Любовь Соколова, актриса, которую вы, конечно же, знаете, потому что она снялась во многих фильмах. Когда я спросил, сколько у нее киноролей, она задумалась, а потом махнула рукой: «Господи, да я и не считала, сотни три, наверное…». «Книга рекордов Гиннеса» подсчитала. Любовь Соколова сыграла в 368 фильмах. Это был абсолютный мировой рекорд. Больше, увы, она уже ничего не сыграет, но вряд ли этот рекорд будет когда-нибудь перекрыт. Были у нее и главные роли, но подавляющее большинство — роли эпизодические. И каждую свою роль, каждый эпизод актриса сыграла так, что запомнилась зрителям. Поэтому она по праву заслужила не только звание народной артистки Советского Союза, но и любовь народа.
Я часто бывал в доме у Любови Сергеевны в ее маленькой однокомнатной квартире в Москве у метро «Аэропорт» и получал удовольствие не только от вкусного чая, но и от ее рассказов, на которые она была мастерица. И мне хочется предложить читателям это интервью, как память об этой замечательной актрисе и женщине.
— Любовь Сергеевна, Ваших героинь часто называют «простая русская женщина». А что это такое, по-вашему?
— Знаете, я, в первую очередь, не согласна с самим этим определением. Нет «простых» женщин, как и нет «простых» людей. Каждый человек — загадка, у каждого человека своя судьба, своя жизнь, свои проблемы. И хотя я сыграла столько ролей, что, казалось бы, все знаю, все понимаю, а откроешь новый материал и удивляешься, что такое с человеком может случиться. И в жизни, и на экране быть простым человеком очень непросто.
— Как-то раз я слышал, что Вас назвали «великой эпизодницей». Вас не смущало, что Вам предлагали в картинах эпизодические роли?
— Абсолютно. Их ведь тоже нелегко сыграть. Это очень непросто показать в небольшом эпизоде судьбу, характер человека. И, что интересно, за все время у меня практически не было отрицательных героинь. Пожалуй, только в фильме «Единственная» я сделала плохой поступок, насплетничала сыну про свою невестку. Но и это, как сказал режиссер фильма Иосиф Хейфиц, была просто материнская темная любовь.
— А Вам не хотелось бы сыграть, допустим, королеву или премьер-министра?
— Королеву я никогда не играла, но в фильме «Город невест» сыграла довольно высокопоставленную чиновницу. Скажу по секрету, «отталкивалась» от Фурцевой.
— Я знаю, что в свое время Вы попали в страшную автомобильную катастрофу, когда погибла известная артистка Майя Булгакова…
— Да, это было, когда мы с Майей ехали на благотворительный концерт от общества «Красного креста». Опаздывали, скорость была большая и на повороте машина врезалась в рекламный столб. Разбились мы все очень сильно. Майя умерла через 6 дней. А я вся была переломана.
И надо сказать, что это был не первый такой случай в моей жизни. Еще, помню, мы приехали выступать в Ташкент и шли на концерт по очень скользкой лестнице. Я упала, сломала два ребра, сильно разбила колено. Но выступление мы не отменили и довели его до конца. Володя Тихонов, сын Нонны Мордюковой и Славы Тихонова, тогда мне очень помог, ухаживал, водил везде. Или вот, тоже помню, были мы на Шукшинских днях, которые проводятся в его родной деревне Сростки на Алтае. И грохнулась там трибуна, на которой мы сидели. Сломала я тогда опять два ребра, но уже с другой стороны. Но, как видите, жива, работаю. Видно, спас меня Николай Чудотворец… Была такая история…
— Расскажите, пожалуйста, что это за история.
— Это было давно, еще во время войны, которая застала меня в Ленинграде. Уже начинался голод, и вот как-то идем мы со свекровью, потеряв надежду достать какую-нибудь еду. А было это как раз в день моего рождения, 31 июля 1941 года. Стоим мы на трамвайной остановке, и вдруг подходит ко мне мужчина. В кепке, с усиками, с бородкой. Показывает он мне кончик пальца и говорит: «Ты будешь есть по столько, но останешься жива и счастлива. Только выучи молитву „Отче наш“. А зовут меня дядя Николай, и если захочешь увидеть меня, каждый подскажет». Сказал он это и ушел куда-то в проем забора, у которого мы стояли. Я кинулась туда, а там и нет никого. А уж потом, зайдя в церковь, я увидела знакомое лицо на иконе Николая Чудотворца. Наверное, он меня и спас. В блокаду погибли и мой муж, и моя свекровь, а я осталась.
— Значит, Вы родом из Ленинграда?
