Роман со знакам и препинания. Глава 8 «Кавычки»

Кавычки — самый коварный знак препинания, какой я только знаю. С ними нужно держать ухо востро, обращаться аккуратно и осторожно. Робкого, не уверенного в себе и боящегося ответственности человека они могут выдать с головой.

Как, впрочем, человека злобного и жёлчного тоже. Казалось бы, вполне безобидный знак. Какие у него там обязанности? А, ну правильно, Кавычками выделяются: прямая речь, цитаты, названия книг, кинофильмов, теплоходов, магазинов, фирм и т. д. Пока ничего особенного.

А теперь случай из жизни. Был у нас журналист — старый, битый жизнью человек. Назовём его Иваном Ивановичем. Корректоров он просто изводил обилием своих Кавычек. Как только приходит полоса с его статьёй, так в корректорской работы по горло: вычёсывать из текста совершенно лишние Кавычки. Он ухитрялся запихивать их в каждую фразу, Когда некуда было лепить, он помимо обычных «ёлочек» ставил ещё и «лапки». Сущее наказание!
Порой доходило до смешного. Как-то Иван Иванович, верный своему любимому знаку препинания, написал: «В коллективе передовиков под руководством начальника А. А. Кузнецова царит „железная“ дисциплина». И фраза приняла совершенно противоположный смысл. Теперь выходило, что дисциплина в коллективе хромает. Однако из контекста было видно, что как раз с дисциплиной там всё в порядке.

Пошла к Ивану Ивановичу. Он надолго задумался: наверное, жалко было расставаться с Кавычками. Убирать их он не хотел. Тогда я обрисовала картину того, как обидится руководитель коллектива, предложила в крайнем случае заменить слово железная на твёрдая или отличная, чтобы исключить спорный момент. Иван Иванович вздыхал, моргал глазами и не сдавался. Тут я выложила последний козырь: если оставить Кавычки в слове железная, то руководитель Кузнецов сочтёт это насмешкой и придёт в редакцию с опровержением.
Журналисты вообще не любят опровержений, а наш Иван Иванович боялся их как огня. Он закашлялся, замахал руками и разрешил мне вычеркнуть Кавычки.

Такие малые пунктуационные войны происходили у нас нередко.
Однажды я не выдержала, спросила: «Иван Иванович, ну зачем вы в предложении „Стёкла очков запотели“ слово запотели берёте в кавычки?». Он замялся, ответил: «Но ведь они же не могут потеть». Потом подумал и добавил: «У этого слова есть прямое и переносное значение. Нельзя допускать двойного толкования слова. Меня могут неправильно понять. То, что в переносном значении, я выделяю кавычками».

Вот оно что! Воспитанный в своё зашоренное сталинское время, он боялся всего на свете. Даже употреблять слова в их переносном смысле. Только в прямом. И на всякий случай старался отгородиться от сказанного хотя бы Кавычками. Мол, я не я, и лошадь не моя…

Сколько раз потом убеждалась: трусоватые люди чаще других прибегают к помощи Кавычек. Они боятся ответственности. Им так и хочется спрятаться то ли за чужую спину, то ли за заборчик из Кавычек, пусть даже таких маленьких.

Впрочем, стоп! А если законопослушный Иван Иванович поступал по правилам? Они гласят, что Кавычки употребляются для выделения отдельных слов, если они включаются в текст не в своём обычном значении, используются в ироническом смысле, предлагаются впервые или, наоборот, как устарелые…

Вот здесь-то и жди подводных течений. Пишущему даётся свобода действий — и… дальше всё зависит от уровня его образованности, воспитанности, от опыта, вкуса, тактичности, чувства юмора, умения общаться и прочих составляющих личности.
Правила-то пишутся для всех, а человеку в каждом случае предоставляется право самому выбирать (самому!): нужно ли обратить внимание читателя на новизну или необычность слова, стоит ли вкладывать иронию или нет? И самое главное: если вкладываешь эту иронию, то оформлять её Кавычками или нет?

Если, предположим, ваш читатель не подготовлен к её восприятию, то подпорки нужны; но если у него с кругозором всё в порядке, то и сам догадается, что это ирония. Изюминка в том, что нужно знать уровень своего адресата. Когда Иван Иванович предполагал, что я не знаю, могут ли потеть стёкла в очках и подсказывал мне с помощью Кавычек: это, мол, в переносном смысле, — то как же он унижал меня, подозревая в недогадливости!

