась. Голубей нельзя резать; голубка, — это же олицетворение святого духа.
— Нет, лучше без невинной крови! — сказала самой себе девушка.
Вина Настя достать тоже не смогла и положила возле свечи только то, что сумела раздобыть. Это были конфеты и несколько сигарет из пачки, которую она нашла в кармане отца.
После обращения к Легбе и духам четырех перекрестков девушка легла спать. Настя воспитывалась матерью как православная христианка, поэтому уже лежа, девушка вознесла молитву.
А правильно ли я поступаю сейчас, — задумалась Настя, — Ведь Бог велел возлюбить врагов своих…
Ну, нет! Аллу она ненавидела так сильно, что временами даже желала ее смерти. Пусть здесь сработает колдовство, — это лучше всего; ведь религия Вуду это и Настина религия, раз уж она дочь своего отца. Пусть духи накажут Аллу!
И кстати, папа как-то обмолвился, что Вуду, это просто особая форма христианства. А раз так, значит в том, что делает Настя, никакого особенного греха и нет!
Девушка поворочалась в постели, вспоминая ненавистную ей Аллу Ступину; затем встала и воткнула в тряпичную фигурку несколько острых булавок.
Так оно будет вернее! — с этой мыслью Настя, наконец, заснула.

— Ты все мне рассказала? — спросил следователь.
— Да, все…. — заплаканная девушка кивнула головой. — Теперь вы меня арестуете?
— По закону твои действия наказанию не подлежат, — сказал Матвей Федорович, — хотя в средние века тебя непременно сожгли бы на костре за колдовство!
— Что мне теперь делать?
— Давай договоримся, что ты выбросишь из головы все мысли о колдовстве и сосредоточишь все силы на учебе. Договорились?
— Да!
— Ну и отлично. Можешь идти! И не рассказывай никому про свою черную магию, твои же подруги смеяться станут….
Настя ушла.
— Бывает же; ведьмой себя вообразила! — усмехнулся следователь.
Внучка Матвея Федоровича была примерно того же возраста, что и Настя; он от души надеялся, что она умнее этой девчонки.

Николай Иванович рассказал следователю о том, что Алла Ступина была очень неуравновешенной девушкой.
— Как вы думаете, кто мог желать ее смерти?
Такая постановка вопроса вызвала у преподавателя географии удивление:
— Все говорят, что это самоубийство!
— Видите ли, в чем дело, — мягко сказал Матвей Федорович, на шее у погибшей имеются две странгуляционные борозды, вместо одной.
— Какие еще борозды?
— Странгуляционные борозды, — это их следы, которые остаются при удушении от веревки. Если человек вешается сам, то остается одна косая борозда; а если его вешают после удушения, то получается две борозды, которые расходятся под разными углами.
— Вы хотите сказать, что девушку сначала задушили? — недоверчиво спросил географ.

— Еще имеются следы сильного удара по голове. Предположительно, это был камень. Девушку сначала оглушили и задушили, а повесили ее уже потом, с целью замаскировать преступление. Если убийца действовал один, то он должен быть сильным человеком, чтобы поднять тело на дерево.
— На почве следов не осталось? — поинтересовался Николай Иванович.
— Их почти невозможно идентифицировать. В то утро наступили заморозки, а когда нашли тело, все снова раскисло.
— А когда это произошло?
— По заключению экспертизы рано утром, четырнадцатого января.
— Зачем же она пошла в лес? — спросил географ.
— А зачем вы ходите туда? — следователь смотрел учителю прямо в глаза.
— Бегать трусцой! — растерялся учитель.
— Вот и потерпевшая была в спортивном костюме, видимо решила начать новую жизнь! Она, вероятно, стеснялась лишнего веса и пришла раньше других, чтобы ее никто не видел. А вы не видели ее в лесу?
— Я в это утро не бегал. Другим преподавателям вы тоже рассказали об убийстве?
— Нет, не рассказывал. Вас я попрошу молчать об этом в интересах следствия.
— А почему вы рассказали об этом именно мне?
— Вдруг вы сумеете помочь. В колледже произошло уже два убийства, и, весьма вероятно, что убийца имеет непосредственное отношение к вашему учебному заведению. А вы хорошо знаете студентов; они вам доверяют…. Наблюдайте за ними! Слушайте, о чем они говорят, может быть, узнаете что-то важное для следствия. Запишите мой телефон!
— Диктуйте, — растерянный Николай Иванович записал телефон следователя.
«Никогда в жизни не был осведомителем, так вот же… согласился им стать, на старости-то лет!» — червячком заворочалась в голове учителя неприятная мысль.
— И помните, я с вами откровенен и жду, что вы ответите мне тем же, — вставая, сказал следователь.
— Хорошо! — подтверждая свое согласие кивком головы, географ тоже поднялся со стула. — Я могу идти?
— Ответьте мне еще на один маленький вопрос. Алла Ступина была в числе неуспевающих студентов по вашему предмету?
— В последнее время она стала учиться лучше.
— То есть вы поставили ей хорошую оценку?
— Я посчитал, что могу поставить ей «четверку». Иначе ее могли лишить стипендии.
— Быстро она у вас исправилась! — в голосе следователя Николаю Ивановичу почудилась нотка сомнения.
— Значит, проявила способности! — неожиданно для себя огрызнулся учитель. — От меня-то вы чего добиваетесь? Я не имею к убийству Ступиной никакого отношения!
— Я этого и не говорю, — тихо сказал следователь. — Вы можете идти!
— До свидания, — из кабинета психолога Николай Иванович вышел опустошенным.
Ему захотелось ополоснуть лицо холодной водой, и он зашел в туалет для мальчиков. Взъерошенное отражение презрительно смотрело на географа из облупленного зеркала над умывальником.

Что и говорить, покривил душой Матвей Федорович, рассказывая учителю географии о взаимном доверии! По одной из версий следствия, Николай Иванович как раз и мог оказаться тем самым убийцей, на совести которого уже две или три жизни (следователь уже знал обстоятельства поездки в Псков).
После ухода учителя географии педантичный Матвей Федорович еще раз просмотрел свои папки. Все свои действия следователь записывал на бумагу, не доверяя компьютеру; эта привычка уже не раз выручала его при неожиданных обстоятельствах.
Если бы следователя спросили, почему он стал подозревать Николая Ивановича, он сразу открыл бы папочку, в которой по порядку, разборчивым почерком были изложены факты, которые послужили основой для таких предположений:
Во-первых: примерно в то время, когда произошло убийство физкультурника, географ зачем-то возвращался обратно в лесопарк. С какой целью он это делал; хотел замести следы?
По словам учителя в лесу он зацепился за кустарник и разорвал рукав куртки, но среди студентов нашлись очевидцы, которые заметили, что рукав географа был порван до того, как он повернул обратно. Где географ порвал рукав: может быть во время ссоры с учителем физкультуры?
Во-вторых: осенью убитая студентка дежурила на финише во время соревнований. Именно она рассказала следователю о ссоре Николая Ивановича с учителем физкультуры. Девчонка вполне могла видеть больше, чем рассказала тогда; она могла шантажировать учителя, и возможно, именно поэтому была убита.
В-третьих: убийство в Пскове произошло около пяти утра, то есть в то время, когда должен был дежурить Николай Иванович. Случайность? Но опыт работы следователя напоминал о том, что случайных совпадений не бывает. (До прихода географа на работу в колледже убийств не было.)
В-четвертых: по запросу прокуратуры с прежнего места работы географа переслали его характеристику. Главными чертами учителя оказались: недисциплинированность, непрофессионализм, зависть к более удачливым коллегам, мстительность. Кроме того, завуч школы, Надежда Георгиевна сочла необходимым отметить, что у бывшего географа иногда отмечались беспричинные вспышки ярости.
Это важно. В отсутствие мотивов первого убийства, вспышка ярости и сама могла являться причиной преступления; тогда убийство студентки уже имело четко выраженный мотив: преступнику нужно было убрать свидетеля.

Сообщив Николаю Ивановичу о том, что произошло убийство, а не самоубийство, следователь ничего не терял. Шила в мешке не утаишь! Сам характер его вопросов должен были навести допрашиваемых на мысли о подобном преступлении, — таким образом, утечка информации все равно была неизбежной.
Если преподаватель географии действительно убийца, то сегодня он не узнал для себя ничего нового. Считая, что следователь доверяет ему больше других, он может начать рефлектировать, делая ошибки. Если учитель попытается увести следствие в сторону, его можно поймать на несоответствиях; тогда и могут появиться новые улики по делу. Ну, а если географ к убийствам отношения не имеет, то может помочь следствию в выявлении таковых.
Матвей Федорович сложил в папку подписанные протоколы, а затем привычно расчертил листок бумаги, дополняя план последующей работы.
— Нужно тщательнее поискать мотив первого убийства! — сказал себе вполголоса Матвей Федорович.
Он закрыл свой портфель и с облегчением зевнул. На сегодня рабочий день следователя был окончен.

Глава восьмая. Гараж возле лесопарка.

«Действующее законодательство не даёт определения методического дня, не предусматривает обязательное предоставление методического дня педагогическим работникам и никак не регламентирует порядок установления методических дней.
Наличие свободных дней (одного или более) в неделю у педагогического работника зависит от того, как составлено расписание занятий. Администрации образовательного учреждения рекомендуется при составлении расписания занятий экономить время педагога. Преподаватель не обязан присутствовать на работе в свой свободный от занятий день, если на этот день не предусмотрено никаких мероприятий, в которых он был бы задействован, и не должен представлять каких-либо отчётов администрации учебного заведения о том, чем он занимался в этот день».

Замечательное положение! В о втором семестре расписание занятий было составлено так, что все занятия, которые проводил Николай Иванович укладывались в три дня. Таким образом, у него выходило четыре свободных дня в неделю.
Тем, кто работает на других работах, приходится только мечтать об этом!
Теперь между занятиями Николая Ивановича появились окна. Он решил посвятить свободное время оформлению своего кабинета. Учитель принес из дома дрель, молоток и отвертку, чтобы повесить на стены фотографии из различных регионов мира.
От визжащей дрели его оторвала Елена Николаевна:
— Николай Иванович! Вы не могли бы выручить меня? У нас завтра проводится конкурс на лучшего классного руководителя. Вы не могли бы его сфотографировать, а то наш студент, который обычно это делает, неожиданно взял и заболел.… А если не сможете сами, то одолжите нам, пожалуйста, свою фотокамеру!
Географ не любил, когда его отрывают от работы, но отказать заместителю директора в просьбе он не мог. Раздосадованный учитель лишь напомнил Елене Николаевне о том, что студенты до сих пор не вернули ему карту памяти от фотоаппарата.
— Вы бы сразу подошли ко мне, она же у меня в столе лежит! Пойдемте…
Скоро они уже были в кабинете заместителя директора по воспитательной работе.
— Вот ваша карта!
— Нет, это не моя вещь! У меня была карта памяти на два гигабайта, а здесь только на двести пятьдесят шесть килобайт….
— Какой вы привередливый, — заметила Елена Николаевна, — ну вот еще флешки; они же все одинаковые; выбирайте любую!
«Неужели эта женщина не понимает разницы между ними!» — Николай Иванович быстро нашел, что искал; карта большого объема была здесь только одна.
Снимать ответственное мероприятие ему не пришлось. Студент-фотограф выздоровел, и, надо сказать, что географ вовсе не выглядел из-за этого расстроенным. Вернули и старую карту памяти; она не очень-то и нужна была учителю, который уже успел прикупить несколько новых. Но вернули; да и ладно!
Дома географ наскоро просмотрел через экран фотоаппарата снимки, сделанные детьми во время «Дня здоровья» и не нашел там ничего интересного.

