Роман со знаками препинания. Глава 9. Двоеточие

Лицам с пониженным IQ можно не беспокоиться: этот знак препинания не для них. С Двоеточием работают лишь самые продвинутые или, как говорили раньше, высоколобые.
Да и кому, скажите на милость, захочется связываться со знаком, который ставится, как записано в его статусе, в бессоюзном сложном предложении между составляющими его частями, если во второй части содержится разъяснение или раскрытие содержания первой части; указано на основание, причину того, о чём говорится в первой части? Грубо говоря, когда второе предложение разъясняет суть первого.

Вот пример. В простеньком предложении «Осторожно: окрашено» (вторая часть объясняет причину первого) абсолютное большинство ухитряется сделать пунктуационную ошибку: на месте Двоеточия не поставит ничего.

И лишь самые совестливые, смутно чувствуя, что какой-то знак, кажется, нужен, воткнут несчастную труженицу Запятую. Это в предложении, где всего два слова и единственный знак препинания, не считая обязательной Точки в конце.

Честное слово, видела своими глазами табличку с надписью «Осторожно, злая собака!». После слова «осторожно», по всем правилам пунктуации, полагается стоять Двоеточию. Но стоит Запятая — и, по тем же правилам, она означает… обращение к собаке.

Смысл поменялся с точностью до наоборот. Если бы злая собака умела читать, она бы умерла со смеху: ей, приставленной стеречь хозяйское добро, предлагают опасаться грабителей, а вовсе не нападать на них.

Когда хозяин пса покупает у жестянщика безграмотную табличку, это ещё куда ни шло. Но вот пример более разительный.

Январь 2002 года. По телевидению идёт сюжет о юбилее прекрасной актрисы Марины Неёловой. Операторская камера снимает помещения театра и — крупным планом — табличку, на которой красуется надпись: «Брось папиросу, сцена». И смешно, и грустно. Театр-то лучший из лучших. Банальная пунктуационная ошибка и здесь меняет смысл призыва до нелепого. Необходимо Двоеточие: «Брось папиросу: (потому что здесь) сцена». Обращение к сцене с предложением бросить папиросу — это что-то новенькое.

Увы, подобных примеров можно привести великое множество. То и дело видишь таблички: «Не входить, съёмка!», «Осторожно, яд!», «Тихо, экзамены!» — последняя, разумеется, в учебных заведениях, в том числе и на филологических факультетах. Ау, братья-филологи, почто Двоеточие обижаете?

Идут телепередачи под названием, «Откройте, полиция!» — это как понимать? Как обращение к полиции впустить в помещение или требование к нарушителям открыть дверь потому, что пришла полиция?

Как ни грустно об этом говорить, но Двоеточие, этот самый умный знак препинания (умнее даже Вопросительного) — это знак мало востребованный. Да и кому его требовать-то? Он постепенно вытесняется другими, более нахальными и шустрыми. Только лишь по нашей с вами милости Двоеточие теряет свою индивидуальность, худеет и тает. От него уже одни глаза остались.

Хорошо воспитанное Двоеточие не умеет драться и не в силах постоять за себя. Его каждый может обидеть и прогнать со своего законного места, даже Запятая, как мы уже видели.

А уж силач Восклицательный знак и подавно способен вытолкать его в шею. Захочет — и будет вот так: «Осторожно! Окрашено!». Тире тоже не прочь сесть в чужое кресло: «Осторожно — окрашено». Да и детишки Скобки туда же: «Осторожно! (окрашено)». Хотя здесь — рабочее место Двоеточия. Но оно такое робкое, уступает без боя свои позиции любому. Порой даже пустоте. Не верите?

Тогда скажите, какой знак препинания вы поставите в середине предложения «Пиши пропало»? Да не смущайтесь вы! Ничего не надо. Хотя, по идее, в прежние времена стоял всё-таки знак препинания.

Это было оно, наше беззащитное Двоеточие. Нынче обходятся без него. Ему вообще фатально не везёт. Если люди делают пунктуационные ошибки, первым всегда страдает Двоеточие (в том смысле, что его не ставят), а на втором месте уже Запятая (которую ставят как попало и где кому вздумается).

Когда я рисовала Двоеточие для себя, то у него всегда получались самые печальные глаза. Есть такая маленькая чёрная собачка — вот у неё такие выпуклые влажные глаза, полные невыразимой грусти. А потом я увидела «Инопланетянина» Стивена Спилберга и охнула: да это же глаза моего Двоеточия!

Справедливости ради надо заметить, что есть ещё одно грамматическое правило, которое официально оберегает права Двоеточия. Так, оно должно ставиться после обобщающего слова перед перечислением однородных членов предложения. Например: «У светофора три цвета: красный, жёлтый, зелёный».

Но и это правило у нас не больно-то признают: оно как-никак требует умения обобщать; а для некоторых это — непосильный труд, вот и не ставят. Так что у Двоеточия и здесь немного шансов быть востребованным и успешным в жизни.