«» «» «»

Знаки препинания никогда не ставятся просто так, для мебели. Всегда это делается зачем-то. Потому что знак препинания — это сигнал от пишущего к читающему.
Вот я беру свежую газету со статьёй модной журналистки. Речь идёт о семейных взаимоотношениях. Кавычек — немерено. Что же выделяет ими автор?

«И уж совсем худо, когда тёща пытается вмешиваться в „экономику“ молодой семьи… Кому-то нарисованный портрет „злыдни-тёщи“ покажется ходульным, нереальным. Но все примеры взяты не из книг, а из жизни. Конечно, воссозданный „образ“ соткан из разных „ниток“, но ничего не взято из „литературы“».

Сижу и пытаюсь понять: на что же нацеливали моё внимание с помощью Кавычек? Какой такой новый смысл узрела журналистка в выделенных ею словах? Да никакого. Уберите Кавычки — и ровным счётом ничего не изменится, даже лучше будет. Просто диву даёшься: зачем же так баловаться знаками препинания?

Ладно, шут с нею, с журналисткой. Не так уж она интересна. Ну, наставила лишних Кавычек — так сама же себя и высекла, как та гоголевская унтер-офицерская вдова; ничуть того не желая, показала свою манерность, жеманство и пустоту.

Или, может быть, она посредством Кавычек иронию свою хотела нам продемонстрировать? Пустой номер: иронией там и не пахнет.
Ирония — такая драгоценная штука, о которой нельзя говорить на бегу. Ирония требует особого внимания. Поэтому о ней побеседуем отдельно и в своё время, а сейчас продолжим речь о Кавычках в ситуациях, когда слова употребляются не в своём обычном значении, впервые или, наоборот, как устарелые.

Давайте проведём небольшой разбор полётов. Вашему вниманию предлагаются следующие выражения:

стали челноками, горячая точка, цены скачут, божий одуванчик, высокий гость, низ-зя! , неправильные пчёлы, шепчут листья, пришлось взять тачку, наши держиморды, золотая середина, бежать впереди паровоза, плестись в хвосте, клёво, фенечка, прикалываться, тусовка.

Какие из этих слов выделить Кавычками? Ох, какой непростой вопрос! Хорошо было Ивану Ивановичу: он бы заковал в Кавычки всё, вплоть до шепчут листья (они же не могут шептать!). И горячую точку непременно закутал бы в одёжку, не говоря уже о наших держимордах.

А я вот всякий раз ломаю голову: какие слова считать настолько необычными, новыми или устаревшими, чтобы с полным правом заключить их в Кавычки и самой при этом не выглядеть неадекватной?

Вот слово челнок. Оно и раньше существовало. Никто на него и внимания не обращал.
А в 90-х годах предприниматели стали ездить за товарами в Турцию и другие страны: туда — обратно, туда — обратно. И кто-то остроумный, вспомнив, что именно так снуёт челнок, впервые употребил его в новом значении. Конечно, сразу потребовалась помощь Кавычек.
Потом это слово стало настолько привычным в своём переносном значении, что выделять его уже не было необходимости. Но проходит время челноков, — их становится всё меньше и — как знать? — может вскоре опять потребуется сигнализировать Кавычками: устарелое слово, мол. Но как угадать с наивысшей точностью, когда уже пришла пора их ставить?

Та же история и с горячей точкой, и с выражением цены скачут. Таких примеров — хоть пруд пруди. Зато божий одуванчик (прежде такое обыденное) теперь забывают всё крепче. В одном телевизионном шоу участники даже не знали, что это такое. Пожалуй, пора уже божий одуванчик заключать в объятия Кавычек.

Высокий гость. Ясно, что говорится в переносном смысле. А попробуйте взять выражение в Кавычки — ой, сколько обид будет! (Особенно если он большой начальник, но при этом коротышка). До международного скандала может дойти.

Слово низ-зя! будем брать в Кавычки? Будем. Раньше оно было ничьё, но его так вкусно, по-детски удивлённо произносил Вячеслав Полунин, что теперь оно стало вроде его интеллектуальной собственности. И если захочется это написать, чтобы блеснуть достижением чужого ума, то надо показывать: брал взаймы, но я помню, что это не моё (тем более, что окружающие тоже знают). С неправильными пчёлами — похожая картина. Не будем же мы славного Винни-Пуха обкрадывать.

А как быть с выражением пришлось брать тачку? Тачка — жаргонное название такси. Нужны ли тачке Кавычки? Это смотря в какой ситуации. Если слово приводится в прямой речи героя, то не требуются. Но если писателю или журналисту необходимо употребить выражение в авторской речи — как быть?

