УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ
В детстве все должно быть необыкновенным и волшебным, чтобы человек мог спасаться от действительности, окунувшись в воспоминания. У меня детство было странным и вспоминать о нем я не люблю.
— Зачем я это все вам рассказываю?
Тянем ножку вперед, тянем.
Я вырос в семье, где мама решала абсолютно все. Возражения не допускались вообще, поскольку мама впадала в такую ярость, что становилось просто страшно.
Я был единственным сыном. Рос запуганным и скрытным ребенком.
Папа ушел от нас, когда я был еще совсем мальчишкой. Ушел не выдержав маминой диктатуры.
— Ровнее держим спинку. Это вальс, а не уличные пляски.
Вскоре после их развода я узнал, что папа женился на своей студентке. Папа был историком и преподавал в университете. Это была милая и нежная девушка, с которой было хорошо и уютно. Я его не осуждал.
Казалось, что оставшись одна, мама обозлилась еще больше и мне доставалось по любому поводу и просто так.
Я понятия не имел, как избавиться от этой подавляющей меня диктатуры.
Мама совсем перестала следить за собой и постоянно что-то недовольно кричала. У меня даже выработался некий иммунитет. Я перестал слушать, о чем она кричит.
Однажды, придя домой, я застал ее в компании двух мужчин.
Мама, которая никогда не пила, была пьяна и как-то глупо смеялась.
Мужчины пошло шутили.
Увидев, что я вернулся из школы, мама тут же начала кричать, чтобы я шел в свою комнату делать уроки. На мою тихую просьбу дать мне чего-нибудь поесть, мама заорала, что я не заслужил.
— Здесь левая нога идет вперед, правая в сторону и на носочек.
Потом все было, как во сне. Мужчины что-то громко говорили, мама продолжала неестественно хохотать.
Потом они все втроем начали ругаться. Один подошел к маме и начал приставать. Я крикнул, чтобы он оставил маму в покое. Он схватил кухонный нож и ударил ее с размаху в живот. Мама согнулась пополам и начала звать на помощь.
Я подбежал к ней, она истекала кровью и орала, что все беды у нее из-за меня.
Один из мужчин подошел ко мне и всунул нож мне в руки. Второй нервно вытирал отпечатки пальцев на стаканах. Они спешно ушли.
Я остался стоять с ножом в руке, глядя как мама кричит от боли все тише и тише.
Соседи вызвали милицию и скорую, тогда еще не было полиции.
Меня забрали, а мама скончалась от ран и потери крови уже в больнице.
— Нет, нет. Здесь поза. И главное, поворот партнерши под вашей рукой. Вот так. Отлично.
Был суд. Меня посадили на десять лет. Оправдаться не получилось. Во-первых, меня никто не хотел слушать. Все улики были против меня, да и соседи подтвердили, что мы с мамой все время ругались.
Мужчин, которые в тот вечер были у нас, так и не нашли, поскольку я не знал ни их имен, ни адресов.
Мой отец пришел на суд, мне показалось, что он мне сочувствует, а он сказал, что не думал, что его единственный сын — преступник.
Больше я отца не видел. Только через много лет я случайно узнал, что он погиб в автомобильной катастрофе.
— Вы должны понять, что партнер ведет. Не сжимайте руку партнерше. Все должно быть очень легко.
Отсидев полный срок, я вышел из тюрьмы.
Вышел потерянный и раздавленный, но не обозлившийся на весь белый свет.
Идти было некуда, да и не к кому. Меня никто не ждал.
Я решил уехать в другой город и начать новую жизнь.
Благо в тюрьме был учитель бальных танцев, единственный человек, которому я был небезразличен. Я всерьез увлекся бальными танцами. Конечно, не было партнерши, и мы танцевали вместе с учителем.
Он научил меня понимать и слушать музыку. Научил пластике и изяществу движений, научил понимать и ценить прекрасное. Иван Сергеевич был необыкновенным человеком. За что он мотал свой срок никто точно не знал. Говорили, что его оклеветали и он взял чужую вину на себя. Также как и я, он был одинок.
Иван Сергеевич умер незадолго до своего освобождения. Казалось, что узнав о досрочном освобождении, он вдруг загрустил, поскольку на воле ему, так же как и мне идти было некуда.
В тот вечер мы учили движения танго и он рассказывал мне, какая чудесная партнерша у него была. Потом показал фотографии красивой и очень грациозной женщины. Сказал, что любил ее всю жизнь, а она даже не знала об этом.
Поздно вечером мы пошли спать, а утром его нашли мертвым. Он просто заснул, успев рассказать о своей любви.
Вообще я понял, что если человек никому не нужен, он умирает.
— Вы в этом месте поворачиваетесь под рукой у партнера. Поднимите руки. Теперь партнерша заходит на поворот как бы под рукой. Неплохо.
Повторим это движение без музыки.
Да. Выйдя из тюрьмы я уехал из родного города. Вы спросите куда?
Какая разница? Я хотел, чтобы меня никто не знал и чтобы ничто не напоминало о моей прошлой жизни.
Мне даже удалось поступить на хореографический факультет.
Моим преподавателем была пожилая и очень красивая женщина, которую студенты называли необычным именем Бель, хотя ее звали Надежда Павловна.
