Ахинея. Повесть. Окончание

31 декабря 2018 / Изменение от: 31 декабря 2018

— Можно, Виктор Андреевич? — приоткрыл дверь Силаев.

Сказать, что представшая перед ним картина его ошарашила, значит ничего не сказать. Начальник стоял на деревянной подставке возле стола со спущенными штанами и что было сил трахал Аллу Юрьевну. Большие груди секретарши колыхались, как холодец, где-то между монитором компьютера и клавиатурой. Похоже, порыв страсти настиг их неожиданно. Вместо подушки под голой задницей женщины покоилась стопка официальных бумаг с печатями и размашистыми автографами.

— Что? Разве я не просил меня не беспокоить?

— Очень срочные новости.

— Силаев, твою душу мать, я спущу с тебя шкуру, если окажется, что ты зашел по какой-то херне.

Начальник и его подчиненная приводили себя спешно в порядок. Виктор Андреевич затягивал ремень, Алла Юрьевна разглаживала складки на юбке. Силаев прошел в кабинет. Возле стола валялась оброненная влюбленной парой папка с бумагами. Никто не замечал ее кроме Сергея.

— Алла Юрьевна, черт побери, — стукнул кулаком по столу Виктор Андреевич, усевшись в кресло. — Разве я не просил опубликовать на нашем сайте объявление о начале конкурса на замещение вакантной должности?

— Я опубликовала, Виктор Андреевич.

Начальник побагровел. Он не был настроен шутить.

— Вот я открываю наш долбанный сайт. Где объявление?

— Да вот же оно.

— Хорошо, — сжав кулаки, ответил начальник. — Ты считаешь, что именно так и должно выглядеть объявление о конкурсе? По-твоему, здесь все правильно?

— Я публикую объявления пять лет.

— Алла! — взорвался начальник, так что Алла Юрьевна вскрикнула. — Когда ты научишься работать как требуется? Я тебе что, плачу деньги за красивые глазки?

— Виктор Андреевич, как вы со мной…

— Молчать, — проорал Виктор Андреевич.

Силаев не спускал глаз с папки. Он не знал, что с ним происходит, но ему нестерпимо хотелось взять эту папку. Только подумать, две минуты назад он даже не помышлял о чем-то подобном, а сейчас желание украсть было в нем настолько сильно, что ему невозможно было противиться. Наверное, так же действует на людей найденная на улице пятитысячная банкнота Российского банка. Человек просто вышел за хлебом и вдруг такая удача. Разумеется, он поднимет ее не задумываясь. Что говорить о папке с официальными документами. Она могла стоить гораздо больше пяти тысяч рублей. Если повезет, ее можно будет оценить в долларах или евро. В десятках тысяч евро наличными. Чтобы заработать такие деньги, Силаев должен был работать всю жизни. И дело даже не в деньгах. Дело было в здоровье, которое беспокоило Сергея больше всего. Как показывала практика, лечение стоило дорого, бессовестно дорого, даже бахилы, которые требовалось надевать при каждом посещении кабинета врача, обходились в копеечку, не говоря о другом. И при всех этих разорительных тратах Сергей еще не успел ощутить ни малейшего улучшения. Ему требовался усиленный курс, это ясно. И более компетентные доктора. На вырученное же от папки состояние Силаев мог позволить себе самую лучшую клинику. Он поедет в Израиль, в Германию, в США. Он не будет экономить на собственном здоровье. Он так молод, а вокруг него столько женщин! Судьба обошлась с ним жестоко, но он обведет ее вокруг пальца. Он обязательно выкрутится. И для этого ему нужно всего лишь завладеть папкой.

— Вот же, — яростно щелкал мышкой начальник. — На странице Министерства труда опубликовано аналогичное объявления. Я просил сделать так же. Неужели у тебя не хватает мозгов скопировать их документ и, поменяв в нем несколько слов, разместить на сайте нашего Управления?

— Виктор Андреевич!

— Что, твою мать, Виктор Андреевич?

От возмущения Алла Юрьевна не могла найти слов. Женщина была полностью деморализована. Она смотрела на начальника, как курица на соседское чучело. Виктор Андреевич попросту испепелял ее ненавидящим взглядом. Силаев наклонился и ловко подхватил папку. У него в руках был черный портфель с пресс-релизами. Он прикрыл папку портфелем и замер. Похоже, трюк его прошел незамеченным.

— А ну пошла вон с моих глаз. И чтобы все переделала!

— Но…

— Кому сказано?

— Ладно. Как скажете! — презрительно фыркнула Алла Юрьевна.

В следующий момент она вышла. Сжав кулаки, Виктор Андреевич закрыл глаза. Он дышал как после пятикилометровой пробежки. Лицо его было багровым от злости. На лбу отчетливо пульсировала синяя вена.

— Ну? — спросил начальник, не открывая глаз.

— Виктор Андреевич, я увольняюсь.

— Что?

Начальник открыл правый глаз.

— Я увольняюсь!

В конечном счете, не мог же он сказать правду? Сказать, что пришел, чтобы договориться о завтрашней встрече Виктора Андреевича с корреспондентами губернаторского телевидения, желавшими взять комментарий по поводу резкого роста краж крупного рогатого скота в деревнях. Это было бы непростительной глупостью, с головой выдававшей в нем вора. Но разве можно было обвинить в хищении человека, который пришел увольняться? Который, возможно, не спал долгие месяцы, обдумывая свое будущее вне благодатных стен государственного учреждения? Нет, тут нужен был человек с железными нервами.

— И ты завалился в мой кабинет только чтобы сказать мне, что увольняешься?

— Да.

— Убирайся отсюда, щенок.

— Как скажете.

Сергей развернулся.

— А ну-ка постой!

— Что?

— Держись у меня, парень! Понял меня.

— Хорошо.

— Думаешь, что обвел меня вокруг пальца, не так ли?

— Я не понимаю.

— Значит не понимаешь?

— Нет.

— Я сам хотел уволить тебя со дня на день. Я люблю увольнять. Ты меня опередил. Лишил законного удовольствия. Поэтому отныне я буду следить за тобой. Как только ты найдешь место — я сделаю так, что тебя оттуда немедленно вышвырнут.

— Спасибо, Виктор Андреевич.

— Позже будешь благодарить. А теперь убирайся. И не вздумай попадаться мне на глаза.

Доброго времени суток, уважаемый Виктор Андреевич.

Документы, из которых свидетельствует, что процедура банкротства угольно-добывающего предприятия «Заря», прошла с нарушениями действующего законодательства, находятся у меня. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что это значит? Признаться, я был немало заинтригован, узнав, что аукционный управляющий в ходе ликвидации обанкротившегося предприятия оценил его стоимость в сорок тысяч рублей, тогда как истинная цена шахты по самым скромным подсчетам равняется нескольким миллионам долларов. Но каково же было мое удивление, когда я узнал, что этот же самый управляющий оформил договор купли-продажи пред-приятия со всем принадлежащим ему оборудованием на собственного юриста, или, говоря по-простому, на себя самого, лишив тем самым более тысячи трехсот шахтеров возможности получить задолженности по заработной плате, сформировавшейся за последние годы существования «Зари».

Разумеется, и вы и я хорошо понимаем, что такая крупная афера не могла быть делом рук исключительно аукционного управляющего. Он лишь пешка в этой коррупционной схеме. За ним стоят люди более высокого ранга. Я бы даже сказал, самого высокого ранга. Стоит хотя бы отметить тот факт, что органы прокуратуры, куда не раз обращались обманутые горняки, не давали делу ни малейшего хода. Это выглядит достаточно странно, учитывая то обстоятельство, что прокурор области через год после банкротства вышеназванной шахты, занял пост заместителя губернатора региона, благополучно исполняя свои обязанности и по настоящее время. В частности, как вам известно, по иронии судьбы он занимается шахтерским вопросом, продолжая с завидным упорством препятствовать свершению справедливости и в своей новой должности.

Уверяю вас, мне бы не хотелось обнародовать попавшие в мои руки бумаги. В свете последних событий, а именно акта самосожжения председателя профсоюза «Горняцкое братство» Леонида Анатольевича Шныткова, они вызовут эффект разорвавшейся бомбы. Многие уважаемые сегодня люди, в том числе и вы, уважаемый, лишатся своих теплых мест. Поэтому прошу не доводить до греха. Тем более что речь идет всего лишь о десяти миллионах рублей, которые вы должны будете перечислить на мой счет в «Сбербанке» ровно через неделю. Более подробно я сообщу об этом чуть позже. Пока же хорошенько подумайте над моим деловым предложением.

S. И не пытайтесь установить мою личность, чтобы каким-либо образом мне навредить. Документы находятся в надежном месте, и в случае моей преждевременной смерти будут опубликованы доверенными людьми.

С наилучшими пожеланиями, таинственный незнакомец.

— Ну, как мы себя нынче чувствуем?

— Боюсь, если б я был лошадью, меня следовало бы пристрелить.

— Уверен, вам так только кажется. Снимайте штаны.

Силаев сделал как просил доктор. Тот надел на руки перчатки. На этот раз он орудовал всеми пальцами. Силаев успел побледнеть, потом покраснеть и в конце концов посереть, прежде чем процедура закончилась.

— Улучшения на лицо, — сказал доктор, когда лаборант принес квиточек с анализом.

— Правда?

— Лучше, но от идеала еще далеко.

— Рад это слышать.

— Я выпишу дополнительный курс антибиотиков. Раз наступила ремиссия прекращать прием препаратов не следует. И вот еще! Вам необходимо приобрести масло чайного дерева. Дает значительный результат. Только ни в коем случае не покупайте в аптеках. Там оно контрафактное и принимать его внутрь опасно. Я дам вам телефон человека, который возит это масло сам, из Китая. В его масле я уверен на сто процентов.

— Ясно, — ответил Силаев.

После насилия, учиненного над ним доктором, ему было не до бесед. Он боялся новых пыток врача. Кто знает, что могло прийти тому в голову? Там, в лаборантской, куда Силаев относил свой биоматериал, на белоснежном марлевом полотенце лежали инструменты самых немыслимых конфигураций, о назначении которых было страшно подумать. Все они были железными и неприятно большими. А те из них, что не отличались размерами, были острыми, словно бритвы и тонкими, как цыганские иглы.

— Правда, это масло не из дешевых, — встревожился врач мрачной немногословностью пациента. — Надеюсь, я не ввожу вас в обременительные траты? Только скажите, я выпишу вам что-нибудь подешевле. За результат в этом случае я, конечно, отвечать не возьмусь.

— Нет-нет, выписывайте, — ответил Силаев.

— Уверены?

— Я как раз ожидаю крупных финансовых поступлений.

— Превосходно. Не все, знаете ли, зависит от доктора. Очень важна и готовность лечиться самого пациента. Без вашей помощи мне с этим недугом не справиться.

— Я готов к любым тратам.

— Если б вы знали, как меня это радует.

И доктор протянул Силаеву рецепт с номером мобильного телефона.

— Скажите, что пришли от меня и вам сделают скидку.

— Закурить не найдется?

— Я не курю, — не поднимая головы, ответил Силаев.

Он сидел в парке на лавочке, ожидая смс-оповещения от Сбербанка о зачислении на лицевой счет десяти миллионов рублей, и листал новостную ленту «Вконтакте». Сегодня истекал последний срок, назначенный Виктору Андреевичу для перевода. Сергей нервничал. Деньги были нужны ему позарез. Он уже договорился о встрече с китайцем, продававшим масло чайного дерева и, если Виктор Андреевич заартачится, он попадал в затруднительное положение. Сделка должна была состояться сегодня. Завтра масла у китайца не будет. И следующий рейс на родину он совершит только осенью. Пока стояли денечки китаец хотел съездить на Черное море.

— Разумеется, мы знаем, что ты не куришь, ублюдок.

Сергей поднял голову. Перед ним стоял чернокожий мужик из «Людей в черном» и улыбался. Одет он был так же, как в фильме, но на съемки очередной части блокбастера происходящее не походило. Все было реалистично. В руке Уилл Смит держал ксиву. «Майор Фидченко» — прочитал Силаев, выделенные жирным курсивом слова.

— Лучше не трепыхайся, обсосок.

— Что это значит?

— Пройдешь с нами. Нужно задать тебе пару вопросов.

Сергей рванулся было бежать, но кто-то схватил его сзади, заломив руки за спину. На выходе из парка стояла машина. Черная «Волга». Не успел Силаев опомниться, как его посадили внутрь тачки. Машина немедленно сорвалась с места.

— Смотри, что у меня есть, — сказал Томми Ли Джонс в отделении.

Он показал Сергею электрошокер и нажал кнопку. Шокер нервно затрещал, блеснув синим электрическим пламенем. Сергей дернулся, но тут же в руки и ноги ему больно впились веревки, которыми он был привязан к металлическому табурету.

— Думаешь, это приятно?

— Послушайте, мне ничего неизвестно о шантаже.

— Шантаже? Кто-то сказал про шантаж?

— Вы сказали в парке, что хотите задать мне несколько вопросов касательно шантажа.

— Ты говорил, Саня? — спросил Томми Ли Джонс Уилл Смита.

— Нет, о шантаже не было ни единого слова.

— А я все время молчал.

— Значит, говорили в машине. Вы так внезапно набросились, что у меня перемешалось все в голове.

— Не пудри нам мозг, — сказал Уилл Смит. — Мы уже месяц следим за тобой.

— Месяц? Но я только неделю назад…

— Думаешь, мы не знали о твоих планах заранее?

— Но я ничего не планировал.

— Следствие выяснит, — грозно пообещал Уилл Смит.

Все это время Томми Ли Джонс игрался с электрошокером, подбрасывая его вверх к потолку и ловя у самого пола.

— Я не собираюсь больше отвечать на ваши вопросы.

— А никто и не собирается их тебе задавать.

— В смысле?

— Мне, например, было всегда интересно, — подал голос Томми Ли Джонс, перестав подбрасывать шокер, — насколько сильно он бьет? Столько раз пробовал его на таких придурках, как ты, а на себе никогда. Все ведь нужно проверять на собственной шкуре. Верно?

При этих словах он ударил себя шокером в ногу.

— А-а-а, — вскрикнул Томми Ли Джонс. — Больно, черт подери.

— Я еще раз вам говорю, что мне ничего неизвестно, — поспешил заверить следователей Сергей. Но эта телевизионная парочка больше не обращала на него никакого внимания.

— Хочешь? — спросил Томми Ли Джонс Уилл Смита.

— Нет, я пас.

— Точно?

— Стопудово, чувак.

— И мне что-то больше не хочется. Может быть, ты? — обратился Томми Ли Джонс к Силаеву.

— Пожалуй, я тоже пас.

— В таком случае, я настаиваю, — сказал Томми Ли Джонс. Он подошел к Силаеву почти что вплотную. — Поверь, тебе вкатит. Это только в начале вы говорите, что предпочтете виски с колой вместо разряда. А потом просите, чтобы вас ударили снова.

Мгновение спустя он вдавил электрошокер Силаеву в грудь. Послы-шался сухой треск. Ток прошел по телу наждачной бумагой, вгрызаясь через кожу в мясо и кости. В воздухе запахло паленой свининой.