Во втором полугодии у Николая Ивановича была лишь одна группа второго курса. Группа обучалась по специальности «налоги и налогообложение». Эти студенты разочаровали географа; они не проявляли особенного интереса к проблемам природопользования, а их общая подготовка была довольно слабой.
Девушки, как и везде в колледже, представляли здесь большинство; знаниями из них никто не блистал и поэтому, в отличие от мальчишек, географ не сразу запомнил их имена.
Три мальчика, которые обучались в группе, всегда держались вместе. Николаю Ивановичу их дружба казалось несколько странной; — приятели поразительно отличались друг от друга, как по поведению, так и внешне.
Роман носил длинные, до плеч, волосы. Он был ярым антисемитом и утверждал, что во всех мировых бедах виноваты евреи, которые давно правят миром. От таких разговоров у воспитанного в духе интернационализма Николая Ивановича кружилась голова.
— По твоему выходит, что евреи самые умные люди в этом мире, — допытывался у него Николай Иванович, — ты хочешь сказать, что во всех правительствах сидят только евреи?
— Вы не понимаете главного, — отвечал Роман, — они не самые умные, но давно захватили власть над миром. В этом им помогают масоны!
— Значит масоны самые умные?
— Нет. Просто масоны проникли во все ветви власти!
— И что никто не смог им помешать?
— Им просто невозможно сопротивляться!
— Ну, если невозможно; наверное, и не стоит сопротивляться!
— Нет, вы просто не хотите понять меня!
— А кто тогда правит в мусульманских странах?
— Исламские фундаменталисты!
— Значит, там все же нет масонов?
— Фундаменталисты тоже масоны….
— Давай оставим эту тему… — говорил ошалевший от словесного бреда Николай Иванович, — скажи мне, Роман; ты выучил сегодняшнее задание?
— Я не успел!
Роман почти никогда не учил домашние задания, потому перебивался с двоек на тройки, которые ставил ему сердобольный географ: для того чтобы поумнеть, парень должен был продолжать учиться.
В отличие от товарищей, Денис носил короткую стрижку. Он был косноязычен, но обладал фигурой профессионального спортсмена. Это производило такое сильное впечатление на девушек, что они прощали ему невыразительную физиономию, усыпанную юношескими прыщами.
Колледж был обязан этому юноше многими спортивными победами, поэтому Николай Иванович периодически ставил ему четверки; ведь спортсмена, который защищает честь колледжа, нельзя лишать стипендии.
Третьим был Максим, лопоухий мальчишка-гитарист, который запомнился преподавателю географии еще во время концерта, посвященного дню учителя. Судя по всему у него не было слуха; тем не менее, этот болезненно слабый парнишка воображал себя актером и музыкантом, при всяком удобном случае подчеркивая творческую направленность своей натуры.
Судя по всему, родители Максима были людьми небедными; несмотря на свой возраст, мальчишка уже сумел побывать во многих странах мира. На уроках Максим отвечал неохотно; не зная материала, он цедил отдельные слова через зубы, как бы делая одолжение преподавателю. Именно поэтому его основными оценками были тройки.
Судя по насмешкам, которые отпускали его однокурсники, географ понял, что Максим недавно влюбился в Вику, ставшую к этому времени чемпионкой колледжа по армрестлингу.
В конце занятий Николай Иванович задержал мальчишек. Он попросил помочь их с оформлением кабинета; географ так и не успел повесить на стены все фотографии.
С помощниками работа пошла быстрее: Денис сверлил, Роман забивал пробки и закручивал шурупы. Максим, насмешливо комментируя происходящее, наблюдал за тем, чтобы все картинки висели на одной высоте.
Все прошло как нельзя лучше, и через полчаса географ уже мог собирать инструменты. Он никак не мог найти свою отвертку.
«Да ладно, потеря-то небольшая!» — утешая себя, Николай Иванович все же расстроился. Он берег свои инструменты. И эта отвертка, длинная, как шпага, с изящной ручкой и держателем на конце, не раз помогала справиться со сложными задачами.
— Может быть, она еще найдется! — обращаясь к пустой аудитории, высказал предположение учитель. Ему было пора идти домой.

В конце февраля погода была по-весеннему теплой. Проводив жену на работу, Николай Иванович вышел из дома. У него был методический день; можно было заняться спортом, но сегодня учитель географии бегать не собирался. В последний раз Виктор сболтнул, что ему принадлежит гараж возле лесопарка; теперь Николай Иванович намеревался осмотреть его, чтобы проверить слова приятеля. По дороге учитель купил в магазине полулитровую бутылку недорогого коньяка.
Гаражный кооператив был расположен прямо под эстакадой проходящей рядом с лесопарком. Убежища для автомобилей были выкрашены в грязно-зеленый цвет. Как и следовало ожидать, кооператив оказался охраняемым.
— Вы к кому? — окликнул географа шустрый старичок, одетый в телогрейку.
— Знакомый сказал, что может продать гараж; хочу на него взглянуть!
— Какой еще знакомый?
Николай Иванович назвал фамилию Виктора и номер его гаража.
— А этот, — интонация сторожа была пренебрежительной, — так его сейчас нет….
— Это неважно, — географ вытащил из-за пазухи квадратную бутылку с коньяком, — гаражи-то везде одинаковые, а вот место, где они расположены, лучше самому посмотреть! — Он выдернул пробку, — стаканчики-то есть, отец? Не привык я из горлышка….
— Найдутся! Что-то ты с утра пораньше…. С радости, или с горя? — сторож махнул рукой, приглашая географа пройти за ворота.
— Тачку новую обмываю! — солгал Николай Иванович, щедро плеснув коньяк в стаканы.
— Это дело! — старичок спрятался за створку ворот и воровато оглянувшись, чокнулся с ним. — Выпьем за твою машину, чтобы не ломалась…. За то, чтоб в яме смотровой не бить об днище головой!
Николай Иванович, не мешкая, налил еще по стаканчику.
— За хорошую погоду! Чтоб помыть — и на полгода! — проглотив коньяк, изрек сторож. — Какую же ты купил машину?
Николай Иванович мысленно выругался. В автомобилях он разбирался слабо.
— Митсубиси Лансер! — брякнул географ первое, что пришло в его голову.
— Новую? «Девятку» или «десятку»?
«А черт его знает»! — подумал учитель, и эта фраза чуть было не сорвалось с его языка, к счастью он вовремя спохватился. — Да, новую, кому она старая-то нужна?
— Значит десятку…. За мир и Митсубиси в каждом доме! — по-видимому, старичок был ходячей энциклопедией автомобильных тостов.
— Часто он бывает здесь? — имея в виду Виктора, спросил Николай Иванович.
— При мне нечасто. Да у него и машины там, считай, что нет. Ржавый «Москвич» — разве же это автомобиль?
— А много надо платить за месяц?
— Нет, не много. У Витьки зимой за электричество много нагорает, — и старик неловко переступил с ноги на ногу, по-видимому, выболтав лишнее, — нет, ты не бойся, если купишь, — тебе долгов не останется; у него всегда все уплачено!
«Интересно»! — на крыше гаража принадлежащего его приятелю, Николай Иванович заметил самодельную телевизионную антенну, прикрученную к вытяжной трубе проволокой. Для приличия он задал собеседнику еще несколько вопросов. Скоро коньяк закончился, и географ попрощался со словоохотливым сторожем.
«Значит, Виктор частенько здесь бывает! Электричество жжет, телевизор смотрит…. Интересно почему; может быть, он встречается здесь с любовницей?» — подумал географ.
Он решил осмотреть гараж Виктора снаружи. Со стороны лесопарка беспросветная стена гаражного кооператива, выходившая в лесопарк, была изуродована неумелыми рисунками подростков, не имеющих ни малейшего представления об искусстве граффити.
Телевизионная антенна служила Николаю Ивановичу хорошим ориентиром. Скоро географ обнаружил почти незаметную тропинку, ведущую к потайному входу в стене гаража, который принадлежал его приятелю. Невысокая дверца была заперта на огромный висячий замок. Географ осмотрел его. Это древнее устройство выглядело ржавым, но замочная скважина была щедро смазана солидолом.
«Значит, этим входом часто пользуются!» — заинтригованный Николай Иванович присел на деревянную лавочку, расположенную неподалеку от гаражей. Что и говорить; ему было о чем подумать!

Вечером Николая Ивановича ждал еще один сюрприз: лучшая подруга жены (ее звали Татьяной) собралась ехать в двухнедельный отпуск на Красное море. Одинокая Татьяна была разведенной; она воспитывала ребенка, девочку школьного возраста. Ехать с ребенком в незнакомую страну было страшновато, и женщина решила пригласить в поездку Светлану, для компании.
— Мы же собирались поехать в Египет летом, — недовольным тоном сказал Николай Иванович.
— Я могу попросить Татьяну подождать до лета! — сказала Светлана. — Только вряд ли она согласится…. Она говорит, что летом там не сезон, — слишком жарко!
«Что верно, то верно», — подумал географ, вспоминая свою летнюю экскурсию в долину фараонов. Температура в те дни доходила до пятидесяти градусов в тени.
— Может быть, твоя подруга и согласится подождать до лета, — задумчиво сказал Николай Иванович, — только мне вовсе не хочется ехать в отпуск с чужими детьми! Зачем мне такой отдых?
— Я всегда догадывалась, что ты не любишь детей!
— Люблю. Но отдыхать мне хочется без них! — по выражению лица Светланы географ уже догадывался, что этот опасный разговор может окончиться скандалом.
«Черт бы ее побрал, эту Татьяну»! — раздосадовано думал Николай Иванович. — «И почему Светлана никогда не может ей отказать»?!
Но если он сейчас не отпустит жену, которой явно хочется в эту поездку, то Светлана еще долго будет вспоминать мужу свои обиды. Чтобы сохранить мир, Николаю Ивановичу предстояло принять быстрое и мудрое решение.
— Ладно, — выдохнул он, — я ведь там уже был; поезжай!
— Спасибо! — Света поцеловала географа.
С молодой женщиной произошла разительная перемена: она снова улыбалась и даже начала мурлыкать себе под нос какую-то популярную песенку.
«Как она обрадовалась»! — наблюдая за женой, Николай Иванович на секунду представил себе, что она едет на курорт не с подругой, а с любовником. Странная злость, которая наполняла душу географа после разговора, переросла в ревность, а ревность внезапно переросла в яростное желание.
— Я хочу тебя! — Николай Иванович резко притянул жену к себе.
— Не сейчас! — попыталась сопротивляться Света.
— Нет сейчас же!
Вскоре злость улетучилась вместе с желанием. Николай Иванович думал, что жена, не привыкшая к грубому обращению, должна обидеться, но этого не произошло.
Света нежно погладила мужа по небритой щеке.
— Ты у меня такой страстный! — сказала она.
Нет, Николай Иванович никогда не понимал женщин до конца!
— А что же мы будем делать летом? — спросил он.
— А летом мы поедем в другое место, в Турцию или Тунис. Ты же хотел посмотреть на развалины Карфагена?
Такая перспектива привела Николая Ивановича в чувство умиротворения. Как опытный путешественник, он даже помог жене скорректировать список вещей, которые следует взять с собой в Египет.

Перед отъездом Светлана привезла от подруги клетку с хомяком и несколько цветочных горшков. Цветы следовало поливать, а зверя кормить.
Николай Иванович сунул нос в клетку. От острого запаха его чуть-чуть не стошнило.
— В нашем доме мышей только не хватало! — заявил рассерженный географ.
— Если его не кормить, он умрет; тогда Татьянина дочка расстроится! — возмутилась Светлана. — Ты что же, ради ребенка потерпеть немного не сможешь?
— А тебе не приходило в голову, что от общения с грызунами могу расстроиться я? — с иронией спросил Николай Иванович.
— Не выдумывай! С этими зверьками хлопот всего ничего; еда, вода и жилище иногда почистить….
— А перед тем как хомяка сюда привезти; клетку было нельзя вычистить? Из нее воняет….
— Сейчас я покажу тебе, как это делается!
Когда дело касалось детей, спорить со Светланой было невозможно. Про себя географ решил, что хомяка он, конечно, покормит, а вот клетку чистить не будет, ну хоть убей!
В аэропорт Домодедово ходила специальная электричка, и Светлана попросила мужа не провожать ее; зачем ему лишние хлопоты?
Отъезд Светланы обиженный учитель отметил по-своему; он купил большую бутылку виски и весь вечер экспериментировал, смешивая этот напиток с яблочным соком. Для определения соотношений коктейля, географ подобно великому Менделееву использовал органолептический метод. Лучшей пропорцией для смеси оказалось соотношение один к трем; когда Николай Иванович установил это, бутылка уже опустела.
Ночью географ внезапно проснулся от ощущения, что по нему кто-то ходит.
«Что за бред!» — Николай Иванович перевернулся с боку на бок, желая спать дальше, но странное ощущение повторилось. По его ноге торчавшей поверх одеяла явно кто-то бегал!
Испуганный географ отшвырнул одеяло в сторону и поглядел на пол. То, что увидел Николай Иванович, привело его душу в смятение: там, в серебристом свете луны сидела огромная белая мышь, которая преданно смотрела в глаза географа. Учитель вытянулся на кровати, перекрестился и снова взглянул вниз. Странная мышь сложила лапки на груди и застыла как столбик, — она даже не думала убегать.
«Допился», — с ужасом подумал Николай Иванович, — «это же типичная белая горячка!»
В этот момент он заметил, что у мыши нет хвоста. Эта догадка принесла географу огромное облегчение: «Господи, просто Светлана плохо закрыла клетку; вот хомяк и сбежал из нее!»
Учитель протянул руку, пушистый зверек доверчиво влез на его ладонь и начал ее обнюхивать. Николай Иванович аккуратно погладил хомяка пальцем.
— Как же ты меня напугал! — тихо сказал он.
Протрезвевший географ отнес зверька на место, сменил ему воду и тщательно запер дверцу клетки.
«Не надо было столько пить»! — подумал он.

