ЖУРНАЛИСТКА
Оксана Кушко ехала в маршрутке. Она не пользовалась общественным транспортом уже много лет. Ездила себе в своей коробочке. В своей машине. Смотрела на мир с интересом. Слушала разговоры с интересом. А ведь это — совсем другая жизнь! Оксана привыкла, что видит людей из окна машины. Близкие встречи с людьми были не так часты. В магазинах, в ресторанах, на работе, по работе – всё. А тут — жизнь! Оксана была тележурналисткой, её даже иногда узнавали на улицах. Начинающей, но подающей большие надежды в профессии. Пока — только иногда. В репортажах она чаще была за кадром. Но всё же, иногда узнавали. Бывало.
Напротив сидел грузный мужчина в тёмных очках. Он держал прямо голову, уставившись на неё своими черными очками. Было неудобно. Оксана начала ёрзать и озираться. Посмотрела даже на себя. Может быть, где-то пятно, на её белом платье? В автосервисе грязно, может откуда-то капнуло, каким-нибудь маслом, а она и не видела?.. Да нет, всё нормально. Наверное, просто сексуально помешанный дядька… Она нравилась мужчинам. Это было приятно. Было приятно, когда они обращали внимание. Было очень приятно. Это было просто необходимо. Без этого бы было трудно жить. Но это — совсем не тот случай. Она привыкла, что ей уделяют внимание симпатичные, чистые, холёные мужчины. Сейчас же — было противно. Дядька явно попахивал потом, был ужасно толстый и кошмарно одет.
— Вы, что на меня так уставились? – не выдержав, она гневно смотрела прямо ему в очки.
— Деточка… Я не уставился, я с рождения слепой. Я бы с удовольствием уставился, деточка…с удовольствием, — мужчина произнёс это грустным голосом, но на мимике его это никак не отразилось.
Оксана покраснела. Кошмар! Как стыдно. Этот дядька — инвалид. Как она сразу этого не поняла? Ведь было понятно, вот рядом тросточка стоит.., в очках. Дура! Какая же она дура!
— Простите, пожалуйста, меня, — искренне попросила она.
— Да нет, ничего… Я привык, всё нормально. Ты не первая.
— А вы давно не видите? – её профессия заговорила, не она. Она бы не смогла перебороть стыд.
— С рождения, деточка.
Люди, сидящие спереди, начали на них оборачиваться.
— А вы помните, как вы поняли, что вы слепой? Что вы — другой? Помните, как узнали? – профессия не могла остановиться.
— Так я и есть — другой. Помню ли я? Деточка! Я слеп с рождения. Я никогда не видел этого мира. Как я могу помнить? Это всё равно, что я тебя спрошу: помнишь ли ты, когда поняла, что ты зрячая?
— Да, извините… простите, — она чувствовала, как опять начала краснеть. Уши горели.
Маршрутка начала останавливаться. Оксана вскочила и вышла на остановке. Где она? Не могла понять местоположение. Привыкла к машине.
— Подскажите, на чём мне добраться до Николаевской? – поинтересовалась она у стоящей на трамвайной остановке женщины.
— На третьем номере, девушка, на четвёртой остановке выйдите.
Поблагодарив, она присела на лавку. Озираясь по сторонам, начала узнавать, где она. Рядом сидели двое мужчин. Молодой говорил:
— Это хорошо! Теперь наша страна сама будет всё производить и не зависеть от Запада. Нашей экономике – это только на пользу, эти санкции.
Оксана с уважением посмотрела на парня. Оглядела его повнимательнее. Симпатичный, но неухоженный. Мятая майка, дешёвые джинсы, на ногах шлёпки. Ноги. Они были грязные. Они были серые от грязи, под ногтями пальцев ног – чернота. Она отвела взгляд. Неприятно.
— Дорогой мой… Ты не жил при советской власти… Когда нет конкуренции, все товары будут только хуже и хуже… Монополия. Нет, дорогой мой, ничего хорошего от этого не будет. Будет все плохо… В современном мире нельзя быть в изоляции – это утопия.