— Ну как? Повторить?

— Пошел на хрен! — задыхаясь, ответил Силаев.

— Что? Не расслышал!

— На хрен иди.

Следующий разряд был сильнее и дольше. Если бы не веревки, крепко держащие Сергея привязанным к стулу, он свалился бы на пол, как в эпилептическом приступе.

— Еще разик?

— Давай.

— Вот видишь! Я был все-таки прав.

И он шарахнул Силаева током еще один раз.

— Как впечатления?

Сергей не ответил. Он чувствовал себя макарониной, которую два ча-са варили на среднем огне.

— Быстро он вырубился, — сказал Уилл Смит.

— Думаешь, не претворяется?

— Думаю, нет.

— А мне кажется, да. Как по мне, так он просто гребаный симулянт.

При этих словах Томми Ли Джонс снова привел шокер в действие. Сергей даже не вскрикнул.

— Ладно, понесли этот кусок говна в клетку.

— К Белоснежке?

— Ага, может ей удастся научить его уму-разуму.

Они развязали Силаева и, взяв под руки, поволокли к выходу.

— Слышишь, обсос? — сказал Уилл Смит. — С тобой хочет познакомиться Белоснежка. Знаешь, кто это? Нет? А она о тебе много наслышана. Она очень любит стеснительных мальчиков вроде тебя.

— Да, любит, когда у нее сосут скромники.

Они волокли Силаева по коридору, в конце которого виднелась решетка следственного изолятора. В какой-то момент из нее показались огромные мускулистые руки в татуировках. Потом к прутьям прижалась лысая голова. Заключенный скосил взгляд на Силаева, пытаясь его разглядеть. Он смотрел на Сергея, как голодный зверь на кусок мяса.

— А вот и Белоснежка, — сказал Уилл Смит.

Силаев в ужасе замычал. Язык плохо слушался. Он пытался найти ногами точку опоры, чтобы хоть как-то воспрепятствовать людям в черном, но пол в коридоре был ровным как зеркало.

— Принимай нового постояльца, Белоснежка.

Звякнув ключами, Томми Ли Джонс отворил клетку.

— А потом я пошел в ванную и увидел это.

Сергей задрал рубашку. На груди, под правым соском отчетливо виднелся красный след от электрошокера.

— Это был не обычный сон, — сказала колдунья.

— Еще чего скажете умного?

— Не дерзите мне, молодой человек.

— Не дерзить? Вы натравили на меня людей в черном. Из-за вас меня изнасиловал огромный детина с тридцатисантиметровой балдой. И после этого вы говорите мне, чтобы я не дерзил. Немедленно верните все обратно.

— Обратно вернуть ничего не получится, — сказала колдунья.

— Почему? Во сне все возможно, ведь так? Пусть мне приснится, что ничего не было. Пусть приснится, как я получил свои миллионы и жил долго и счастливо на берегу Средиземного моря.

— Я же сказала, это был не обычный сон. Верней, это вообще был не сон. И я не имею к нему ни малейшего отношения.

— Хорошо. Ответьте хотя бы, что мне теперь делать?

— На вашем месте я бы смирилась, — нравоучительно сказала колдунья. — И не перебивайте меня. Видимо, в какой-то момент в вашей квартире открылся портал в параллельное измерение и вы, сами не понимая того, прошли сквозь него в обиталище духов. Это случается редко и в основном с людьми, обладающими магической силой. Но бывают и исключения. Вам повезло, что вы вернулись обратно. Духи не любят шутить. Они могли оставить вас в той тюрьме навсегда, до конца вечности.

— С Белоснежкой?

— Уверена, Белоснежка не самое страшное, что могло вас ожидать. Традиционное представление о преисподней, сложившееся в христианской культуре, родилось как раз из таких путешествий в параллельное измерение. Очевидцы, побывавшие там, просто записывали воспоминания на бумаге или открывали их священникам во время исповеди. Можете представить себе, какие ужасные сущности населяют тот мир. Поэтому благодарите судьбу, что так легко выпутались из этой истории. Все могло сложиться иначе.

По спине Силаева пробежал холодок.

— Еще чаю? — спросила колдунья.

— Спасибо.

Не прерывая рассказа, колдунья подлила в чашку Сергея заварки.

— Сколько людей ежедневно пропадают без вести. Ни тела, ни очевидцев кто мог бы навести на их след. Куда, по-вашему, они деются? Они теряются в параллельном мире. Блуждают там долгие годы, не понимая, что с ними случилось. Это ужасно.

— И как теперь закрыть этот портал? — отпив чая, спросил Силаев.

— Боюсь, сделать это практически невозможно.

— Практически?

— Да, здесь необходим особенный ритуал. Энергия открытого портала настолько сильна, что может запросто убить колдуна или лишить его магической силы.

— А как же венгерский амулет?

— Даже для него эта задача невыполнима.

— А, Силаев! Давай, заходи, — воскликнул начальник.

Сергей закрыл дверь и сел на свободное место. Он опять опоздал, но никто, включая Виктора Андреевича, не обратил на это внимания. Похоже, в их ведомстве выдался редкий денек. В затяжном психозе начальника наступила ремиссия, что случалось примерно раз в три недели, и чиновники, как матросы после страшного шторма, успевали насладиться покоем. Никому не хотелось ехидничать. Даже Александр Александрович не исходил желчью. Его салфетка лежала в кожаном дипломате. Ее краешек предательски торчал из-под золотого замочка.

— Так вот, насчет кладбища, — обратился Виктор Андреевич к чиновникам. — Я понимаю, у многих из нас там покоятся родственники, другие по религиозным причинам считают подобный поступок проявлением вандализма. Тем не менее, я глубоко убежден, в первую очередь необходимо заботиться о живых. Уже сейчас сельскохозяйственный рынок, построенный губернатором рядом с первым городским кладбищем, является самой популярной площадкой области, где производитель имеет возможность реализовать свою продукцию без посредников, не платя грабительской арендной платы, а потребитель — купить свежий, натуральный продукт по наиболее привлекательным ценам. С каждым днем поток посетителей рынка растет, что требует расширения имеющейся парковочной зоны. Нам нужно расчистить место для трехсот автомобилей, а такую площадь можно получить лишь за счет освоения территории кладбища. Поэтому, Роман Дмитриевич, поручаю вам проработать этот вопрос с городом. Нам нужно согласие мэра. Проблем возникнуть тут не должно. Кладбище не функционирует двадцать лет. Какой смысл в могилах, на которые никто не приходит? Вам ясно?

— Так точно, — с готовностью ответил Роман Дмитриевич.

— Тоже самое касается автозаправочной станции «Заправляй-ка». Как хорошо вам известно, губернатором была четко поставлена задача обеспечить дополнительный въезд на территорию рынка со стороны улицы Маршала Жукова. На мой взгляд, лучшим вариантом будет проложить дорогу через заправку. Я пока правда не знаю, как это сделать. Поэтому поручаю вам проверить имеющуюся у предпринимателя документацию. Возможно, АЗС была построена с нарушением законодательства. Возможно, там имеет место быть уход от уплаты налогов. Нужно обязательно что-то нарыть на этого, — Виктор Андреевич заглянул в лежавшую на столе папку с документами и с омерзением прочитал, — Савушкина. В крайнем случае, попробуем инициировать процесс расторжения договора аренды земли в одностороннем порядке. Подключим юристов, надавим на город. Рычаги воздействия у нас есть.

— Виктор Андреевич, — произнесла Алла Юрьевна, — получается, будем строить на человеческих костях?

— Я еще раз вам говорю, мы должны думать в первую очередь о живых. У многих из нас там покоятся родственники. У меня самого схоронены на этом кладбище близкие люди. Но я хорошо понимаю, что, когда мое личное вступает в конфликт с государственным, необходимо сделать выбор в пользу последнего. Я считал бы себя предателем родины, если б позволил эмоциям встать на пути общественных интересов.

— А разве вы, Виктор Андреевич, не с Поволжья? — хитро спросила Алла Юрьевна.

— С Поволжья, — на мгновение замялся начальник. — Так это не обсуждается, — повысил он голос. — В конце концов имею я право на неизвестных вам родственников или нет? Если не верите, могу показать могилы! Что вы вообще себе позволяете, Алла Юрьевна?

— Да, молчу я, молчу, — отозвалась женщина.

— Не государственное учреждение, а цирк, черт вас дери.

Щелкнув замками, Алексей Александрович открыл дипломат и принялся деловито подвязывать салфетку на шее.

Она зажгла свечку и пошла вдоль стены.

— Смотрите на пламя, — прошептала колдунья.

— Что с ним?

— Это сгорает черная энергетика.

Действительно, свеча в руках ведьмы трещала и искрилась как конфетти. От огня поднимались черные клубы дыма.

— Вы точно закрыли окна?

— Да.

— Не должно быть ни малейшей щели, иначе духи выберутся через нее на свободу.

— Не волнуйтесь. Они в западне.

— Это мы у них в западне, — зловеще сказала колдунья.

Женщина была настроена крайне серьезно. На ритуал она явилась как на поле боя. Только вместо кольчуги на ней висели гроздьями амулеты и обереги самых немыслимых форм, призванных защитить ведьму от любого воздействия потустороннего. Для рукопашной схватки она приготовила свечи, мелки, зеркала. Колдунья даже принесла с собой африканскую статуэтку из черного дерева, поставив ее посреди зала на тумбочке. Когда-то давно статуэтка принадлежала воинственному племени людоедов. Это была фигурка кровожадного демона с хищно-оскаленной пастью и топором в правой руке. Смотреть на нее было жутко. Страшно представить какие обряды устраивали подле нее каннибалы.

— Возьмите чертополох, — приказала колдунья.

Она добралась до дальнего угла зала и остановилась. Пламя свечи вело себя здесь словно взбесившееся, исступленно колеблясь на невидимом ветре. Дым из черного сделался смоляным, как от горелой резины.

— Раскладывайте чертополох вдоль стены. Кладите его под шифоньер, на шкафы и антресоли. Всюду, где сможете. Мы должны создать для злых сущностей невыносимые условия существования.

Силаев делал, как велела колдунья. Чертополох колол пальцы, путался и крошился. Пыл от сушеных растений попала Силаеву в нос, вызвав продолжительный приступ чиха.

— Ваша подруга точно не придет раньше времени?

— Нет, она собиралась после работы к знакомой. Раньше полуночи она не появится.

— Отлично. Незваные гости нам ни к чему.

Покончив с углом, колдунья двинулась дальше. Силаев шел по ее следу шаг в шаг, как альпинист, покоряющий вершину Эльбруса. Ведьма, не переставая, читала заклятья. Разобрать ее бормотания было трудно. Силаев улавливал лишь отдельные слова. «Десятый айфон», «гарнитура» и совсем странное «вынь да положь» и «лошара». «Видимо, — поразмыслил Силаев, — женщина принадлежит к модному сейчас движению магов, про-водивших свои ритуалы при помощи гаджетов». Он читал о них в интернете, когда искал объявления о магической помощи. Бесплодие они лечили Oled’ом, рак легких — окуриванием дымом электронных сигар. Безусловно, и десятый айфон должен был занимать в их списке волшебных вещичек привилегированное положение, навроде атомной бомбы в арсенале Дональда Трампа. И колдунья, упоминая в заклятье это оружие, брала демонов на испуг, увещевая их не доводить до греха и разойтись по-хорошему.

Вероятно, заклятие начало действовать, потому что в следующий миг в доме отключилась электроэнергия. Стоит ли говорить, насколько это событие пришлось к месту. Даже появление ножа к праздничному пирогу не столь прогнозируемое происшествием, как обесточивание микрорайона, когда в одной из его квартир проводится ритуал изгнания демонов.

— Спокойно, — крикнула ведьма.

Пакет с чертополохом выпал из рук Сергея.

— Что происходит? — упавшим голосом спросил он.

Но колдунья не успела ответить, потому что в следующий миг случилось нечто зловещее. Дверь из прихожей в зал состояла из двух половинок, одна из которых была закрыта на шпингалет. И вот Силаев услышал, как, клацнув, шпингалет звонко ударился о гнездо и дверь со скрипом открылась. Силаев готов был поклясться здоровьем, что видел, как кто-то худой и горбатый прошмыгнул во мраке на кухню.

— Без паники, — снова прокричала колдунья.

Какой там! Силаев чуть не обосрался от страха. Он бы немедля сбежал, предоставив колдунье разбираться с порталами в параллельную реальность в одиночку, если бы путь к спасению не лежал через населенный потусторонними тварями коридор. Он не знал, насколько эти твари проворны, а потому не мог оценить, успеет ли он отпереть закрытую на два замка парадную дверь прежде, чем они его схватят. Выяснять это, рискуя собственной шкурой, он не решился. К тому же, с колдуньей было спокойней. Она вела себя так, словно подобное случалось с ней каждый день. Подавшись всем телом вперед, она двинулась вдоль стены, буквально впечатывая шаги в пол.

— За мной, — приказала она. — И не забывайте о чертополохе.

Обойдя спальню, они вошли в кухню. Мрак здесь веял ледяным холодом. Он кружился волчком вокруг ведьмы, поднимая подол ее платья. Огонь свечи трепыхался как полуживой. В какой-то момент показалось, что он вовсе потух и сердце в груди Силаева замерло.

— Убирайтесь туда, откуда пришли! — закричала колдунья.

— Н-Е-Е-Т, — сложилось из звуков забряцавшей посуды короткое слово.

— Именем Ункулункулу приказываю — убирайтесь.

Откликнувшись на ведьмин призыв, в зале послышался топот маленьких босых ножек. Они влажно шлепали по линолеуму, будто их хозяин только что вышел из душа. Шаги стремительно приближались.

— Что это? — выхватив чертополох из пакета, вскрикнул Сергей.

— В сторону, смертный, — ответила ведьма.

Просить дважды его не пришлось. Только он отстранился назад, как мимо прошмыгнула темная волосатая тварь. Это был демон, запечатленный в африканской фигурке. Издав рык, он прыгнул в самую сердцевину воздушного вихря, рубанув со всего маху топориком. Комнату заполнил пронзительный вой. То не было человеческим криком боли. Это был именно вой, настолько высокий, что от него зазвенели в шкафах хрустальные рюмки. Обдав Силаева мощным порывом ветра, потусторонняя сущность пролетела в открытую ванну, захлопнув за собой дверь. Ункулунку-лу бросился следом. Пытаясь прорубить ход, он принялся ожесточенно кромсать дверь топором, высекая из нее длинные щепки.

Ведьма двинулась дальше, спеша замкнуть магический круг.

— Открывай, — приказала она Сергею, подойдя к ванной.

— Чтобы она набросилась на меня?

— Делай, что говорят.

— Ну уж нет.

— Делай, иначе вновь встретишься с Белоснежкой.

— Ай, будь все проклято, — потянувшись к двери, истерично вскрикнул Силаев.