Оставшись в одиночестве, Николай Иванович не мог заснуть, и все ночи ворочался с боку на бок. Его беспокоило предчувствие чего-то очень неприятного. В полубессознательном состоянии в голове географа выстраивались необычные мысли:
«Зачем Виктор сделал в гараже потайную дверь? Что, если допустить что его приятель и есть тот самый маньяк, который держит в страхе людей живущих в районе лесопарка»? — от этой мысли по позвоночнику учителя сразу пробежал неприятный холод и он проснулся.
— «Нет, этого просто не может быть, мало ли у кого какие странности»…. — пытаясь заснуть, снова и снова уговаривал себя учитель.
И все же мысли о странном поведении Виктора не давали Николаю Ивановичу покоя, и его нервы, наконец, не выдержали. Собираясь на утреннюю пробежку, он целенаправленно запихнул в поясную сумку фонарик, небольшие пассатижи и толстый кусок стальной проволоки. Замок на задней дверце гаража был мощным, но примитивным и опытный географ знал, что его можно открыть простейшей отмычкой, согнув проволоку в виде буквы «Г».
Гаражный кооператив был расположен неподалеку от трассы. Добравшись до цели, Николай Иванович огляделся по сторонам; людей не было. Наручные часы показывали девять с половиной часов утра; лучшее время для задуманного им дела. В это время из лесопарка уходят последние собачники, а студенты и школьники уже должны находиться в учебных заведениях.
«Лишь бы меня не заметили»! — тяжело дыша, подумал Николай Иванович. Он с силой перекусил пассатижами кусок неподдающейся проволоки, — «так ведь и арестовать могут»!
Долго возиться не пришлось; замок щелкнул и открылся. Стальная дверца повернулась без скрипа; ее петли тоже были смазаны. На внутренней стороне дверцы обнаружился внутренний запор; мощная самодельная щеколда была приварена намертво.
Если бы дверца была заперта изнутри, то Николай Иванович в жизни не смог бы ее открыть!
Взволнованный географ посветил в темное отверстие фонариком; в гараже никого не было, и учитель пробрался внутрь, едва не споткнувшись о стоявшую у стены старую раскладушку. Воздух внутри гаража показался Николаю Ивановичу затхлым, но сырости он не ощутил: здесь пахло ржавчиной и старыми тряпками.
Луч фонарика наткнулся на выключатель. Судя по темноте царившей в помещении, вход в гараж был хорошо изолирован.
— Значит, с улицы свет будет незаметен, — подумал географ.
Было маловероятно, что сторож постоянно наблюдает за счетчиком. Немного поколебавшись, Николай Иванович включил верхнее освещение и огляделся по сторонам.
Гараж выглядел хранилищем самого разнообразного хлама. Большую часть его площади занимал облезлый кузов от «Москвича», придвинутый вплотную к воротам. Передние сиденья машины были выдраны, двери отсутствовали. Внутри разоренного кузова валялись какие-то тряпки, обрезки линолеума, части двигателя, старые колеса и покрышки от велосипеда, пивные бутылки и банки из-под всевозможных консервов.
Николаю Иванович почувствовал сзади какое-то шевеление, и его волосы едва не встали дыбом.
— Тьфу ты черт! — краем глаза испуганный географ успел отметить серую крысу, прошмыгнувшую под остатки машины. Он вытер со лба внезапно выступивший пот и приступил к тщательному осмотру.
Стены гаража были утеплены вагонкой, потемневшей от времени. Металлические ворота были обшиты фанерой; из-под нее клочьями торчала серая стекловата. Вдоль левой стены помещения тянулись неглубокие полки, заваленные ржавыми железяками, банками с высохшей краской и другой рухлядью. На гвозде, вбитом в доски стеллажа, висел замызганный красно-коричневой краской камуфляжный костюм. Николай Иванович предположил, что это могла быть рабочая одежда его приятеля.
Справа, сразу же за останками автомобиля стоял небольшой столик, под которым географ заметил складную табуретку и новенький спиральный электрообогреватель. На столе стоял маленький телевизор.
«Теперь понятно, почему Виктору приходиться платить за электричество так много», — подумал Николай Иванович.

В багажнике «Москвича» нашелся спальный мешок, а у задней стены гаража географ обнаружил старенький холодильник марки «ЗИЛ». Николай Иванович открыл его; внутри имелись консервы, растворимый кофе, бутылки с водой и разнообразные пакетики для приготовления быстрой еды. В морозилке лежали: эмалированная кружка, нож, ложка и маленький кипятильник. Очевидно, неработающий холодильник играл роль хранилища; в противном случае еда была бы уничтожена грызунами.
Вспомнив увиденную им крысу, Николай Иванович поежился. Было маловероятно, что какая-нибудь женщина захочет встречаться с любовником в таких антисанитарных условиях, но все в жизни бывает: как знать? Мысль о том, что Виктор ремонтирует машину, отпадала сразу; достаточно было взглянуть на ее останки.
Географ тщательно осмотрел стеллажи. На этом обследование можно было считать законченным. Николай Иванович не нашел в гараже никаких предметов, которые могли бы принадлежать маньяку и успокоился, легко убедив себя в том, что его приятель просто отдыхает здесь от домашних забот.

Николай Иванович так втянулся в бег, что без тренировок уже чувствовал себя дискомфортно. Его дыхание пришло в норму; похудевший географ легко преодолевал дистанцию в пять и более километров. Теперь он без стеснения бегал по размеченной трассе, где иногда встречался с учащимися колледжа.
Лидером самой большой группы была неутомимая Вика; ее свиту составляли в основном мальчишки. (Другие девушки, как правило, не желали уступать сопернице пику первенства и демонстрировали свою независимость, тренируясь отдельно).
Окружение Вики не было постоянным. Многие молодые люди часто переставали заниматься бегом, разочаровавшись в своих надеждах; на их месте неизменно появлялись другие поклонники девушки.
Сейчас за Викой бежали мальчишки из новой группы Николая Ивановича. Это была неразлучная троица: Максим, Денис и Роман. Тяжелее всего приходилось самолюбивому Максиму, он задыхался и никак не мог угнаться за остальными. Можно было предполагать, что его физические мучения скоро будут дополнены моральными; девушка, в которую он влюбился, не жаловала слабых парней.
Так и вышло; через несколько дней девчонки рассказали Николаю Ивановичу о ссоре между Максимом и Викой, которая категорично отвергла ухаживания мальчишки.
Ярость Максима не знала границ. Он попытался нагрубить девушке, но за нее тут же заступились другие студенты; в драке, которая состоялась после уроков, неудачливому кавалеру сильно повредили лицо.
— Сейчас все вокруг тебя бегают; подожди, мертвая ты будешь никому не нужна, — заявил Вике близкий к состоянию истерики Максим, — никто не может оскорбить меня безнаказанно!
Синяки на его лице оказались такими большими, что парнишка попытался ходить на занятия в черных очках. Огромные очки Максима в сочетании с его оттопыренными ушами выглядели настолько комично, что вызвали у студентов град шуток. Дело закончилось тем, что парнишка совсем перестал ходить в колледж; перед уходом он снова вызвал дружный смех однокурсников, пообещав рассчитаться со всем обидчиками.
Николая Ивановича не очень занимали услышанные им сплетни; он не сочувствовал Максиму. В конце концов, избалованный мальчишка должен был научиться критическому отношению к своей личности.

Прошла неделя после отъезда жены. Николай Иванович кормил хомяка, ходил на работу и регулярно занимался бегом. К удивлению учителя, он перестал встречать в лесопарке Вику.

— Родители сменили квартиру, и мы теперь живем в другом районе, — сообщила географу студентка, — такой высокий дом в ста метрах от оврага. Это недалеко отсюда; по ту сторону леса. Вид из окон изумительный! Лесопарк виден сверху, как на ладони. От колледжа всего полчаса пешком, если идти напрямую, через лес….
— А на транспорте? — поинтересовался географ.
— Надо дойти до метро, проехать три остановки, а потом добираться до колледжа автобусом….
Слова девушки навели Николая Ивановича на мысли о несовершенстве структуры мегаполиса, в котором он жил: «И почему, для того чтобы попасть из одного сектора в другой городские жители вынуждены ездить через центр»?
Без Вики количество студентов, желающих заниматься спортом, сразу уменьшилось. Николай Иванович и сам испытывал легкую печаль от мысли, что больше не будет бегать по трассе вместе с девушкой.
В кармане географа запищал мобильник: Светлана, которая уже успела посмотреть на пирамиды и Карнакский храм, регулярно посылала мужу телефонные сообщения.
Сейчас молодая женщина написала, что в Египте стоит жара, и дочь Татьяны постоянно капризничает. На морскую прогулку они ездили целой компанией; было весело. А еще Светлана в восторге от рыбок и коралловых рифов.
«У них уже образовалась компания! И как это понимать»?! — непосредственность жены злила ревнивого Николая Ивановича.

Глава девятая. Конец маньяка.

Неожиданно учителя пригласили на коллективную вечеринку по поводу дня рождения учительницы математики.
В обычное время Николай Иванович не обращал на Ирину Семеновну особенного внимания; преподавательницам, обязанным соблюдать дресс-код, нелегко конкурировать во внешности с молодыми студентками. Но сейчас географ с удивлением отметил, что незамужняя блондинка, одетая в голубое бархатное платье с разрезом, выглядит на удивление привлекательной, причем главной составляющей этой привлекательности является ее женственность.
В конце многочисленных тостов, Николай Иванович оказался наедине с именинницей, которая заперла дверь своего кабинета на ключ.
— Я хочу напоследок покурить; надеюсь, вы не боитесь меня? — вкрадчиво спросила его математичка, которой сегодня исполнялся тридцать один год.
— Нет, не боюсь! — Николай Иванович слегка занервничал, пытаясь продемонстрировать свое равнодушие.
— Здесь так жарко…. Вы заметили, как гладко облегает мою фигуру бархат? Вам нравится моя фигура? — Ирина Семеновна заложила руки за голову.
Вместо ответа географ отвел глаза в сторону и пожал плечами.
Женщина прислонилась к столу, за которым сидел географ. Николай Иванович отодвинулся. Незнакомый аромат духов возбуждал его.
— Нет, мне кажется, все же боитесь меня… — молодая женщина насмешливо выпустила струйку дыма прямо в лицо географа.
Разозлив Николая Ивановича, математичка добилась цели; неожиданно для самого себя, географ начал испытывать желание. Он мысленно выругался.
— Не боюсь, просто не люблю табачный дым, — сказал Николай Иванович. — Дайте мне ключ от кабинета!
— Берите! — протянув географу требуемый им предмет, Ирина Семеновна внезапно убрала руки за спину.
Пытаясь дотянуться до ключа, Николай Иванович потерял равновесие и навалился на математичку, ощутив всем телом ее жар. Ключ со звоном упал на пол.
— Открою вам один секрет, — сказала женщина, больно ухватив географа за ремень, — бархат такой капризный материал.… Если под такое платье надеть белье, оно испортит всю линию фигуры. Сейчас у меня под платьем надеты только чулки….