Снова выбор. Хочется щегольнуть своей раскованностью (мол, я с вами общаюсь на вашем языке) — валяй, щеголяй: тачка может обойтись и без Кавычек. Но если вы человек строгих правил и к родному языку относитесь с уважением, то лучше тачку взять в Кавычки. А ещё лучше просто написать такси и не заигрывать перед подростками и людоедками Эллочками. Пусть они до вас поднимаются, чем вы до них опускаться будете. Иногда бывает полезно придерживаться принципа «чем меньше публику мы любим, тем легче нравимся мы ей» (простите, Александр Сергеевич).

Слово клёво. Для лексикона курицы или петуха — незаменимая вещь. Представляете себе такой диалог? Петух спрашивает у хохлаток: «Клёво, подружки?» (в смысле — съедобно ли, сытно, вкусно?). Они ему дружно в ответ: «Клёво, клёво!» (и все с удовольствием клюют корм). Жаль, эти птицы не умеют разговаривать. А вот для человека выражать свой восторг при помощи такого птичьего слова как-то несолидно. Тем более, что есть сотни (не два и не три, а сотни!) синонимов.

Впрочем, оно и само, чувствую, скоро уйдёт. Слова как и люди: тоже устают, когда много работают. Да ещё от частого употребления их начинают называть, стыдно сказать, словами-паразитами.

На моей памяти уж сколько их было, таких слов, обозначающих крайнюю степень восторга, изумления и т. д.: мировой! на большой палец! сила! железно! класс! супер! Теперь их сменили «клёво!» и «круто!» Посмотрим, надолго ли у них хватит сил работать на износ.

Вы как хотите, а из перечисленных ранее жаргонных слов я бы взяла с собой фенечку. Оно такое ласковое и не несёт агрессии. Но беру только для устного использования, а не письменного, иначе придётся брать милую фенечку в Кавычки, а мне так не хочется огорчать её. Для письма я выберу слово изюминка (оно тоже употребляется в переносном смысле, но брать его в Кавычки уже не надо, а означает оно то же самое, что и фенечка).

Ещё моя душа приемлет почему-то слово «прикалываться» (для устной речи) и «тусовка». Первое — не знаю почему. Озорное какое-то. К тому же русское, приставка, суффикс тоже привычные.
Одна беда: уж слишком часто его повторяют все от Сочи до Мурманска. Ну разве ж можно так нещадно его эксплуатировать? Надо и другим словам давать работать.

Или вот слово «крутой». Хорошее слово, но уж как его, бедного, затрепали! Просто неудобно: ходят все и повторяют его. Как попугаи. Скажите: попугаем быть — это круто?

У «тусовки» есть такие оттенки, которых нет в словах общение, собрание и других того же понятия. Посмотрим: если приживётся — можно потом и без Кавычек употреблять. У слов разные судьбы. Всякое бывает: наиграется публика новым словом да и забудет его, другую игрушку найдёт.
Однако в «тусовке» меня смущает биография этого слова. Оно родилось в тюрьме. В последнее время немало слов вышло оттуда (беспредел, общак, отстойник), и некоторым почему-то нравится повсюду демонстрировать знание тюремного жаргона.
Как рассказывал по телевидению один милицейский работник, к тому же ещё интересующийся русским языком и этимологией (происхождением слов) тюремного жаргона, слово «тусоваться» у заключённых изначально означало «ходить из угла в угол» и больше ничего.
Но потом это слово, отбыв тюремный срок вместе со своими родителями, с чистой совестью вышло на свободу и неожиданно понравилось всем «от Москвы до самых до окраин». Могу лишь предположить, что свою роль здесь сыграла лёгкость его произношения: слово «тусовка» имеет открытые слоги (заканчивающиеся на гласные буквы) и содержит мало согласных.
Да и корень оказался живучим и привлекательным; на него как мухи на мёд мигом налипли приставки и суффиксы.

В языке это весомый показатель: если к корню легко присоединяются аффиксы (приставки, суффиксы, окончания), то слово окажется достаточно жизнеспособным (а, например, «сникерсни» не прижилось, как ни старалась реклама).
И вот уже корень стремительно оброс аффиксами, наплодилась целая куча новых слов, которые пришлись ко двору всем любителям новояза: тусовка, тусовщик, тусить, тусня, тусоваться, тусануться, тусовый (всё это добро выудила из вчерашних газет всего за несколько часов. А теперь уже и фильм появился под названием «Тусовщики»).
Расстарались журналисты жёлтой прессы, готовые всякий словесный хлам тащить на страницы своих газет — лишь бы иметь успех у публики. Невдомёк им, что новые словообразования на первых порах нужно заключать в Кавычки. Хотя бы ради приличия. А уж потом, когда пройдёт время и осядет пыль, видно будет, что осталось в языке, а что ушло в небытие.