Я не перестаю задавать себе вопрос: ну за что так не любят этого гадкого утёнка? Да, собственно, никогда и не любили: крылатых выражений со словом Двоеточие (как с Точкой) не придумано, песен о нём слышать тоже не доводилось.

Пожалуй, если бы это столь несправедливо обижаемое дитя нашей пунктуации не подрабатывало на полставки при оформлении цитат и предложений с прямой речью, то мы бы, наверное, совсем забыли, как оно выглядит. Так снимем же шляпу перед этим знаком препинания, уходящим от нас в самом расцвете сил.

Однажды мне пришлось немножко удивиться: встретила Двоеточие там, где совсем не ожидала. Шла за какой-то покупкой мимо палаток с продуктами вроде вьетнамской лапши да банок-склянок с помидорами, огурцами, рыбными консервами и прочим.
И вдруг глаза натыкаются на табличку: «Пожалуйста, не воруйте: это стыдно…». Остановилась, перечитала снова. То, что воруют, это, конечно, не новость и не поражает воображение, а вот увидеть просто так, на улице, безупречно грамотную фразу сегодня — поистине редкость.

Табличка изумила меня: так мало текста и так много подтекста из-за точно расставленных знаков препинания. Здесь было всё: и мольба, и горькая укоризна, и взывание к совести, но главное — не было столь ожидаемого в такой ситуации окрика, а была тихая неизбывная тоска.

Что-то здесь не так, подумала я, по опыту зная: истинные продавцы старого закала знаки препинания так не ставят. Обычно они мастера делать настолько оригинальные грамматические ошибки, что обхохочешься. Недаром в своё время сатирический журнал «Крокодил» обожал печатать их перлы под рубрикой «Нарочно не придумаешь» и веселил честной народ.

Подошла к женщине-продавцу, разговорились. Я не преминула похвалить её столь изысканную пунктуацию, где меня особенно умиляли Двоеточие и Многоточие. Она лишь усмехнулась в ответ. «Быстро же вы меня вычислили. Так и есть: „неправильный“ я продавец. Но вот жизнь заставила…».

За лотком стояла родная душа — учительница русского языка и литературы. В школе денег давно не платили, а семья хотела есть.
Пришлось побывать и «челночницей» (возила из Турции одежду и посуду), но что-то не сложилось, вот и торгует теперь на улице чем придётся. Голод не тётка: пирожка не подаст.

И всё-таки не будем объявлять минуту молчания и хоронить Двоеточие раньше срока. Конечно, это очень трудный и сложный знак, он требует навыков абстрактного мышления. До него надо не только дорасти, как, скажем, до Тире, но и дозреть умом; а на это у многих могут уйти годы и годы. Кроме того, Двоеточие дружит с наукой логикой, а это не всем нравится…

Мне уже приходилось говорить о том, что пунктуация несёт изрядную долю информации о человеке. Даже если пишущий никогда не ставит на письме каких-то знаков препинания, это о нём тоже поведает, притом намного больше, чем он сам того хочет.

Есть два таких секретных знака препинания, не по наличию, а именно по отсутствию которых можно определить интеллектуальный уровень пишущего (если хотите, можете считать это эффектом отсутствия). Пришло время назвать их поимённо. Это Двоеточие и Точка с Запятой. В семье знаков препинания оба отвечают за народное образование, просвещение и культуру.

Американцы придумали способ определять коэффициент интеллектуального развития человека. Называется IQ. Пользуясь системой их тестов, наши учёные решили определить IQ некоторых российских знаменитостей.
У Жириновского насчитали 165 единиц, у бывшего главы Центробанка Геращенко — 176, у бывшего депутата Госдумы Шандыбина — аж 73, у музыканта ДеЦЛа (тогда он был школьником) — 99, у Максима Галкина — 149. Конечно, любопытные итоги. Жаль, система тестов достаточно сложная, трудно ею пользоваться.

Предлагаю в домашних условиях применить другой, более доступный способ определения количества извилин: по знакам препинания. Уж они-то не подведут, а честно и беспристрастно покажут, способен ли человек делить письменную речь на лексические и логические единицы, подчиняя их своей воле; умеет ли он управляться с ними так, как пастух управляется со своим стадом (за сравнение не обижайтесь. Где-то читала, что хорошие полководцы получались как раз из бывших пастухов).

Разговор у нас с вами откровенный, доверительный; здесь мы все свои, поэтому возьмите несколько собственных сочинений или писем последнего периода и потихоньку от всех посчитайте, сколько вы в них поставили Двоеточий и Точек с Запятой. Каждый поставленный знак равняется десяти извилинам.

 

Объявляется получасовой перерыв для учёта извилин.