— Нет, я из Иваново. А в Ленинград приехала перед войной учиться. Сначала поступила в педагогический институт. Но поскольку с детства мечтала быть артисткой и выступала везде, начиная с детского сада, то в 40-м году я поступила в актерскую школу при Ленинградской киностудии на курс к Сергею Герасимову. Жила в общежитии. В мае 1941 года вышла замуж за актера Георгия Араповского. Было мне 19 лет. А через месяц — война. Пошла работать на авиационный завод, а потом меня эвакуировали через Ладогу на «Большую землю». 22 февраля 1942 года, мороз 40 градусов и 70 километров под бомбежкой по льду озера… Взрывы, машины проваливаются под лед… Разве такое забудешь?! Так что «Отче наш» я тогда выучила, а в церковь стала ходить уже позже. Привезли нас в Алма-Ату, а там тогда был ВГИК, институт кинематографии, поступила я в него и вместе с ним приехала в Москву.
— Вам нравится Москва, Ваш район, Ваша квартира?
— Если сказать одним словом, Москва мне нравится. И наш район мне нравится тоже. Я люблю эти места. Рядом парк в Петровском-Разумовском, куда я раньше очень любила ходить. Хотя, как мне кажется, сейчас воздух стал похуже. Мне нравится ходить по улицам. Идешь, многие здороваются, говорят, что рады меня видеть, желают здоровья. Мне это очень приятно. Приятно, когда во дворе дети узнают, хотя в кино-то они меня не видели. И знаете, в такие моменты я чувствую, что получаю большой заряд силы, здоровья. Я ведь до сих пор с удовольствием выступаю в концертах, когда меня приглашают. Причем не ставлю никаких условий. Где заплатят, а где — букет цветов. Общение с людьми — моя профессия. Они мне рады и я им рада. Я читаю им стихи, рассказываю о себе, о фильмах. Ведь я и сниматься продолжаю.
И дом свой я люблю и никуда отсюда не поеду, хотя были предложения. Я ведь в нем с первого его дня живу, с самого основания. Наш дом — кооператив Театра киноактера. Когда я вышла замуж за Георгия Данелия, то уехала к нему на Чистые пруды. А потом вернулась обратно. Жила здесь моя мама. Тогда в Иваново сгорел ее дом и я взяла ее к себе, сюда. Она прожила здесь до 1991 года и скончалась в возрасте 92 лет.
— Вы любите домашние дела?
— Конечно, наверное, как и все женщины. Когда я жила на Чистых прудах, там был грузинский дом, чудесная семья: Мэри Анджапаридзе и другие. Всегда было весело, народ был интеллигентный, интересный. Я с удовольствием делала домашние дела. Раньше всех встаешь, позже всех ложишься. Все, что надо сделаешь: убрать, постирать, купить, приготовить что-нибудь вкусненькое. А сейчас я одна. Сварю себе суп на пару дней, рыбку поджарю… А так особенного мне ничего и не надо.
— А когда Вы были в девушках, о каком доме мечтали?
— Да особенно-то уж и не мечтала. У нас в Иваново был участок, на котором дедушка построил три домика и раздал их трем свои дочерям. Мама моя была младшей из них. Там мы и жили.
— У Вас были братья, сестры?
— У меня были два младших брата, но они уже умерли. Остались их невестки и племянники. Мы с ними контакт поддерживаем. Раньше приезжали почаще. Бывало, что сразу человек десять. Так на полу и спали. А сейчас билеты стали дорогие, много не поездишь.
— А кто из Ваших родственников живет в Москве?
— Невестка Маша, вдова моего покойного сына Коленьки. Внучка Маргарита, их дочка. А вот теперь и правнучка Сашенька, Они недалеко от меня живут, ко мне приходят и я к ним.
— Любовь Сергеевна, на книжке стихов своего сына, которую Вы мне подарили, Вы написали: «Здесь откровения моего погибшего сыночка, я его не спасла». А могли спасти?
— Знаете, получилось так, что, пережив голод, ужас, потерю мужа, я долго замуж выходить не хотела, хотя, конечно же, предложения были. И только когда мне уже было далеко за 30, я познакомилась на съемках с Георгием Данелия, который, кстати, тогда еще не был знаменитым режиссером, а я уже была довольно известной артисткой, и «не устояла». А потом родился Коленька, и я поняла, что счастье — это когда появляется маленький человечек. Я так все время и говорила ему: «Счастье мое, счастье мое», и когда его, маленького, спрашивали, как тебя зовут, он отвечал: «Счастье». В то время я отказывалась от многих ролей, чтобы не ездить по экспедициям, а больше времени проводить с сыном. Может быть, поэтому я и перешла на эпизоды.
Еще учась в 10 классе, Коля влюбился в Машу, они поженились, в 18 лет у них родилась дочка, они стали жить отдельной семьей и как-то мы стали дальше друг от друга. Он кончил ВГИК, стал режиссером, рисовал интересные картины, писал стихи. Но как-то вдруг стал жить с какой-то обреченностью, стал отворачиваться от тех, кого любил и кто любил его.
— Вы верите в судьбу?