Добившись цели, Ирина Семеновна потеряла к географу всякий интерес; так, как будто бы между ними ничего не произошло. В свою очередь Николай Иванович отвечал женщине полным равнодушием.
Были действия математички сиюминутным капризом, или же она ждала, что Николай Иванович начнет за ней ухаживать, — этот вопрос так и остался для географа неразрешенным. Студентки перешептывались о том, что Ирина Семеновна обратила свое внимание на физкультурника. Учитель так и не узнал, на какого, он не особенно интересовался сплетнями.
Так или иначе, но этот жизненный эпизод пошел на пользу Николаю Ивановичу. Когда домой вернулась Светлана, географ даже не думал ее ревновать.

В начале весны по району, где жил Николай Иванович стремительно пронесся слух о том, что в лесопарке было найдено тело маньяка, так долго терроризировавшего местных жителей. Вот что писал по этому поводу мартовский выпуск муниципальной газеты:

Старшеклассники одной из школ района решили отметить день рождения своей одноклассницы. Купив в магазине чипсы и несколько упаковок баночного пива, веселая компания углубилась в лесопарк, где и наткнулась на труп мужчины в камуфляжном костюме. Шея покойного была неестественно вывернута, а рядом с его телом валялся кусок веревки.
Веселье было испорчено. Школьники проводили расстроенную именинницу до остановки автобуса и позвонили в милицию. Прибывшая следственная бригада внимательно осмотрела место происшествия, опросила детей и отобрала у одного из мальчишек автомобильный брелок с эмблемой BMW, найденный им неподалеку от предполагаемого места убийства.
Первоначально предполагалось, что это очередная жертва маньяка, но при обыске в карманах покойника были найдены: охотничий нож, кастет и липкая лента. Капроновая веревка, найденная рядом с трупом, была скручена в виде удавки. Личность убитого уже установлена, но его имя скрывается в интересах следствия.
Даже без генетической экспертизы, эти странные предметы позволяют сделать сенсационный вывод: найденный в лесопарке покойник, — это и есть тот самый маньяк, которого так долго не могли поймать. В настоящее время следствие разыскивает человека, который расправился с кровавым маньяком.
В связи с произошедшими событиями корреспондента интересует еще один важный вопрос, непосредственно связанный с работой правоохранительных органов нашего округа:
— До каких пор торговые точки района будут продавать несовершеннолетним алкогольные напитки и сигареты?

Газету Николай Иванович читать не стал. Его не интересовали детальные подробности смерти маньяка.
— Ну и, слава Богу! — заметил он жене, — теперь его можно не бояться!
Успокаивая жену, взволнованный учитель думал совсем по-другому:
«Мало ли, чей труп нашли в лесопарке! Ведь студентку убил точно не маньяк; ему попросту незачем маскировать убийство под самоубийство. Тогда убийца может быть как-то связан со студентами колледжа. И следователь тоже так думает!»

В последнее воскресенье марта супруги просматривали на компьютере фотографии сделанные Светланой во время поездки в Египет. Снимков было много, но не все из них были удачными; для печати следовало выбрать лучшие из них.
Когда работа была закончена, уже наступил вечер. Убирая в чехол фотоаппарат, Светлана обратила внимание на старую карту памяти, без дела валяющуюся в ящике письменного стола.
— А здесь есть снимки, которые нужно напечатать?
— Это осенний «День здоровья» в колледже.
— Это тот день, когда убили вашего физкультурника?
— Да, но на снимках ничего интересного нет, так; ерунда всякая!
— Можно я посмотрю? — Светлана подключила к ноутбуку картридер. — Ой, здесь какой-то парень кривляется. У него на голове зеленые веточки…. Кто это?
— Наверное, кто-то из студентов, — зевая, сказал Николай Иванович, — я же говорю, что здесь нет ничего интересного.
Любопытная Светлана щелкала мышкой, просматривая фотографии на экране компьютера. На всех снимках были запечатлены кривляющиеся мальчишки и девчонки, без конца делающие друг другу рога. Женщина с удивлением посмотрела на мужа:
— И эти фотографии делал ты?
— Нет, это не я снимал, — сказал учитель.
— Ты, что; доверил фотоаппарат ученикам?
Географ угрюмо кивнул. Если бы он знал тогда, как дети будут обращаться с его фотокамерой, он никогда не допустил бы, чтобы она попала им в руки!
— Здесь и снимков-то немного! — виновато сказал Николай Иванович.
— А ты стирал отсюда фотографии?
— Нет, не стирал!
— Посмотри внимательно; обычно все снимки имеют сквозную нумерацию, а здесь многие номера отсутствуют!
— И, правда…. — почему географ сам этого не заметил!
— Если тебе нужны эти кадры, их можно легко восстановить, — произнесла Света.
— Каким образом?
— Нужно скачать в Интернете программу восстановления…. Так, скачали! А теперь смотри, как это делается!
Для того чтобы восстановить все фотографии требовалось довольно много времени. Запустив программу, Света отправилась в постель; работа бухгалтера требовала ясного ума, и в это воскресенье ей захотелось лечь пораньше.
В отличие от жены Николаю Ивановичу предстоял методический день, и он мог никуда не торопиться. Географ отнес ноутбук в кухню и, волнуясь, наблюдал за тем, как в виртуальной папке компьютера возникают все новые и новые значки восстановленных файлов: IMG 0204; IMG 0205; IMG 0206….
Программа закончила свою работу далеко за полночь, и теперь Николай Иванович мог рассмотреть все восстановленные фотографии. Внимание учителя внезапно привлек один из снимков. Девчонки фотографировались с высоким парнем, одетым в какой-то непонятный наряд.
На голове молодого человека красовалась огромная лисья шапка, к которой был пришит меховой хвост какого-то непонятного зверя. Туловище парня, обернутое изуродованной собачьей шубой, было перепоясано тонким кожаным ремнем. Ниже пояса наряд парнишки дополняли грязно-белые штаны свободного покроя, и сандалии, затейливо сплетенные из кожаных ремешков. При ближайшем рассмотрении штаны показались географу похожими на старые хлопчатобумажные кальсоны, он носил такие во время армейской службы.
Несмотря на то, что шапка скрывала оттопыренные уши студента, учитель без особого труда опознал странного человека в шкуре.
— Господи, да это же Максим!
«Значит, это и есть человек в шкуре, о котором рассказывали ему девчонки», — усмехнулся географ. — «Да, забавный парень»!
Усевшись за стол, он продолжил осмотр студенческих фотографий. Почти на всех снимках паясничал Максим. Украсив шапку еловыми ветками, наподобие перьев, он с удовольствием снимался вместе с девчонками или изображал стрельбу из лука, привязав свой ремень на ореховую палку. Вероятно, парнишка представлял себя индейцем, опытным охотником за скальпами.
«Но почему с карты памяти были стерты именно эти фотографии»? — используя увеличение, учитель внимательно изучал детали каждого изображения.
Внезапно Николай Иванович заметил какой-то предмет, висящий на шее парнишки; меховая шкура не позволяла разглядеть его как следует. Географ вернулся к снимкам, которые были сделаны раньше. Здесь Максим наклонился вперед, и учитель сумел разглядеть на шее парнишки расшитые бисером кожаные ножны. На других снимках тоже было видно, что на шее студента что-то болтается, но Николай Иванович подумал, что это просто амулет или так называемая «фенечка», вроде тех, что раньше носили хиппи.
Снимок был сделан против света. Николаю Ивановичу пришлось применить к фотографии осветление, чтобы как следует разглядеть ее. Увеличив изображение, географ не поверил своим глазам; в ножны Максима был заправлен большой нож!
«Все сходится»! — Николай Иванович еще раз просмотрел все снимки: на других фотографиях ни ножа, ни ножен у Максима не было видно. Нож, — это холодное оружие; вероятно парень все время прятал эту опасную вещь под одеждой так, чтобы ее не видели посторонние. Географ внимательно пригляделся к зеленым веточкам, которые украшали голову мальчишки, и неожиданно заметил среди хвои красные ягодки. Голову Максима украшали вовсе не еловые веточки. Это были ветки ягодного тиса!
«Значит, Максим побывал на месте убийства», — от страшной догадки по телу географа пробежала дрожь. — «Вот кто мог убить Андрея Абрамовича»!
Николай Иванович не находил себе места. Ему хотелось поделиться новостью с женой, и он приоткрыл дверь в комнату; ручные часы учителя показывали почти шесть часов утра, и Светлана еще крепко спала.
«Не будить же ее»! — подумал географ. Ошеломленный своим открытием он чувствовал себя в тесной кухне, как птица в клетке. Николаю Ивановичу хотелось действовать, но ему следовало терпеливо дождаться начала рабочего дня, чтобы позвонить Матвею Федоровичу. Учителю захотелось выпить, и он налил себе рюмку коньяка; подумав о возможной встрече со следователем, географ слил напиток обратно в бутылку.
Заваривая кофе, он вспомнил, как Максим грозил отомстить Вике.
«Если допустить, что он убил учителя физкультуры, то угроза была более чем реальной»! — при этой мысли Николай Иванович похолодел.
Следовало немедленно предупредить Вику; но как это сделать? Девушка недавно переехала на новую квартиру, а номера ее телефона у Николая Ивановича не было. Географ нашел в Интернете сайт одноклассников: на форуме Вика приглашала своих друзей на новоселье и писала о том, что собирается ходить в колледж пешком.
«Идти через лес; этого только не хватало»! — взволнованный учитель мог бы написать студентке о том, что в лесу ей угрожает опасность, но было маловероятно, что Вика включает компьютер с самого утра.
«Что же делать»? — Николай Иванович внезапно принял решение. Он подумал о том, что должен встретить девушку, прежде чем она войдет в лесопарк.
Учитель начал лихорадочно собираться. Чтобы не тревожить жену, он оделся так, как всегда одевался для утреннего бега. Мягко притянув дверь снаружи, Николай Иванович дождался легкого щелчка замочной задвижки; теперь дверь была заперта. Уже на улице он сообразил, что не взял с собой деньги на дорогу. Впрочем, зачем ему транспорт, если можно пройти через лес!
Николай Иванович знал о том, что сразу за лесопарком начиналась территория воинской части. Ее граница примыкала к огромному оврагу, на дне которого протекала какая-то мелкая речушка. Берега речки местами были заболочены. Перейти речку можно было всего в двух местах; там, где поверх неаккуратно брошенных в воду бетонных труб были сделаны небольшие насыпные мосты. Географ подумал, что может встретить Вику возле того моста, который расположен ниже по течению; ведущая туда тропинка была самой короткой, а значит, девушка не сможет пройти мимо этого места.
Весенняя распутица была в самом разгаре, и учителю приходилось обходить грязь и многочисленные лужи. В глубине души он стал сомневаться, что девушка может выбрать такую неудобную дорогу, но отказываться от своих планов все же не стал. Николай Иванович миновал военную часть и остановился пораженный открывшимся ему видом.
За оврагом виднелось множество высоких новостроек, до неузнаваемости изменивших когда-то знакомую ему территорию. Муниципальные власти района, куда переехала Вика, взялись за благоустройство бесхозной территории. На склоне оврага возникли магазинчики и платные стоянки, были построены трассы для горнолыжников и велосипедистов, а среди высаженных деревьев были проложены кокетливо извивающиеся тропинки из фигурной плитки.
«Где же он должен встречать девушку»? — часы учителя показывали семь часов. Занятия в колледже начинались в девять. По его расчетам, Вика должна была появиться от восьми часов до восьми часов двадцати минут утра.
«Только по какой дорожке она пойдет»? — Николай Иванович решил оставаться на месте, понадеявшись на то, что узнает девушку издалека; тогда он сумеет ее догнать. Поднималось солнце, и над речкой появился туман, который мешал учителю.
На противоположной стороне оврага, среди редких бегунов и собачников появилась девичья фигурка, которая показалась Николаю Ивановичу похожей на Вику. Учитель проводил ее глазами; маловероятно, чтобы студентка вышла так рано, да и двигалась она в другую сторону. Девушка ненадолго исчезла в тумане, скоро она перешла овраг и скрылась среди деревьев.
Туман усиливался. Внезапно на той стороне оврага послышались позывные известной радиостанции, видимо кто-то из собачников взял с собой радиоприемник:
— Московское время восемь часов десять минут; говорит радио «Маяк»….
Николай Иванович вскинул к глазам руку с часами; они показывали на час меньше. Это был цейтнот. Учитель яростно выругался: как он мог забыть о том, что в последнее воскресенье марта стрелки часов переводят на один час вперед!
Не разбирая дороги, Николай Иванович рванулся в ту сторону, куда ушла девушка, похожая на Вику. Ветки деревьев хлестали по его лицу, поскользнувшись на раскисшей глине, учитель не сумел удержаться на ногах и упал в грязь. Он ушиб колено и испачкал новый спортивный костюм, зато скоро достиг цели; за одним из поворотов он увидел девушку совсем близко.
Из леса, навстречу студентке, неожиданно выдвинулась темная фигура. Желая предотвратить преступление, учитель громко закричал:
— Вика, Стой! Назад!
Удивленная девушка остановилась, а учитель, догоняя ее, сделал последний рывок. Каково же было его удивление, когда он увидел перед собой пару абсолютно незнакомых молодых людей.
— Ты его знаешь? — глядя на географа, спросил у девушки коренастый молодой человек. Его тон не предвещал для Николая Ивановича ничего хорошего.
— В первый его раз вижу!
— Тогда, что ему от тебя надо?
— Извините, я обознался! — тяжело дыша, сказал учитель. — А вы не встречали на дороге ничего подозрительного?
— Нет, а что мы должны были увидеть?
— Я просто пошутил! — неуклюже вывернулся учитель.
— Шутки у вас какие-то дурацкие! — нервно сказала девушка.
Молодой человек задумчиво сжимал и разжимал кулаки; по всему было видно, что ему хочется пустить их в ход.
— Я спутал вас со своими знакомыми; еще раз извините! — и учитель неуклюже побежал в сторону дома.
Не хватало ему того, чтобы его самого приняли за маньяка! Сейчас он чувствовал себя абсолютным глупцом: «Девчонка в опасности; Господи, и как ему могла придти в голову такая ерунда»!