: : :

Несмотря на то, что Двоеточие находится на грани исчезновения, его ещё можно спасти. Ему не место в Красной книге. Поэтому прошу всех, прежде всего старшеклассников и студентов: заступайтесь за Двоеточие всегда, где и когда сможете.

Самые умные! Я к вам обращаюсь. Двоеточие — это ваш знак. Храбрые Львы, бесстрашные Стрельцы, лобастые Овны, где вы? Вы меня слышите? От вас зависит судьба Двоеточия в третьем тысячелетии. Того, которое успешно служило людям веками и является третьим после Точки самым старым и самым мудрым знаком препинания.

…Можете иронизировать сколько угодно, но если вы за всё сочинение не поставили ни одного Двоеточия и в ваших письменных работах его днём с огнём не сыщешь, то это означает, как минимум, что вы не стремитесь логически мыслить, находить причинно-следственные связи явлений, видеть целое в частном и частное в целом. Этим участком в мозгу тоже заведует Двоеточие.

Когда кто-то к своим выпускным экзаменам так и не овладел умением находить этому знаку работу, когда ему лень прилично выразить свою мысль на бумаге, то не надо говорить, что здесь виноват Чубайс. Если уж виноват, то точно не Чубайс, а кто-то совсем другой — такой любимый, тёплый и пушистый…

Ну, а если вы взрослый человек и работаете в учреждении, и чтоб вам не так досадно было за свои результаты, возьмите и почитайте бумагу, написанную вашим начальником. То-то смеху будет! (Только осторожно: узнает — уволит.)

Из-за того что культура обращения с Двоеточием резко упала, считаю необходимым срочно освежить в памяти желающих, где его искать и откуда его часто выгоняет нахальное Тире и слишком трудолюбивая Запятая.

Двоеточие нередко селится там, где подразумеваются союзы потому что, ибо, так как (и даже простецкое, а то): Предприятие решили закрыть: приносит одни убытки. Надо накормить человека: в дороге проголодался. Мели, Емеля: твоя неделя. Знаю я вас: все вы такие. Не свисти: денег не будет. Не стреляйте в пианиста: он играет как умеет. «Бойся равнодушных: они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и ложь».

Оно порой дружит с глаголами в повелительном наклонении типа учти, запомни, знай, верь, скажи, не волнуйся и т. д.: Учти: я два раза повторять не буду. Признайся: уроки выучил? Знакомьтесь: мои друзья. Не бойся: не обижу. Думайте сами, решайте сами: иметь или не иметь?

Двоеточие может прийти на подмогу числительным, когда те нанизывают на шампур однородные члены предложения: Человеку надо победить трёх своих врагов: лень, аппетит и страх (жаль, не знаю автора такого славного афоризма, но и не привести не могу: уж больно хорош и всегда у меня висит).

Насторожитесь при словах все, всё, следующее, если дальше ожидается перечисление. «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли» (А. П. Чехов). После, а именно тоже может стоять наше Двоеточие.

Можно встретиться с ним и после наречий, употребляемых с повелительной интонацией: Осторожнее: там выбоина. Быстрее: времени нет. Тише: выступающего не слышно.

Много смешных ошибок пишущая братия совершает, путаясь в обращениях («Осторожно, злая собака»). Хочу поделиться своим опытом, как определить, обращение это или нет.
Очень просто: я меняю слова местами и смотрю. Если получается нелепица и вообще чушь собачья, тогда это никакое не обращение: Экзамен, тихо! Сцена, брось папиросу! Розыск, внимание! Яд, осторожно! Ремонт, спасите! Глупо, не правда ли? Тогда снова меняем слова местами и ставим Двоеточие, а Запятая пусть отдыхает.

Фразу вообще полезно поворачивать и разглядывать со всех сторон, прикидывая: нельзя ли сделать её лучше?

Вам надоели вялые предложения с союзами что и потому что, которые назойливо лезут под руку всякий раз? Так в чём же дело? Позовите на помощь Двоеточие — и оно одним махом сделает сразу два добрых дела: уберёт с глаз долой противные союзы и сделает фразу стройной как девушка.

Сравните эти пары:
Не спи, потому что замерзнешь! Не спи: замёрзнешь!
Берегись, потому что сегодня шеф не в духе! Берегись: сегодня шеф не в духе!

