По течению заката

* * *
Когда я в небо долго не смотрю,
то знаю, сколько прожил на земле;
а погляжу — и сразу воспарю,
как Птица Счастья
об одном крыле.
На небе есть такие уголки,
такие территории, куда
во сне летят больные старики,
по счастью,
молодея навсегда.

* * *
Наверное, мы не вернемся сюда…
Но сколько бы ни утекало воды,
я знаю заранее, что никогда
Земле не покинуть орбиту беды.
Есть некий заоблачный Аустерлиц
и, во искупление жизней кривых,
убитые молятся там за убийц,
а мертвые там говорят о живых.
Когда настоится душа на крови,
когда победителей спишут в запас,
по замыслу крови и праву любви,
я знаю,
что буду молиться за вас.

* * *
Где бы мы ни родились и где бы
ни легли, как подлодки, на грунт,
наша Родина — звездное Небо,
а Земля — пересылочный пункт.
Я могу дотянуться руками
и потрогать иные миры,
только вот улететь с облаками
не могу до последней поры.
Как положено, срок истекает
и звезда напрямик упадет,
потому что Земля отпускает,
а высокая Родина — ждет.

* * *
Весна по Заречью пошла ходуном
и крутится-вертится, как заводная;
веселая птица поет за окном,
а как называется птица — не знаю.
Лежу на диванчике возле окна
и, кажется, не понимаю спросонок:
откуда Заречье, какая весна
и разве я, Господи, снова ребенок?
Пока не растрачен весенний запал
и легкие трели за окнами льются,
какое великое счастье — проснуться,
не помня, как тягостно ты засыпал.

* * *
Не черемуха и не сирень,
а душа расцвела к Первомаю.
Я гуляю — берет набекрень –
и судьбу,
словно ветки, ломаю.
Потому что деньгами сорю,
не считайте меня сумасбродом:
я Вам эти цветы подарю
мимоходом,
почти мимоходом.
Вы поставите их у окна,
чтобы с улицы видели сразу,
что на сердце и в доме весна
и черемуха —
как по заказу!

* * *
По закоулкам Бринкманского сада,
где ветер ворожил из темноты,
где майская вечерняя прохлада
окутывала звезды и цветы,
черемухи красиво осыпались,
высвечивая бринкманский портал,
а в космосе, когда мы целовались,
черемуховый ангел пролетал.

Который век природа торжествует
и соловьи поют по вечерам,
но рая на Земле не существует
и нет покоя душам и ветрам.

* * *
Как соловей,
заливисто поющий,
пока не заколодила весна,
как человек,
по времени живущий
короче смерти, но длиннее сна,
так и любовь закончится когда-то;
но я не верю этому, пока
на фоне персонального заката
красиво розовеют облака.

ФАЛЬШИВАЯ ЛУНА
Среди космической весны
и хором, и поодиночке
по всей поверхности Луны
цветут фальшивые цветочки.
Фальшиво птицы гнезда вьют
и, вопреки своей природе,
фальшиво ангелы поют
на самодельном Луноходе.

Судьбу не стану искушать –
я тоже мечен той же метой.
Куда лунатику бежать
от межпланетной фальши этой?
Моя Галактика стара,
ложь во спасение не греет
и только Черная дыра
лгать и фальшивить не умеет.

БУМАЖНЫЙ ЗМЕЙ
Я не умею петь, как соловей –
ни голоса, ни слуха не имею.
Я вообще — простой бумажный змей,
поэтому летаю, как умею.
Рожденный ползать, всё-таки лечу
почти по-соловьиному, и даже
выделываю, если захочу,
различные фигуры пилотажа.
Красиво кувыркаясь в облаках,
ни славы не взыскую, ни почета,
покуда в человеческих руках
моя судьба и высота полета.
Покуда знаю,
что, по существу,
на поводке летаю
и живу.

* * *
Деревья далеки от суеты:
вот где ума и совести палата! —
стараюсь дорасти до высоты,
а не судить о них запанибрата.
Когда засвищут в кронах соловьи,
мелодию на слух перенимаю;
я — младшее растение семьи
и меньше всех о жизни понимаю.

ТАРУСА
…поэтому скажу, как на духу:
давай-ка, брат, завалимся в Тарусу,
где рыба так и прыгает в уху,
а водка добавляется по вкусу.
Там, на Оке такая благодать
и водоизмещение, что даже
классическим пером не передать
шизофрению русского пейзажа.
Течет неторопливая река,
по лабиринту суетного века,
но рыба не боится червяка,
а водка не боится человека.
В Тарусе распевает соловей,
неистовый по части плагиата,
и человек на лодочке своей
рыбачит
по течению заката.

РЫБЕШКИ И ЗВЕРУШКИ
1
Волны шалые качают
нашу лодку, что игрушку,
чайки в нас души не чают
за рыбешку и ватрушку.

Господи, я понимаю,
что живу не понарошку
и души в тебе не чаю
за ватрушку и рыбешку.
2
Как зверушки, выскочив из клетки,
посыпая головы песком,
мидии, рапаны и креветки
бегали по пляжу босиком.
Мидии, креветки и рапаны
от цивилизации вдали
строили космические планы
и существовали, как могли.

В жизни так случается нередко:
наблюдаю вдоль и поперек,
что обыкновенная креветка –
самый замечательный зверек.
Ты живешь, по курсу выгребая,
никакой рапан тебе ни брат
и, похоже, мидия любая
человеколюбей во сто крат.