Светланы дома уже не было. После контрастного душа Николай Иванович осмотрел свою ногу; его левое колено оказалось разбитым. Промыв ссадину перекисью водорода, географ перевязал ногу. Брюки были запачканы землей и кровью. Выругавшись, географ бросил их в стиральную машину. Поразмышляв немного, Николай Иванович принял решение не ходить к следователю. Мало ли что ему померещилось?
После занятий он вызвал к себе Максима и подробно расспросил его обо всем. Мальчишка признался, что во время «Дня здоровья» у него действительно был с собой охотничий нож в ножнах. Андрей Петрович, молодой физкультурник, сделал ему замечание и хотел отобрать у студента опасную вещь. Нож был дорогой, и Максиму не хотелось отдавать свою игрушку; он спрятал нож, обещая физкультурнику, что такое больше не повторится.
— Смотри; я проверю твои слова! — строго сказал географ.
— Проверяйте, сколько хотите! — мальчишка с облегчением выскочил за двери кабинета.
На следующий день он предъявил новенький нож требовательному Николаю Ивановичу.
Немногословный Андрей Петрович охотно подтвердил слова Максима.
—Я ничего не говорил об этом следователю, — сказал он, — ведь все равно Андрей Абрамович был убит другим ножом. А мы с вами педагоги; подумайте, стоит ли из-за пустяков портить жизнь неразумному мальчишке?
Сейчас Николай Иванович был полностью согласен с физкультурником. Кто он такой, чтобы подменять собой следствие? Там работают профессионалы, вот пусть они и разбираются во всем; а у него хватит своих забот.
А может быть, зря географ не поделился своими мыслями со следователем?

Убийства в колледже не выходили из головы Николая Ивановича. Желая забыть о посторонних проблемах, географ погрузился в работу, часто проверяя задания студентов через Интернет. В конце месяца в колледже проводилась аттестация студентов и многие из них старались улучшить свои оценки; с тройками в колледже стипендия выплачивалась только социально необеспеченным студентам.
Николай Иванович проводил фронтальные вопросы и давал индивидуальные задания отстающим студентам. При выставлении отметок он применял принцип, которому его научили более опытные коллеги: «Четверка, — это лучшая оценка»!
В самом деле: если педагог ставит много троек, — значит, что он плохой учитель. Много пятерок, — он завышает оценки. На недавнем педсовете Николаю Ивановичу напомнили о том, что его предшественник был вынужден уволиться именно из-за того, что ставил много пятерок.
Надо отметить, что уровень знаний многих студентов был достаточно высоким и некоторые вопросы попросту ставили учителя в тупик:
Почему природа обеспечивает живым организмам более низкого уровня (как правило, мелким) лучшие условия для естественного отбора?
Цивилизация человека, — это единственная форма существования разума?
Можно ли считать атомную энергию накопленной солнечной энергией?
По последнему вопросу неосторожный географ решил проконсультироваться с Ниной Петровной, пожилой учительницей физики.
— Вы что же совсем физики не знаете? Преподавателю географии и экологии просто стыдно не знать такие вещи!
После такого ответа Николай Иванович предпочитал не задавать лишних вопросов, боясь прослыть среди коллег некомпетентным. Свои вопросы он теперь задавал поисковым механизмам Интернета. Стараясь отделить зерна от плевел, географ часами просиживал у компьютера, все больше убеждаясь в том, что было известно ему и ранее: абсолютной истины не существует!

Ночами учителя мучили кошмары. Еще недавно он спал спокойно, и как казалось географу, без всяких сновидений. Сейчас все изменилось; во сне его почти всегда пытались убить. Убегая от преследователей, он падал с большой высоты и просыпался с криком, который беспокоил жену. Николай Иванович извинялся, но сны повторялись с угрожающей частотой.
В одну из ночей ему вдруг привиделось, что он ведет обычный урок. Странным казалось лишь то, что стены здания были бревенчатыми. Не успел Николай Иванович поздороваться с детьми, как вдруг прибежали какие-то незнакомые ему люди и заявили, что по постановлению педсовета, географ считается опасным и поэтому будет отделен от детей загородкой из бревен.
Загородка была мигом построена, и теперь учитель мог видеть учеников лишь сквозь амбразуру, сделанную в бревнах. Николай Иванович огляделся; оказалось, что бревна уже тесно окружили его со всех сторон, подобно срубу деревенского колодца. Двери не было.
— Как же дети будут смотреть на карту? — все еще надеясь на то, что его выпустят, тихо спросил географ.
— Карта будет висеть снаружи!
— А как я выйду отсюда?
— Вы никогда не выйдете отсюда, — язвительно сказала ему неизвестно откуда взявшаяся Ирина Семеновна, — вам уже пора умирать; вы, что же сами не видите, что мы все уже мертвые?
Из одежды на математичке были одеты лишь чулки. Приглядевшись, Николай Иванович увидел на ее теле следы разложения.
— А я не собираюсь умирать! — гордо заявил учитель. — Выйдите все вон отсюда, я буду вести урок!
Все вышли.
— Здравствуйте, дети! — сказал в амбразуру географ и внезапно растерялся. Он совершенно не знал, что сказать дальше.
Студенты засмеялись и начали свистеть. В амбразуру полетели камни.
Под ногами Николая Ивановича вдруг зашевелился пол; оказалось, что он состоит из рыхлого песка, который, закручиваясь, уходит вниз, как в песочных часах. Учитель понял, что пришла его смерть, и в последний раз выглянул наружу.
— Коля, Коля! Что же ты наделал? — за первой партой сидела его жена Света.
Николай Иванович не успел ответить ей; весь песок внезапно провалился вниз и учитель ощутил ужас падения.
Учитель падал в Гранд-каньон с большой высоты. Только теперь он сумел оценить величие панорамы, знакомой ему лишь по фотографиям.
— Можно попытаться спланировать в реку Колорадо, тогда удар будет мягче — Николай Иванович широко раскинул руки, желая управлять полетом.
Не получилось; учитель понял, что он упадет на острые скалы. Скалы уже близко! Он жутко закричал в предчувствии удара о скалы и с содроганием проснулся.
— Ну вот, опять… — сказала проснувшаяся от крика Света. — Ну что тебя так мучает; скажи мне и тебе сразу станет легче!
Не вполне проснувшийся, взмокший от пота географ лишь помотал головой:
— Спи, дорогая; все в порядке. Так, приснилась какая-то ерунда….
— Ничего себе ерунда…. Ты же своим криком мне спать не даешь!
С этого дня Николай Иванович перебрался спать на небольшой диванчик, стоящий в кухне и начал глотать валерьянку и транквилизаторы.

Не желая видеть плохие сны, учитель решил увеличить свою физическую нагрузку. Теперь он подолгу бегал утром и вечером, невзирая на непогоду. В одну из таких пробежек Николай Иванович обратил внимание на одинокого молодого человека с рюкзаком за спиной, прислонившегося щекой к дереву.
«Господи, что он здесь делает?— подумал учитель. По его представлениям человек в таком возрасте с утра должен был находиться в учебном заведении или, по крайней мере, на работе.
Географ быстро забыл бы о случайной встрече, но молодой человек стал встречаться ему все чаще и чаще. Незнакомец находился в лесопарке и днем и ночью, казалось он, как и учитель не обращал на моросящий дождь никакого внимания.
— Что вы здесь делаете? — Николай Иванович решил не церемониться с неизвестным.
— Не мешайте, я занят!— отвечал молодой человек, как всегда стоявший возле дерева с отсутствующим видом.
Учитель не обратил на этот ответ никакого внимания и, повысив голос, задал свой вопрос еще раз. Грозные учительские интонации возымели свое действие:
— Я слушаю деревья, — сказал молодой человек, — деревья жалуются мне на то, что люди губят их при помощи своих машин. Им все равно больше некому пожаловаться!
«Совсем юнец. Да еще и ненормальный!» — сообразил Николай Иванович. В эту минуту географ заметил на крышке рюкзака красные капли, и в ту же минуту его прошиб озноб. — «Да это же похоже на кровь! А вдруг это маньяк?»
— А ну, быстро, покажи, что у тебя в рюкзаке! — требовательно сказал учитель.
— Не трогайте меня, вам же хуже будет! — и молодой человек резко отпрыгнул в сторону.
— Ах, так?! — Николай Иванович никак не ожидал от юноши подобной прыти, но все же не растерялся. Резко подавшись вперед, он успел ухватить незнакомца за рюкзак. Лицо молодого человека искривилось в истерической гримасе.
— Вы не имеете права трогать мои вещи! — рыдающим тоном заявил он.
Николай Иванович с силой сорвал с его спины тощий рюкзачок и заглянул внутрь. Там лежала банка с красной краской и запачканная кисточка.
Молодой человек свалился на землю и забился в истерике, крича нечто нечленораздельное. Учитель положил рюкзак на землю:
— Ну, извини парень, я ошибся! С кем не бывает….
Парнишка затих. Когда Николай Иванович отошел от него, юнец схватил свой рюкзак и опрометью кинулся в заросли кустарника.
Действительно; лучше бы географ его не трогал! У учителя было гадко на душе.
Позднее работники лесопарка рассказали ему о том, что давно знакомы с этим парнишкой.
— Это обычный душевнобольной, он никого не трогает; просто бродит по парку и пишет на заборах и столбах бранные надписи с требованием беречь деревья.
Учитель и сам раньше встречал на бетонном заборе воинской части угрожающие надписи, но ему никогда не приходило в голову мысль о том, кто их делает.
— Кто знает, может быть, этот парень гораздо более нормален, чем многие из нас! — сказал тогда географ.