Почему это так важно? Казалось бы, ну что тут такого: пренебрег журналист какими-то Кавычками. Никого не убил, не ограбил, нет — просто какие-то крючочки не нарисовал, а что получил, каким себя выставил мой коллега? Пустоватый и угодливый парень, слабый профессионал, которого можно не уважать. Что поделаешь, сам напросился: уж кому-кому, а журналисту надо иметь чутье к языку, знать всякие тонкости.

Да и не только журналисту. Вспоминаю случай. Пришёл на собрание человек, слегка опоздал — оправдывается:
— Не на той остановке вышел, целый килОметр пешком добирался.
И все вдруг переглянулись, пожали плечами… Ничего плохого человек никому не сделал, всего лишь ударение не там поставил, но все увидели, в какой среде рос, какое воспитание и образование получил — и мигом возник холодок отчуждения: это человек из другого общества.
Поневоле почувствуешь, как важно иные вещи знать и следить за своей устной и письменной речью.

Почему я так боюсь Кавычек? Да потому что пройдёт, допустим, десяток лет, слово «тусовка» приживётся, станет обыденным. Необычность его никому уже в глаза не бросается, а я всё продолжаю заключать его в Кавычки. И что? Да вот что: буду я выглядеть так же нелепо, как Иван Иванович…

Вот какие шутки шутить изволят Кавычки. У меня времени нет, а тут сиди и гадай: поставить или не поставить этот знак препинания?
Да я лучше какой-нибудь синоним поскорее вспомню, заменю спорное слово, обхитрю Кавычки, чтобы лишний раз с ними не связываться!

И ещё о невыгодности жаргонных слов. Они живут, как правило, недолго; у каждого поколения — свои; быстро устаревают. Заключать их в Кавычки то из-за новизны, то из-за обветшалости — это такая морока, скажу я вам! Просто намучаешься, пока будешь выбирать. И зачем мне эти бесконечные экзамены на адекватность?
Ведь при письме необходимо учитывать всё: какой контекст идёт, какой читатель будет (перед студенческой аудиторией и перед зюгановскими старушками с портретами Сталина надо говорить по-разному, ничего худого здесь нет). Поймут ли тебя? И не обидишь ли ты читающих своим подхалимажем или кривлянием? Ибо Кавычки характеризуют самого пишущего и далеко не всегда с лучшей стороны. Приручить Кавычки удаётся не всякому.

Господи Боже ты мой! И вот так каждый раз надо думать и прикидывать, выбирая золотую середину, чтобы не оказаться впереди паровоза, но и не плестись в хвосте; оценивать каждое слово и взвешивать его на весах меры, вкуса и целесообразности. Особенно когда имеешь дело с Кавычками.

Вспоминаю Чехова. Как он относился к ним, можно сделать вывод из его письма к писателю А.С. Лазареву-Грузинскому: «Ради Создателя, бросьте и скобки, и кавычки!.. Кавычки употребляются двумя сортами писателей: робкими и бесталанными. Первые пугаются своей смелости и оригинальности, а вторые, заключая какое-нибудь слово в кавычки, хотят этим сказать: гляди, читатель, какое оригинальное, смелое и новое слово я придумал!».

…Кавычки я боюсь тревожить без особой на то надобности. С Кавычками лучше быть на «Вы», их нельзя хлопать по плечу. Они этого не любят. Кавычки — народ мстительный. Если с ними обращаться без должного почтения, то они вам всё припомнят. У них это хорошо получается.

Кавычки по гороскопу — Скорпион, а Скорпион больно жалит. Но он не начинает первым. Это полезно иметь в виду и не играть с огнём.

И всё же как поступать в неясных случаях? Подумать и не поставить, если есть твёрдая уверенность, что и второе (тайное, подспудное, иносказательное) значение давно понятно абсолютно всем от мала до велика: время идёт, молоко сбежало, работа кипит, рыба клюёт, наломали дров, доллар упал.

А то ведь бывает так: в Калининграде люди уже в курсе, а во Владивостоке — нет. Страна-то ого-го какая! Цены кусаются — значение глагола всем ведомо? Тогда дело и без Кавычек обойдется. В противном же случае не обессудьте: надо ставить.

Но как быть, если «и хочется, и колется, и мамка не велит»: и надо бы поставить Кавычки, но не хочется, потому что они надоедают глазам? Меня давно это интересовало. И вот что я заметила: учёные-филологи в своих книгах и статьях, приводя какие-нибудь примеры-цитаты, нашли выход: выделяют их шрифтом, чаще всего курсивом.