Но дверь открылась сама. Она распахнулась, точно под зад ей дали пинка. Отшвырнув демона, дверь с грохотом ударилась о стену и, выломав из косяка петли, свалилась на пол. Молниеносным броском сущность накинулась на Ункулункулу, подняв его в воздух. Сергею даже удалось разглядеть дух. На долю мгновения он увидел прозрачные очертания женщины, без ног, с длинными, белыми волосами. На ней был развевающийся балахон. Сущность пронеслась в коридор, как выпущенная из лука стрела, тот же час растворившись во мраке. Из тьмы послышались звуки борьбы. Словно толкалось стадо бешеных мамонтов, игравших в американский футбол. Это стадо ломало все, что попадалось ему на пути. С треском развалилась прихожая. Звеня, во все стороны раскатились монеты, ключи, разбилось висевшее на стене зеркало. В какой-то момент к ногам Сергея что-то упало. Присмотревшись, он узнал в сморщенном, перекрученном нечто свою правую туфлю. Туфля дымилась, как стреляная гильза патрона.

— Чертополох, — подала голос колдунья из ванной.

До исходной точки пути оставалось лишь пересечь коридор. Но это было самое сложное. Особенно учитывая то обстоятельство, что потустороннее сражение складывалось явно не в пользу африканского демона. Видно, превосходство западного человека, некогда поработившего огнем и мечом папуаса, сказывалось и на культивируемой им нечисти. Любой, самый обыкновенный призрак коммунальной квартиры, был в своем роде Эрнаном Кортесом, способным чуть ли не в одиночку повергнуть целое полчище древних магических сил темнокожих.

Подтверждая догадки Сергея, из коридора послышался леденящий кровь вопль, перемежаемый экзотической бранью. Мгновение спустя Ункулункулу умолк. Борьба прекратилась.

— Чтобы со мной ни случилось, вы должны замкнуть круг, — произнесла ведьма и вышла из ванной.

Она храбро пошла в темноту, освещая дорогу свечой. Сергей смотрел на нее, как на Иисуса Христа, ступавшего по воде. В какой-то момент он поверил, что женщине удастся беспрепятственно добраться до зала, таким невозмутимым был ее вид. Но в квартире снова повеяло холодом. Засвистев как при урагане, ветер сбил ведьму с ног, швырнув ее в стену. От удара женщина потеряла сознание. Свеча выпала из ее рук и, прокатившись по линолеуму, замерла возле Сергея. Сущность же, подлетев к жертве, подняла ее к потолку и со всей запредельною мощью обрушила об пол. Что-то жалобно хрустнуло в теле ведьмы. Ее правая рука, вывернувшись под острым углом, неприятно торчала назад. Изо рта бежала темная струйка крови.

Нужно было немедленно действовать. Подняв свечку, Сергей бросился в зал. «Замкнуть круг, замкнуть круг», — билось в его голове. Он бежал что есть сил, но, казалось, не двигался с места, как бывает в кошмаре. Ветер сгустился, его свист стал оглушительным. Мгновение, и сущность сшибла Силаева с ног. Прокатившись животом по полу, Сергей развернулся. Дух навис над ним, как сама смерть. У него было худое лицо со впалыми щеками и ввалившимся сифилитическим носом.

Не размышляя, Сергей швырнул свечу в зал и зажмурился. Он не хотел видеть этого. Не хотел видеть конца. Он больше не сопротивлялся. Лишь бы все случилось как можно скорее и безболезненней.

И в этот момент с громким щелчком в квартире зажглось электричество.

Взяв на балконе топор, Сергей направился в ванную.

Вика могла прийти в любую минуту, а в квартире у них лежала мертвая женщина. Как это было ей объяснить? Как любой здравомыслящий человек, она бы приняла его за убийцу. Начала бы кричать, звать полицию. Одним словом, она бы его разлюбила. А для Сергея лишиться взаимности девушки было самым страшным, что только могло произойти в жизни.

Включив душ, он разделся, чтобы не испачкать одежду в крови. Ведьма лежала голая в ванной, такая большая, заплывшая жиром, что Сергей удивился, как ему удалось ее сюда затащить. Женщина, наверное, весила не меньше ста килограмм, и вынести ее целиком из квартиры не представлялось возможным. Замахнувшись, Сергей ударил топором по плечу ведьмы, угодив аккуратно в сустав. Омерзительно чавкнув, рука медленно отвалилась от тела, словно приклеенная на не успевший полностью застыть клей. Сергей потянул руку, намереваясь уложить ее в приготовленную заранее сумку, но руку что-то держало. Он дернул сильнее. Вместе с рукой, из ванной потянулось и тело. Дернувшись вверх, оно осклизло скатилось обратно, оставив на белоснежной поверхности ванной кровавую полосу.

Тошнота тяжелым комком подступила к горлу Сергея, перед глазами все поплыло. Зажмурившись, он оперся свободной рукою о стену, переводя дух. Запах в ванной стоял, как на бойне. Густой и приторно сладкий. Если б не он, все было бы сносно. Но с запахом это действо приобретало параноидальный характер. Может быть, он свихнулся? Почему нет? Сергей поймал себя на мысли, что ему неудержимо охота смеяться. Смеяться наперекор тошноте, тому ужасу, в котором он так неожиданно оказался. Но он не поддавался желанию. Он знал, стоит ему хохотнуть, и он уже не сможет остановиться. Он будет смеяться, как одержимый, пока люди в белых халатах не вколют в него десять кубиков успокоительного. Самого сильнодействующего из всего, что смогут найти. Потому что он, черт возьми, рубит мертвого человека! Рубит в собственной ванной! Как какой-нибудь гребаный Чикатило.

Сглотнув, Сергей медленно выдохнул. И замахнулся опять. Лязгнув о стальной бортик ванной, острие перерубило полосу кожи, соединявшую два куска мертвой плоти. Завернув отсеченную руку в полиэтиленовый пакет из-под мусора, Сергей положил ее в сумку. И тут же, не давая себе передышки, чтобы не дай Бог не задуматься, рубанул ведьму по ближайшей ноге. На этот раз удар был неудачен. Топор попал в берцовую кость, крепко засев в ней, словно в полене. Пришлось снова идти на балкон за инструментом. Соседи, верно, решили, что это звонит колокол, когда, вернувшись, Сергей принялся бить молотком по обуху топора, вгоняя его все дальше и дальше в треклятую кость. Иногда он промахивался, со всего маху попадая мертвой в живот и тогда громовой звон сменялся глухими, мягкими звуками, словно удары приходились в боксерскую грушу.

Наконец кость раскололась, освободив лезвие. Отложив молоток, Сергей взялся вновь за топор. Он осатанело рубил ногу ведьмы превращая ее в окровавленные лоскутки, но отделить от тела не мог. Он даже вспотел от натуги. Устал так словно переколол целую поленницу дров. Тогда он решил воспользоваться ножовкой. Ее акульи зубья припали к кости, как голодные. Они терлись о нее с сухим, подвывающим звуком, иногда сменявшимся влажным чавканьем, когда пила взрезала мягкую плоть. Судя по костяной стружке, осевшей в лужах крови, Сергей все делал правильно. Перекинув ногу через борт ванной, чтобы как следует ее зафиксировать, он удвоил усилия. Он пилил, а на него во все глаза пялилась темная манда ведьмы. Она была безобразной, как морской краб с поджатыми в обиде губами. Казалось, пизда сейчас что-нибудь скажет. Ему снова захотелось смеяться. Он отвернулся. Но от этого ему стало только смешнее.

Вдруг пила провалилась, чуть было, не выскользнув из руки. Он перепилил кость, аллилуйя! Еще пара движений и нога полностью отъединилась от тела. На месте среза виднелся белый огрызок кости. Неровный в начале, он заканчивался почти идеальным отпилом. Завернув ногу в пакет, Сергей убрал сверток в сумку. И оценивающе взглянул на ведьму. Теперь она походила на ветерана войны, угодившего под перекрестный огонь. Он опять взял топор. Почему-то сейчас он решил рубить голову, что было совершенно лишено логики. Во всяком случае, если где-нибудь существовало руководство по расчленению трупов, то оно, верно, хорошо взвешенное и научно обоснованное, принципиально расходилось с действиями Сергея, а ее автор, наблюдай он сию операцию, сурово раскритиковал бы дилетантский подход горе-патологоанатома. И тем не менее Сергей решил рубить голову. Схватив женщину за волосы, он подтянул ее вверх, положив шею на ребро ванны. После первого же удара из рассеченного горла брызнула кровь. У ведьмы будто появился еще один рот. И он блевал багровою жижей. Сергей опустил топор снова. Что-то хрустнуло под его лезвием. Изогнувшись под грузом тянувшего вниз массивного тела, шея приняла форму знака вопроса. Еще один взмах и туловище скользнуло по стене ванны, желеобразно всколыхнувшись грудями.

Следом Сергей отрубил две оставшиеся конечности. Застегнув молнию переполненной сумки, он выставил ее в коридор у парадной двери, предварительно убедившись, что она не протекает.

Затем он приготовил еще одну сумку. Объемную и клеенчатую, с разноцветными квадратами в виде рисунка, на подобие тех, с которыми цыгане ездят по деревням. Разорвав целлофановый пакет по швам, он принялся оборачивать в нем колдунью. Это оказалось непросто. Труп скользил по ванне, как масло по сковородке. Сергей испачкал кровью пакет, испачкал весь кафель, окончательно перемазался сам, но так ничего не добился. Тогда он решил пойти по иному пути. Обложив сумку изнутри целлофаном, он поднял обтесанное со всех сторон мертвое тулово и принялся впихивать его внутрь. Края сумки постоянно загибались, подворачиваясь под тело. Их приходилось бесконечно выправлять, буквально надевая сумку на ведьму. И все-таки вскоре Сергей застегнул молнию. Выставив второй груз в коридор рядом с первым, он облегченно вздохнул. Самое страшное было уже позади.

Смыв с рук кровь, Сергей взял телефон:

— Солнышко, ты уже скоро? — написал он смс.

Ответ пришел почти сразу.

— Милый, еще полчаса. Мы никак не можем закончить. Тут такой интересный сериал.

— Хорошо. Можешь не торопиться.

— Милый, ты самый лучший. Мы торопиться не будем!

Выходит, время у него еще было. Поэтому он решил, прежде чем вынести тело, стереть следы пребывания ведьмы в квартире. Несколько лет назад он читал одну новеллу (вероятно, это был рассказ Брэдбери), в которой убийца никак не мог покинуть места совершенного преступления. Всю ночь в огромном загородном особняке жертвы он стирал отпечатки пальцев, которые, как ему казалось, были повсюду. В итоге, когда утром в дом заявилась полиция, она застала в особняке идеальный порядок. Все блестело, кругом не было ни пылинки. Обезумевший же от ночного кошмара убийца был счастлив, что его мучения наконец-то закончились. Сейчас этот рассказ пришелся как нельзя кстати. Сергей извлек из него ценный урок. Он решил действовать спокойно и обстоятельно, не поддаваясь на провокации паранойи.

Взяв очередной мусорный пакет, он сложил в него вещи колдуньи. Амулеты, перстни, кредитный карточки, еще дымившийся после проведенного ритуала огарок церковной свечи, одежду, трусы с лифчиком, туфли. Затем он вернулся в ванную комнату. Потеки крови были всюду, словно здесь вызывали из преисподней самого дьявола. Но кровь не успела засохнуть, потому отмывалась легко. Истратив, наверно, два бутылька «Мистера Мускул», Сергей отдраил все до сияющей белизны. Он даже отодвинул в сторону двадцатилетнюю, весившую не меньше тонны, автоматическую стиральную машину, и вымыл под ней. Никогда еще ванна не была такой чистой. «Выходит, — подумал Сергей, снова ловя себя на мысли о безумии, — даже полезно порой разделать в квартире чей-нибудь труп. Появляется отличный повод для генеральной уборки». Собрав разбросанный по квартире чертополох, он отнес его в ванную и поджег. Растение сгорело быстрее соломы. От него осталась лишь горсточка пепла. Смыв его, Сергей принял душ. Он чувствовал себя замечательно. Даже стало легче дышать. Вместе с потустороннею сущностью из его жизни ушли все несчастья. Теперь он запросто свернет горы. Оттрахает Вику так, что она будет неделю ходить на раскорячку. Да, теперь все у него пойдет по-другому.

Он оделся. И, взяв телефон, вызвал такси.

— Вас ожидает серебристая «Тойота», номер семь, восемь, восемь. Пожалуйста, выходите, — произнес автоответчик, когда через пять минут машина подъехала.

Спустив сумки вниз, Сергей сел в машину.

— Переезжаете? — спросил радушный таксист. Мужчина лет сорока, явно азиатских корней.

— Нет, избавляюсь от трупа.

— Ха, очень смешно.

— На колени, чмошник, — сказала Вика.

— Да, госпожа.

Выполнив приказ, Сергей опустил голову, ожидая новой команды. Он был голым. Его руки, закованные за спиной стальными наручниками, онемели до такой степени, что малейшее движение плеч приносило нестерпимую боль. Он задыхался. Это черная маска из латекса с плотно затянутым ошейником под кадыком мешала дышать полной грудью. Вспоминались занятия ОБЖ, когда учитель заставлять надевать противогазы на время. Только вместо респираторных трубок из маски напротив рта торчал длинный страпон, придававший Сергею сходство с единорогом.

— Громче. Не слышу, — крикнула девушка, ударив Сергея по спине кожаной плеткой.

— Да, госпожа.

— Еще раз.

— А-а-а. Да, моя госпожа.

— Уже лучше, чмошник. Ты знаешь, чего я сегодня хочу?

— Да, — сказал он, тут же получив очередной удар плеткой. Удары были не шуточными. Вика била в полную силу. Его спина уже вся горела огнем, как после часа под тропическим солнцем.

— Как ты должен ко мне обращаться?

— Вика, полегче!

— Вика!

Девушка пришла в настоящее бешенство. Никогда Сергей не видел ее такой. Он даже представить не мог, что она так умеет. Вика оказалась прирожденным садистом.

— Да, госпожа, — проверещал он.

— Всегда… обращайся… ко мне… только так.

Она била его после каждого слова, закрепляя урок.

— Госпожа, умоляю.

— Заткнись!

Сергей стиснул зубы, стараясь не издавать звуков. Вика остервенело хлестала его по спине, так что свистел воздух, а он стойко молчал, зная, стоит ему только вскрикнуть, и она забьёт его до полусмерти.

— Хороший мальчик, — сказала она, наконец-то остановившись.

Девушка провела кнутом по чреслам Сергея.

— А тебе нравится, маленький ты негодник. Но я не позволю сегодня к себе прикоснуться. Нет. Ты моя вещь и я буду делать с тобой все, что пожелаю. — Опустившись на кровать, она раздвинула ноги. Она тянула Сергея за поводок пока кончик страпона не коснулся ее розовой щели.

— О да, — сладострастно вздохнула она.

В этот момент на телефон Сергея пришло смс-сообщение.

— Что это, чмошник? Ты не отключил звук?

— Простите меня, госпожа.

— Наверное, написала какая-нибудь из твоих шлюшек?

— Нет, госпожа.

— Что нет? У тебя нет шлюх, мразь?