Сами видите, какие тягучие, размазанные по тарелке первые фразы, — и как сразу подтянулись и похорошели они, когда исчезли союзы и появилось Двоеточие. По опыту знаю: оно выгоднее, чем Тире, Скобки и Запятая вместе взятые (именно эта тройка чаще всего вытесняет его). Какая несправедливость: Двоеточие трёх знаков препинания стоит, а его так мало ценят…

А теперь маленькая хитрость. Может, кому и пригодится. Вы заметили уже, что предложения с Двоеточием порой легко разламываются на две части. Причём самая информационно насыщенная и вкусная (говорю для гурмэ от филологии) — вторая, та, что после Двоеточия.
Первая же часть — это приманка. И вот как умеют строить фразу мастера, знающие толк не только в пунктуации, но и в юморе. Итак, первые части предложений:
— Откашляйся: — Улыбайтесь: — Дышите глубже: — Скажу вам по секрету: — Не волнуйтесь:
Если первая часть фразы (до Двоеточия) — это агитация, то уж вторая — дегустация. Теперь получайте свою конфетку, вы её заработали. Вот полные фразы:
— Откашляйся: скоро сам король будет говорить с тобой (Е. Шварц). — Улыбайтесь: за нами следят (Е. Шварц). — Дышите глубже: вы взволнованы (Ильф и Петров). — Скажу вам по секрету: доллар как был, так и останется зелёным (банкир В. Геращенко). — Не волнуйтесь: вас зарежут не больно (одесский юмор).

Двоеточие — это собранность, подтянутость, точность, достоинство, стройность фразы и строгость мысли. Вот что это такое.

Двоеточие также своего рода показатель зрелости не просто человека, но Личности. Вот почему до этого знака препинания так трудно дотянуться и почему на постижение его сути уходит столь много времени.

Не надо отчаиваться: ещё не всё потеряно. Раньше говорили, что учиться никогда не поздно. В этом что-то есть. Хотите, скажу как родным? Каждый знает столько, сколько он хочет знать.
Или так: каждый имеет столько извилин, сколько сам захочет иметь. При этом надо помнить, что извилин лишних не бывает (знания — да, бывают; информации лишней тоже полным-полно, а вот извилин — никогда). Хорошая извилина на дороге не валяется. Хорошую извилину ни за какие деньги не купишь. Ни за доллары, ни за евро. И ни в одном супермаркете.
Хорошие извилины нужно выращивать самому. Уж такой это штучный товар. Поэтому, братья по разуму, любите свои извилины; выращивайте их старательно, как садовник редкие цветы; пересчитывайте их, как Скупой рыцарь пересчитывал свои сокровища; берегите их и говорите им хорошие слова. Им это будет по душе.

Сейчас я вас разочарую. Наращивать извилины — дело тяжёлое, долгое и невесёлое. Как один из способов можно назвать такой: ежедневно читать по 30 страниц художественной прозы, 3 страницы словарей и по 5 стихов. Для чего стихи? Есть такая толстая серьёзная книга одного английского учёного — и он доказал: у тех, кто не читает стихов, быстрее высыхают мозги.
А вообще зачем человеку стихи? Нельзя ли как-нибудь без них обойтись (и чтоб никто не догадался, не заметил)?

На мой взгляд, исчерпывающий ответ дал поэт Владимир Семёнов в предисловии к книге «Не о любви» хорошего мурманского поэта Екатерины Белоус.
Владимир Петрович Семёнов написал так: «…поэзия обогащает читателя новыми ощущениями, новым пониманием, а отсюда и развивает общество, делает его более чувствительным к беде и радости отдельного человека».

Меня это убеждает. От себя могу лишь добавить, что у тех, кто стихи читает да ещё и наизусть их учит, становится лучше память и расширяется кругозор. Поэзия развивает воображение, окрыляет ум и добавляет света в душу.
Человек начинает видеть окружающий мир другими глазами и мыслить масштабнее. Один видный математик признавался, что именно стихи, а не книги по специальности помогали ему развить хорошую память.
Но читать за один присест много стихов не следует — по пять-шесть, не больше. Не надо объедаться стихами: это неполезно. Я только потом поняла это, а сначала жадничала, что не шло мне впрок. Всё-таки над стихами думать надо, впитывать их в себя постепенно. Я тогда читала по 70 страниц прозы, 10 стихов и 5 страниц толковых словарей в день (мне было легче — не было телевизора).

Многие считают, что словари и энциклопедии подряд читать не надо.
Пожалуй, верно, но краткие энциклопедические словари хотя бы по диагонали просматривать не помешает. Иногда случайно на такую информацию наткнёшься — просто ахнешь.

Скажите, к примеру, кто был тот трижды Герой Советского Союза, который все свои звёзды получил исключительно после войны? Думаете, Брежнев? Как бы не так! (Брежневу дали четыре звезды). Это был Семён Михайлович Будённый, командир Первой Конной.
В начале Великой Отечественной военными успехами он не блистал, а потом командовал только резервными фронтами… И — на тебе! — трижды Герой. Первую звезду получил в 1958 году, а потом давали к каждой его круглой дате.

А была ли Вторая Конная армия? Да, подтверждают энциклопедии. Командовал ею Ока Иванович Городовиков, впоследствии Герой Советского Союза, а удостоен звезды в том же 1958 году. В честь каждого было названо по городу (Будённовск и Городовиковск), и усищи у обоих были большие, только у первого чёрные, а у второго седые, но ещё длиннее. Жаль, Городовиков умер через два года, в 1960-м, а если бы жил до девяноста лет, как Будённый, может, ещё бы получил, как знать…

Ну и что вы на это скажете? Что? «Страна должна знать своих героев»? Вот и я того же мнения.