Но то учёные, а как быть нам, грешным, если у нас, в стране эзоповского языка, чуть не треть всех слов употребляется в переносном смысле и никто не уверен, все ли этот переносный смысл понимают? Не будешь же все их в Кавычки заключать! А то, знаете, если каждый будет сыпать их направо и налево, то никаких же Кавычек на всех не напасёшься, и кому-то, как всегда, не хватит!

Здравый смысл подсказывает: лучший выход — выражаться яснее, находить синонимы, не особо умничать («выпендриваться») и не мучить себя и других.

Наберитесь терпения: это ещё не всё, что можно сказать о Кавычках.

«» «» «»

Мой дедушка, Андрей Мокеевич Пасько, был кузнецом в сельской кузнице. От стука молотков он там совсем оглох, поэтому разговаривал мало, только по необходимости: не любил переспрашивать, не расслышав. Зато он любил читать вслух, что для меня с сестрой было настоящим праздником. Книги он берёг, оборачивал в газету. С видимым удовольствием читал нам «Конька-Горбунка» Петра Ершова, сказки Пушкина, повести Гоголя, а также стихи
Тараса Шевченко на украинском языке (он был единственным украинцем в нашей полностью русской семье и… всем нам дал свою фамилию).

Кстати, если уж речь зашла о моей родословной, то расскажу попутно, почему у меня, русской, такое, скажем, неславянское имя. Его трудновато запомнить, оно отпугивает собеседников и уж непременно настораживает их. Это имя даже сыграло свою роль в моей карьере.

Потом уж, после перестройки, когда уже всё было можно, бывший секретарь партийной организации (КПСС) нашей газеты — это была женщина — призналась мне: «А мы вас в партию не хотели принимать знаете почему? У вас такое имя… Все думали, что вы еврейка». (А в те времена беспартийный человек в газете не мог вырасти по карьерной лестнице выше старшего корреспондента, еврей тем более.)
Эти люди с «пятым пунктом» считались в СССР какими-то ненадёжными: мол, еврей непременно предаст, утопит в ложке воды, иметь с ним дело опасно, доверять нельзя и т. д. Что касается меня, то скажу честно: никогда меня евреи не предавали, зато в трудную минуту приходили на помощь и, что для меня особенно важно, общение с ними добавляло мне извилин.
И окружающие начали считать меня (может быть, ещё из-за серьёзного папиного носа) тоже человеком с «пятым пунктом».

В связи с этим мне вспоминается, как писателю Паустовскому задавали вопрос: «Константин Георгиевич, а вы еврей?» — «Нет ещё, но скоро буду», — отвечал он.

Однажды в хорошей компании, когда развязались языки и гости принялись рассказывать анекдоты, один, самый деликатный, вдруг осёкся и тихонько поинтересовался: «Ой, извините, а при вас можно еврейские анекдоты рассказывать, это вас не обидит?»

Когда я допытывалась у своей мамы, Марии Михайловны, вологодской уроженки, почему мне дали такое нерусское имя, она смеялась: «Да это папа твой, Виктор Андреевич, придумал».
Ещё до того как я родилась (а это был 1942-й год), папа добровольцем ушёл на фронт. Но, зная, что должен родиться ребёнок, сказал маме: «Назовёшь его Толиком».
Про девочку и речи не шло, потому что девочка у нас уже была — моя сестра Людмила. Когда родилась я, это стало неожиданностью, но надо же человека как-то звать, и три недели меня звали Надей (пока известие о рождении дочери шло на фронт). От папы пришёл ответ: «Девочку назовите Элей».
Папа был интеллигент в первом поколении (учитель истории и географии), писал стихи, любил читать и где-то вычитал необычное имя, которое ему приглянулось.
Мама вспоминала, что имя Эля ей не понравилось, но это была воля отца, а отец на фронте, поэтому меня так и зарегистрировали: Эля. Тут вдогонку пришло от папы ещё одно письмо, и про меня там было коротко сказано: «А полное имя девочки — Эльмира». А меня уже записали как Элю. Так и в паспорте потом осталось, а Эльмира — для публикаций.
И когда меня крестили, естественно, по православному обычаю, и священник спросил, как зовут чадо, он услышал в ответ такое, что это чадо чуть в купель не уронил, и промолвил испуганно: «Нет такого имени в святцах — не могу крестить».
Мама с бабушкой (матерью моего папы), тоже русской, урождённой Александрой Максимовной Трубниковой, стали умолять батюшку найти какой-нибудь выход, ведь нельзя же православному ребёнку некрещёному быть, война ведь, надо, чтоб Бог его берёг от беды; а имя такое отец дал, на войне он, нельзя против его воли идти.
Священник, добрый и умный старичок, придумал: «Все дети — это ангелы Божьи, и пусть она у вас будет Ангелина». Так что крещёное имя моё — Ангелина, и я это всегда помню, а к имени Эльмира привыкла потом: что ж поделаешь, отец так назвал.