— Да, госпожа.

— Сейчас я это проверю.

Она потянулась рукой к журнальному столику, где лежал телефон.

— Твою мать! — вырвалось вдруг у Вики.

— Что случилось, госпожа?

— Твою мать, — повторила она с изумлением.

Подскочив с кровати, девушка запрыгала на одном месте, словно только что узнала о долгожданной беременности. В следующий момент она уже верещала от радости.

— Я не могу поверить. Смотри.

Вика поднесла светящийся экран телефона к лицу парня. Сощурившись, он прочитал: VISA0776 28.06.2017 23:34 зачисление 10000000р Баланс: 100010150.5р

— Херовая вышла рыбалка. Правильно, что не поехал.

— Ничего не поймали?

— Пяток окуней и два вот таких сазана, — Иван показал каких сазанов они выловили. Получалось нечто среднее между бульдогом и кабаном, что, конечно, для рыбы никуда не годилось.

Подняв рюмку, он опрокинул в себя пятьдесят грамм «Столичной».

— Все выходные, считай, спирт с Димасом прожрали, — сморщился он.

— Все лучше, чем сидеть в городе.

— В городе вообще делать не хер, — серьезно ответил Иван.

— Я тебе о том и говорю.

— Да уж, о том, — задумавшись, произнес друг.

Сергей хорошо его знал, чтобы понять, что он хочет что-то сказать.

— Что случилось?

— Так, ничего.

— Давай колись, раз заикнулся.

Иван оценивающе взглянул на Сергея. Он глядел на него, как разбойник, собиравшийся брать в техасской прерии поезд, и не знавший, можно ли взять Сергея в подельники.

— Я не рассказывал, но мы там херовину какую-то видели.

— Херовину?

— Да, — вздохнул он, наливая «Столичной».

— Что за херовину-то?

— Да походу летающую тарелку.

— Гонишь?

— Блин, сам не поверил бы, если ты мне такое сказал.

— И что она делала, эта тарелка?

— А что она могла делать? Висела над озером. Мы даже засняли ее на телефон. Хочешь глянуть?

— Показывай.

Иван достал телефон. На черном, беззвездном небе светилась яркая сфера. Как далеко она находилась и насколько крупной была, понять не представлялось возможным. Никаких ориентиров на видео не было. Только черное небо и свет.

— Может, луна?

— Нет, луна с другой стороны. Смотри дальше.

Действительно, вскоре на видео появилась и луна. Все это время за кадром слышались страшные маты, которыми Иван с Димасом комментировали происходящее.

— А знаешь, я ничему не удивляюсь, — ответил с жаром Сергей. — По-чему, собственно, мы должны быть во Вселенной одни? С точки зрения теории вероятности шансы на то, что где-нибудь существуют инопланет-ные цивилизации огромны. И не обязательно, чтобы для этого на планете были условия схожие с нашими. Там вода, кислород. Жизнь может по-явиться в совершенно отличной от нашей среде.

— Как не хуй делать, — убрав телефон, произнес ободренный Иван.

Он выпил. И сразу же наполнил рюмку опять.

— А что случилось потом?

— Потом она начала приближаться.

— Срань небесная.

— Вот именно, — ответил Иван. Глаза у него округлились совсем как у трех собак из сказки Андерсона, от которой Сергею до пяти лет снились кошмары. — Ну и летела она. Ни один самолет не летает так быстро. Мы, думали, нас похитят.

— Откуда ты знаешь? Может, похитили. Только стерли воспоминания.

— Может, и стерли. Не помню.

В отчаянье он схватился за голову.

— Вот так история, — помолчав, сказал Сергей. — Если честно со мной тоже творятся в последнее время странные вещи. Я бы даже сказал необъ-яснимые вещи.

— Выкладывай, — не подняв головы, сказал друг.

— В общем, Иван, мне нужно твое ружье.

Дорогой, меня забрали правительственные агенты. Все из-за денег, пришедших вчера на карточку. Агенты сказали, что деньги принадлежат «Сколково». Они предназначались для сверхсекретных разработок маши-ны времени. Мы не имеем на них никаких прав, поэтому они забирают карту с собой (милый, зачем ты оставил ее дома?), и вместе с картой меня. Мы слишком многое знаем и, чтобы ты молчал, я буду держаться в за-ложниках следующие пятьдесят лет, пока ФСБ не рассекретит архивы. Те-бе они вреда не причинят, в том, разумеется, случае, если ты проявишь благоразумие.

О чем я тебя настоятельно и прошу в этих строках.

Милый, нет слов, чтобы выразить мою боль. Но все же не стоит меня искать или пытаться обнародовать письмо в прессе. История с похищением не должна всплыть наружу, иначе они убьют меня. Как бы горько это не прозвучало, но нам остается лишь подчиниться. Мы всего лишь обычные смертные и наши силы не безграничны. Государство же всемогуще. И я искренне верю, что, разлучая нас, оно действует нам во благо.

Люблю. Целую. Вечно твоя, Вика.

P. S. Если ты решишь строить новую жизнь, я не стану тебя осуждать. Пятьдесят лет — срок немалый и хранить верность глупо. Я же со своей стороны могу заверить, что не пройдет ни одного дня, когда бы я о тебе не подумала.

В фойе сидели охранники. Двое. Нейтрализовать их не составляло труда. Вряд ли они всерьез верили, что кто-нибудь осмелится совершить нападение на здание Правительства. Маменькины сынки, пригревшиеся на тепленьком месте, с женственными от сидячей работы и регулярного по-требления пива телами. Вот кем они были. Максимум на что они были способны — проверять пропуска, улыбаться министрам и перешучиваться с их длинноногими секретаршами.

— Добрый день, — сказал Сергей, подойдя к рамке металлоискателя.

— Добрый, — сказал один из охранников, взглянув на него ленивым за-спанным взглядом.

Как и ожидал Сергей, охранники ничего не заподозрили. Профессио-нальное чутье не сработало, не встрепенуло размягченные нервы, внут-ренний голос не прошептал, что сегодня Силаев выглядит странно. Ведь наверняка существуют приметы, по которым можно отличить вчерашнего пресс-секретаря от сегодняшнего террориста, пришедшего вызволять лю-бимую девушку. Деревянная, как у Буратино походка (почему-то Сергею казалось, что со стороны он выглядит именно так), неживой, металличе-ский голос, вылепленная, словно из воска, улыбка. Зря Сергей старался вести себя непринужденно. Охранники этого явно не стоили. Второй страж порядка даже не потрудился поднять глаза над столом. Зарывшись в кипе бумаг, он искал в списке приглашенных на заседание гостей фамилию сто-явшего перед ним молодого мужчины. И хотя человек этот был хорошо известен охранникам, а также им было хорошо известно, что в списке гос-тей он присутствовал, они не желали упустить случай продемонстрировать мелкому чиновнику, коим являлся субъект, свою значимость. Без демон-страции собственного всемогущества они не чувствовали себя при испол-нении служебных обязанностей. Нет, к этим охранникам можно было под-ходить не таясь, как в каком-нибудь дрянном голливудском блокбастере, с сигарой в зубах и по АК-47 в каждой руке. Может, тогда они бы заметили что-то неладное?

Распахнув пальто, Сергей поднял ружье. Раздался громовой выстрел и сразу вслед за ним следующий. Все произошло настолько быстро, что охранники не успели сообразить, что к чему. Ни изумления, ни страха не отразилось на их скучающих лицах, когда дуло оружия уставилось прямо в их души. Они погибли мгновенно. С развороченными мелкой, разогнан-ной до устрашающей скорости дробью грудными клетками, охранники лежали у мраморной лестницы холла, содрогаясь в предсмертной агонии. Путь наверх был открыт. Те свидетели, что случайно оказались в момент нападения в фойе были не способны к сопротивлению. Мужчины трусливо подняли руки, хотя каждый из них, останься у него хоть капля здравого смысла, мог повалить Сергея на землю, пока он перезаряжал ружье. Но никто не дернулся с места, предпочтя сдаться на милость преступника или убежать вслед за женщинами, которые, дико заверещав, устремились в сторону выхода.

Переломив ружье об колено, Сергей вытащил из ствола обезображен-ные выстрелом гильзы и, отбросив их в сторону, вставил патроны. Он за-ряжал ружье на ходу, поднимаясь по лестнице. Мгновение спустя он уже был у двери в зал заседаний Правительства. Кто-то выбежал в холл, навстречу Сергею. Он уложил его выстрелом в грудь и устремился вперед. Где-то вновь послышались женские визги, где-то что-то упало. По верхне-му этажу простучали шаги. Сергей ступил в зал заседаний. Его нападение было молниеносным. Мало кто успел скрыться. Большинство присутству-ющих в помещение осталось на месте. Часть из них забилась под стол, часть, те, что посмелее, выпрыгнула из окон, другие попросту спрятались за спинками стульев, словно действительно веря, что это станет надежным укрытием.

Взяв ружье на изготовку, Сергей медленно пошел вдоль стола, вы-сматривая чиновников. Вскоре он увидел первую жертву — министра спор-та и молодежной политики. Нужно было отдать ему должное: спрятался он хорошо. В самом конце стола, закрывшись упавшим со стены гербом. Видно, сказывался имевшийся опыт. Всего лишь семь месяцев назад ему удалось блестяще скрыться с места аварии, когда пьяный в стельку он вы-ехал на своем Prado на встречную полосу. Тогда, в смерти пожилых су-пругов, находившихся в протараненной малолитражке, обвинили замести-теля начальника одного из отделов Пенсионного фонда, неизвестно каким образом оказавшегося на месте страшного происшествия. Заместитель этот от страха не мог связать и двух слов. Он только хлопал глазами и все от-рицал. Однако имевшиеся на его теле многочисленные гематомы, сыграв-шие роль главного доказательства в деле, позволили суду вынести обвини-тельный приговор. Министр не был даже приглашен на допрос, чтобы дать объяснения, каким образом за рулем его внедорожника оказался служащий Пенсионного фонда, а также при каких обстоятельствах у него появился двойной перелом правой ноги на следующий день после траге-дии.

Взведя курки, Сергей приставил ружье к чиновничьей лысине. Он чувствовал, что нужно что-то сказать. Каждый герой, готовый вот-вот по-кончить с врагом, толкал речь, но он был выше этого. Сергей выстрелил. Голова министра взорвалась, как спелый арбуз, забрызгав кровью полза-ла.

— Не убивайте, прошу, — взмолилась спрятавшаяся за ближайшим сту-лом женщина.

Сергей взглянул на нее, перезаряжая оружие. Секретарша Панова. Мгновение он колебался. Его палец напрягся. Но нет, он не мог убить женщину, будь она хоть четырежды ведьмой.

— Не бойтесь. Я вас не трону, — пообещал он. — Мне нужны первые ли-ца.

Неожиданно грохнул выстрел. Острая боль впилась в плечо Сергея. Отпрыгнув, он перекатился по полу и нажал на курок. Ударная сила от-бросила сидевшего с пистолетом на корточках министра внутренних дел на трибуну, словно приглашая зачитать ежегодный доклад о состоянии преступности. На пол он упал уже бездыханным. Его окровавленный ки-тель дымился, изо рта пузырилась алая кровь.

— Я не террорист, — сказал как можно торжественней Сергей.

Времени оставалось мало. На площади перед правительством все бы-ло оцеплено. Меж голубых елей за памятником Владимиру Ленину стоял десяток полицейских машин, за которыми на корточках сидели служители правопорядка. Чуть вдалеке виднелось два БТР и огромный, похожий на доисторическое чудище ЗИЛ с ощетинившейся радиатором пастью. «Спецназ», — догадался Сергей, отходя от окна, чтобы его не снял снай-пер.

— Я пришел открыть вам глаза на существующий в мире порядок. На несправедливый, хищнический, эксплуатирующий трудящихся строй, единственной целью которого является обогащение правящего меньшин-ства. Думаете, все эти люди на площади хотят прийти вам на помощь? Вы ошибаетесь. Я бросил вызов оберегаемому им миропорядку, и именно его они хотят защитить. Защитить свои банковские счета в швейцарских бан-ках, яхты в портах Средиземного моря, роскошные автомобили и нафар-шированных силиконом любовниц. Словом, защитить сладкую, безмятеж-ную жизнь, о которой нам с вами остается только мечтать. Вы — благовид-ный предлог для того, чтобы задушить бунт. Лишь стадо разбредшихся в поле овец, которое пастухи снова жаждут согнать в своем тесном загоне. «На свободе рыщут голодные волки», — говорят они вам, а сами в это время жарят на огне шашлык из баранины. «Снаружи суровые зимы и го-лод», — продолжают они, состригая с вас шерсть. «Без нас вас ждет хаос», — дремля, бубнят себе под нос они, пока вы мирно щиплете травку на пастбище. Они пугают вас страшными сказками и вы верите им, забывая о том, что главное побуждение человека — любовь. Зависть и ревность — плоды государства. Именно оно, создав частную собственность, деньги, культ власти посеяло между людьми зерна ненависти. Именно оно мешает нам жить в любви, на основе братской общины. И что самое смешное, оно же, являясь единственной причиной преступлений, создало законы, якобы защищающие нас друг от друга. Один закон, дарующий право на жизнь, и десять законов, обирающих нас до нитки. Вот насколько хитро государ-ство. Вот насколько оно беспринципно и лживо. Не я, пришедший огнем и мечом вырвать вас из тенет заблуждения, ваш враг. А государство, на протяжении многих тысячелетий держащее людей в добровольном пови-новении и рабстве.

Никто не осмеливался перечить Сергею и потому он говорил все за-жигательней и вдохновенней. Поразительно, но его речь явно находила отклик у слушателей. Люди выбирались из своих убежищ и, подняв голо-вы, внимали Сергею словно пророку.

— Скажите, сколько часов в день вы работаете? Восемь? Десять? Две-надцать? Некоторые из вас трудятся без выходных и праздников, другие берут сверхурочные. Это по-вашему справедливо? Ведь при нынешнем уровне технологий достаточная продолжительность рабочего дня равняет-ся двум часам. За это время каждый из нас может произвести ровно такое количество благ, которого будет достаточно для удовлетворения всех его насущных потребностей. Все остальное время должно отдаваться досугу, развитию духовности, медитации. Поверьте, пока мы сами не скажем госу-дарству довольно, оно не откажутся от своих исключительных прав, про-должая душить в зародыше любое гуманистическое начинание. До каких пор вы собираетесь это терпеть? Неужели среди вас не найдутся храбрые люди, кто встанет в ряды сопротивления и не свергнет кровожадного мон-стра?

— А ведь он прав! — воскликнул один из заложников.

— Прав, — вторил ему второй.

Отовсюду послышался одобрительный гул.

— Я и сам долгие годы пребывал в заблуждении, не только никак не служа делу сопротивления, но, напротив, самым постыдным образом ра-ботая на государство. Но вчера оно отобрало у меня любимую девушку. Вот его благодарность за верную службу. Оно и с вами поступит подоб-ным же образом, дайте ему только время.

— Поступит, поступит, — соглашались заложники.

— Поступит, будьте уверены, если сегодня вы не скажете хватит.