Читать энциклопедии и словари меня никто не заставлял, просто поставила перед собой цель: расширить кругозор, приобрести как можно больше знаний и поступить в хороший вуз, а рассчитывать мне, сельской школьнице, приходилось только на свои силы.

Конечно, поставить перед собой цель — это красиво звучит, а заставить себя заниматься сверх школьной программы и сутулиться над книжками в то время как на дворе светит солнце и поют птички, — это совсем не сахар.

Так я поняла, что слово, данное себе, тяжелее всех других клятв. Там хоть отлынивать и лавировать можно, но себе-то не соврёшь.
И пути назад нет. А проклятую лень так трудно победить — хоть плачь (Нобелевскую премию бы дать тому, кто придумает лекарство от лени).

И тут кстати попалась на глаза какая-то газета, где рассказывалось, как одна женщина в Одессе поспорила с приятельницами, что за полгода выучит английский язык. Ну поспорила и поспорила, с кем не бывает. Но она это сделала в возрасте 75 лет. Ну надо же! В 75 лет. Английский язык. Ну зачем ей английский язык, когда финиш уже не за горами? Но ведь выучила же. И пари выиграла. Поставила себе цель — и добилась. А?! Вот это сила воли! Так я усвоила ещё одну прописную истину: самая лучшая победа — это победа над собой.
В те советские времена мы жили за «железным занавесом», знать иностранный язык считалось делом абсолютно ненужным (недаром публикацию поместили под рубрикой «Курьёзы»), но лично мне маленький подвиг азартной одесситки запал в душу. К большому сожалению, английский я не стала изучать (в школе у нас был немецкий), однако её пример стал вдохновлять меня морально. И как только лень начинала меня одолевать и не хотелось заниматься, я проникновенно и с чувством говорила себе:
— Вот ты сидишь тут, как репа на огороде, и ничего не делаешь, а одна женщина в Одессе…

И помогало.

Попутно я вывела своё собственное, так сказать, фирменное определение счастья: «Счастье — это то, чего у тебя сейчас нет и никогда не будет, если сидеть сложа руки». Это я вывела лично для себя, но если кому надо — берите и пользуйтесь, мне не жалко.

…В общем, наращивать извилины — почти то же самое, что наращивать мускулы. Спросите у спортсменов, легко ли это? Отвечают обычно: сначала было невыносимо, хотелось бросить всё, но потом, если втянешься, тренировки войдут в привычку, ты будешь в форме и даже начнёшь получать удовольствие.

И в самом деле, почему бы не доставить родным мозгам удовольствие? Или вы не в состоянии позволить себе такой праздник? Попутно небольшой совет: для продуктивной работы мозга надо съедать несколько грецких орехов в день (для сведения: норма йога — три ореха); в ядрах грецких орехов содержится витамин для мозга — йод; только не путайте его с тем йодом, который продаётся в аптеках в пузырьках: это не то что надо, тем хорошо только болячки мазать.

…Что касается нашего Двоеточия, то, читая произведение, учитесь выхватывать его взглядом из текста и старайтесь понять, почему его писатель там поставил. Работа с Двоеточием дисциплинирует ум.

Окиньте взглядом любую страницу — и если насчитаете на ней хотя бы несколько Двоеточий, не поленитесь, прочтите: автор, который употребляет этот знак, — неглупый собеседник, с ним можно иметь дело.

Сама я тоже так определяю: читать мне ту или иную книгу современного автора или нет? В последнее время, сами знаете, расплодилось великое множество так называемых женских романов, где обязательны миллионеры, бедные девушки, бандиты, киллеры, поцелуи, выстрелы, трупы и хэппи энд.
Раскрываю такую книгу три раза на любой странице и смотрю: а сколько там Двоеточий? (Для знатока встреча с Двоеточием — это настоящий праздник). И если на каждой из трёх страниц всего по одному, а то и вообще нет ни одного Двоеточия, то я захлопываю книгу и говорю: «Спасибо, госпожа… не надо. Я лучше кого-нибудь поумнее вас найду».
Мне просто жалко тратить время на пустые книги, от чтения которых не добавляется извилин. Зачем такие читать? Если я займусь этой, то, значит, даже в руках подержать не успею какую-то действительно хорошую и полезною книгу.

Я давно уже знаю, что человек за всю свою жизнь может прочесть всего-навсего три тысячи книг. Когда я впервые встретила это утверждение в какой-то газете, помню, сразу не поверила. Эта цифра просто убила меня. Неужели так мало? Не может быть!
Не поверила, села пересчитывать сама. Допустим, если читать по 50 страниц каждый день, без выходных и праздников, то за 365 дней наберётся 18250 страниц. Если принять средний объём книги за 300 страниц, то, выходит, осилить можно чуть больше 60 книг в год. И если без перерывов читать этак лет пятьдесят, то три тысячи как раз и получится.