Папу убили в знаменитом «котле» под Харьковом в мае того же 1942 года, так что ни я его не увидела, ни он меня, а своё имя из уважения к нему я менять не стала.

Дедушку Андрея Мокеевича на войну не взяли: он был уже старый, и он стал всей нашей семье опорой. Мы его любили ещё и потому, что дедушка по вечерам читал нам книги.
Каждый раз перед тем как взять книгу он долго и старательно мыл руки с мылом. Это было естественно: после работы в кузнице они были в копоти. Но я думала, что так положено. Очевидно, меня сбила с толку мать: будучи медиком, она постоянно твердила детям: «Мойте руки перед едой».

Наблюдая за дедушкой, я самостоятельно сделала вывод, что такая процедура необходима и перед чтением книг. Правда, сам он этого ни разу не сказал, но он так делал — значит, так надо, догадалась я. Да ещё кто-то на улице рассказал потрясающую новость: оказывается, японцы живут так долго потому, что часто моют руки.
Я немедленно приняла это как руководство к действию (мне всегда нравились простые, понятные и недорогие способы продления жизни). А уж помыть руки перед тем как раскрыть книгу — после дедушкиного примера — стало само собой разумеющимся.

Лишь потом, намного позже, я узнала, что руки перед чтением книг можно и не мыть, многие так и делают, но неправильная детская привычка осталась. Тем более что друзья-библиотекари подарили мне свой фирменный афоризм: «У книги есть три врага: огонь, вода и грязные руки». (А в Скобках сердито скажу, что теперь нередко пишут и такие книги, после которых хочется помыть руки).

Это я вспомнила после того как совершенно автоматически сходила помыть руки и сняла с полки почтенный толстый фолиант под названием Словарь русского языка, академическое издание, том I под редакцией А. П. Евгеньевой. Мне понадобилось толкование слова ирония.

Словарь лаконичен. «Ирония. I. Тонкая, скрытая насмешка… 2. Стилистический оборот, фраза, слово, в которых притворно утверждается противоположное тому, что думают о лице или предмете».

Есть и крылатое выражение — «в кавычках». Ну, это когда можно скривить губки и сказать: «Подумаешь, „герой“ в кавычках». И таким образом сразить собеседника. Или написать: «Спасибо вам за „подарок“». Если слово подарок в Кавычках будет — адресат непременно насмешку заметит, и, будь у него даже склероз в последней стадии, он вам этого по гроб жизни не забудет и не простит! Видите, как высока бывает цена Кавычек. Многие затем лишь Кавычки и употребляют: им чертовски приятно принизить человека, ударить по его самолюбию как можно больнее. Бить у нас любят. Не кулаком, так словом. Словом, конечно, до смерти не убьёшь, но душу можно ранить надолго. Для этого все средства хороши, в том числе и Кавычки. Злым людям кажется, что с помощью этого знака препинания они успешнее справятся со своей задачей: смешать противника с грязью.

Словарь ясно говорит, что ирония — это тонкая (!), скрытая насмешка, но им этого мало. Им кажется, что ирония существует для того, чтобы выплёскивать накопившуюся ненависть и жёлчь — надо только для отвода глаз припудрить их Кавычками.

Такое применение этому знаку препинания отметила в своё время Лидия Корнеевна Чуковская. В 1958 году началась дикая травля Бориса Пастернака после присуждения ему Нобелевской премии. Газетные полосы были заполнены злобными статьями до отказа.
«И глядят на меня кавычки — излюбленный знак того жаргона, на котором изъясняются журналисты палаческого направления», — записала Лидия Корнеевна своё впечатление от увиденного и пережитого.
Произошла жуткая подмена: там уже была не ирония и уж никак не тонкая. Правда, Кавычки не помогли тем, кто травил Пастернака, зато выявили искажённые лица завистников и недоброжелателей. Кавычки сопротивлялись как умели: они царапали глаза — и такие статьи было противно читать.