Мир все-таки очень тесен. Бель оказалась той самой партнершей моего учителя танцев, Ивана Сергеевича. Мне очень хотелось поговорить с ней и рассказать о том, что ее любил мой учитель, но Бель держала всех на расстоянии.
Учился я хорошо по всем предметам. Я и в школе был отличником.
На втором курсе я вдруг обнаружил, что начинаю влюбляться в Бель, хотя она была старше меня лет на двадцать пять.
— Слушаем музыку.
Партнеры начинают с левой ноги, партнерши с правой.
Сделав для себя такое открытие я перестал понимать, как себя вести. Мне хотелось провести Бель домой, после института. Напроситься к ней в гости, но я не знал, как мне это сделать.
Случай предоставился сам собой. Была зима, на улице шел сильный снег с дождем. Мы закончили репетицию поздно вечером. Все студенты переоделись и разошлись. Я задержался. Дождался, пока вышла Бель и предложил провести ее до автобуса. Неожиданно Бель согласилась. Мы шли к автобусной остановке, говорили на посторонние темы. Было легко и хорошо, казалось, что между нами нет никаких границ.
Потом сели в автобус и поехали.Доехав до остановки, где Бель должна была выйти, она вдруг улыбнулась и пригласила меня зайти к ней на чашку чая.
Я был на десятом небе от счастья.
Ее квартира была небольшой, но обставленной с каким-то особым изяществом.
Она заварила необыкновенно душистый чай. Я помню, как мы разговаривали, смеялись, потом она плакала, потом опять смеялась. Время исчезло, исчезла разница в возрасте.
В первый раз в жизни я был кому-то нужен.
Не помню, как все произошло. Я остался у Бель. Остался навсегда.
— Господа! Теперь шаг немного в сторону и смена мест с партнершей. Еще раз. Отлично.
Дальше основной шаг, пожалуйста.
Это было самое счастливое время в моей жизни.
Мы любили друг друга. Любили это даже не то слово. Боготворили.
Я каждое утро просыпался с мыслью: за что мне такое счастье? Неужели я его заслужил?
Бель была прекрасна. Никакой разницы в возрасте не чувствовалось. Время повернулось вспять.
В институте нас осуждали, нас обсуждали, но мы были счастливы. О любви к ней Ивана Сергеевича она ничего не знала, более того она искренне считала, что он к ней был совершенно равнодушен. Просто партнер по танцам.
Время очень быстротечно.Я заканчивал институт.Оставалось сдать еще пару экзаменов. Внезапно Бель заболела. Изо дня в день она худела и чувствовала себя все хуже и хуже. Я был в отчаянии. Начались походы к врачам и бесконечные обследования. Диагноз был неутешительным.
Поговорив с Бель после очередного обследования я убедил ее бороться до последнего.
Это был страшный год. Казалось, что он никогда не закончится. Бель старалась победить болезнь изо всех сил. Я был рядом. У меня ни разу не возникло мысли ее оставить. Я ее любил.
— Теперь пары открываются. Это движение называется Нью-Йорк. Повторяем его четыре раза.
Мы победили болезнь. У нас получилось.
Учитель танцев прервал свой рассказ, поскольку в зал, где проходила репетиция, вошла изящная пожилая женщина.
Он подбежал к ней, поцеловал и помог снять пальто.
Женщина огляделась вокруг и что-то сказала учителю танцев.
Он кивнул и продолжил урок, счастливо улыбаясь.
Бель грациозно сидела на стуле и пристально разглядывала танцующих. На ее красивом лице играла улыбка.
Учитель продолжил рассказ.
— Урок близился к концу. Был поздний вечер
Мы с Бель вышли из зала и медленно пошли в сторону нашего дома. На улице почти никого не было, только редкие прохожие спешили по домам.
Не договариваясь мы начали танцевать классический вальс. Это было чудесно. Казалось, что где-то неподалеку звучала прекрасная музыка Штрауса.
Раз, два, три, теперь поворот…
Улыбаясь, я кружил Бель в волшебном танце. Она была неповторима.
На нас начали озираться редкие прохожие, но нам было все равно, мы были счастливы.
— Здесь поворот на сто восемьдесят градусов, потом на девяносто и снова на девяносто.
Это несложно, но нужно сделать точно.
Затем опять базовый шаг. Раз, два, три…
Бель ушла через неделю.
Она просто заснула, как когда-то Иван Сергеевич.
На ее лице играла легкая, счастливая улыбка…
Мы мечтали поехать с ней летом отдохнуть на море. У меня в ушах до сих пор звучит детская песенка, которую мы пели вместе: Мы едем, едем, едем в далекие края…
Все остальное было нереальным. Я собрался и уехал навсегда в эти самые далекие края. В принципе я существую. Вроде все как у всех. Ем, пью, работаю.
Хожу в театр. Женился вот недавно на одной из своих учениц. Открыл свою школу бальных танцев. Весьма успешную. Я же говорю вам, что у меня все в порядке. Все как у всех.
Только по ночам я часто вижу сон, в котором мы с Бель танцуем вальс и редкие прохожие с удивлением смотрят на нас и аплодируют.
— Раз, два, три.
Тянем ножки, господа… Теперь поворачиваемся.
Отлично…
10 августа 2019 год
Масюта