* * *
Времена упадка Рима далеки, необозримы.
Времена упадка — это проходили мы с тобой.
То ли в школе, то ли дома… Незнакомое знакомо.
Нас учили. Мы умеем продолжать незримый бой.
Мы умеем. Днем и ночью. Стал никем. А был рабочий.
Был товарищ, стал — не очень. Если что — готов продать.
А соседи не готовы. Справа дело, слева — слово.
День вчерашний, дым домашний ищут, словно благодать.
Слово выстрелить готово. Времена упадка снова.
Времена упадка чести и отчасти всех основ.
Слышу снова, как когда-то: «Аты-баты, брат на брата…»
Кто-то падает. Упадок. Будь готов! Всегда готов!
* * *
Ларисе Миллер
А ради чего, объясни,
сквозь пальцы текут эти дни,
Еще объясни мне, куда
текут они, словно вода.
И что ожидает всех нас
в тот самый неведомый час,
Когда вдруг отключится свет —
и вот уже времени нет
Для тех, кто уходит во тьму.
Куда и зачем — не пойму…
* * *
На моём лётном поле чужие стоят самолёты.
Как взлететь, их минуя, не спутав свои адреса?
Я не знаю пароль, что сказать, если спросят вдруг: «Кто ты?»
Я не знаю пароль, но ведь это моя полоса.
Я ищу варианты и крыльями пробую небо.
Я обязан взлететь сквозь преграды, туман и пургу.
Я пытаюсь, пытаюсь. Ведь я — это я, где б я не был.
И взлетаю, мучительно, тяжко. И сквозь «не могу».
* * *
— Ты только не думай, что вечно открыта манящая дверь.
И ветер, попутный и встречный, он тоже не вечный, поверь.
— Я верю, и пью осторожно всё то, что испить мне дано,
А также бесплатных пирожных не видел, не пробовал. Но…
Такая надежда на чудо заложена с детства, поверь,
Что, кажется, вечно я буду стучаться в манящую дверь.
* * *
И, кажется, будто без вести
пропали надежды. Но вот —
Взлетаем и падаем вместе.
И, кажется, время идёт
То быстро, то неторопливо,
Сквозь тиканье вечных минут
Туда, где ушедшие живы,
Где помнят, надеются, ждут…
* * *
Отражение неба не вредно для глаз,
Как для правды полезна душа.
Это было всегда, продолжаясь сейчас,
Хороша или не хороша
Жизнь, в которой виднее сквозь правду и ложь,
Сквозь незримую память небес
То, что, кажется, вдруг, но не вдруг узнаёшь —
Ради правды погиб и воскрес
Тот, который всё видел, всё знал и умел.
Ради правды и ради добра…
Отчего, кто правдив или смел — не удел,
И не «завтра» в глазах, а «вчера»?
* * *
Русская речь в древних улочках Яффо
Бодро витает сквозь эхо и память
Древнего Рима, арабских прозрений,
семитской печали…
Русская речь обитает привольно,
И улыбается, и вопрошает.
Кажется, Пушкина тень пролетает…
Нет. Это просто прохожий, похоже.
Просто прохожий?
А, может быть, Пушкин…
* * *
Из одной провинции в другую…
Далью занавешено окно.
Раньше знал — топор плывёт в Чугуев.
А теперь не знаю — всё равно.
В хоре пел «В коммуне остановка».
А теперь мурлычу «всё пройдёт».
В незабытых снах всё было ловко.
В жизни всё всегда наоборот.
* * *
От проспекта Мира до тупика Войны
Сквозь переулок Памяти, где боль и неуют,
Все, кто ненавидят, и все, кто влюблены,
Незримыми колоннами идут, идут, идут…
На площади Победы пусто и темно.
Там злобою и завистью погашены сердца.
Нравится, не нравится — это всё равно
Пастырям, что гонят стадо до конца…
***
Неужто повторится
И всё начнется снова?
Одни и те же лица,
Всё то же — слово в слово.
Мгновения, как пули —
Семнадцать— восемнадцать…
Партайгеноссе Мюллер
Вновь просит нас остаться
* * *
Хочу у них спросить: «А вам не стыдно?
Ведь вы не дураки, и вампонятно,
Что в жизни, как в считалочке, всё видно.
Да только мёртвых не вернешь обратно…
Кликушествовать, врать — не надоело,
Ломая, убивая и калеча?»
Неужто, в самом деле, нет предела…
От понимания совсем не легче.
Не жду ответа, просто время длится,
Хоть все устои временно ослабли.
Ступают разом жертвы и убийцы
На те же грабли…
***
В спящем режиме не только прошедшее время,
В спящем режиме не только экран телефона.
Спящий режим — он витает над нами, над всеми,
Может, поэтому всё так тревожно, хоть сонно.
Всё так тревожно и в спящем режиме нелепо,
И бесконечно замедленно действие длится.
В спящем режиме взлетаем и падаем в небо,
Не насмотревшись сквозь сон на любимые лица.
* * *
Всё, как было, и всё не так.
Хорошо или нет — не знаю.
Старше стал молодой дурак,
Дни за днями взахлёб листая…
Кто б сказал, не шутя, всерьёз,
Сборник ленинских фраз итожа, —
Паровоз летит под откос.
Кто бы знал. И всё же, и всё же…
Слышишь эхо ушедших лет?
Не похоже оно на эхо.
Всё, как было? И да, и нет.
И смешно мне. И не до смеха.
* * *
Время меняет адрес,
среда переходит в четверг.
Мир, май, июнь — потеряны календарём.
Визитки прошлых героев
под ветром — то вниз, то вверх.
Вниз, без виз, где время кричит: «Старьё берём!»
Кажется — всё внезапно,
но время смеется в ответ.
Память ищет на свалке своё барахло.
Время меняет адрес,
но нет его, нет его, нет…
И поле вчерашних снов быльём поросло.
* * *
Время рифмуется с буднями и выходными,
С миром — не миром, в котором любовь — не любовь.
«Имя, сестра!» — И — за ними, потом не за ними.
Время то ждёт, то не ждёт — Ты готов? Не готов!
Время рифмуется даже, когда оно — проза.
Даже когда незаметно прошло — не прошло.
Помню — не помню угрозы его — не угрозы,
Опознавая, как свой и не свой НЛО.
* * *
В своих безбожных небесах
«Шестидесятники», устав от волейбола,
Поют Булата, слушают «Спидолу»,
Читают. Женя, Роберт и Андрей…
Но небеса — темней, темней, темней.
И мрак предательством пропах.
Внизу всё тот же неуют.
Чапаевцы, как тени в пыльных шлемах,
Плывут куда-то с капитаном Немо,
И с косами — не ангелы стоят,
И не понять — кто прав, кто виноват,
И что там у костра поют.
Ломают памятники в дым,
И те, кто в небесах, понять не могут,
Зачем, куда, в какую путь-дорогу
Собрались те, кто, перепутав след,
Осваивают тот и этот свет,
Где страшно мёртвым и живым.