«» «» «»

За многие годы наблюдений я увидела такую закономерность: Кавычки чаще чем надо употребляют жёлчные, завистливые, трусливые, мстительные, злобные, закомплексованные, вздорные, надломленные, неблагополучные и ущербные люди. Правда, знак препинания борется как может, себя в обиду не даёт и мстит за то, что его используют в своих некрасивых целях — выводит их на чистую воду. Как? Никаких слов не надо: если текст так и пестрит Кавычками — что-то тут неладно, надо посмотреть, что за этими заборчиками кроется. Могут быть интересные открытия.

Чистому в помыслах человеку незачем прятаться за Кавычки. А по тому, как он обращается с этим знаком препинания, можно судить о степени его внутренней свободы. В «Евгении Онегине» (специально смотрела) Кавычки можно по пальцам перечесть: свободному духом поэту Пушкину они были ни к чему.

А Салтыков-Щедрин? Казалось бы, уж кому, как не ему (самому ядовитому сатирику XIX века), любить Кавычки? Ан нет, он предпочитал эксплуатировать Скобки, а Кавычки приберегал на крайний случай.

Кавычки не любят, когда их беспокоят не по делу. В свободное время они любят лежать на солнышке и читать Губермана и Жванецкого. Им очень нравится, что иронии там полно, но их не заставляют метаться по всему тексту. Кавычки ценят покой и уединение.
Они знают: когда ирония есть, а Кавычек нет — это высокий класс. Поэтому всем пишущим советуют свою тонкую насмешку творить так искусно, чтобы не требовалось огораживать её со всех сторон; а тот, кому она адресована, всё отлично понял и не расстроился, а принял фразу, посмотрел её на свет, оценил тонкость работы и улыбнулся.

Ещё раз: ирония — это тонкая насмешка. Грубая вам весь праздник испортит.
Между прочим, при настоящей иронии Кавычки всегда присутствуют, только незримо. Они подразумеваются, но людям на глаза показываться не должны. Так надо. Так их учили. Недаром же у Кавычек по эзоповскому языку в аттестате стоит отлично.

Кавычки, когда они подразумеваются, а на бумаге их нет, — это знак для посвящённых: «Мы с тобой одной крови». Если, скажем, общаются два автомобилиста, и один жалуется: «Он меня подрезал», — ему не обязательно ставить в письме Кавычки: профессионалы и так понимают друг друга. А у меня машины нет, и я не очень представляю себе, что такое «подрезал». Тут должны специально для меня, человека не их круга, появиться Кавычки, а то я, чего доброго, подумаю, что они там с ножами ходят. И галстук у них вообще не галстук, а трос. И «поцеловался» у них означает совсем не то, что у нас. Не знаешь — так и не поймёшь.

Вот ещё образчик непонимания. Однажды довелось присутствовать на заседании суда, где разбиралось дело о банальной драке. Молоденькая судья никак не могла понять в письменном объяснении подсудимого одну фразу: «А потом я дал ему хорошего леща». Присутствующие в зале тихо посмеивались, ибо знали, что речь идёт о крепкой оплеухе.
Судья явно нервничала и продолжала уточнять: «Где вы взяли рыбу и зачем отдали её потерпевшему?» У подсудимого глаза на лоб полезли: «Какую рыбу? Никакой рыбы я ему не давал». Судья, раздражённо: «Ну вот вы же сами, своей рукой пишете: „Я дал ему хорошего леща“. Зачем?» — «А-а, так это ж я ему по морде дал!» — радостно пояснил подсудимый. Зал давился от смеха.
«А рыба здесь при чём?» — допытывалась судья. — «Да ни при чём, господи, ну чего вы привязались к этой рыбе? Я ж говорю: по морде дал — и всё!» — Лысина подсудимого покрылась потом.
Тут к судье наклонился рядом сидящий мужчина и что-то прошептал на ухо. По тому, как она покраснела, все догадались, что состоялся перевод с русского на русский.

Я тогда подумала: а если б подсудимый свой фразеологизм заключил в Кавычки, насторожилась бы судья, сориентировалась, что слово здесь не в прямом, а в переносном смысле? Но он Кавычек не поставил — и она ничего не поняла, задавала нелепые вопросы. Так люди разговаривали на разных языках, хотя и по-русски. Они были разного круга общения.

Вот почему для меня Кавычки представляются самым коварным знаком препинания. То они помогают людям с разным образованием и опытом понимать друг друга, то нет; а в каких-то ситуациях служат переводчиками между разными слоями общества. Но в каких?