Оксана с удивлением взглянула на мужчину. Оказывается, есть такие? Так думающие? Он сомневается!? С чего сомнения?! Так и хотелось поговорить. Профессия заставляла поспорить, доказать и задать вопросы. Почему он — не как все? Открыв было рот, она услышала стук колёс трамвая. Был как раз её третий номер. Поборов в себе профессию, она вошла в подъехавший трамвай. Мужчины остались сидеть на лавке.
Узнав сколько стоит проезд, и, заплатив кондуктору, она села на пластиковое сиденье и уставилась в окно. Почему люди не понимают? Почему они думают совсем не так как все? На своей работе всё воспринималось однозначно, было понятно, кто враги, кто нет. Было ясно, как и что говорить. Как и что показывать. Для усиления понимания даже рекомендовалось что-то придумать. Разыграть сценку, договориться с человеком, что именно ему говорить. И в этом были только плюсы, потому как было наглядно. Понятно и однозначно. Чёрное – белое. Ярко и контрастно.
— А вы не хотите повернуться в другую сторону, девушка?
Она вздрогнула и обернулась. Надо же. Она даже не слышала, что рядом кто-то сел… Парень. Симпатичный парень. Её возраста. Нет. Красивый парень. Нет. Очень красивый парень!!! Смотрит ей в глаза.
— Обернулась. Ну и что?
— А давайте с вами поженимся!
Оксана внимательно смотрела на его улыбку. Мужественное лицо с греческим носом. Гладко выбрит. Выбрит — и на лице, и на голове. Но ему шло. На голове, правда, волосы были, как щетина. На шее — тату в виде штрих кода. Красивые руки. Бицепсы. Улыбка! Она сводила с ума. Запах. Какой от него исходил запах! Запах тела вперемешку с парфюмом. Харизма! Он был очень харизматичен и уверен в себе!
— Да в чем проблема-то? Когда в ЗАГС пойдём?
— Сейчас. На следующей остановке как раз и ЗАГС будет.
— У меня паспорт в машине.
— В машине?.. А где машина?
— А машина в автосервисе.
— Облом выходит, — парень начал подниматься.
Оксана почувствовала, что не может его отпустить. Молчала. Равнодушно смотрела перед собой. Внутри всё напряглось как пружина. Он не может уйти!
— Ну, пойдём, чего сидишь-то?
— Куда? – Оксана захлопала глазами – Мне на следующей выходить, не сейчас.
— Не… Сейчас тебе выходить. Раз в ЗАГС сегодня не попадаем, то идём пить чай в кафе. В конце концов, нужно познакомиться перед свадьбой.
Оксана как зомби встала и пошла за ним к выходу. Мыслей не было. Мысли были. Мысли возбуждали.
— Тебя как зовут-то, жена?
— Оксана. А тебя?
— Пётр. Пойдём, вон кафе.
Кафе было недорогое – забегаловка. Они пили чай из большого чайника. Сидели на улице. Разговору несколько мешал шум трамваев и машин. Говорили мало. Внимательно рассматривали друг друга. Обычно говорливая Оксана просто молчала и смотрела на Петра. Ей было хорошо.
***
Я заметил её, как только она вошла. Брюнетка. С гордо поднятой головой. В коротком белом платье, в босоножках на высоком каблуке. Задумчива. Вся в мыслях. Было в ней, что-то… Грациозность, пластичность породистой кошки. В каждом движении. Голос. Когда она говорила с кондукторшей. Потрясающий тембр. Тихий, с лёгкой, лёгкой хрипотцой. Сев, она эротично закинула ногу на ногу, и сразу — в окно. Как-будто растворилась в том мире, что за окном.
Я никогда не знакомился с девушками на улице. Все мои знакомства и связи были только из моего круга. Всё — в компаниях. Все — друг друга знают. Сначала — в институте, сейчас — на работе. Или клиенты, или сослуживицы. Если и завязывались отношения, то уже после продолжительного общения, а чаще — после корпоратива. По пьяни. Нет. Был ещё интернет. Но там дальше виртуального знакомства не доходило. Кроме одного раза. Да и то, это было секс на раз. Ни чувств, ни эмоций. Механика. Пользование друг другом.
