Старик

— Как я могу свою молодую и огромную душу опять засунуть в это немощное и тщедушное тело? — спросил Старик у Всевышнего.
— Это единственное, что у тебя есть, — ответил тот. — Решайся. Еще минуты три и я не смогу тебе помочь.
— Ладно, давай, — махнул рукой Старик…

Петр Петрович постепенно приходил в себя после комы.
Возле кровати все также сидела его дочь Валерия.
Она что-то писала в лэптопе.
— Я вернулся, — а она опять не видит, — подумал Петр Петрович.
Наконец Валерия оторвалась от лэптопа и, увидев, что отец приоткрыл глаза закричала:
— Доктор! Он проснулся. Он смотрит на меня.
Доктор, пожилой и тучный мужчина приблизился к кровати Петра Петровича и быстро прощелкал пальцами у того перед глазами.
Петр Петрович медленно разлепив высохшие губы сказал:
— Себе попробуй так сделать. Мне же неприятно.
— Точно, пришел в себя, — констатировал доктор.
Петр Петрович медленно щел на поправку. Дочь Валерия была у него ежедневно.
Наконец, через месяц его выписали из больницы, и он в сопровождении дочери отправился домой.

Они жили вместе. Валерия была не замужем. Старая дева, так сказать. Сначала, до смерти жены они жили втроем, а теперь вдвоем.
Почти сразу после возвращения Петра Петровича, Валерия возобновила свою старую песню о том, что если бы они жили порознь, ее жизнь давно была бы устроена.
Петр Петрович чувствовал себя виноватым во всех неудачах его единственной дочери.
На самом деле все было немного иначе, но Петр Петрович не хотел, чтобы Валерия расстраивалась. Поэтому, чувствуя, как в груди что-то сжимается и становится тяжело дышать, на все ее нападки только тихо кивал головой. Валерия утром уходила на работу и поздно вечером возвращалась.
Петр Петрович изо всех сил старался быть полезным в доме. Убирал, стирал, даже пытался к приходу дочери приготовить ужин.
Кто, как не он знал, почему его единственная дочь окончила Политех. И почему работала в конструкторском бюро. Всему виной была ее неразделенная любовь с параллельного потока. Звали его Даниил.
Даниил благополучно женился. У него были уже взрослые дети, а Валерия все также преданно находилась рядом, всегда готовая приготовить чашку кофе или доделать часть его работы.
На все уговоры оставить его в покое и устраивать свою жизнь, Валерия огрызалась и говорила, что еще не пришло ее время.
Ближе к 50 годам стало понятно, что ее время не то, чтобы не пришло, оно просто уже ушло от нее.
Все это не придавало Петру Петровичу здоровья, но он старался молчать и во всем потакал своей дочери.
Так они и жили, пока Петр Петрович серьезно не заболел и после операции на желудке впал в кому.
В коме он пробыл 21 день. Врачи только пожимали плечами, говоря, что на все воля Божья и чудес не бывает. Но чудо все-таки свершилось: он очнулся.
Радость от общения с дочерью длилась недолго. Петр Петрович был слаб и медленно передвигался по квартире. Валерия ежедневно ему твердила, что, если он не возьмет себя в руки и не начнет выходить на улицу гулять — никто ухаживать за ним не будет. Останется только отдать его в дом престарелых. Петр Петрович и на это согласно кивал, хотя внутри все сжималось только от мысли, что он будет жить не дома.

Время шло. Дочь продолжала регулярно его пилить. И в какой-то момент Петр Петрович решил уйти из дома и просто затеряться в толпе.
Он собрал в небольшую сумочку свои нехитрые пожитки, взял на дорогу буханку хлеба и кусок сыра. На случай холодов запасся своим любимым теплым пальто. Дождавшись, когда дочь ушла на работу, Петр Петрович вышел из дома. Последний раз оглянулся, пытаясь запомнить что-то свое.
Денег у него совсем не было. Немного поколебавшись, он решил, что старику не стыдно будет просить милостыню на билет.
Встал вопрос: куда ехать?
Да черт с ним. Все равно, — подумал он. — Лишь бы затеряться в толпе.
Он сел на автобус в соседний маленький городок.
Через два часа Петр Петрович уже бродил по улицам этого богом забытого городка…
Он нашел небольшой скверик и решил там устроиться на ночевку.
Была середина ноября. Осень периодически давала знать о себе то пронзительным холодным ветром, то нудным, леденящим все кости дождем.
Вот и сейчас, только Петр Петрович устроился поудобнее на скамейке, начался ливень. Денег на обратный билет не было. Редкие прохожие не обращали внимания на одинокого старика, мокнущего под проливным дождем.
Петр Петрович, казалось, не чувствовал ни холода, ни того, что он полностью промок.
Он думал о том, что вот и прошло его время.
Он — старик.
Старики всегда всем мешают. Это только в советских песнях пелось:»Старикам везде у нас почет».
— Да мне и не нужен почет, — думал он.
— Я не хочу быть помехой дочери. Я пожил свое.
Петр Петрович невольно начал вспоминать свою жизнь.
Вот он молодой аспирант, перед ним открыты все двери.
Он почти нашел способы лечения проблем с суставами. Он делает уникальные операции по замене суставов.
У него блестящее будущее.
Вот он встречает свою жену –Лидочку.
Она — певичка в каком-то клубе. Но очень заносчиво рассказывает, как все хотят предложить ей выступать на большой сцене. И она точно не знает какую сцену выбрать.
Со смехом Петр Петрович слушает ее и ведет в загс.
Потом рождается Лера. Валерия.
Они счастливы.
Петр Петрович поежился от холода.
Мысли стали путаться.
Лера куда-то бежала. Вдруг непонятно откуда на нее налетела легковушка. В итоге — перелом ноги со смещением кости. Он сам делает ей операцию. Несмотря на неблагоприятные прогнозы, через какое-то время Лера снова бегает, будто никакой аварии не было.

— Я — старик, — подумал Петр Петрович.
К старости все люди похожи друг на друга. Даже лица становятся одинаковыми. Заслуги уходят в прошлое, будущего нет. Мы становимся обузой для тех, кто пока моложе нас.
От холода и дождя Петр Петрович начал засыпать. Встать и найти более укромное и сухое место не было ни сил, ни желания.
Ему снился дом. Жена Лидочка и маленькая Лера, о которой нужно постоянно заботиться.
Пусть будет так, — думал во сне Петр Петрович.
Я старик только внешне. Внутри я остался молодым.
Это останется моей тайной…

— Вот он, — кричала Валерия полицейским.
Помогите мне доставить его в больницу. Ему же плохо.
— Что вы встали как вкопанные? — в отчаянии продолжала кричать Валерия.
— Женщина, простите и постарайтесь успокоиться. Ваш отец умер.
Мы вызвали скорую для констатации смерти, — спокойно ответил полицейский.
— Не может быть! — продолжала кричать Валерия.
Он просто замерз. Вы не имеете права мне так говорить.
Полицейский подошел к Валерии и обнял ее за плечи.
Она тихо всхлипывала и все время повторяла:
— Прости, папа, прости…

Послесловие:
— Я не могу свою молодую и огромную душу засунуть в это немощное и тщедушное тело, — сказал Старик Всевышнему.
— У меня, кроме этого, нечего тебе предложить, — ответил тот.
— Ладно, тогда не надо, — подумав, сказал Старик.
Я пойду с тобой…