— Ребята, вы как хотите, а я вступаю в сопротивление, — произнес мо-лодой человек в костюме и галстуке. Выйдя вперед, он с омерзением сбро-сил с себя ненавистный пиджак и принялся топтать его туфлями.

— И я!

— Я тоже.

— Отлично, — воскликнул Сергей.

— А какова наша цель? Вынудить правительство уйти в отставку?

— Нет, — ответил Силаев. — Единственное к чему приведет это требова-ние — формирование нового кабинета министров со старыми управленца-ми. Мы не должны наступать на грабли большевиков. Больше никаких пе-реходных ступеней. Мы потребуем вернуть мою девушку. А когда они это сделают, захватим первый же попавшийся самолет и улетим на Гвинею.

— На Гвинею? — с явным сомнением в голосе спросил молодой чело-век, растоптавший пиджак.

— Да, на Новую Гвинею.

— Но не будет ли это контрреволюцией?

«А парень не так прост, как кажется» — подумал Сергей.

— Товарищ, мы полетим на Новую Гвинею, чтобы вырвать папуасов из-под государственного террора. Там это сделать проще всего. Во-первых, они хорошо помнят Миклухо-Маклая и к русским относятся по-ложительно. Во-вторых, на Меланезии пока нет интернета и государствен-ная пропаганда там не так сильна, как в остальном мире. И, наконец, кто сказал, что нельзя совмещать приятное с полезным? Мы будем сеять рост-ки свободы, попивая виски с текилой и катаясь на серфинге.

Пробив окно, в зал заседаний влетела дымовая граната. Следом в ок-на ворвались спецназовцы в бронежилетах и масках. Они спустились с крыши на тросах и, мгновенно рассредоточившись, принялись стрелять короткими очередями из автоматов с глушителями.

— Штурм, — закричал Силаев.

Он выстрелил из ружья в одного из спецназовцев. Дробь, ударив в грудину, отшвырнула того, как футбольной мячик к стене. Из продыряв-ленной маски засочилась струйка крови. Тут же все автоматы поднялись в сторону Сергея. Еще мгновение и он был бы убит. Но на штурмующих накинулись вооруженные канцелярскими ножами товарищи. Повалив спецназовцев на пол, они вспороли им глотки, и, завладев автоматами, за-няли огневые позиции у окон. Завязалась отчаянная перестрелка. Огонь правительственных войск по захваченному анархистами зданию был настолько плотным, что невозможно было поднять головы. Ополченцам приходилось отстреливаться вслепую, высовывая автоматы из-за укрытий.

Перезарядив ружье, Сергей занял позицию в углу, там, где распола-галась дверь в приемную губернатора, опасаясь, что спецназ может вос-пользоваться этим ходом для очередной коварной атаки. И сделал это он вовремя. В следующий миг парадная дверь, предусмотрительно завален-ная ополченцами баррикадой, с оглушительным треском взорвалась. В зал заседаний буквально посыпались пули. Они били по стенам с глухим вибрирующим звуком, выгрызая из бетона огромные куски пыльной, не-живой плоти. Дым от гранат к тому времени заполнил все помещение. Разобрать где свой, где чужой было трудно. Приметив автоматные вспышки в районе прорыва, Силаев выстрелил туда дважды, тут же пере-катившись на несколько метров правее. Пока он перезаряжался, его при-крывали плотные очереди анархистов, засевших под окнами. Они били трассирующими, отправляя в пролом одно смертоносное жало за следу-ющим. Но спецназовцы все прибывали. Наткнувшись на отчаянное сопро-тивление, они отстреливались из коридора, не решаясь заходить внутрь. И тем не менее, огонь их был меток. Он стремительно выкашивал ряды анархистов.

Разрядив снова ружье, Сергей крикнул:

— Бежим. — И устремился гуськом в сторону кабинета.

Отступление велось слаженно, без весомых потерь. Тех, кто не мог ид-ти сам, вели, перекинув руки за головы. Многие были мертвы. Их тела за-носили в убежище волоком или на спинах. Сергей узнал одного из убитых. Это был анархист, державший позицию у окна. Пуля угодила ему прямо в шею, разворотив глотку и полголовы.

— Как его звали? — спросил Сергей анархиста, вытащившего из-под огня тело героя.

— Козявкин, — сказал тот, вытерев галстуком со лба пот.

— Прекрасное имя, — ответил Силаев.

«Мы назовем этим именем центральную улицу столицы будущей сво-бодной Гвинеи, — решил он, и тут же подумал. — Нет, улицы мало. Это бу-дет проспект. Многополосный оживленный проспект с подземными пере-ходами и велосипедной дорожкой. Такой же широкий, как и само бездон-ное сердце героя. Проспект имени анархиста Козявкина! Что по сравнению с ним проспекты имени Ленина или Маркса? Только предвестники под-линного воплощения анархистской идеи»!

— Не стреляйте, — вдруг раздалось из зала. — Сдаемся.

Это был удар в спину, жестоко вырвавший Сергея из грез. Ополчен-цы, побросав ежедневники и авторучки, все чем удалось вооружиться наскоро, подняли руки, отдавая себя на милость врага. Двадцать человек, не меньше, большая часть сопротивления при первом же серьезном натис-ке спецназа предало движение.

— На пол. Руки за головы, — врываясь в помещение, отозвались бойцы.

— Не стреляйте! Мы безоружны.

— На пол, быстро.

— Трусы, — прошипел зло Силаев.

Высунувшись из укрытия, он выстрелил в сторону сдавшихся. Тут же на кабинет губернатора обрушился свинцовый шквал пуль. В мгновение ока его шикарная обстановка превратилась в руины. Резной стол из крас-ного дерева, мраморные часы, инкрустированные золотом и драгоценны-ми камнями, хрустальная люстра, стилизованная под канделябр времен французского абсолютизма — все раскололось на щепки, разбилось, рас-сыпалось едкой пылью, в сером облаке которой, шелестя кружился ворох пожелтевших от времени постановлений.

— Уходим, — скомандовал Силаев, стоило огню чуть утихнуть.

То, что происходило дальше, было тошнотворней заключительных сцен «Джанго освобожденного». Ополченцы организованно отступали, устраивая огневые позиции за каждой дверью, за каждым изгибом нескон-чаемого коридора, но несли большие потери. Вот их осталось двенадцать, вот десять, вот, после кровопролитной перестрелки в кабинете Панова, лишь пятеро. Наконец, Силаев остался один. Взяв у одного из убитых то-варищей автомат, он засел в последнем помещении по коридору, в кабине-те министра финансов. Дальше отступать было некуда. И это логично. За-рождаясь в уме губернатора, идея очередного благоустройства области проходила через десятки инстанций и рук, доводивших ее до конечной огранки, пока, в конце концов, не попадала в святая святых любого прави-тельства, в место, где она подобно куколке набиралась живительных фи-нансовых соков и, расправляя крылья, выпархивала бабочкой в мир. А для этого никакие коридоры не требовались. Опрокинув стол, Сергей при-готовился к смерти. Он не боялся ее. Он умирал настоящим мужчиной, с оружием в руках. Для полного счастья ему не хватало лишь Вики. Как было бы хорошо, поклявшись друг другу в вечной любви, совершить групповое самоубийство, оставив врага не у дел.

В коридоре послышался тяжелый топот берцовых сапог. Уперев ав-томат о край стола, Силаев взял дверь на прицел. Он не услышал выстре-ла. Сработал глушитель. Он только почувствовал, как судорожно дер-нувшись, автомат ударил кувалдой в плечо. Спецназовец с аккуратной, будто бы нарисованной алой дыркой во лбу, упал поперек дверного про-ема.

— Черт, он убил Беркута, — послышалось из коридора.

— Я и тебя грохну, если ты сунешься, каким бы пингвином ты ни был, — крикнул Сергей. — И нажал на курок. Короткая очередь прошла по стене, вырывая клочья обоев и штукатурки.

— Сдавайся, Силаев. Ты и так пролил слишком много крови. К чему продолжать этот спектакль? Ты один. И шансов дожить до обеда не боль-ше, чем увидеть снежного человека.

— Я сторонник теории Зенона.

— Что за теория?

— Согласно ей, ты не сможешь меня застрелить.

— Почему?

— Я убегу от выпущенной тобой пули.

— Это что еще за бредятина? — удивился спецназовец.

— Все очень просто. Всякий раз, когда пуля будет ко мне приближать-ся, я в свою очередь буду перемещаться немного вперед, оказываясь на шаг впереди. И так до бесконечности.

— Расскажи это мертвым товарищам!

— Увы, они стояли на месте.

— Ну что ж, в таком случае беги, Силаев. Беги.

Высунув автомат из дверного проема, боец дал длинную очередь. Пу-ли градом забарабанили по дубовому столу, высекая ошметки лаковых щепок. Удивительно, но они не пробивали его. «Итальянский, — одобри-тельно подумал Силаев о столе министра финансов. — Наверное, по спец-заказу на случай тёрок с прокуратурой».

— Вперед, вперед, — скороговоркой закричал главный спецназовец, прекратив огонь.

Но боевой дух Силаева не был сломлен. Снова взяв дверной проем под прицел, он выстрелил, стоило в двери показаться врагу. Все пули пришлись в бронежилет, ощерив его словно терку.

— Черт, он меня ранил, — крикнул спецназовец, откатившись за стену.

И снова по столу застучали тяжелые пули. На этот раз стрельба дли-лась, как казалось, целую вечность. В кабинете стоял такой грохот, что, закрыв уши, Сергей закричал, стараясь перекрыть шум автоматов. Про-исходящее было сущим кошмаром, который его мозг просто отказывался фиксировать. Неожиданно он приметил в полу, прямо у себя под ногами, едва различимую щель. Она шла таким образом, что приходилась как раз на место стыка паркетных дощечек и заметить ее было трудно. Сергей присмотрелся. Это был люк, вне всяких сомнений. Он лихорадочно заша-рил глазами по полу в поисках ручки, но похоже она была потайной. Он никак не мог обнаружить ни малейшего ее признака.

— Держи гостинец, Силаев, — крикнул главный спецназовец.

Отскочив от дальней стены, в кабинет залетела граната. Она крутилась на месте, словно играя с Сергеем в рулетку. Поворот, еще поворот и еще. Отгадай, который будет последним?! В отчаянье Сергей ударил кулаком по полу. Одна из паркетных дощечек сломалась, обнажив металлическое кольцо. Дернув за него, Силаев поднял люк. Вниз в темноту вела лестница. Он буквально скатился по ней, пересчитав все ступени.

Мгновение спустя, наверху хлопнул взрыв.

Свет! Силаев не верил глазам. Казалось, эти длинные, без конца раз-ветвляющиеся коридоры будут водить его по своим лабиринтам до скон-чания времени, но так и не выпустят на свободу. Не один раз сердце в его груди замирало от ужаса, когда где-то в недрах этой могилы слышались чьи-то шаги, раздавались жуткие звуки. Но долгие скитания кончились. Собрав последние силы, он побежал к свету, стараясь догнать его как по-кидающий перрон поезд. Настигнуть, пока тот не исчез, не растворился в окружающем мраке, так же внезапно, как появился.

Но свет и не думал скрываться. Он оставался на месте с каждым мгно-вением делаясь ярче. Вскоре он приобрел голос и аромат. Еще не подбе-жав к выходу из катакомб, Силаев услышал пение птиц, а его легкие наполнились дуновением такого чистого, напоенного хвоей воздуха, что голова закружилась, будто хмельная, от обилия кислорода. Неизвестно, сколько километров он преодолел под землей — тридцать, пятьдесят, сто — но только подземелье привело его в самое сердце тайги. Вокруг возвыша-лись вековечные сосны, рос папоротник, такой густой, что под ним совсем не было видно земли. Сергей ожидал увидеть все, что угодно, но только не это. Сколько дней он блуждал? Блуждал без воды, пищи, сна? Только сей-час он отчетливо понял, как сильно устал, но времени для отдыха не было. Необходимо было позаботиться о жилище, добыть пропитание. То, что ему придется обживаться в тайге, Силаев не сомневался. Пока ФСБ не от-чается его отыскать, дорога в прежний мир для него прочно закрыта.

Проведя инвентаризацию личных вещей, он обнаружил, что в запасе у него всего две обоймы патронов, а, значит, их необходимо было беречь. «Да, здравствует рыба», — весело произнес он, повесив автомат на плечо. Это было веселье отчаявшегося, доведенного до такой крайней степени го-ря, что его перестают пугать неудачи. Он шел на звук журчащей воды, продираясь сквозь папоротник, и паутина липла к его лицу и одежде.

Взойдя на пригорок, он увидел горную реку. Она стремительно бежа-ла между выбеленными на солнце булыжниками и подмытыми корнями сосен, поворачивая резко на север. Подбежав к берегу, Силаев принялся зачерпывать воду ладонями. Такой вкусной воды ему не приходилось пить никогда в жизни. Вода была прозрачной и чистой. Ближе к середине пото-ка она становилась иссиня-черной. Течение там было устрашающе быст-рым. Огромные валуны, упавшие в реку с вершин скалистых холмов, взбивали воду, как лопасти. Река бурлила в местах страшных ран, брызжа во все стороны пеной, будто бешеный пес слюнями, и, казалось, поток вот-вот сдвинет валуны с места, выбросив те на берег. Точно так же, как сде-лал это со стволами поваленных паводком сосен. Белые, словно кости, с обломанными у основания ветвями, они лежали в излучине, сбившись в плотную, ощетинившуюся груду валежника, и медленно гнили, превраща-ясь в труху.

Подняв с земли длинный сук одной из таких поваленных сосен, Сила-ев принялся мастерить удочку. Для этого он привязал к ветви соединенные друг с другом шнурки своих туфель. Вместо крючка он использовал ан-глийскую стальную булавку, носимую им приколотой под ворот рубашки. Отломив от булавки замочек, он обмотал один стержень вокруг второго, загнув последний в форме знака вопроса.

Наживив гусеницу на этот импровизированный крючок, Силаев заки-нул приманку в воду. Крючок, подхваченный речным течением, тут же прибило к берегу и Сергею пришлось повторить попытку опять. На этот раз он закинул приманку чуть выше, пройдя за крючком несколько мет-ров по берегу. Он не спускал с крючка глаз. Гусеница то уходила на стремнине под воду, то выныривала на поверхность и, по всей вероятно-сти, выглядела совершенно невкусно. Рыба ей не соблазнялась. Когда приманку в очередной раз прибило на мель, Силаев решил зайти в воду. Сняв туфли и брюки, он ступил в реку. Вода была ледяной, а камни скользкими, но деваться ему было некуда. Короткие таежные сумерки стремительно гасли, обращаясь голодной ночью, и единственным его уте-шением в надвигавшемся мраке могла стать большущая рыбина, запечен-ная на горящих углях.

Зайдя в реку по колено, Сергей закинул удочку снова. Инстинктивно он старался провести приманку ближе к булыжникам, понимая, что там для рыбы комфортней всего. Он и сам родись рыбой сидел бы все время в камнях, отдыхая после дневного похода к верховьям, и лениво поглядывал вверх, на поверхность — не проплывет ли там что-то съедобное.