Мы живём в век информации, и каждый год издательства России выпускают тысячи новых книг разных наименований. Тысячи в год! А тебе за всю-то жизнь одолеть только три… Кроме того, ныне властно вошёл в наш обиход и Его Величество Интернет. На него сколько времени нужно!

Каждый, конечно, определяет круг своего чтения профессиональной необходимостью (какой уважающий себя специалист может считаться современным, если не следит за новой литературой?); нельзя обойтись и без краеведческой литературы, а также газет и журналов. А ещё существует такой огромный мир как художественная литература — чтение для души, ума и сердца.

И на всё про всё — три тысячи? Ну не обидно ли? На свете, написано так много хороших книг, столько человеческого опыта во все времена и эпохи осмыслено, сколько поисков было! На чтение одного только Золотого века русской литературы годы и годы уйдут, а есть ещё Серебряный — такой богатый. Но не успеть прочесть и десятой доли их.

Знаю, существует такой метод — скорочтение, но он хорош не для художественной литературы, мне кажется. Чтение для души не терпит погони за количеством.
Всех книг всё равно не перечесть. Да все и не надо читать. Надо читать лучшие. А какие? Список книг — «золотую тысячу», — после прочтения которой можно считаться образованным человеком, не раз пытались составить и педагоги, и учёные. Безуспешно. В «золотую тысячу» кто-то включает одни книги, кто-то совсем иные.
Единого мнения нет. Может, это и хорошо: мозги людей, прочитавших книги из разных списков, не будут штампованными: не надо, чтобы у всех были одинаковые мысли, мнения и взгляды — иначе беда. Как бы там ни было, читать всё равно необходимо. Без этого нет ни образованного, ни культурного, ни интеллигентного человека. Как же определиться, что «золотая тысяча» уже пройдена и пора получать виртуальный диплом начитанного человека? Никто вам этого не скажет. Это каждый для себя решает сам.

Был у нас в Мурманске молодой поэт. Как и все начинающие поэты и писатели, он посещал занятия литературного объединения при Мурманском областном книжном издательстве, где мы обсуждали творения друг друга, критиковали, учились на своих и чужих ошибках, обижались, в следующий раз приносили написанное за минувшую неделю, и всё повторялось сначала.
Стихи у этого поэта были такие же, как у всех: о любви, о луне, о войне, о дальних странах, о временах года. Иногда попадались хорошие строчки. Иногда — не очень. Но все хвалили парня за то, что в его стихах соблюдён размер, свежие рифмы, есть ритм и мелодия. Он гордился этим и тщательно следил, чтобы ритм и мелодия присутствовали непременно. Ему хотелось, чтобы на его стихи писали песни (он слышал, что за песни больше платят и можно быстрее прославиться).

Как-то он принёс на суд собратьев по перу только что написанное стихотворение «Осень», которое, в общем-то, не выделялось из обычного ряда предыдущих, кроме разве что одной строчки. Но какой! Она сразу сделала его знаменитым. Её запомнили. Вот эта строчка: «Старик уснул в полуторшере».
Как его угораздило написать такое — уму непостижимо. Вроде неглупый парень. Очевидно, он имел в виду или шезлонг или полукресло, но они по ритму не подходили. А полуторшер подошел.

Хохот поднялся страшный. Поэт немедленно обиделся: «Что вам опять не так?»

Не смеялся только руководитель литературного объединения — наш мудрый А.Б.Т. — Александр Борисович Тимофеев, редактор книжного издательства. Он курировал молодую литературную поросль и вёл занятия. Энергичный, с быстрой реакцией и острым как бритва языком. Мы его уважали, боялись и любили. С ядовитой грустью А.Б.Т. поинтересовался:
— Вот вы написали «Старик уснул в полуторшере». Скажите, что вам самому нравится в этой строке?
— Как что? Ритмика.
— Ритмика — это хорошо. А с поэтом Никифором Ляписом вы случайно не знакомы?
— Нет, а кто это?
— Так, с вами всё ясно, — повеселел А.Б.Т. и набрал темп: — Слушайте задание к следующему занятию. Первое. Взять в руки любой толковый словарь и найти объяснение слова «полуторшер». В Словаре иностранных слов смотрите слово «торшер». Второе. Взять в библиотеке роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», прочесть главу «Гаврилиада» о поэте Никифоре Ляписе. Прочесть два раза. Сделать выводы. Кстати, тем из присутствующих, кто не слышал о поэте Никифоре Ляписе, советую то же. Это касается и прозаиков. Тем, кто читал один раз, рекомендую освежить знания. Получите истинное удовольствие, — с иронией заключил он.
(Я поэта Никифора Ляписа знала: в институте писала научную студенческую работу о юморе в языке Ильфа и Петрова, но после слов А.Б.Т. решила освежить и не пожалела). И тогда-то, браня нас, начинающих писателей, за вопиющее невежество, Александр Борисович и произнёс фразу, которая потом глубоко засядет в мою память:
— Интеллигентные люди книг не читают. — Мы понимающе хмыкнули. — Они их пе-ре-чи-ты-ва-ют, — жёстко закончил он.
Тут мы и притихли. Перечитывают… В такую короткую фразу вложено столько смысла! Это ж надо ещё первый раз прочитать, чтоб потом перечитывать. И это всё из тех же трёх тысяч, которые успеешь прочесть за всю жизнь. Вот и укладывайся тут как хочешь. А.Б.Т. на каждом занятии не только разбирал по косточкам наши неумелые опусы, он нас, самонадеянных невежд, учил уму-разуму.