Когда имеешь дело с Кавычками, убеждаешься: философский закон отрицания отрицания работает и здесь. Эволюция такая: на первой стадии грамотности человек вообще не ставит Кавычек, он их не чувствует и не различает (как наш подсудимый); на второй стадии идёт уже активное освоение нового знака, и пишущий сыплет Кавычки щедрой рукой — безмерно (как та журналистка); а на третьей стадии грамотности он снова перестаёт их употреблять, но в основе лежит уже более высокий уровень осмысления (как у настоящих сатириков).
Для меня, например, вся сложность общения заключается в лавировании между первыми, вторыми и третьими, потому что хочется быть понятой всеми, а так не бывает. Тут столько интуиции нужно — кто б знал! Вот и мучаюсь. Коварный знак Кавычки, ой, коварный.

Если для одних Кавычки — это переходный мостик и необходимость для взаимопонимания, то для других те же самые (!) Кавычки — это совершенно лишний элемент. Они могут даже обидеть: «Зачем ты их ставишь? Я что — бестолковый? — без них не догадаюсь, о чём идёт речь?». Поэт Михаил Светлов, хорошо понимавший суть, в сердцах воскликнул однажды: «Кавычки — для идиотов!».

Те, которые одной крови, единомышленники, понимают друг друга мгновенно, с полуслова. Порой достаточно одной фразы, и она для совершенно не знакомых между собой людей будет как пароль, как сигнал: «Здесь свои».

Автор «Мастера и Маргариты» всего лишь одной фразой кота Бегемота: «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус», — сумел провести водораздел между почтенной публикой, выявив тех, кто читал Булгакова, и остальных (эти не читали и читать не будут, а если и будут, то не дойдут до заветной главы — заскучают, бросят и пожмут плечами: «Ерунда какая. И что тут нашли такого?»).

Приведу ещё один кусочек — из электронной переписки: «С огромным удовольствием смотрела „Школу злословия“, где Татьяна Толстая с Дуней Смирновой кушали Александра Гордона, а он оказался жёсткий и неперевариваемый. А Шандыбину эти две милые дамы делали чи-и-из там, где надо было шипеть и кусаться».
Те, которые одной крови, с лёту поймут, о чём речь, а для кого-то нужно столько Кавычек скликать, что лучше и не затеваться.
Особенно если помнишь: Кавычки терпеть не могут, когда их отвлекают от важных дел. Им ещё столько интересных цитат надо запомнить, что просто некогда заниматься всякими глупостями.

Я уже упоминала о том, что один и тот же человек в разные периоды своей жизни к одному и тому же знаку препинания относится по-разному. В детстве он грешит Скобками, потом Восклицательными знаками (к концу жизни большинство избавляется от них); некоторые ухитряются полюбить Тире и эксплуатируют его всю жизнь с нарастающим эффектом; отношение с Многоточием тоже претерпевает всяческие метаморфозы.

Неоднозначно относится человек и к Кавычкам. Если эта моя книжица попадётся в руки учителям русского языка и литературы, то прошу их не корить своих старшеклассников за обилие Кавычек. Это возрастное. Это пройдёт. По себе знаю.

Недавно просматривала свои записи и случайно обратила внимание на то, как ставила этот знак препинания много лет назад. Всё там видно как на ладони: детская неуверенность и трусость, подростковый максимализм, вздорные претензии к взрослым, потуги на иронию, какой-то нелепый и агрессивный сарказм, закомплексованность… И всё Кавычки, Кавычки, Кавычки.

Любопытно было наблюдать за собой. Кавычек с годами становилось всё меньше и меньше. Всё куда-то делось. Прошло. И у ваших учеников пройдёт. Верно было написано на кольце у одного мудрого философа: «Всё проходит. Пройдёт и это».

У французов есть отличная поговорка: «Молодость должна перебеситься». Хорошо перевели её и переводчики. Мне всё в этой поговорке нравится. Там за молодостью оставляют право беситься (да и наш Пушкин говорил: «Блажен, кто смолоду был молод»). Не надо ворчать на молодёжь: какое-то время она должна беситься, да-да, должна, а потом…

А потом следует замечательная приставка пере-. И отсекает этот золотой период начисто. Погулял — и будет! Хорошего понемножку. Тот период уже в прошлом, задерживаться в нём нельзя. Нужно становиться иным. Осталось одно приятное воспоминание: был он, чёрт возьми, был в жизни такой период, когда позволялось то, что уже никогда не вернёшь. Всему своё время.
А у того, кто не перебесился, прозевал свою приставку пере- и продолжает в том же духе, все его пороки проступят морщинами на лице, а на письме появится много лишних Кавычек.

НЕ ХЛОПАЙТЕ КАВЫЧКИ ПО ПЛЕЧУ, ОНИ ЭТОГО НЕ ЛЮБЯТ.

Эльмира Пасько.