Я не знал, что происходит. Влюбиться по внешности нельзя – я знал. По внешности – только животные инстинкты. Но я почему-то чувствовал, что стоит мне заговорить с ней и начать общаться, что-то произойдёт. Страшно. Я боялся. Я еле подошёл к ней, сел и заговорил. Смотрел в её глаза и утопал в них.
— А давайте с вами поженимся! — как же это у меня вылетело-то, а?.. Сейчас пошлёт меня куда подальше.
Вздрогнула. Видно, я явно мешаю. Нет, не послала. Смотрит надменно, изучает, как муравья какого-то. Смотрит — как на таракана. Чувствую себя совершенным мальчишкой. Идиот.
— Да в чем проблема-то? Когда в ЗАГС пойдём? – с усмешкой. Пренебрежительная усмешка. Она воспринимает меня как клоуна. Да я и есть клоун. Куда мне до неё…
— Сейчас. На следующей остановке как раз и ЗАГС будет! — что вот я несу? Сейчас или пошлёт или просто усмехнётся и отвернётся, уходя в свой мир за окном.
— У меня паспорт в машине, — ну конечно! Она в душе просто смеётся над ним! Издевается.
— В машине?.. А где машина.
— А машина в автосервисе.
— Облом выходит, — я поднимался. Но тактичная! Не послала. Дала понять просто. Она вообще, наверное, в трамваях ни разу в жизни не ездила.
Нет. Я не могу так уйти. Пошлёт так пошлёт… Вдруг пойдёт? Вдруг просто от нечего делать пойдёт со мной?
— Ну, пойдём, чего сидишь-то?
***
Весь вечер пятницы, всю субботу и вот уже половину воскресенья мы с Петром провели в его постели. В комнате, которую он снимал. Не обращая внимания на хозяина квартиры, соседа – инвалида. Не обращая внимания на вонь, которая исходила от этого соседа и из его комнаты. Мы выбирались лишь в туалет и ванну. Пару раз Петя бегал в магазин за готовой едой. Я в это время смотрела в потолок. Телевизора у него не было. Нужно ему подарить. Как можно жить без телевизора? Кем работаю я, говорить не хотела. Пока не хотела. Пусть это будет ему приятным сюрпризом. Да мы и не говорили почти. Любовь. Это любовь – я это знала!
***
Петр смотрел в телевизор и не верил своим глазам. Его Оксана делала репортаж с места боевых действий. Она брала интервью у мирной женщины. В полуразрушенном здании. На дальнем фоне был дым, слышны взрывы и автоматные очереди. Женщина кляла власть своей страны и просила ввести войска его государство. Женщина умоляла. Она говорила, что каратели распяли пятилетнего ребёнка её соседки! Пётр схватился за голову. Как? Она с утра ушла от него! Она ничего не сказала, что уезжает! Уезжает на войну! Оксана почти каждый день жила у него! Он даже не знал, чем она занимается! У них был ГОН!.. Как бедная Оксана успела попасть в самое пекло этой войны? Она в опасности! Репортаж велся в прямом эфире!
Не дождавшись конца репортажа, он, схватив телефон, набрал Оксану.
— Да, милый! Я уже к тебе лечу. У меня такой день удачный! Я тут придумала, кое-что и воплотила в жизнь свою блестящую идею! Работу давно закончила, что в магазине вкусненького купить? Хочу отпраздновать, вина куплю!
— Как??? Как, Оксана!?. Ты сейчас в прямом эфире!!! Ты на войне!? Ты меня разыгрываешь!? Почему ты не говорила, что ты — репортёр?!
