Имеет ценность лишь альбом воспоминаний…

Элегия Луи

Луи, зачем тебе двухмерный горизонт
И старый порт, пропахший тухлой рыбой
С его тягучей бирюзовою водой?
Сидеть у берега с поникшей головой,
Рисуя, романтичного пошиба,
Сюжеты в подсознании своём — не тот

 

Бермудно-пагубный удел, которому
Ты призван потакать до самой смерти.
В пример не ставлю обезумевших людей,
Что тратят годы на свершение затей
Недостижимых, как стремленье тверди
Земной лишиться под ногами, сторону

 

Небесной темноты и тучных светлячков
Затронуть дабы. Они не сознают,
Что за пределами протянутой руки
Всё иллюзорно до каркаса. Но тоски
Прибоев местных не исчерпать. Дольют
С лихвой. Плыви на свет далёких городов.

 

Закон жанра

 

Похоже, чуда больше не случится
— Эпоха сказок канула. С тех пор
События на глянцевых страницах,
В дешёвых заголовках полный вздор.

 

Фиктивным счастьем полноцветных фото
Кичится самый заурядный быт,
Пытаясь одурачить хоть кого-то,
Но каждый и своим обманом сыт.

 

Корреспондент с лукавыми глазами
Запишет приукрашенный рассказ
И не порвать, не сделать оригами

 

Из вырезанных из контекста фраз.
Запомните: всё сказанное Вами
Однажды обернётся против Вас.

 

Я не играю
Заманчиво сказать: — Я не играю.
Пусть рухнут декорации и вдруг
Заметить трещины зигзаг по краю
Знакомого лица. Смешон испуг,

 

Застывший в тех глазах недоуменных,
Настолько, что нет силы удержать
Зудящее желанье оторвать
На талисман кусочек незаметно,

 

В карман пристроить бережно и быть
Остаток дня в хорошем настроенье.
Забыть невзгоды, боль свою забыть
И, следуя животному стремленью,

 

Бежать стремглав, не ведая куда,
Минуя улиц гиблых пепелище.
Попасть в пространство, где тебя не ищут,
Не любят и не вспомнят никогда.

 

И засыпая, верить, что удастся
Проснуться не собой на этот раз
И искренне, по-детски, испугаться,
Найдя в кармане пластиковый глаз.

 

Наст

 

Февраль по четвергам не строит.
Обидно. Акустический невроз
В наушниках. Полжизни на износ
И треть на сон. Мечтать не стоит

 

— Нет времени. И не было его:
Мы в прошлом для людей не живших,
Они для нас — никто. Скорей всего,
Мы хлопья снега. Те, что выше,

 

По сути, падают не лучше нас.
Вне времени всё неизбывно.
Смех и досада воедино.
Горит кристаллами февральский наст.

 

Последний день

 

Ну что ж, всё кончено. Осталась только охра
В восходах лун, в глазницах демонов и сов,
А так, весь мир, от океанов до лесов,
Темнее патоки. Растрескалась, иссохла
Земля, вобравшая в себя людских сынов.

 

Нельзя сказать, что этот день был предвкушаем,
Нельзя молчать о кознях канувших времён.
Что за потеха в том, что каждый обречён
От сотворения, догадками терзаем,
Жить, ожидая встречу с тем, кем сотворён?

 

Теперь всё кончено. Разорванное небо
Сегодня явит меж лохмотьев облаков
Владыку времени, Хозяина миров.
Кто будет пятиться, кто кланяться нелепо
При гулком звуке приближения шагов.

 

Белый клевер

 

На счастье подари мне белый клевер
В четыре ослепительных листа.
На каждого, кто в лучшее поверил,
Полсотни тех, в ком точит пустота
Сквозные дыры и до слёз проста
Статистика сорвавшихся с моста.

 

Кто верит в чудеса? Кто верил?
Земля насажена на вертел,

 

Вращается, не ведая конца,
А мы не знаем… нет, не помним повод,
Заставивший от первого лица
Смотреть на Мир, желать, покуда молод,
Помочь ему. Не изменить и город
Плебеям, вроде нас. Нелепый довод

 

— Стремление вершить. А мне бы…
Бумажный клевер. Счастья мне бы.

 

Альбом воспоминаний

 

Совсем не весело — очнуться ото сна
И осознать себя иссохшею старухой.
Когда глухая тишина висит над ухом,
Не передать, как жизнь размытая скучна.

 

Имеет ценность лишь альбом воспоминаний,
В котором лица упокоенных друзей
С годами только депрессивней и бледней,
Иные полностью лишились очертаний

 

И воссоздать нельзя их, даже наугад.
Настырно тикает отпущенное время.
Что остаётся нам, привязанным к потерям?
Вставать и, в зеркало унылый вперив взгляд,

 

Рукой дрожащею расчёсывать несмело
За прядью прядь седых просаленных волос
И задавать себе всего один вопрос:
— Когда найдут моё безжизненное тело?