Первая же его попытка чуть было не закончилась катастрофой. Уго-див в водяную воронку, крючок резко ушел на дно, в глубину, зацепив-шись за камень или корягу. Похолодев, Сергей дернул удилище, но крю-чок не освободился. Тогда он прошел немного вверх по течению, чтобы изменить наклон шнурка-лески. Вода теперь была ему почти что по пояс. Она била в ноги мощной, упругой струей. Казалось, подыми он ступню, и она тут же его опрокинет. Переход затруднялся и тем, что скользкие кам-ни, отшлифованные водой до идеально округлой формы, практически не давали опоры и надежно опереться о них было нельзя. Сделав несколько мелких шажков, Сергей замер, не в силах больше бороться с течением. Он опять потянул за удилище. И о чудо, крючок высвободился из западни. Снасть была целой и невредимой. Даже приманка — жирная мохнатая гу-сеница не получила никаких повреждений, сохранив прежнюю товарную внешность. Возможно, она лишь чуть побледнела от купания в холодной воде, но Сергей не считал этот изъян столь существенным, чтобы из-за не-го выходить обратно на берег в поисках очередного живца.

Теперь он рыбачил куда осторожней. Проведя приманку вдоль валу-на, он с легкостью миновал коварный водоворот, угодив ровно в то место, где вода, смыкаясь за разъединяющим ее камнем, образовывала пенистый шов, похожий на след корабля. Удочку дернуло. Поклев был столь силь-ным, что удилище согнулось напополам, норовя немедленно переломить-ся. Опустив снасть, Сергей устремился на берег. На леске будто висела пу-довая гиря. Силаев чувствовал, как она туго билась о волны, чувствовал, как ее тащило течением на глубину, вырывая удилище из рук. Только вы-бравшись на каменистую мель, Силаев решился рвануть удочку. Из воды, в нескольких метрах от берега, выпрыгнул огромный хариус, красиво изогнувшись телом в полете. Промелькнув, он снова скрылся в воде. Лишь его голова торчала из серой ряби реки, вперившись злобным, немигаю-щим взглядом в Сергея.

«Только бы не упустить», — взмолился рыбак.

Он подсек еще раз. Хариус повис над водой, истошно вертясь на крючке. Под его тяжестью удочка то сгибалась, то разгибалась, пружиня, точно резиновая. Как на кране, Сергей пронес добычу на берег, опустив в росшие у побережья заросли. Рыба отчаянно забилась в кустах, она пры-гала и извивалась, загребала плавниками по гальке, норовя пробраться обратно, к реке, и Сергей побежал ей наперерез. Вцепившись в жертву ру-ками, он со всей силы ударил добычу о камни. Хариус обмяк.

В следующим миг он уже рвал рыбу зубами, отдирая от нее огромные куски розоватого мяса.

— Осточертела мне суета, понимаешь?

— Еще бы! — ответил Иван.

— Захотелось покоя. Побыть наедине, подумать о вечном. В городе все не то. Постоянное мельтешение, нехватка времени. Террористы. Жуть. Из-вестно кстати что-нибудь об организаторах? Всех поймали?

— Всех хлопнули, сукиных сынов.

— И правильно, — с жаром ответил Сергей. — С террористами только так. Иначе совсем обнаглеют.

— Да, — как-то обреченно вздохнул Иван, отвинчивая крышку фляги. Из фляги повеяло резким запахом спирта. Настолько крепким, что Сергей невольно отстранился назад. На Ивана однако запах этот не произвел впе-чатления. Словно боясь, что спирт, подобно джинну из лампы, вырвется вместе с запахом на свободу, он плотно запечатал горлышко ртом.

— И что же, так никто не сбежал?

— Нет, — сказал Иван, шумно выдохнув воздух. В свете костра его пе-рекошенное от обжигающего глотка лицо казалось бесовскою рожей. — Нет, молодец что вырвался. Я даже немного завидую. Признаться, я как узнал, что ты переехал в тайгу, подумал, что ты заделался этим, как их, сектантом. Понял, о чем я? — сказал он, приставив палец к виску. — Я ведь рассказывал, как студентом снимал с ними хату?

— Рассказывал, — ответил Сергей.

— Мяса не жрут, баб не это самое, — присвистнул Иван, показывая ру-ками, что они не делали с бабами. По его жестам выходило, что они не за-нимались вместе выбивкой ковриков. — Иисус, короче, у них объявился. Бывший майор милиции.

— Да ладно? — без всякого энтузиазма спросил Сергей.

— Ага. Типа второе пришествие. Во время рейда на проституток услышал глас Божий и понял, что ему нужно бороться с Антихристом. Не помнишь, что ли? Я рассказывал! — обиженно взглянул на Сергея Иван. — И что же ты думаешь? Эти придурки продали квартиры, машины, по-увольнялись с работ и поселились в тайге, возле скита майора.

— А что они тогда делали с тобой в одной хате?

— Так это их дети приехали в город учиться. На агрономов.

— Прикол.

— Вообще! Встаешь утром, эти сидят сою хавают, — толкнув Сергея в бок локтем, рассмеялся Иван. — Смотрю на них и думаю: «Ну хавайте, ха-вайте», а сам достаю огромную такую сковороду с жареным мясом, брат, помню, привез маралятины из деревни, и прямо при них начинаю точить, да так что за ушами трещит, чтобы они слюнкой давились.

— Жестоко ты с ними.

— А разве можно с дураками иначе?

Вопрос был риторическим и Сергей на него не ответил. Иван тем вре-менем, отвинтив крышку, снова запечатал ртом джинна. Перевернув фляжку, он долгое время коварно испытывал заточенное в ней существо: не соблазниться ли оно близкой свободой, скользнув прямиком ему в брюхо.

— Так они прикинь кругами селятся. Иисус в центре. А они кругами, кругами, — уперев указательный палец в стоявшее рядом полено, Иван принялся ожесточенно чертить круги. — На рассвете садятся вокруг скита майора и молятся. А Иисус в это время ходит меж ними и лечит болезни прикосновением рук, грехи отпускает. Прикинь, какая у людей в голове…

Неожиданно он замолчал. Глаза его округлились.

— Иван? — обеспокоенно спросил Сергей.

— Они вернулись.

Проследив за взглядом друга, Сергей увидел в ночном небе яркую сферу, неподвижно висевшую между макушками сосен. Только теперь Сергей понял, что уже давно не слышал ни единого звука. Тишина вокруг стояла необычайная. Ни гуканья соф, ни стрекота насекомых. Даже река, привычно шумевшая за спиной, будто сбавила громкость. Ее шум стал приглушенным, ватным, как если бы слышался через стекло. Сказать, что было жутко — значит ничего не сказать.

Вскочив, Иван бросился в лес. В тот же миг сфера рванулась за ним. Она снизилась с ошеломляющей скоростью и, зависнув над соснами, устремила на землю луч белоснежного света. Она целилась прямо в Ивана, не давая ему возможности скрыться. Луч светил сквозь кусты и деревья, не оставляя ни клочка тени. Подобный эффект Сергей наблюдал на стадионе, когда прожектора загорались над всеми трибунами разом. Вероятно, по-няв бесперспективность побега, Иван остановился и, выставив правую ру-ку в сторону НЛО, показал средний палец. На инопланетян это произвело сильное впечатление. Потому что в следующий миг тарелка загудела на низких частотах, выказывая явное возмущение. Гул был настолько прон-зительным, что казалось вот-вот лопнут барабанные перепонки, хлынет кровь носом и, словно спелый арбуз, голова расколется на несколько до-лей.

— Прыгай в реку, — крикнул Сергей.

Он принялся махать руками, привлекая внимание инопланетян. Но по каким-то неясным причинам пришельцы его не замечали. Видно, у них были старые счеты с Иваном. И хотя Сергей понимал, что обижаться тут не на что, ему стало немного досадно оттого, что его друг пользуется большей популярностью у пришельцев.

— Эй, суки, — свистнул он, пока Иван саженными прыжками двигался к речке. — Я жарил в детстве лягушек на вертеле.

Почему он крикнул именно это? По всей вероятности, всему виной ас-социации. Он не был оригинален и инопланетян представлял этакими зеле-ными человечками с длинными, чуть ли не до пола руками и короткими ножками. В общем, существами крайне похожими на лягушек. И в этом смысле выпад его был удачным. Однако и здесь инопланетяне проявили редкостное хладнокровие, оставив намек на родство с земноводными без ответа. Они были выше словесной войны, полностью сконцентрировав-шись на своем. Сбить их с панталыка было непросто.

Тем временем, добежав до берега, Иван прыгнул. Прыгнул щучкой, вытянув руки вперед, но достичь воды не успел. Свет подхватил его нале-ту, как магнит. Выглядело это эффектно. Удивленный Иван загреб в воз-духе кролем, но с места не сдвинулся. Летающая тарелка загудела на еще более низких тональностях, Иван стал медленно подниматься, притягивае-мый к инопланетному кораблю. Он поднимался, ругаясь последними ма-тами, и в конце концов исчез в приоткрывшемся снизу НЛО люке.

— Твою мать, — выдохнул изумленный Сергей.

Затаившись на ветке сосны, Сергей пристально всматривался в зеле-ную чащу, откуда только что послышался шорох. Животное было рядом. Оно не видело и не чуяло человека. Густые кроны деревьев надежно скры-вали его от острых глаз зверя, а лицо и все открытые части тела были из-мазаны лосиным пометом, перебивающим людской запах. Оставалось лишь довести охоту до верного, не вспугнув животное неосторожным движением затекших от долгой неподвижности членов.

Вскоре сквозь непроглядную стену леса проступили смутные очерта-ния животного. Это был пятнистый олень, изящный и грациозный, обстоя-тельно пережевывавший листья папоротника. Олень находился в каких-нибудь десяти шагах от Сергея, медленно, по шажку сокращая дистанцию. Сергей приготовился. Его правая рука, с зажатым в нем копьем с костя-ным наконечником, отвелась бесшумно назад. Он чувствовал себя сжатой пружиной. Мгновение — и она распрямится, неся своим молниеносным движением смерть. Сердце гулко билось в его груди от азарта. Словно услышав пульсацию крови в венах Сергея, олень насторожился. Перестав жевать листья, он поднял голову и надолго замер, жадно вслушиваясь в тишину. Медлить дальше было нельзя. Коротко просвистев в воздухе, ко-пье впилось животному в бок немного ниже лопатки. Вскрикнув от боли, олень побежал. Сергей устремился за ним, перескакивая оголенные корни деревьев и ручейки. Кровавые метки на листьях надежно указывали направление. Даже слепой мог идти по этому следу. Кровь буквально хле-стала из обреченного зверя, по крупицам, по каплям забирая с собой его жизнь.

Все в Сергее отдалось погоне. Будто в сердце его проснулся древний инстинкт, похороненный под грузом цивилизации. Он гнал зверя и зверь выдыхался. Все крупней, все явственней были потеки крови на листьях ку-старников. Животное бежало все медленней, время от времени останавли-ваясь, чтобы восстановить стремительно убывавшие силы. Кое-где на зем-ле были целые лужицы крови. В иных местах трава была сильно примята, будто олень, споткнувшись, долгое время не мог снова встать на ноги, от-чаянно взрыхляя землю копытами. Иногда Сергею даже казалось, будто он слышит хриплое дыхание зверя, его беспокойную, пьяную возню впе-реди, и тогда воодушевляясь близостью жертвы, он улюлюкая и рыча ускорял бег, забывая о собственном изнеможении.

Наконец животное сдалось. Опустившись на землю, оно грустно смот-рело приближавшемуся Сергею в глаза. В этом взгляде не было ни моль-бы, ни страха, ни боли. Лишь слепое примирение с выпавшей на его долю участью.

Достав из-за пояса длинный охотничий нож с кровотоком, который достался ему от похищенного пришельцами Ивана, Сергей направился к жертве. Он не спешил. Это было его первое мясо, вырванное у природы в честной борьбе. Об этом он будет рассказывать внукам, сидя у ночного костра. Именно эту охоту он будет вспоминать, выходя на очередную тро-пу. Она станет мерилом всех последующих промыслов, сверяясь с кото-рым, как девушка с воспоминанием о первой ночи любви, он будет судить об успешности своих последующих вылазок.

Олень встрепенулся, пытаясь подняться, когда Сергей ухватил его за рога, чтобы было сподручнее резать горло. Но ноги подломились под ним как у новорожденного.

Так и не выпрямившись, животное снова упало на землю.

Ее влажные губы обхватили его вставший член теплым мягким коль-цом. Несколько сладких мгновений это кольцо игралось с головкой его де-тородного органа, как с Чупа-чупсом, в котором все вкусное находилось в начале. Потом губы скользнули вниз, к основанию, словно надевшись на пенис. Сергей чувствовал, как тот уперся в Викину глотку.

— Да, моя девочка, — простонал он.

Боже, как он соскучился! Обхватив член рукой, он принялся яростно мастурбировать, не переставая представлять Вику. Он не ощущал в этот момент своей грубой ласки. Только волшебные прикосновения девушки. Ее голова опускалась и поднималась, опускалась и поднималась, а распу-стившиеся в пылу страсти длинные волосы приятно щекотали ему ноги и пах. Больше всего это походило на работу шестисот сильного двигателя. Поршень легко и непринужденно ходил в рабочем цилиндре, набирая с каждым витком обороты. Это незримый водитель гнал по ночной трассе на перегонки с самим временем, не снимая ноги с педали акселератора. Вот мотор достиг отметки в три тысячи оборотов в минуту, потом пересек три семьсот и почти сразу четыре. И наконец яростным, томительным, су-масшедшим рывком скакнул до шести. Сергей захрипел, его разрывало на части. Он собрался в одной пульсирующей желанием точке, такой боль-шой в такой маленькой, умещавшейся в руке точке. Ему было тесно. Он рвался наружу, как рыба сквозь мелкую сеть. Но освободиться он мог только ускорив движения.

— Да, Вика, да, — стонал он.

Густая слюна, скользнув по губе, повисла на его подбородке, но он ее не заметил. Вырывая стальные шатуны, поршни пулями выстреливали один за другим из мотора, фейерверком взрываясь над головой.

Через мгновение все было кончено.

Неподалеку хрустнула ветка. Снаружи был кто-то. «Медведь?» — предположил Сергей, покрывшись холодной испариной. Рука его сама по-тянулась к копью, лежавшему в досягаемой близости подле полога. Ветка хрустнула снова, на этот раз совсем близко, послышался рассерженный шепот.

— Не разбуди его, Гавриил! Нам не нужны жертвы.

— Да он спит, как сурок, Иосиф, — раздалось в ответ. — Ты же знаешь этих городских жителей?

— О квантовый разум, я сказал тебе это не для того, чтобы ты препи-рался. Если бы мне хотелось узнать твое мнение, я бы так и спросил. Я спросил бы: «Гавриил, как думаешь, сколь крепок сон этого беспечного жителя подкупольного Вавилона?» Но разве я спросил тебя так, Гавриил?

— Нет, — прошептал Гавриил.