Она начала объяснять. Почему это нужно. Почему это — не ложь. Почему это — если и ложь, то всё во благо. Он не понимал её. Начал кричать. Она так же кричала. Она уже подъехала к его дому. Но не выходила из машины. Сидя в машине, она кричала на него. Он кричал на неё в своей комнате. Они кричали о политике. Они не понимали друг друга. Оксана не могла понять Петра! Он был, как из другого мира! Он не слышал её! Он был, как тот непонятный мужчина с остановки, что пытался объяснить тому симпатичному, но грязному парню, что его мысли неправильны! Петр не мог понять Оксану! Не мог, как ни пытался. Он не верил, что она считает, что поступает правильно, разыгрывая этот спектакль в студии с людьми, которым всё равно, что говорить, лишь бы платили деньги.
— Да пошла ты нахрен, дура! За страну из-за таких, как ты, стыдно! За себя стыдно перед миром! Иди нахрен!
— Пошёл сам, козёл! Как же тебя твой Запад интернетом зазомбировал!!!
— Не звони мне больше никогда, овца!
— Что!? Чтобы я тебе звонила!? Урод!!! С органов тебе позвонят!!! Еще и пригласят, куда нужно! Скотина!!!
Оба бросили трубки. Бросили одновременно. Оба поставили друг друга в «черный список». Поставили оба, одновременно. Оба тихо ревели. Одновременно. Сначала тихо. Потом — всё громче и громче. Ночью выли. Одновременно. Ночами выли. Каждую ночь – выли. У обоих внутри всё рвалось. Эта рвалась — разрывалась любовь…
НА МОРЕ
— Ты доедешь?
— А то!
— Ты ж бухая!
— Да ладно, я нормальная. Да и менты на трассе там не стоят. Ехать-то полчаса.
— Оставайся, Галь.
— Нет, я могу спать только дома. Не парься, гнать не буду, доеду нормально.
Галя завела машину и, подмигнув подруге Наде, закрыла дверь. Закинув в рот жвачку, она негромко включила музыку. Играл Pochill, спокойная мелодичная песня «Stay». Вставив передачу, она начала выводить на дорогу свою «Приору». Выехав на трассу, задумчиво смотрела на полотно дороги. Музыка. Спокойствие. Лёгкое головокружение от алкоголя. Фары освещали пустынный асфальт. Было хорошо и умиротворенно. Об Андрее вспоминалось спокойно.
Она приехала к Наде, потому что Андрей опять ушёл. Какая-то мелочь. Какая-то его мелкая, ничего не значащая ложь, на которой Галя его случайно поймала. Слово за слово… Опять ушёл. Опять всё получилось так, что она его выгнала. Галя не выгоняла. Не хотела выгонять. Так получалось. Так всегда получалось. Квартира, конечно, наша с ним общая. Но вот такая я… Нервы… Сейчас было спокойно. Сейчас она понимала, что пройдёт пару дней — и он вернётся. Интересно, где он сейчас? Спит в своей машине, у друзей или у какой-нибудь из своих баб? Да какая разница, что он и как он! Вернётся… Меньше врать будет. Она терпеть враньё не может!.. Вернётся. И всё пойдёт, как раньше. Удар. Машина завиляла. Давя на тормоз, Галя выехала на обочину.
***
Станислав вышел из подъезда. Вдохнул воздух всей грудью. Сел на лавку. Достав сигарету, закурил. После этого достал телефон.
— Сашка, привет.
— Здорово, Страшилище!
— Могу я у тебя сегодня переночевать?
— Да! Приезжай, не вопрос! Тебе всегда рад!
— Зойка не будет против?
— Я попрошу, она постелет тебе в дальней комнате.
Стас залез в карман, пересчитал деньги. Негусто. Машина Стаса была уже неделю в ремонте в автосервисе. Встал. Вышел на дорогу, поднял руку. Едя в машине, он с тоской смотрел на ночной город. На душе было кисло. Ссоры с женой были чаще и чаще. К тому же, было ошибкой жить на её территории. Свою квартиру он потерял, когда развелся с первой женой. Она предлагала сделать обмен на две однокомнатные, ведь квартира была общая, а детей у них после 10 лет совместной жизни так и не было. Он тогда отказался. Не жалел. Всё правильно сделал. Но жить на территории жены сейчас оказалось невыносимо. Марьяна считала себя хозяйкой положения и при каждой ссоре указывала ему на дверь. Он жил, как на вулкане, не зная, где он будет ночевать каждый день. Настроение Марьяны нельзя было предугадать, оно могло измениться моментально. Ссоры вспыхивали на ровном месте. Сейчас он понимал, что с него достаточно. Нужно снимать квартиру и жить одному.