Работать над словом, развивать мышление. Каждодневно учиться самому. Читать и перечитывать. Личность определяется не тем, какие книги человек читает, а какие перечитывает. Честь и хвала тому, кто несколько раз перечитывал «Трёх мушкетёров» Дюма. Но есть и другие книги, перечитывая которые, каждый раз открываешь перед собой новые горизонты. «Войну и мир», например, нужно читать не менее трёх раз в жизни: в двадцать, сорок и шестьдесят лет. То, что проходили в школе, не в счёт: там это делали ради программы… Писатель должен много знать, много думать. Если нечего сказать своему читателю, — не пишите.

Писатель не имеет права быть глупее читателя. Надо чувствовать ответственность и не подсовывать читателю свои пустые книги!

Мы расходились с того занятия молча. Было чем озаботиться.

А.Б.Т. учил нас всех разом и каждого в отдельности. Сколько времени и сил человек потратил на нас! Он ведь и сам писал. Гораздо лучше, чем мы. Но на себя у него вечно не хватало времени. Он пестовал нас, выводя на достойный уровень. (Даже «Полуторшер» выпустил потом несколько приличных сборников).

На плечах Александра Борисовича Тимофеева поднялась вся молодая мурманская литература. Он прямо-таки за уши тащил нас в культуру, шлифовал, помогал наращивать извилины, выкорчёвывал из нас невежество и провинциализм.

К встрече с нами он готовился. К встрече с ним готовились и мы: при нём так хотелось сказать что-то интересное, блеснуть свежим словом, сравнением, метафорой. Сострить плохо в его присутствии было стыдно.

Хорошо, когда в молодые годы на твоём жизненном пути встречается Учитель. Нам повезло. У нас был А.Б.Т. Он и вправду был учителем русского языка и литературы, причём потомственным: его отец Б. И. Райхман тоже был учителем, а перед войной — заведующим Мурманским гороно; он геройски погиб в 1943 году. Потом А.Б.Т. закончил второй вуз (полиграфический, в Москве, заочно), стал редактором книжного издательства. Но всегда гордился тем, что он учитель и что недаром день его рождения — 1 сентября. Мы эту дату легко запомнили.

Мне он тоже помогал. Он был редактором моих первых книг. Я тогда писала о школе, о детях, о животных, о природе. Может быть, и не так уж худо, но он ждал от меня чего-то большего.
Когда я поделилась с ним задумкой написать книгу о знаках препинания, он удивился, но одобрил, сказал только:
— Эля, не спеши. Замысел хороший, но торопливостью можно всё испортить. А такую книгу надо написать хорошо, по меньшей мере, на четвёрку, — по-школьному добавил он. (А на пятёрку, по его мнению, из детских писателей писали Чуковский, Маршак, Заходер, Эдуард Успенский — отец Чебурашки, крокодила Гены и почтальона Печкина.)

Иногда мой учитель интересовался, как идут дела. Я вздыхала: Двоеточие никак не даётся, очень сложный знак. Он говорил:
— Нормально! Так и должно быть. Думай и главное не спеши.
И я не спешила. Первый разговор наш состоялся в 1975 году. Я по словечку, по фразе, по абзацу, по афоризму собирала эту книгу, перечёркивала, добавляла, убавляла, начинала сначала, даже бросала, но потом опять делала новые записи. (Кстати, придумать для каждого знака препинания свой «персональный» афоризм посоветовал мне он — редактор Тимофеев).
Первое издание этой книги вышло в Мурманском издательстве ровно через тридцать лет — в 2005 году. А.Б.Т. её не увидел.

А помогла появлению книги на свет уже его вдова — Татьяна Алексеевна Колясникова.
Будучи заместителем редактора газеты «Полярная правда» (старейшей и самой уважаемой на Мурмане), она предложила мне напечатать на её страницах отрывки из рукописи.
Реакция читателей меня очень порадовала: они сообщали, что не только читают эти публикации, но вырезают и собирают их; а учителя русского языка предлагали издать всё это отдельной книгой.
Я поняла, что теперь — пора. И понесла рукопись в то самое издательство, где А.Б.Т. долгие годы работал редактором.
Эту книгу я посвятила светлой памяти Александра Борисовича Тимофеева — Учителя.