— Для чего же ты тогда мне ответил?

— А для чего ты ко мне обратился, Иосиф?

— Чтобы ты ступал тише, масонский ты выблядок!

— От масонского выблядка слышу!

При этих словах снаружи началась потасовка. Возня стояла такая словно в кустах сношались дикие кабаны. В какой-то момент кто-то даже взвизгнул от боли. Не проснуться от этого шума мог только мертвый.

— Гавриил, Иосиф! — послышался третий голос. Судя по величествен-ному, властному тембру голос принадлежал старшему. — Именем адрон-ного коллайдера приказываю остановиться!

Удивительно, но возня в тот же миг прекратилась. Лес вновь погру-зился в утреннюю тишину, но теперь она не могла обмануть. «Люди? — мелькало тем временем в голове у Сергея. — Неужели, спецназ? Но откуда такие странные имена? Гавриил, Иосиф? Скорее уж в гости ко мне пожа-ловала секта свихнувшихся вегетарианцев, о которых рассказывал перед похищением Иван. Но зачем я им понадобился?» Дальше можно было только гадать, и Сергей с замиранием сердца принялся представлять те оккультные ритуалы, на которые могла оказаться способна горстка отре-занных от цивилизованного мира душевнобольных. Проверять соответ-ствуют ли его фантазии действительности не было никакого желания, по-тому, дождавшись очередного хруста сосновой ветки, Сергей выскочил из шалаша, бросившись со всех ног сквозь непролазную чащу.

— Братцы, он убегает. За ним! — крикнул кто-то четвертый.

Краем глаза Сергей видел тени преследователей. Их было человек во-семь, не меньше. Они мчались на перерез, надеясь преградить ему путь на свободу. И им это едва ли не удалось. Сергей даже почувствовал прикос-новение чьей-то руки, скользнувшей по рукаву его изодранной за время жизни в лесу рубашки. Изловчившись, он увернулся от готовой было со-мкнуться на его локте ладони и, воодушевившись пусть не окончательным, но все же спасением, ринулся прямиком на поваленный молнией ствол ко-ряжистой ели. Ель была старой, покрытой толстым ковром зеленого мха и, взгляни он на это препятствие трезво, он ни за что не решился б его пе-репрыгнуть. Но сейчас это казалось единственно верным решением, спо-собным увеличить отрыв между ним и сектантами. Оттолкнувшись от зем-ли, как от мата, он одним духом перемахнул через дерево, лишь вскользь шаркнув ногами кору. По злым, разочарованным крикам преследователей он догадался, что для них этот трюк оказалось невыполнимым. Теперь нужно было запутать следы. Резко изменив направление, Сергей побежал в сторону речки, надеясь, что шум воды сохранит его перемещения в тайне. Он знал одну отмель неподалеку, благополучно достигнув которой он сможет перейти реку в брод. Туда-то он и устремился, веря, что на дру-гой стороне его ожидает спасение.

Он перепрыгнул овраг, взбежал на пригорок, потом, бесконечно па-дая и тяжело, как с похмелья, вставая, пересек небольшую протоку, раз-дваивающую речное русло надвое и, хватаясь руками за свисавшие над водой ветки, благополучно взобрался на берег. Из чащи показалась завет-ная отмель. Река здесь, необычайно широкая, бежала по каменистым по-рогам, так и не сумев проторить себе полноценного русла. Только у про-тивоположного берега рябь, разбивавшейся о камни воды, мельчала, схо-дила на нет, вгрызаясь в глинистую стену отвесного яра. Глубина была там по пояс, не больше. Главное — устоять на ногах, выдержав устрашаю-щий натиск течения, что в том возбужденном грозившей опасностью со-стоянии Сергея казалось шуточным делом.

Неожиданно что-то тугое стянуло парню лодыжку, дернув с нечелове-ческой силою вверх. Перед глазами Сергея мелькнули деревья, мелькнуло далекое небо под кронами сосен.

— Я его вижу. Сюда, — крикнул один из преследователей.

Лес вокруг ожил: все зашуршало, засопело, задвигалось. Мгновение спустя висевшего на веревке Сергея обступила целая толпа полуголых лю-дей с длинными волосами и в татуировках.

— Попался, кабанчик, в силки, — сказал тощий, лет пятидесяти от роду человек. Из его заросшего бородой лица, как стринги из тети Вериной задницы, выглядывали золотые очки. — Где наши деньги, Ирод? Или за-памятовал? Может, тебе напомнить? Напомнить?

И он принялся колотить Сергея руками.

— Окстись, Гавриил. В лагере разберемся, — ответил старик с посохом и седою косичкой. Ему принадлежал тот самый властный голос, который утихомирил драку Гавриила с Иосифом.

— Но Аристарх?

— Окстись, я сказал. Опускайте вниз его, братцы.

— Где деньги? — наверно уже в тысячный раз над ямой, где сидел пле-ненный Сергей, прозвучал однообразный вопрос. — Не мог же ты их по-тратить, наши десять миллион рублей? Отвечай, когда тебя спрашивают! Отвечай, иначе мы испытаем на тебе терку для строганины!

— Еще раз повторю, Гавриил, мне неизвестно, о чем вы так настойчиво меня спрашиваете. Я турист. Решил пожить несколько месяцев на лоне природы: поохотиться, порыбачить, привести мысли в порядок. Вы же схватили меня и теперь против воли удерживаете в этой выгребной яме.

— Врешь. Все врешь, Ирод. Думаешь, мы тупее масонов? И у нас име-ется своя агентура. Ты даже не представляешь, каких трудов нам стоило тебя выследить. А оказалось ты прямо под боком. Хитер, не поспоришь. Присвоил деньги, которые мы несколько лет копили на постройку ракеты и корчишь из себя дурачка. Но теперь тебе не отвертеться.

— Какая ракета, Гавриил. О чем ты?

— Разве я сказал что-нибудь про ракету? — испуганно спросил Гаври-ил.

— Да, только что.

— Тебе, верно, послышалось.

— Да нет же, я слышал отчетливо.

— Сам-то подумай, о какой ракете могла быть у нас речь?

И действительно, даже само упоминание о чем-то подобном здесь, в глухой тайге, в поселке старообрядцев казалось немыслимой вещью. Го-ворить они могли лишь о простом и понятном, о том, что можно смасте-рить при помощи топора и природы. Например, о просторных, пахнущих смолой и свежей стружкой срубах, которые Сергей заметил, когда связан-ного его вели по деревне. Сергей насчитал пятнадцать дворов и строились эти дворы на века. Какой бы ни была причина, приведшая этих людей в лес, возвращаться в мир они не собирались. Вот и сейчас слуха Сергея от-четливо достигал стук молотков и сухой визг двуручной пилы. Каким об-разом в их разговоре объявилась ракета было неясно.

— И все-таки ты упомянул о ракете!

— Блин, Аристарх, меня четвертует за это, — обхватив голову, проску-лил Гавриил. Но тут же, точно его посетила светлая мысль, воспрял ду-хом. — А, — махнул он рукой, — все равно тебе не выбраться отсюда жи-вым, потому слушай. Ты, верно, как и все остальные подкупольцы веришь в ту чушь, которой тебя учили с самого детства?

— В кое-что верю, в кое-что нет, — уклончиво ответил Сергей.

— А веришь ли ты в то, что Земля круглая?

— Конечно, — ответил Сергей.

— И что она вращается вокруг Солнца, затерянного в необозримых просторах вселенной?

— Да, и в это я верю.

— Почему же? Ты разве бывал когда-нибудь в космосе?

— Нет.

— Или может быть, кто-то из твоих близких, чьим словам ты веришь безоговорочно, был на Марсе или хотя бы поднимался в верхние слои ат-мосферы?

— Возможно, один мой товарищ…

— Все, что возможно — не в счет. Я спрашиваю о достоверных эмпири-ческих данных.

— Таких у меня нет, — признался Сергей.

— Тогда с чего ты уверен, что Земля круглая?

В ответ Сергей пожал плечами. Он никогда не задумывался об этом всерьез. Это казалось вполне очевидным. Сначала Коперник, которого сожгли на костре, потом корабли, уходившие на горизонте под воду. Наконец, Гагарин и Армстронг. Однако сейчас сбитый с толку логически-ми рассуждениями Гавриила, Сергей уже не был уверен ни в чем И это чувство неуверенности было ужасным. У него просто выбили из-под ног почву. То место, которое он привык мысленно занимать в окружающем мире, верней, в представлении об окружающем мире, сдвинулось куда-то за пределы его понимания, вызвав чудовищный диссонанс.

— К чему ты ведешь, Гавриил? — спросил он.

— А к тому, что Земля плоская, и небо, которое мы видим над головой, ни что иное как проекция огромного суперэкрана транслирующего изоб-ражения Солнца, звезд и луны.

— Извини, но это полная ахинея.

— Не веришь? Я тебе сейчас докажу.

На мгновение Гавриил куда-то исчез. Сергей слышал, как он бегал во-круг ямы взад и вперед, явно что-то ища. Наконец, он появился опять. В его руке был булыжник, довольно внушительно размера. Не говоря ни единого слова, он размахнулся и бросил камень высоко в небо. Описав не-большую дугу, камень свалился прямиком в яму, чуть было не зашибив пленника.

— Совсем, что ли, офонарел? — крикнул Сергей.

— Надеюсь, теперь ты все понял?

— Что я должен понять?

— О адронный коллайдер, ты непроходимый тупица. Подумай хоро-шенько мозгами, если бы наша планета, как утверждается, действительно двигалась вокруг солнца со скоростью тридцать километров в секунду, то камень, подброшенный мною вверх, к примеру, в Италии, по идее должен упасть на землю как минимум в Атлантическом океане. Но на деле так не выходит. Никогда не спрашивал себя почему?

— Видимо, существуют законы физики, объясняющие это.

— Законы физики? Бред, — пренебрежительно сказал Гавриил. — Зако-ны физики — это вообще, что такое? Формулы в разлинованной в клетку тетради? Безжизненные иероглифы, якобы отражающие картину нашей действительности? Физика была придумана, чтобы запудрить мозги при-дуркам вроде тебя. Скрыть простое и очевидное, то, что земля неподвиж-на, туманными и громоздкими объяснениями, лишенными здравого смыс-ла.

— Хорошо, допустим. Но в таком случае, кому это все было нужно?

— Масонам, — безапелляционно сказал Гавриил.

— Я не понимаю, хоть убей.

— Это лишь говорит о том, как сильно они над тобой поработали. С самых пеленок они внушали тебе мысль, что ты микроб, атом, беззащит-ный и одинокий, кружащийся в безбрежных просторах холодного космо-са. Они пытались лишить тебя воли к сопротивлению, чтобы использовать по своему усмотрению. И таких как ты миллиарды. Целая планета рабов, не ведающих о своей участи. Но ничего, скоро мы разоблачим их обман. И тогда человечество восстанет против своих угнетателей.

Сложив ладонь козырьком, Гавриил воинственно взглянул вверх, словно желая прожечь взглядом ненавистный ему сверхэкран. Если все, о чем он говорил и было неслыханной ересью, то, бесспорно, сам Гавриил в нее свято верил и готов был защищать свою правду до последней капли крови.

— Ну ребята, вы и даете, — присвистнул Сергей.

Аристарх провел его через деревню к возвышавшейся над тайгой ска-листой горе. Поселок плоскоземельцев буквально упирался в эту бурую, иссеченную дождями и ветром громадину, бросавшую на постройки лю-дей зловещую тень с зазубренными, как кромка консервной банки, краями. У подножья скалы, закрытой плотной завесой кустарника, зиял темный зев шахты. За то, что это была не пещера, а именно шахта, выскобленная в камне неимоверными усилиями многих людей, говорили идеально ровные очертания входа, будто сработанные по гигантскому циркулю. Какой бы ни была природа умелой работницей, такой трюк был ей не под силу. Диаметр шахты был метров пять. Углубляясь дальше в породу, шахта расширялась, пока коридор не переходил в захватывающее дух помеще-ние, освещенное тысячами электрических ламп, опоясывающих зал подоб-но гирлянде. Об истинных размерах помещения судить было сложно, его потолок терялся во мраке на высоте примерно двадцати метров, там куда не доходил искусственный свет, а противоположная стена располагалась так далеко, что люди, сновавшие подле нее, размером были не больше пихтовой иголки.

Помещение выглядело, как секретная лаборатория. Тут и там стояли компьютеры величиной в несколько товарных вагонов, всюду мигали ка-кие-то огоньки, двигались краны и роботы, варившие непонятного назна-чения детали. Аккуратно посередине помещения шли рельсы, устремлен-ные в центр зала, туда, где на гигантской платформе покоился вытянутый как стрела ракетоноситель. Сергей плохо разбирался в вопросах пилоти-руемых космических полетов, но на его поверхностный взгляд корабль был почти что готов.

— Нам осталось лишь протестировать систему, — подтверждая догадки Сергея, сказал Аристарх. — И клянусь силой прогресса, мы бы уже это сделали, если бы не лишились последних десяти миллионов рублей.

— Но как вам это удалось, Аристарх?

— Утечка мозгов, — сказал тот не без тайного самодовольства. Как од-ному из самых первых плоскоземельцев, ему во многом принадлежало ав-торство этой не бывалой по дерзости авантюры и потому всякое проявле-ние гордости было простительно. — Думаешь, мы в самом деле улетаем в Америку в погоне за золотым тельцом, как утверждает правительство? Нет, основная часть братьев присоединяется к ополчению. Самая прогрес-сивная, свободолюбивая, бескорыстная часть. Мы не хотим быть покор-ными агнцами в руках масонов, поддерживая культивируемую ими ложь. Одни из нас, как ты видешь, служат благому делу умножая познания, дру-гие, отринув научные амбиции, собирают деньги. Собирают по крохам, кто как умеет. Не буду скрывать, некоторые обрекают себя на самый уни-зительный труд, не гнушаясь ни милостыней, ни блудом, ни воровством. Для цели, которую мы поставили перед собой, все средства приемлемы.

— Мне жаль, что так вышло, но я не брал ваших денег, — ответил Сер-гей.

— Мы тебе верим, — сказал Аристарх.

В этом «верю» было столько тепла, доброты, всепрощения, что сердце сжалось в груди Сергея, как влажная тряпка. На глазах выступили благо-дарные слезы.

— Правда, Аристарх?

— Разумеется. По нашим сведениям, твоя Вика сбежала с плоскозе-мельцем-отступником, заведовавшим у нас бухгалтерией. Соблазнив ее, он подбил девушку на преступление. Они перечислили десять миллионов рублей на твою карточку, чтобы мы пустились по ложному следу, а сами в это время спокойно покинули пределы страны, где и находятся в настоя-щий момент, пользуясь всеми благами, которые только может предложить человеку подкупольный Вавилон.

— Надеюсь, вы уже их поймали? — спросил желчно Сергей.

Ревность обожгла ему внутренности раскаленным до красна угольком. Хотелось услышать: «Да, поймали и разорвали на части, сожгли на кост-ре, замучили до смерти дыбой». Услышать и повеситься на первом суку, чтобы больше не знать, не помнить, не чувствовать.