— Привет, Санёк.
Стас зашёл в дом к другу. Александр, молча пожал ему руку и, развернувшись, пошёл. Стас побрёл за ним.
— Что, опять с моей тёзкой поругался?
— Не сказать, чтоб поругался. Просто, мягко скажем, большие разногласия. Дети спят уже?
— Угу…
Саша встал, подошёл к холодильнику и поставил на стол бутылку джина. Молчал. Достал рюмки разлил по рюмкам. Зашла Зоя.
— Привет! Ну, что опять с Сашей проблемы? Я тебе на втором этаже постелила. И мне налейте рюмочку.
Выпили. Помолчали. Александр молча включил телевизор, прибавил громкость и начал смотреть новости. Зоя также повернулась к телевизору и начала внимательно слушать. Стас сидел, смотря перед собой. Стас почти не пил. Если и пил, то очень редко. Подумав, он взял бутылку, налил себе рюмку и выпил. Не закусывал. Смотрел в стол.
— Давай выпьем, чтобы патриоты победили. За героев! — Саша разлил по рюмкам, пристально смотря новости.
— Я не буду за это пить, Саш – твёрдо сказал Стас.
— Ты не против фашизма?
— Вот как раз- то я и против. Просто оно у нас с тобой разное… Ну, разное понимание ситуации. Разные картины мира.
Муж с женой, чокнувшись, выпили, и оба пристально посмотрели на Стаса. Зоя грызла ногти.
— Чего вы на меня так смотрите?… Я сейчас выпью рюмочку и спать пойду.. Устал, перенервничал я, ребят.
— Конечно, нальёшь, выпьешь за героев и пойдёшь спать, Стасик, — смотря мутноватыми глазами, сказал Александр.
— Нет, за этих героев, как ты их называешь, я пить не буду.
— Тогда выметайся из моего дома на хрен!
Саша с Зоей смотрели на него. Недобро смотрели. Зоя перестала грызть ногти и выглядела испуганной.
-Немедленно! Вон из моего дома!!!
Стас встал. Посмотрел на них. Было видно, что он хочет что-то сказать. Не сказал. Направился к выходу. Одел сандалии и, закрыв за собой дверь, вышел из дома.
Поёжился. Было холодно. Ночь. Пересчитал оставшиеся деньги. Поморщился. Вышел на трассу и побрёл по обочине обратно в город. Мыслей не было. Не было ни злобы, ни отчаяния — ничего. Была пустота. Было равнодушие.
Бредя по дороге, ведущей в город, увидел впереди по направлению движения машину, стоящую на «аварийке».
***
Девушка стояла у машины. Вид растерян. После испытанного шока она не испугалась и не удивилась появившемуся парню на обочине.
— Привет.
— Здрасьте.
— Сломались?
— В яму попала. Колесо пробила. Покрышка — в хлам.
— Передняя?! Хорошо, что живы остались… Ну, что… Давайте, поменяю, а вы меня за это до города подбросите.
— Было бы хорошо, я не умею колёса менять!
— Меня Стас зовут.
— Меня Галя, очень приятно… Может на «ты»?
— Да, конечно, давай.
Достав запаску и домкрат, парень принялся за дело. Галя закурила и отошла от машины. Тихо, хорошо. Машин ночью было мало. Была слышна ночная жизнь леса.
— Есть другой баллонник?
— А что это?
— Это ключ такой, откручивать болты.
— Не знаю, всё, что есть, лежит в багажнике.
— Там нет ничего. У тебя гайки другие, ключ не подходит.
Галя подошла к машине.
— И что же теперь?
— Нужен ключ. Руками же я не могу открутить!
— Я понимаю. И как нам теперь быть? Где его взять?