Скоро размышления о загадочном убийстве целиком захватили разум Николая Ивановича. Учитель был настолько поглощен своими раздумьями, что даже не заметил, как изменилось к нему отношение жены. Светлана уже не делилась с ним новостями и сплетнями, услышанными на работе, не обсуждала кинофильмы и прочитанные бестселлеры. На вопросы мужа она отвечала односложно, обычно ссылаясь на то, что у нее много работы.
— Не успеешь сдать баланс; так на тебе: — опять проверка! И что это налоговая служба к нам прицепилась? — глядя на себя в зеркало, и рассеяно поглаживая щеку, говорила жена. — Не дай Бог придется закрывать фирму…. Хлопот тогда не оберешься!
Дела фирмы, в которой работала Светлана, шли в гору и она начала поговаривать о том, что нужно записаться на курсы вождения. Женщина мечтала о покупке автомобиля и понемногу откладывала деньги на сберкнижку.
Зарплата Светланы в последнее время значительно возросла, но сама она стала возвращаться домой позднее обычного, возложив все хозяйские хлопоты на плечи Николая Ивановича. Теперь ему приходилось не только ходить в магазин, но и варить обед, мыть посуду и чистить кухонную плиту.
Николай Иванович всегда жалел жену. Он помнил о том, что работа главного бухгалтера не является синекурой, и стойко терпел тяготы семейной жизни, коротая одинокие ночи на продавленном кухонном диванчике. Сначала учитель не придавал большого значения поведению Светланы, надеясь, что со временем этот вопрос разрешится сам собой, а затем как-то незаметно привык к своему новому положению.
Свободное время Николай Иванович проводил либо в лесопарке, либо путешествуя по необозримым просторам Интернета с помощью любимого ноутбука, окончательно переехавшего из комнаты в кухню. Те статьи и книги, которые показались ему любопытными, учитель копировал в личную папку. В последнее время Николай Иванович заинтересовался психологией маньяков, надеясь с помощью новых знаний распознать загадочного убийцу.
Материалы Интернета, посвященные этой теме, были столь обширны, что географ попросту не успевал прочитать все, что ему было интересно, откладывая это занятие на неопределенный срок.
От нечего делать Николай Иванович восстановил свои связи с одноклассниками и бывшими сослуживцами. В сорок лет жизнь многих его попутчиков уже состоялась, и, узнавая, как сложились судьбы этих людей, учитель географии не переставал удивляться прихотливым поворотам их жизненного пути: кем только ни работали его многочисленные приятели!
— Кто бы мог тогда предположить, что двоечник и неудачник окончит престижный институт и станет крупным предпринимателем, а отличница будет работать воспитательницей в детском саду! — говорил жене Николай Иванович.
Светлана не проявляла к «одноклассникам» видимого интереса.
— Все это ерунда, — с едва заметным раздражением отвечала она, — большинство из того, что пишут на социальных сайтах, — просто выдумка! А на фотографии посмотреть; ужас, — это же сплошная ярмарка тщеславия!
Учитель соглашался с женой, но общения с одноклассниками не прекращал.
Николай Иванович никогда не был скрытным. Не желая запоминать многочисленные пароли входа, он всегда сохранял их. Как был бы удивлен учитель, узнав о том, что после его ухода, Светлана внимательно просматривает его переписку и те сайты, на которые он заходил!

Глава десятая. Мир тесен.

Начался май. Как прекрасен в наших широтах этот добрый и светлый месяц, когда вся природа томится в предвкушении волшебного преображения! В этом месяце распускаются цветы и начинают петь соловьи, а прекрасные девушки с облегчением освобождаются от гнета тяжелой одежды, надеясь, что на этот раз рыцари сумеют оценить их по достоинству. А опаздывающие рыцари в это время торопливо меняют резину на колесах своих затюнингованных коней.
Май! Месяц земной богини Майи, время любви. В это время звонко смеются дети, и даже глубоким старикам чудится, что вот-вот случится нечто прекрасное, ведь сам воздух, трепещущий от чувственных земных испарений, пронизан ожиданием прекрасных перемен!
В середине месяца через сайт одноклассников неожиданно выяснилось, что Николай Иванович когда-то учился в параллельном классе с мамой Вики Кузнецовой. Естественно, что в девичестве Людмила Афанасьевна носила другую фамилию.
Викина мама написала учителю, что хорошо помнит его, и даже когда-то была в него влюблена. Людмиле Афанасьевне очень приятно, что Вика обучается именно у него. От дочери она слышала о географе много хорошего. В следующую пятницу, вечером Людмила Афанасьевна будет отмечать свой день рождения, и ей было бы очень приятно увидеть в гостях Николая Ивановича. Вика охотно проводит любимого учителя до квартиры именинницы.
«Странно!» — разглядывая фотографию ухоженной дамы на экране ноутбука, географ никак не мог припомнить, какой та была в школе. Более того, он вообще не мог вспомнить, чтобы в него влюблялся кто-либо из параллельного класса…. Впрочем, учитель мог и позабыть об этом, ведь с тех прошло более двадцати лет!
Николаю Ивановичу было приятно, что его помнят, но, получив, приглашение, географ растерялся. Он не любил ходить в гости.
Нет, учитель вовсе не был необщительным! Он запросто мог забежать к приятелю, посидеть на кухне за бутылочкой пива или чего-нибудь более крепкого, обсуждая с товарищем международную политику, футбол или другие животрепещущие темы.
Но приглашение в гости, — это совсем другое дело. Такое приглашение предусматривает соблюдение протокола, пусть и неофициального. Здесь положено иметь подходящую одежду, говорить комплименты хозяйке, хвалить детей (даже невоспитанных), а так же поддерживать беседы на общепринятые темы. На день рождения надо выбрать подарок, который должен понравиться имениннику, одновременно подчеркнув вкус того, кто его дарит.
«Интересно его приглашают с женой или без нее»? — раздумывал учитель.
Да, что и говорить, попал Николай Иванович в сложное положение! Ответ надо было давать прямо сейчас. Отказаться было неудобно; согласиться и не придти, — невозможно; ведь после занятий его должна сопровождать Вика!
У Николая Ивановича мелькнула мысль о том, что до пятницы еще есть время и он мог бы сослаться на болезнь, но учитель тут же отбросил ее. Он же не может прогулять работу!
Обдумав возможные варианты, учитель тяжело вздохнул. Надо соглашаться, все равно у него нет другого выхода.

— Я с радостью принимаю Ваше приглашение, — отправил ответ Николай Иванович.
— Вы придете вместе с женой?
— Нет, она сейчас работает до позднего времени и не сможет придти.
— Очень жаль! Мы с мужем будем ждать Вас!

Вечером, торопливо переодеваясь в домашний халатик, Светлана одобрила его решение:
— Я все равно не смогла бы пойти с тобой в гости в эту пятницу, у меня слишком много работы!
— Как всегда! — пожал плечами Николай Иванович, с удовольствием разглядывая подтянутую фигуру жены.
— Что ты хочешь этим сказать? — подбоченилась Света.
— А у тебя в последнее время никогда нет времени для меня!
— Если ты хочешь затеять свару, выбери, пожалуйста, для этого другое время; сейчас я очень устала и у меня болит голова!
Николай Иванович снова пожал плечами. Сейчас Света была сердитой, но выглядела при этом очень хорошенькой, и учитель вовсе не хотел с ней ссориться; скорее наоборот. После сообщения жены о том, что у нее болит голова, расстроенный географ понял, что его надежды тщетны.
Светлана заперлась в ванной. Пользуясь тем, что жена не слышит его, учитель с досадой стукнул по кухонному столу кулаком:
— У нее много работы…. Подумаешь, главный бухгалтер. Было бы лучше, если бы ты работала уборщицей, тогда может быть, и голова бы не болела!
Этим вечером Светлана рано легла спать. Николай Иванович едва успел вытащить из шкафа свой новый свитер и брюки, чтобы погладить их на кухонном столе, как щелкнул замок двери ведущей в комнату.
Учитель был взбешен. Еще никогда не было случая, чтобы жена заперлась от него в его же комнате! Этой ночью Николай Иванович долго не мог заснуть.

Вечером, после пробежки в лесопарке, Николай Иванович лоб в лоб столкнулся с Виктором, выходящим из магазина, расположенного неподалеку от гаражей. В полупрозрачном пакете, который нес его приятель, виднелись консервные банки и бутылки с водкой. Как всегда он был слегка навеселе.
— Ба, кого я вижу! — со своей обычной усмешкой сказал бывший прапорщик. — Какая неожиданная встреча! — Во рту Виктора сверкал новенький золотой зуб.
— Здравствуй! Каким ветром тебя занесло в наши края? Опять бизнес?
— Какой, к черту, в вашей глухомани может быть бизнес? — удивился Виктор. — Тут у меня одна киска молоденькая живет… — приятель подмигнул Николаю Ивановичу. — Днем на работе, а вечером бегом ко мне. Ну, а на ночь я ее отпускаю к мужу; на его ветвистые рога спагетти развешивать….
— И ты с ней, что в гараже встречаешься? — не без ехидства поинтересовался географ.
— В гараж я машину ставлю, родной ты мой! Чтоб по разным вопросам не беспокоили; мои иномарки весь город знает! А девчонке я квартирку здесь снял: в вашей глуши они дешевые. Не знаю как для тебя, а для меня дешевые, — и Виктор ухмыльнулся, снова блеснув зубом, — ох и люблю я эту бухгалтершу окучивать!
Специальность любовницы Виктора вызвала у географа странные ассоциации.
— Как ее зовут? — не удержался от глупого вопроса учитель.
— Ты хочешь знать, как ее зовут? — снова ухмыльнулся Виктор. — Светой ее зовут!
Учитель вдруг почувствовал, как из-под него уходит земля.
— Ты что, сегодня, с похмелья? — наблюдая за состоянием учителя, вежливо поинтересовался приятель. — Хочешь водчонки выпить?
« Какая же сволочь этот Виктор»! — Имя жены, прозвучавшее из уст полупьяного приятеля, вызвало у Николая Ивановича резкую неприязнь к собеседнику. «Вряд ли он забыл, как выгнала его Светлана; вот и выдумывает всякую ерунду»! — подумал учитель. — «А если не выгнала; он постучался в окно, а Светлана жалостливая; взяла и пустила его»?
На секунду географа ослепила вспышка ревности, такая сильная, что ему захотелось убить своего приятеля. Пытаясь сохранить самообладание, Николай Иванович посмотрел Виктору прямо в глаза.
— Да ладно, ты чего вызверился? — примирительно сказал тот, отодвинувшись на шаг назад, — ты на жену подумал, да? Ты это брось; мало ли в жизни бывает совпадений? У тебя твоя Света, а у меня моя! Мало ли в мире бухгалтерш…. Водчонки-то хочешь?
— Хочу! Ну и дурацкие же у тебя шутки, — Николай Иванович начал остывать.
Все равно его вспышка ярости была бы ни к чему. Виктор натренированный, как боец спецназа, и не с такими противниками когда-то справлялся. Учитель чувствовал себя так, как будто его выпотрошили.
— Да я вовсе ничего не имел в виду; честное слово! — во взгляде Виктора затаилась легкая издевка. — Я просто пошутил; мою девчонку вовсе не Светой зовут.
— А как ее зовут?
— Тебе-то какая разница!
— Да, пожалуй, что никакой, — пожал плечами Николай Иванович.
Приятели перешли дорогу и укрылись за деревьями лесопарка. Виктор ловко разлил водку по пластмассовым стаканчикам.
— За твое здоровье! — сказал он, опрокидывая стаканчик, — и, кстати, зачем ты расспрашивал сторожа о моем гараже; разбогател, и купить хочешь? Он не продается!
— Никого я не расспрашивал, — солгал Николай Иванович, — зачем мне гараж? У меня ведь нет машины!
— Как же нет; а у кого тогда новый «Митсубиси Лансер»? Сторож мне тебя подробно описал….
— А зачем в твоем гараже дополнительная дверца, которая выходит в лесопарк?
— Ну, ты спросил?! — от такого вопроса Виктор сильно закашлялся и побагровел, поперхнувшись водкой.
— И все же?
— Эта дверца всегда там была, с самого начала. Удобно ведь; девчонку тайком привести или за водкой сбегать, так чтоб никто не видел. Я этим входом теперь не пользуюсь!
«Врет; всегда врет…. Нет у него никакой квартиры», — подумал Николай Иванович, — «иначе стал бы он таскаться в гараж с бутылками»!
Впрочем, развивать опасный разговор географ не стал. Не рассказывать же Виктору, что он побывал в его гараже! В этот вечер он явился домой пьяным, что, впрочем, не помешало учителю продолжить свои странствия в Интернете.
После встречи с Виктором разговаривать с женой ему уже не хотелось. Если она не хочет с ним спать, то какая разница, с кем она ему изменяет.
«Курица, которая не клюет, — уже где-то наклевалась!» — бормотал себе под нос исполненный неприязни к жене Николай Иванович.
Светлана пришла домой поздно, около десяти часов вечера. Женщина потянула носом воздух и безошибочно определила ситуацию.
— Опять напился! — холодно сказала она, не обращая внимания на многозначительное молчание учителя.