— Какой там. Игнат подготовился к побегу серьезно. Знал, что в Швейцарии мы его не настигнем. Хоть и длинны наши руки, но до Аль-пийских гор пока что не дотянулись.

— И как они, счастливы? — спросил он.

— Счастливы или нет, а только придется плюнуть на них и копить деньги заново. Эх, — тяжело вздохнул Аристарх, — рано моя Аглая завяза-ла с наркоторговлей. Придется ей снова отправляться челночницей за бу-гор, провозить внутрях героин.

В этот момент в зале появился Гавриил. Он бежал к ним со всех ног и по его растрепанному, безумному виду было ясно, что случилось несча-стье. Недоброе предчувствие охватило Сергея.

— Беда, — прокричал Гавриил, подбежав к Аристарху.

— Не нагоняй страха. А скажи четко и по существу, что случилось?

— Приехали из правительства какие-то люди. Много людей. Говорят, что отныне придется нам потесниться. Взять к себе на воспитание нарко-манов. Чтобы трудом и молитвой мы их наставили на праведный путь.

— Этого еще не хватало, адронный коллайдер.

— Вот и я о том же. Беда!

— И ведь главное в самый последний момент, когда до полета остался какой-нибудь месяц. Послушай, а ты ничего не напутал? — с надеждой спросил Аристарх. — Может быть, это вовсе не из правительства. А просто убогим не где ширнуться, вот они и придумали сказку.

— Боюсь, он говорит правду, — вмешался Сергей. — Когда-то я работал в правительстве. И… В общем, Гавриил прав. В стране чудовищная не-хватка реабилитационных центров.

— Проклятье, — сказал Аристарх.

— Что делать? Их там приехало машин десять. И целая толпа репорте-ров. Обшаривают каждое здание, каждый куст. Мол, прежде чем отдать на поруки, мы должны убедиться, что у вас тут соответствующие условия жизни. Того гляди сюда доберутся.

— Выбора нет. Нужно объявлять экстренный старт.

— Но система еще не протестирована. Могут возникнуть внештатные ситуации.

— И без тебя знаю, что ракета еще не готова, антихрист, — с горечью сказал Аристарх. — Кому-то их нас придется лететь в корабле. В случае отключения компьютера, он возьмет управление на себя.

— Но ведь это почти верная…

— Смерть, — закончил за Гавриила Аристарх.

В подземелье повисло молчание. Каждый слышал страшное слово. Все ждали, что будет дальше.

— К сожалению, у нас только одна попытка. После стольких лет само-отверженного труда всех наших братьев, мы не имеем права на пораже-ние. Даже если это будет стоить человеческой жизни.

— Но кто вызовется добровольцем? — спросил Гавриил.

— Я полечу, — сказал твердо Сергей.

— Помни, — наставлял Аристарх перед полетом Сергея, пока ракету везли по рельсам к стартовой площадке, — это как играть в симулятор на бесовской «Sony PlayStation». Проще пареной репы. Пока ты будешь помнить об этом, ничего скверного не случится.

— Что мне делать, когда я пробью купол?

— Никто не знает, что может ждать тебя с оборотной стороны мира. Действуй, как подскажет сердце. Вряд ли тебе будет оказан радушный прием. На этот случай мы вооружим тебя штурмовой винтовкой с доста-точным для продолжительной обороны боекомплектом. Так же мы дадим парашют. Если супостаты начнут одолевать, ты всегда сможешь вернуться обратно. Главное, узнать как можно больше об устройстве их мира и по возможности вызвать панику. Пусть думают, что наступил конец света.

Они направились к кораблю, приводимому в вертикальное положе-ние. Платформа, на которой лежала ракета, медленно поднималась навстречу стоявшей на стартовом столе башне обслуживания. Ракета слов-но бы передавалась из одних рук в другие. Башня захватила ракету круг-лой клешней и в тот же миг из пола с разных сторон поднялись технологи-ческие фермы, намертво зафиксировавшие корабль в неподвижном поло-жении.

— А скафандр? — спросил Сергей, поняв, что разговоры закончились. Ему было плевать выживет он сегодня или умрет, и все-таки скафандр по-лагался ему по праву.

— Скафандр тебе не понадобится. Видишь ли, космонавты, которых ты видел по зомбоящику, всего лишь актеры. Ни в какой космос они не лета-ли и скафандр им был нужен для антуража. По нашим расчетам на опре-деленной высоте воздух перестает разряжаться, и им можно спокойно ды-шать, не теряя стойкости духа.

— Со скафандром как-то привычнее, что ли.

— Это все богохульство. Не давай ему взять над собой верх. Сам посу-ди, как мы будем выглядеть перед народом, если, отрицая существование космоса, отправим нашего космонавта в скафандре?

В словах Иосифа была логика.

— Еще вопросы?

— Да. Скажи, Аристарх, откуда такие странные имена и весь этот цер-ковный говор. Вы ведь ученые, а не старообрядцы?

— Увы, люди лукавы и жестоковыйны. Чтобы хоть как-то объяснить свое пребывание здесь, нам пришлось назваться христианами. В конечном счете, мы так привыкли считать себя мучениками истинной веры, что и в обыденной жизни ведем себя, как они. Но, — взглянув на ракету, подвел ученый черту в разговоре, — боюсь, нам пора. К старту уже все готово.

И вот Аристарх заканчивал обратный отсчет. Сергей слышал его торжественный голос в наушниках. Двигатель ракеты гудел по нарастаю-щей, сообщая вибрацию всему кораблю. Сергей будто находился на вер-шине вулкана, вот-вот готового извергнуть из себя потоки раскаленной до красна магмы. При счете пять над ракетой в потолке шахты откинулся люк. Подземное помещение залило полуденным светом и прожекторы, освещавшие зал, погасили. «Три, два, один», — считал Аристарх. Из сопл ракеты вырвалось алое пламя, устремившееся в газоотводный канал. Ко-рабль словно потерял в весе. Он еще стоял на платформе, но только бла-годаря тому, что его крепко держали технологические фермы. Закон при-тяжения или то, чем люди привыкли называть эти силы, больше не дей-ствовал на ракету. Она рвалась вверх, наперекор давившей на нее атмо-сфере.

— Старт, — произнес Аристарх и Сергея впечатало в кресло. Как в юности в парке аттракционов, когда он с друзьями решил испытать «Цен-трифугу». Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, пригвожденный к креслу невидимой силой. Длилось это, однако, недолго. Набрав скорость, ракета выстрелила из шахты, как пуля. Перегрузка теперь практически не ощущалась, и Сергей повернул голову на бок. Ему хотелось полюбоваться землей, кто знает, быть может в последний раз перед смертью. Картина, представшая перед ним, была завораживающей. До самого горизонта на многие километры вокруг виднелась тайга. Ее зеленый, волнистый ковер казался настолько пушистым и мягким, что по нему хотелось пройтись бо-сиком. Невдалеке тайгу пересекало змеистое русло реки. Река была синей. Она блестела на солнце как драгоценнейший камень. Местами блеск был ярок до нестерпимости. Солнечный свет отражался от поверхности речки белесыми пятнами. Казалось, вода выгорела на солнце как волосы.

Сергей пододвинулся немного к иллюминатору и посмотрел вниз. Де-ревянные постройки плоскоземельцев стремительно удалялись, превраща-ясь в игрушечные. Возле домов еще можно было различить черные прави-тельственные минивэны с ребристыми крышами и сгрудившихся вокруг них людей. Но это длилось мгновение. Вскоре остались только строения. Потом не стало и их. Лишь косматая с белой проплешиной скальной поро-ды гора, от которой, истончаясь, шел белый след сгоревшего топлива. Словно пуповина он шел от ракеты к материнской земле, и Сергей не ре-шался отвести от него взгляда. Он смотрел вниз до тех пор, пока ракета не достигла отметки перистой облачности. День выдался ясным. Но здесь, на высоте облака все же были. Тончайшею дымкой они устлали небосвод под Силаевым до самого горизонта. Земля оказалась точно в тумане. Ни чет-ких линий, ни очертаний. Сергей устало откинулся в кресло. Близкое солнце нещадно слепило глаза. Оно было огромным, почти что в полнеба, будто действительно находилось всего лишь в нескольких километрах над головой.

Скоро, очень скоро он узнает правду о мире. Как-то против желания, сам не понимая того, он проникся идеями плоскоземельцев. Нет, он им не верил. Во всяком случае, так Сергею казалось. Но любопытно ему было, определенно. Их фанатичная убежденность, самоотверженная преданность смелой теории подкупала. Наверное, ему просто хотелось избавиться от терзавших его воспоминаний о Вике. Не видеть перед глазами страшных картин ее преступного счастья с Игнатом, то и дело вставших подобно мо-року во всех его скотских подробностях. Любопытство — последнее что у него оставалось. Так человек, лежащий на смертном одре, почти с нетер-пением предвкушает свое скорое странствие по другую сторону жизни.

Неожиданно по корпусу корабля прошла сильная дрожь и на при-борной панели компьютера загорелись красные индикаторы. Сергей не знал, что они означали, но тем навязчивей было его беспокойство.

— Земля! Земля! — завопил он в микрофон.

Никто ему не ответил.

Ракету трясло, словно в приступе эпилепсии. «Может быть, турбу-лентность», — успокаивал себя Сергей, но полет корабля не выравнивался. Напротив, вибрация лишь усиливалась. В следующий миг, хлопнув огромными крыльями, от носа ракеты отлетел обтекатель. И тотчас же ко-рабль, утративший свойства аэродинамики, повело резко вниз, переломив пополам энергией напиравшего сзади двигателя. Перед глазами Сергея вспыхнуло алое пламя. Это взорвалось жидкое топливо первой ступени. Дохнув доменным жаром, пламя заключило Сергея в кипящие пеклом объятия, вжимая все глубже и глубже в свою раскаленную грудь.

Сергей закричал. Но его крик утонул в бушующем море огне.

Все еще крича, Сергей пробудился.

«Это же надо такому присниться», — подумал он, сбросив с себя мя-тую простыню. Голова раскалывалась после вчерашнего. Нужно было срочно лечиться. Ему смутно вспомнилось, что где-то в квартире находи-лась не открытая банка пива. Да-да, он специально оставил ее в холодиль-нике, чтобы утром не нужно было идти в магазин. Чертовски мудро с его стороны. Сейчас он по достоинству оценил свой поступок.

Свернув пробку, Сергей надолго присосался к бутылке. Горьковатый напиток бодрил, возвращая голове ясность. Ох, и порядочно он вчера вы-пил. Все навалилось на него как-то разом, одно за другим. Вот уж дей-ствительно: «Пришла беда — отворяй ворота». Но ничего, он обязательно выкарабкается. Еще пара дней и он возьмет себя в руки. Снимет шлюху, зарегистрируется на «Хед хантере», поменяет масло в машине, в конце концов. При последней мысли он рассмеялся. «При чем здесь машина, черт побери?» — спросил себя он. И тут же второй голос ответил: — «Это похмелье, детка. Похмелье. Самая лучшая его стадия. Разве не ради этого состояния ты и пил?» С этим голосом нельзя было не согласиться. Сергей сделал еще один крупный глоток и рыгнул. «Да, еще пара дней, — пообе-щал себе он. — И я начну новую жизнь. Но не сегодня. Нет, не сегодня».

Он прошел в зал и, удобно расположившись в кресле, включил теле-визор. Включил первый попавшийся телеканал. Как всегда, по телеку по-казывали какую-то чушь. До начала продаж алкоголя оставалось еще полчаса и необходимо было как-то скоротать это время. Он смотрел в экран телевизора, не вникая в происходящее. Он был далеко, в своем сего-дняшнем сне. «Что за сон? — рассуждал он. — Какой-то повернутый на ана-лизах доктор, болезнь, ведьма, точь-в-точь как в последнем сезоне „Битвы экстрасенсов“, какие-то деньги и в завершении всего плоскоземельцы. И Вика. Которая сбежала от меня с Игнатом в Швейцарию. Будто чтобы бросить кого-то, нужно обязательно пересечь несколько государственных границ, а потом еще подняться высоко в горы, в вечные ледники. Если бы все было так сложно, счастливых пар на свете было бы больше. Нет, я да-же знаю адрес, по которому она теперь вызывает такси, однако это ров-ным счетом ничего не меняет. Она для меня так же недостижима, как если бы действительно поселилась в Швейцарии. Расстояние здесь вообще не имеет значения. А имеет то, что она меня больше не любит. И может быть, никогда не любила. Кто их разберет, этих баб? Для них выйти замуж — то же самое что получить доходную должность. Кто из нас говорит правду будущему работодателю на собеседовании? Даже если у тебя идеальное резюме, ты все равно что-нибудь утаишь, где-нибудь приукрасишь. Также и женщины. Умение лгать впитано ими вместе с материнским молоком. Подлое, лицемерное племя».

Зло схватив пульт от телевизора, словно именно он был причиной всех его бед, Сергей переключил передачу. Ему не хотелось думать о Ви-ке. На другом канале шли местные новости. Это был еще один раздражи-тель. Он не мог смотреть новости. Он знал здесь каждого репортера, каж-дого диктора. Еще недавно он был одним из них, пусть и «воевал» по дру-гую сторону баррикад. И вот эти люди в экране продолжали работать, стряпали свои репортажи об открытие скверов и памятников, а он оказал-ся за бортом. С самого утра сидел в трусах с пивом, не бритый и грязный, проклиная дерьмовую жизнь. Они бы теперь с ним не поздоровались. Не узнали б его. Увы, неудачники забываются быстро. Неудачники никому не нужны.

Сергей снова потянулся за пультом, чтобы переключить телеканал, но на экране начался новый сюжет. Что-то знакомое привлекло внимание Сергея, и он отложил пульт.

— Вчера, — послышался голос за кадром, — состоялось торжественное открытие нового реабилитационного центра наркозависимых. Центр будет функционировать при общине старообрядцев, поселившихся в таежной местности Подгорного района области. Отныне двадцать человек больных страшным недугом будут жить, работать, молиться вместе с членами древней общины христиан. Как уверяют наркологи, этот уникальный опыт поможет наркозависимым не только навсегда избавиться от тяги к психо-тропным веществам, но и полностью социализироваться, вернувшись в общество полноправными его членами.

О том, что центр уникален говорит и еще один факт. Некоторые ста-рообрядцы — бывшие ученые, до сих пор не оставившие своих увлечений наукой. Так, например, в честь приезда правительственной делегации ими был устроен показательный старт тяжелой ракеты-носителя, которая, по уверениям ее главного конструктора Аристарха Павловича Земляных, должна была, достигнув верхних слоев стратосферы, в целости и сохран-ности вернуться обратно на Землю. Продемонстрировав всему миру воз-можности многоразового использования ракет данного класса. К сожале-нию, пуск прошел неудачно. Корабль взорвалась на второй минуте поле-та. Что, однако, не охладило энтузиазма ученых. Они намерены продол-жить свои изыскания, приобщив к этому важному делу своих новых воспитанников.

25 октября 2018 года.

Добавить комментарий Отмена