— Или пешком до города — покупать, или машину останавливать. У тебя как раз ключ нестандартный, а болты — стандартные, скорее, у любого есть. Только ночью хрен кто остановится. Но купить тоже не получится, ночь…
— Да… не остановится… И магазины не работают…
— Ну, или друзьям и знакомым звонить, чтобы привезли.
— Звонить? Нет. Кому звонить в три ночи?.. А давай с тобой выпьем? У меня есть полбутылки вискаря. Мне спешить некуда…А тебе?
— Ты же за рулём!.. И мне некуда…
— Ну, мы же не едем, до утра, выходит, никуда…
— Увы… похоже, так… Давай твой виски! – парень заулыбался.
Стас стоял в полный рост и рассматривал её. Она — его. Он среднего роста, худощав. Короткая стрижка, лицо правильное, вытянутое. Нельзя сказать, что красавец, но очень симпатичный. С шармом. Одет обычно: джинсы, черная приталенная майка с длинным рукавом. На ногах — кожаные сандалии на босу ногу.
Она. Она — шикарна. Хотя красоткой так же не назвать. Но видно, очень ухаживает за собой. Идеальные стрижка и маникюр. Русые прямые волосы, каре. Одежда проста, но безупречна. Фигура отлична. Полная грудь, широкие бёдра, худа, стройна.
— Где пить будем?
— Давай, лучше в машине. А то, стоя на обочине и бухая, можем нарваться на ментов, если будут проезжать, — сказал он.
— Ну так-то да… На заднее сиденье тогда, там затонировано.
Достав из бардачка пластиковые стаканы, Галя со Стасом уселись на заднее сиденье, оставив правую дверь открытой. Разлив по стаканам, выпили. Молчали. Каждый думал о своём. Каждый думал об одном. Проезжающие машины фарами освещали их лица.
— Ты, Галь, замужем?
— Не знаю. А ты?
— Я не замужем… Ну, а если серьёзно, тоже не знаю, женат ли я.
— Проблемы?
— Непонимание…
— И у меня. Непонимание…
Закурили. Оба думали друг о друге. Оба украдкой посматривали друг на друга.
— Знаешь, я читал, что люди сходятся постоянно на одном типе личностей. Ну, даже не личностей, а характеров, манер поведения, — задумчиво затягиваясь сигаретой, сказал Стас.
— В смысле?
— Ну, к примеру, кому-то везёт на алкашей. Кому-то — на врунов, кому-то на шалав. Кто-то постоянно находит ведомого, а кто-то — ведущего. Стереотип поведения.
— Наверно. Я два раза уже замужем была. А ощущение, что с одним мужем всё было. На внешность разные, а так — как под копирку.
— Угу… Но приходит момент — и люди встречают полную противоположность. Противоположность тем недостаткам, которые их преследовали в партнёре до этого. И тогда наступает гармония. И, что типа первый неудачный опыт для того, чтобы было потом, с чем сравнивать.
Помолчали. Стас молча разлил ещё виски.
— А давно ты замужем второй раз? – Стас чокнулся с ней пластиковым стаканом.
— Три года, — Галя смотрела перед собой.
Выпили. Стас поднялся с кресла и пошёл к лесу.
— Мне пройтись по грибы нужно.
— Давай, давай, смотря в след, сказала Галя, доставая свой телефон.
Найдя мужа в телефонной книге и секунду подумав, она нажала посыл вызова.
— Ты где, Андрей?
— Галь! С каких это пор ты сама мне первая позвонила и еще и интересуешься, где я? Что-то случилось?
— Нет… Почему?
— Ну как… Выгоняешь обычно меня и тебе по барабану, что я, где я, жив ли я. Скажи, ты получаешь кайф от такой нашей жизни? Тебе адреналин нужен? Тебе необходимо меня унизить, чтобы почувствовать себя сильной? Почему ты вообще считаешь, что имеешь право выгонять меня из нашей квартиры?
— Ты бухой что ль, Андрюх?
— Я — нет. А вот ты, как я слышу, вмазала… Поэтому и звонишь?
Стас вышел из леса. Подходя к машине и увидев, что Галя разговаривает – отошёл подальше, чтобы не мешать беседе. Закурил.