— Я верю, что сыгранные роли влияют на судьбу. В одном из фильмов я играла врача, у которой погиб сын. Через некоторое время я звоню Коле, а там никто не отвечает. Поехала туда… Жизнь никого не щадит, она идет вперед, создает и разрушает. И нельзя ждать от нее только подарки…
— Вы помните стихи сына?
— Знаете, я узнала о том, что он писал стихи, только после его смерти. И книжечка его вышла спустя несколько лет. Вот одно маленькое стихотворение оттуда: «Себе поставив сверхзадачу, Я жизнь на выживанье трачу. И так надеюсь на удачу, Что и молиться не хочу. О жизнь! Тебе собой плачу! И видишь ты, с какой отдачей Я пропиваю твою сдачу, И по мирам тебя влачу!»
Эту Колину книжку издали его друзья и она так и называется «Моим друзьям».
— Режиссеры любят снимать своих жен. А Вы играли в фильмах Данелия?
— Конечно. У Георгия Николаевича в «Сереже» я играла вместе с таким замечательным актером, как Василий Меркурьев, в «Пути к причалу» — с Борисом Андреевым.
— Сейчас Вы живете одна, а с соседями у Вас есть контакт?
— Мы дружим. Я же говорила, что дом-то наш кооперативный, актерский. Здесь живет моя лучшая подруга Катя Хабарова. Другая подружка, еще со времен ВГИКа, Лидочка Драновская тоже недалеко здесь живет. Она в свое время была на всю страну популярна, когда сыграла в фильме «Поезд идет на восток». Валя Ушакова у нас живет, семья Саввы Кулиша. Очень добрые люди. Да со всеми у меня хорошие отношения. Бывает, что и на лавочке у дома сидим, общаемся, смеемся. А кто и с внуками во дворе гуляет. Меня почему-то дети маленькие любят.
— Расскажите, пожалуйста, какую-нибудь историю про детей.
— Ой, сколько таких историй было! Как-то возвращалась я из гастролей в Москву. И в купе со мной ехала популярная артистка Наталия Варлей с сыном Сашенькой, которому тогда было года три-четыре. Чудный парень! Все время бегал по вагону или сидел и рисовал. Давай, говорит мне, я тебя нарисую. Взял бумагу, карандаш, а сам рисунок от меня загораживает. Я жду. Закончил он и подает мне мой портрет. Глянула я: батюшки, а там — череп. Да так здорово нарисован. Наверное, от неожиданности у меня было такое лицо, что Сашенька рассмеялся и убежал из купе. Когда он вернулся, я ему и говорю: «Знаешь, Сашенька, хоть ты так меня нарисовал, я все равно тебя люблю». А он помолчал, посмотрел хитро и отвечает: «Ну и что? Женятся-то на молоденьких». Ну что тут скажешь. Маленький, а уже понимает.
— Любовь Сергеевна, а у Вас из-за Вашей популярности недоразумения не случались?
— Да я уж привыкла, что меня узнают. Особенно почему-то на рынке. И покупатели, и продавцы. Те вообще стараются выказать свое расположение и обязательно хотят, чтобы я бесплатно взяла их товар. Даже обижаются, когда деньги достаю. Моя внучка Маргарита, когда мы отдыхали с ней в Геленджике, помню, как-то сказала: «С тобой, бабушка, хорошо отдыхать, можно месяц прожить бесплатно». А как-то раз в Москве на улице подходит женщина, душевно здоровается и говорит: «Вы уж извините, никак я к Вам вчера прийти не смогла, очень была занята». — «Куда прийти?» — спрашиваю. «Так к Вам в кабинет». — «В какой кабинет?» — удивляюсь я. «Как в какой? — она тоже удивилась. — К Вам в кабинет, в гинекологический». Вот уж действительно парадоксы популярности, тем более, что гинеколога я даже в кино не играла.
— Любовь Сергеевна, «перестройка» перелопатила всю жизнь. Трудно Вам стало физически, морально, материально?
— Мне очень больно за наш народ. Когда я вижу бомжей, нищих — просто плачу. Телевизор стало страшно смотреть. Материально мне не так тяжело, как другим пенсионерам. Я среди немногих, кому дана президентская пенсия. Плюс к обычной это, конечно, спасение. И выступаю, правда, немного, не молодая ведь уже. Так что ничего, жить можно, еще и своим помогаю. Как видите, в доме у меня ничего особенного. Мебель старая. Да меня это и не трогает совсем.
— Пожелайте, пожалуйста, что-нибудь нашим читателям.
— А можно, я прочту им стихи, что читаю на встречах:
Не забывайте об улыбке, люди!
Взгляните в мир, ведь он неповторим.
Что трудности?
Их столько еще будет…
Давайте в сердце веру сохраним.
Порадуйтесь рождению травинки
И первому волшебному лучу,
И не стыдитесь радостной слезинки…
Добрее будьте, люди! Я прошу!