Размышляя над произошедшими событиями, Николай Иванович еще раз решил переговорить с Максимом. Учитель заметил, что в последнее время мальчишка сильно переменился. Он получал двойки и постоянно прогуливал занятия. На уроках, которые вел Николай Иванович, парнишка не появился ни разу. Увидев географа, он всячески старался избежать встречи с ним. Когда рассерженному учителю случалось поймать злостного прогульщика в коридоре, тот выглядел жалким и клятвенно заверял Николая Ивановича в том, что отныне не пропустит ни одного его занятия, но потом вся история повторялась заново.
Сокурсники мальчишки говорили географу, что Максим собирается бросить учебу, но не хочет подавать заявление. Он просто ждет, когда его исключат из колледжа.

Учитель географии не был строгим, и обычно у учащихся не было повода бояться его. Николаю Ивановичу оставалось сделать единственный вывод. Максим избегал встречаться с ним только по одной причине; мальчишка боится, что географ снова начнет расспрашивать его об убийстве физкультурника.
«Боится, — значит, точно что-то знает»! — так думал Николай Иванович.
Едва ли не единственными занятиями, которые посещал Максим, были уроки физкультуры. Погода была солнечной и теплой, поэтому все упражнения проводились в лесопарке. Географ, у которого из-за «окна» в расписании было больше часа свободного времени, решил безотлагательно поговорить с мальчишкой и двинулся в сторону, где обычно проводились занятия.
«Странно»! Он опять никак не мог найти Максима, хотя все студенты в один голос говорили, что он где-то рядом. Через час Николай Иванович прекратил бесполезные поиски.
— Вы ведь увидите Максима, — попросил он учителя физкультуры, — передайте ему, чтобы он срочно зашел ко мне после занятий. Иначе у него будут крупные неприятности!
— Хорошо, передам! — сказал Андрей Петрович.
В кабинете географа Максим так и не появился.

Вечером, в четверг Николай Иванович отутюжил брюки и приготовил свежую рубашку. Галстук всегда был для него настоящей пыткой, и учитель решил, что сумеет обойтись без него.
— Сойдет и так! — буркнул он себе под нос, стоя с утра перед зеркалом.
Следовало купить какой-нибудь подарок. Учитель вспомнил совет одного из своих бывших товарищей, дамского угодника и большого знатока женской психологии.
— Когда я не знаю, что подарить, я всегда дарю цветы и шоколад; это именно те подарки, которым дама всегда рада! — так говорил его приятель.
У Николая Ивановича возникли некоторые сомнения по поводу шоколада, но ничего другого придумать он не смог. В самый последний момент он решил присовокупить к коробке шоколадных конфет бутылку сухого шампанского.
На перемене к нему в кабинет заглянула Вика:
— Вы не забыли о мамином приглашении? После четвертой пары я за вами зайду!
— Хорошо, — вздохнув, сказал учитель.
— Как мы будем добираться; поедем на метро или пойдем пешком через лес? Мама ждет гостей к шести часам, так что время у нас есть.
— Погода хорошая, можно и прогуляться не спеша. Но мне надо купить цветы!
— Недалеко от нашего дома есть цветочный магазин!
Все вопросы были решены, и скоро Николай Иванович вместе с Викой двинулся через лес. Здесь было необыкновенно хорошо. Солнце прогрело воздух, а распустившаяся черемуха напитала его ароматом. Теплый день приманивал пенсионеров и собачников, и в лесопарке было много гуляющих.
Учитель и Вика уже огибали забор воинской части, когда географ приметил коренастого молодого человека, который неотступно следовал за ними. Николай Иванович терпеть не мог, когда за его спиной кто-то шел.
— Давай пропустим его вперед! — предложил Вике учитель.
— Да, ладно, подумаешь… — отмахнулась она.
Николай Иванович все же остановился, сделав вид, что завязывает шнурки на ботинках. Молодой человек тоже остановился и стал нюхать цветы черемухи.
— И все же мне это не нравится! — встревожено сказал девушке географ.
— А вы наблюдательный, — похвалила его Вика, — другой бы этого и не заметил!
— А ты что, знаешь его? — удивился учитель.
— Видите ли, Николай Иванович, я даже не знаю, как вам объяснить, — замялась студентка, — это просто мой телохранитель!
— Кто, кто?
— Мама решила нанять мне телохранителя, он сопровождает меня по дороге в колледж и обратно, — объяснила Вика, — вы же сами знаете, какая сейчас в колледже обстановка.
— И он ходит с тобой через лес? — удивился учитель.
— Так ведь мама ему за это деньги платит!
— В одноклассниках твоя мама представилась домохозяйкой; откуда же у нее столько денег? Папа зарабатывает?
— Ну, это она просто так написала; чтобы знакомые не очень напрягались.
— Кем же тогда у тебя мама работает? — спросил учитель.
— Вы ее не бойтесь, — сказала Вика, — мама простая и добрая женщина. А работает она в банке. И девушка назвала один из крупнейших коммерческих банков города.
— А кем она работает в банке?
— Мама? Она председатель правления!
— Хорошая должность! — одобрил учитель, которому стало слегка не по себе. — А твой папа тоже работает в банке?
— Нет, папа государственный чиновник; к банку он не имеет никакого отношения!
Собеседники незаметно вышли в район, где теперь проживала семья девушки. Когда они перешли улицу, Вика остановилась.
— Мы будем заходить в цветочный магазин? — спросила она.
— Обязательно! — сказал учитель.
В нарядно украшенном подъезде нового дома, где теперь жила Вика, дежурила консьержка.
Перед тем как войти в дом, Николай Иванович не выдержал и оглянулся. Телохранитель Вики звонил кому-то по телефону. Вероятно, он докладывал родителям девушки о том, что его миссия выполнена.

Скоростной лифт с огромным зеркалом на задней стене вознес Вику и Николая Ивановича на одиннадцатый этаж. Прежде учитель никогда не встречал в жилых домах такой роскоши. После лифтового холла перед входом в квартиры его глазам открылось еще одно большое и светлое помещение. Пастельно-желтые стены зала были изящно отделаны белым молдингом, на его стенах висели картины изображающие цветы, а в центре помещения стоял новенький теннисный стол фирмы «Кетлер». В каждой стене было всего по одной двери.
«Значит на этаже расположено только три квартиры», — сообразил учитель.
— Красиво тут у вас! — выразил он свое восхищение Вике.
— Да! Мы с соседями иногда играем здесь в теннис, — сказала девушка.
Распахнулась дверь, ведущая в одну из квартир.
— Здравствуйте Николай Иванович! Не смущайтесь, проходите, пожалуйста, — широко улыбаясь, сказала Людмила Афанасьевна, — чувствуйте себя, как дома!
— Рад с вами познакомиться! — стоя возле двери, учитель географии неловко вручил хозяйке конфеты и букет роз.
— Николай Иванович, да Господь с вами; мы ведь давно знакомы! — засмеялась Людмила Афанасьевна. — Ах, как я люблю розы! Надо выбрать для них самую красивую вазу. — Катя! — крикнула она в глубину необъятного коридора, — поставь цветы в вазу!
Учитель повесил на крючок куртку и попытался снять ботинки.
— Ну что вы, у нас это не принято; проходите, пожалуйста, в гостиную!
В прихожей появилась невыразительная, но аккуратно одетая молодая девушка.
— Это Катя; она помогает мне по хозяйству, — представила служанку Людмила Афанасьевна.
— Здравствуйте Катя! — вежливо сказал Николай Иванович. — У меня с собой бутылка шампанского. Возьмите и ее, пожалуйста!
Учителя проводили в гостиную, дожидаться остальных приглашенных. Комната выглядела богато; на стенах висели картины в тяжелых рамах, а во множестве ваз стояли букеты с цветами. Утонув в глубоком кресле перед декоративным камином, географ с ужасом отметил, что его недавние опасения подтвердились: он попал в светское общество, в котором всегда чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Заметив капли грязи на своих ботинках, Николай Иванович быстро стер их носовым платком.
Издали послышалась мелодичная трель входного звонка. Скоро в гостиную вошел крепкий мужчина средних лет.
— Будем знакомы; Марат Семенович! — представился он учителю, протянув ему руку.
— Здравствуйте! — Николай Иванович поднялся с кресла.
У мужчины на висках проступила седина, которая ему очень шла. Его рукопожатие показалось географу крепким и доброжелательным.
— Я вижу, вы скучаете, Николай Иванович. А не выпить ли нам по рюмочке, в ожидании хозяйки?
— Я слишком рано пришел; а от рюмочки бы, пожалуй, не оказался!
Географ отметил, что его новый знакомый чувствует себя здесь свободно, как рыба в воде. «Вероятно, он часто бывает здесь», — подумал учитель.
Мужчина нажал на рычаг того, что до сих пор казалось учителю журнальным столиком. Крылья столика разъехались в разные стороны и опустились вниз, а из глубины столика поднялась двухъярусная стеклянная поверхность, уставленная самыми разнообразными бутылками.
— А бокалы стоят вот здесь, внизу!
— Какая красота! — оживился Николай Иванович.
— Виски, коньяк, текила?
— А нам не попадет от хозяйки за самоуправство? — поинтересовался учитель.
— Ну, если и попадет, то самую малость, — ответил Марат Семенович.
Николай Иванович облюбовал бутылку коньяка с надписью «Courvoisier», а Марат Семенович плеснул себе изрядную порцию шотландского виски.
— Божественный аромат! — вдыхая запах напитка, сказал учитель. Учитель никогда не пробовал такого коньяка.
— У вас хороший вкус, — сказал Марат Семенович, — к такому коньяку подойдет гаванская сигара. Хотите сигару?
— Спасибо! Правда, я никогда их не курил … — Выпитый коньяк быстро ударил учителю в голову.
— О, это целый ритуал! Я вас сейчас научу! Просто надо соблюдать некоторые правила. Смотрите, — Марат Семенович взял сигару, — сначала надо обрезать сигару специальной гильотиной. При этом надо не повредить верхний лист. Зажигаем!
Сигара должна быть равномерно подожжена. Теперь надо пару минут подождать, чтобы сигара остыла. После этого затягивайтесь каждые тридцать секунд.
— Какая она крепкая! — Николай Иванович закашлялся.
— Не курите в затяжку! Удерживайте дым во рту, наслаждаясь его букетом! Потягивайте свою сигару, как хорошее вино.
— Хорошо сидим! — Николай Иванович снова наполнил свой бокал и попытался стряхнуть пепел.
— Стряхивать пепел с сигары надо аккуратно! Стряхивание пепла с силой может привести к тому, что уголек выпадет в пепельницу. Если пепел не осыпается после легких постукиваний, то он просто не готов к встряхиванию! И еще; не стоит тушить сигару. Пусть она погаснет сама. Тогда в комнате не будет резкого запаха.
— Спасибо! Действительно; целая наука, я даже и не думал, что это так сложно! — сказал учитель.
— Марат, — в дверях гостиной появилась нарядная Людмила Афанасьевна, — Лучше бы ты квартиру гостю показал! Представляете, — с наигранным возмущением, обратилась именинница к учителю, — у моего мужа новое хобби; он теперь всех учит сигары курить!
— Вообще-то я не курю, — с легкой хрипотцой в голосе, сказал Николай Иванович, — но сигара мне понравилась!
Только сейчас до него дошло, что Марат и есть муж его давней школьной знакомой.