— Нет. Хочу сказать, что ключи свои мне отдай, и вещи свои забери…
— Ну да, я в общем то другого и не ожидал, ты очень предсказуема… И я тебя люблю… Хорошо, заберу… Подавись ты этой квартирой… Всё?
— Да, всё…
— Пока?
— Пока, — Галя положила трубку. На глазах проступили слёзы. Она опять повела себя, как всегда. Она не хотела. Она не за этим звонила. А закончилось, как всегда…
— Можно?
— Да, Стас, давай, садись! Давай, допьём виски.
Стас начал садиться, и тут в его кармане зазвонил телефон. Он опять вышел из машины и, посмотрев на монитор, направился к лесу.
— Да, Марьян…. Я у Саши с Зоей….. А нужно оно завтра приезжать-то разговаривать? Опять договоримся, а закончится всё «собирай свои вещи и уматывай»….. Хорошо, заберу и так. Чего ты орёшь? Заберу, сказал…. Да, хорошо, я скотина… Пока!
Стас вернулся к машине.
— Кто это тебе ночью звонил? – Галя не смогла удержать своё любопытство.
— Мама, беспокоится.
Помолчали. Смотрели на дорогу.
— Люди на море едут, везёт. А у меня тоже отпуск, а денег нет.
— И у меня отпуск, Галь… Поехали? Поехали на море, как колесо сделаем?
— На море?
— Угу… У меня карточка с собой, нам хватит!
Она посмотрела на него. Улыбнулась, приняв решение.
— Поедем. С тобой – поедем!
***
Я проснулась от жары. Проснувшись, поняла, что лежу на плече у Стаса. Стас, сидя рядом, спал. Как я вырубилась за разговором, я не помнила. Голова побаливала. Стас открыл глаза.
— Доброе утро, Галь.
— Привет.
— Жвачки нет у тебя?
— Сейчас. Вот минералка еще. Будешь?
Выйдя из машины, стояли, жевали жвачку. Пили по очереди воду. Стас, ни слова не говоря, подойдя к обочине, поднял руку. Я с небольшим беспокойством наблюдала за ним. Неужели он вот так сядет и уедет, бросив меня? Рядом с ним остановилась машина. О чем-то переговорив с водителем, он пожал плечами. Машина уехала. Стас опять поднял руку. Я достала сигарету. Подходить к нему не буду – пусть чешет, куда ему нужно. Все мужики одинаковые.
Из остановившейся следующей машины вышел мужчина и, открыв багажник, дал Стасу ключ. Я довольно улыбалась. Не бросит.
Стас быстро принялся за работу. Получалось у него ловко. Я почему-то думала, что менять колесо сложно, но глядя на него, так не казалось. Мужчина оказался говорливый. Мы стояли с ним и непринуждённо болтали. Они ехали на море. Из машины вышел его сын лет десяти и бродил вдоль дороги. Жена так и не вышла.
— А далеко вам ехать- то? От вас обоих так вином прёт – не боитесь?
— Прёт, да? Я думала, не будет, что жвачка перебила.
— На море тоже едем, — Стас протянул ключ мужчине. – Спасибо, вам.
— Да не за что. Поосторожнее.
Сев в машину, наши спасители уехали.
— А мы на море едем, Стас?
— Да, мы же вчера договорились.
— Я думала… Ну, хорошо… Только у меня и купальника нет…
— Там купим. Садись, поехали. Только за рулём тебе придётся, я права дома оставил.
— От меня винищем прёт, – дядька же сказал.
— А-а-а… Не парься… На трассе нарушать не будешь, не остановят…Да и выдохнется через пару часов все.
Мы неслись по трассе. Ветер шумел в открытые окна машины. Вечером уже будем на море. Мне было всё понятно. Стас прав. До этого, что ему, что мне, попадались не те люди. Мы с ним — совершенно другая пара. Поглядывая на него, я видела его счастливую улыбку. В динамиках играл La Cherga «Fake No More». Я была счастлива. Мы были счастливы. Мы будем счастливы!