Хозяйка показала гостю квартиру. В кабинете Марата Семеновича на ковре висела коллекция оружия, обильно украшенная резьбой и чеканкой, а на огромном письменном столе хозяина стояла большая скульптурная композиция из бронзы, которая изображала сцену охоты на кабана.
Николай Иванович застыл, как вкопанный, разглядывая коллекцию. Какой мужчина не интересуется оружием! Он снял со стены нож, ножны которого были украшены эмблемой из трех вертикальных стрел в круге.
— Это охотничий нож фирмы Беретта; прекрасное оружие!
— Марат большой любитель охоты! — пояснила Людмила Афанасьевна.
— Я покажу вам свою коллекцию потом, позднее! — сказал Марат, заметив интерес учителя.
Осмотр квартиры был продолжен. Здесь было много комнат, тренажерный зал, две ванные и три туалета, а стена между кухней и столовой была раздвижной. Когда перегородка была раздвинута, в столовой возникало непривычное для городской квартиры чувство простора.
— Мы купили две квартиры со свободной планировкой и пригласили архитектора. Было несколько вариантов, но в итоге мы остановились на том, который вы сейчас видите! — оживленно рассказывала хозяйка.
— Какие высокие у вас потолки! — Разглядывая квартиру, Николай Иванович испытывал внутреннее напряжение, но не скупился на комплименты, проявляя в области квартирного дизайна познания, неожиданные для него самого. При этом учитель ловил себя на мысли, о том, что охотнее всего он оказался бы сейчас дома на кухне, сидя за столом с чашкой крепкого кофе в руках.
С приходом остальных гостей всех пригласили к столу. Стол был обильный, с осетриной и экзотическими фруктами в хрустальных вазах. Сухое шампанское, купленное географом, на фоне остальных бутылок казалось дворняжкой среди целой стаи породистых собак.
Географ был рад, что ему досталось место рядом с Маратом. Еще в гостиной они успели перейти на «ты», и возле радушного хозяина учитель чувствовал себя вполне комфортно.
К удивлению Николая Ивановича гостей было не так много, как можно было бы ожидать.
— Сегодняшний день рождения, — семейный; для близких друзей, — пояснил ему Марат Семенович. — На завтра Людмила сняла банкетный зал, куда будут приглашены ее коллеги и знакомые; все те, которых нельзя обойти вниманием. Завтра я ей не завидую!
Застолье было непринужденным. Учителя представили друзьям семьи; он сказал несколько вежливых тостов в адрес «замечательных» и «гостеприимных» хозяев и их дочери. Хозяйка вспомнила несколько случаев из того времени, когда они с географом учились в одной школе. После того, как было съедено жаркое, Николай Иванович вышел на балкон, чтобы охладить разгоряченную голову.
Вечернее солнце опалило небо красноватыми тонами. С одиннадцатого этажа открывался замечательный вид на лесной массив, который включал в себя воинскую часть и лесопарк.
«Какая красота»! — думал учитель. — «Даже не верится, что за какие-нибудь полгода в этом лесу уже произошло четыре убийства; причем двое убитых имели непосредственное отношение к финансовому колледжу. Следствие, кажется, зашло в тупик, а милиция занята тем, что разгоняет торгующих старушек на железнодорожной станции. Значит, скоро произойдет еще одно убийство. И кто будет следующим»?
— О чем задумался, Коля? — на балкон вышел веселый Марат Семенович.
Вопрос вывел Николая Ивановича из задумчивого состояния. От неожиданности учитель не сразу сообразил, что Коля, это он сам. Мало кто называл его просто по имени!
Географ во всех подробностях рассказал Марату свою гипотезу об убийствах, которые произошли в колледже. Хозяин дома на удивление внимательно выслушал все его рассуждения.
Потом они с Маратом пропустили по рюмочке, и пошли смотреть коллекцию оружия. В кабинете любезного хозяина, внутри большого деревянного глобуса тоже оказался бар. Домой Николая Ивановича отправили на такси; от такой любезности географ отказаться уже не смог.

Этой ночью географ спал как убитый; если ему и снились что-то, то он этого не помнил. Сон был таким крепким, что учитель пропал утреннюю пробежку.
Когда он поднялся, стрелки настенных часов, висевших над кухонным диванчиком, показывали четверть двенадцатого. К удивлению Николая Ивановича жены не было дома, а на обеденном столе лежала записка, в которой было написано следующее:

Коля! Вчера тебя привезли таким невменяемым, что я не сумела предупредить тебя о том, что я работаю в субботу и воскресение. Скоро мы открываем новую фирму и в связи с этим у меня много работы; придется поработать и в выходные. Приду поздно. Светлана.
P.S. Ты так крепко спал, что я не решилась тебя будить.

— Что она себе позволяет! — взявшись за голову, хрипло выругался Николай Иванович.
Отдаваясь в затылке тупой головной болью, в его висках пульсировала кровь. Хотелось пить. Чайник оказался почти пустым, и учитель налил себе стакан воды из-под крана. Противный привкус во рту не проходил и географ отправился в ванную, чтобы почистить зубы. Из зеркала на него смотрела опухшая и небритая физиономия с покрасневшими глазами.
— Какая тут, к черту, утренняя пробежка! — сказал своему отражению Николай Иванович.
Можно было сбегать за пивом, но опытные люди говорили ему, что так делать нельзя, это может лишь растянуть похмелье. Завтракать не хотелось, но учитель заставил себя съесть яичницу и бутерброд с сыром. После большой кружки крепкого кофе и капсул с пирацетамом его состояние несколько улучшилось, и Николай Иванович уселся за ноутбук.
На прошлом уроке студенты спрашивали его о свойствах пищевых добавок и красителей применяемых при производстве продуктов.
«А, в самом деле, насколько они безопасны»? — учитель и сам заинтересовался этой темой, и собирался собрать материалы, чтобы окончательно разобраться в этом вопросе.
Работа не шла. В голову лезли отрывистые воспоминания о вчерашнем визите в гости. И чего Николай Иванович так разоткровенничался с пусть и приятным ему, но совершенно незнакомым человеком? А ведь Марат, — отец Вики; вряд ли ему было приятно услышать о том, что учитель подозревает одного из ее сокурсников («ну да, практически так и выходит!») в пособничестве убийце!
Учитель вздохнул и застучал по клавишам. Вот оно! На экране ноутбука высветилось таблица:

Пищевые добавки.

Номенклатура. Название. Состав. Применение.

E100 — Куркумин. Натуральный краситель из корневища куркумы; краситель.
E101 — Рибофлавин. Натриевая соль рибофлавин 5-фосфат; краситель.

«Ну, это не страшно; кукурма и рибофлавин. Рибофлавин это же витамин В-2»! — сообразил учитель, с интересом читая таблицу. — «А это что за вещества»? — Николай Иванович переключился на сайт с пояснениями.

E102- Тартразин; краситель. Тартразин по своей природе является каменноугольным дегтем, запрещен в Норвегии и Финляндии, ранее был запрещен в Австрии и Германии.
E103 — Алканин; красно-бордовый краситель, получаемый экстракцией из корней Alkanna tinctoria. Добавка запрещена для использования, так как не прошла необходимых тестов и испытаний. Может вызывать появление злокачественных опухолей.
E104 — Желтый хинолиновый; краситель. Полученные результаты свидетельствуют о том, что потребление определенных смесей искусственных пищевых красителей и консерванта бензоата натрия связаны с повышением гиперактивного поведения у детей.

«Господи! Неужели все эти вещества до сих пор добавляют в пищу»? — с ужасом подумал учитель.
Порывшись в Интернете, он скоро получил точный ответ: не во всех странах, но добавляют, хотя Европейское сообщество и пытается провести в жизнь закон о запрете подобных пищевых добавок. Николай Иванович привычно скопировал данные на жесткий диск.
«Какая длинная таблица; неужели все эти красители такие вредные»?! — думал пораженный географ. Взгляд его остановился на слове «кармин», учителю всегда нравился этот яркий и насыщенный цвет. — «А из чего делают этот краситель»?

E120 — Кармин; красный краситель, получаемый из кошенили. Область применения: молочные продукты, мороженое, экструдаты, кондитерские и выпечные изделия, глазурь, желе, безалкогольные и алкогольные напитки, соки, соусы, кетчупы, колбасы, мясные и морепродукты.
Кошениль, — общее название нескольких видов насекомых из разных семейств подотряда кокцид, самки которых используются для получения красной краски. Имеются научные разработки, в которых утверждается, что этот краситель вызывает аллергические реакции.

— Какая гадость! — громко сказал учитель, внезапно почувствовав прилив тошноты.
Николай Иванович уже не испытывал никакого желания изучать эту тему. «Меньше знаешь, — лучше спишь»! — подумал он. — «И детям такие знания совсем ни к чему»!
Учитель поспешно выключил компьютер, позабыв выйти из Интернета, и перед его глазами успели мелькнуть оставшиеся строчки незакрытой таблицы:

E171 — Диоксид титана; краситель
E172 — Оксиды железа; черный, красный, и желтый красители.

Географ решительно поднялся из-за стола, надел ботинки и отправился в магазин за пивом.
Выходные дни прошли как обычно; Света приходила домой поздно, почти так же, как и в обычные дни. Внешне в отношениях с женой сохранялось статус-кво, но внутреннее напряжение Николая Ивановича росло.
К сожалению, учитель даже не пытался вызвать жену на откровенный разговор. То ли географ опасался скандалов, которые он не переносил, то ли боялся откровенного признания женщины в измене. Ревность ослепляла учителя настолько, что он даже не пытался найти другое объяснение поведению Светланы.

В понедельник, во второй половине дня, Николай Иванович узнал, что с Максимом случилось несчастье, — по дороге в колледж он попал под машину. Тяжелый грузовик сшиб мальчишку с такой силой, что с ног Максима слетели кроссовки.
Виновник аварии сразу сбежал с места происшествия, а машина была угнана с соседней улицы. В милиции сделали вывод о том, что, скорее всего за рулем сидел подросток, который угнал автомобиль, чтобы покататься. В самом деле; кому еще мог потребоваться далеко не новый ЗИЛ?
— Мальчику чудом удалось выжить. Сейчас он находится в беспамятстве, и врачи борются за его жизнь! — сказала преподавателям заведующая учебной частью на летучке устроенной во время большой перемены. — Классные руководители должны срочно провести классные часы, посвященные безопасности дорожного движения! Записи об этом произвести на специально выделенной для этого странице журнала группы. И пусть все учащиеся распишутся, что прошли инструктаж!
— Ну да; пока гром не грянет, мужик и не перекрестится! — ни на кого не глядя, сердито сказала одна из преподавательниц, лишенных обеденного перерыва.
Услышав о происшествии, Николай Иванович подумал, о том, что на Максима могло быть совершено покушение. Он почти уверился в том, что мальчишка обладает сведениями о преступлениях, совершенных в лесопарке, а может быть, даже знает убийцу. И именно поэтому его попытались устранить.
Такими выводами надлежало поделиться со следователем.
— «А вдруг я ошибся»? — вздыхал от тяжких мыслей Николай Иванович. — «Что тогда подумает обо мне следователь, который по должности обязан подозревать всех? Он же просто решит, что я пытаюсь его запутать»!
Географ хорошо помнил старую поговорку о том, что доносчику, полагается первый кнут. У него имелся служебный телефон Матвея Федоровича, и учитель собирался ему позвонить, но откладывал это неприятное дело со дня на день, — кому приятно звонить в прокуратуру с доносом!
Николай Иванович выяснил адрес больницы, в которой лежит парнишка, и съездил туда. К Максиму его не пустили. В приемной зачем-то потребовали паспорт, а потом сердито сказали, что пострадавший лежит в реанимации, куда посторонние не допускаются. Передачи туда тоже не принимаются. Состояние больного тяжелое, но стабильное; есть надежда на некоторое улучшение, но, учитывая полученные травмы, в сознание он придет не скоро.
Учитель все же набрался решимости и набрал номер Матвея Федоровича.
— По какому делу вы звоните? — спросил у Николая Ивановича грубый мужской голос.
— По личному! — брякнул, испугавшись, что его начнут расспрашивать учитель.
— Я не знаю, будет ли он сегодня. Может быть ему что-нибудь передать?
— Я перезвоню! — с этими словами географ повесил трубку.
«Ну, нет, так нет; время терпит! Все равно, пока мальчишка не придет в себя, — звонить бесполезно», — подумал учитель.
На некоторых снимках сделанных во время «Дня здоровья» Николаю Ивановичу попадалась на глаза мощная фигура Дениса, и географ попытался порасспросить его о событиях тех дней. К сожалению, на этом пути учителя ждала неудача. На все его вопросы жующий резинку спортсмен отвечал односложно: не помню, не знаю, не видел.
К концу короткого разговора Николая Ивановича укрепился во мнении о том, что этот парнишка туп, как пробка.
«И как его в колледже держат?» — удивлялся учитель.

Окончание следует