Хочется сказать ещё несколько слов об этом незаурядном человеке. А.Б.Т. был личностью. Его умом восхищались все, кто его знал. Пригласить его к себе в гости было большой честью для писателей, художников, актёров. Он был душой общества и центром внимания. Он умел рассказывать. Он завораживал всех. Когда он умер, Мурманск стал на голову ниже. Это ощутили все и осиротели без него.
Человек широкой культуры, блестящей эрудиции, живя в провинции, он не чувствовал себя провинциалом. Он ещё и москвичам помогал публиковаться, а иных сам вывел в москвичи. Например, известного ныне детского поэта Григория Остера, который служил тогда на Северном флоте. Его первая книга вышла в Мурманске, редактором был Тимофеев. Как и книга «Ноль эмоций» москвича Юрия Визбора, проходившего армейскую службу в Мурманской области, под Кандалакшей.
Поэт Лев Ошанин в дни своей юности работал на заполярном комбинате «Апатит» — и его сборник «Шёл я сквозь вьюгу…» увидел свет в Мурманске в 1970 году. Поэт Роберт Рождественский в молодости начинал в Карелии, в Петрозаводске, часто бывал в Арктике, результатом чего стала книга «Горячий Север» (1971). Редактором тоже был А. Б. Тимофеев.

А вот другие рукописи, в которые А.Б.Т. вложил не меньше сил и нервов, света так и не увидели. Хотите узнать, как в советские времена можно было «зарубить» честные книги авторов, которые думали не так, как все, выделялись острой мыслью? Тогда почитайте выдержки из справки, написанной проверяющими для обкома КПСС (цитирую по книге нынешнего директора издательства Игоря Циркунова «Мурманское книжное», выпущенной в 2007 году — к 50-летию издательства. Документ предоставила в его распоряжение вдова Александра Борисовича Тимофеева — Татьяна Алексеевна Колясникова).

«… В другой повести (Ю.Визбор „На срок службы не влияет“) неправильно рисуется жизнь военнослужащих Советской Армии. Служба в Армии представляется автору чем-то вроде срока, который необходимо отбыть — неважно, как служить и выполнять солдатские обязанности, на срок службы это не влияет.
Оторванные от жизни, безыдейные стихи представил издательству молодой североморец Григорий Остер. Автора нельзя упрекнуть в чисто литературной бездарности. Но незнание жизни, нежелание учиться у жизни и от неё идти к стихам приводит к тому, что произведения его проникнуты или пацифизмом или отчаянием, располагаются где-то вне времени и пространства. В стихах Остера действуют абстрактные лица, абстрактные солдаты, гибнущие неизвестно во имя чего. Абстрактный заключённый, преодолевая немалые трудности, бежит из тюрьмы и обнаруживает, что тюрьма — везде.
Покорность судьбе, противопоставление „благополучных“, „избалованных зарплатами“ горожан людям „бродячих“ профессий, морякам и геологам, звучат в стихах другого сборника — Александра Городницкого. (Да-да, это тот самый Александр Городницкий, который „Атланты держат небо на каменных руках“ и который исходил и изъездил весь белый свет и Арктику в том числе вдоль и поперёк. — Э.П.) Автор вольно и бездумно обращается с именем В. И. Ленина…
К чести руководителей издательства надо сказать, что они расторгли договоры с авторами этих произведений и вернули им рукописи. Это не обошлось без споров и довольно бурных. Рукописи всех четырёх авторов защищал и отстаивал их в темплане редактор раздела художественной литературы А. Б. Тимофеев, не сумевший разобраться в их идейной несостоятельности».

Четвёртый автор из названных был местный (повесть о рыбаках Мурмана — и тоже «неправильно» показана их жизнь, не так, как нужно было по идейным соображениям). Как видим, и его детище постигла та же участь. Четыре рукописи — труд не одного года редакторских усилий (правка, уточнения, переписка с авторами). И после той бумажки в обком партии весь этот труд А.Б.Т. был перечёркнут. Пришлось, наверное, затыкать дыры в издательском плане на год какими-либо менее острыми произведениями. И так каждый год что-нибудь «самое-самое» вылетало в трубу.

Редактор Тимофеев был для обкома КПСС как кость в горле. Однако заменить его было некем — не было другого такого квалифицированного специалиста, потому и держали его, но на коротком поводке, трепали нервы каждый раз.
Редактор Александр Борисович Тимофеев прожил всего пятьдесят пять лет. Даже меньше: до пятидесяти пяти он не дожил два месяца. Непоправимое случилось 6 июля 1992 года. Не выдержало сердце.

… Когда А. Б. Т., гневно отчитывая нас за невежество, произнёс ту памятную фразу: «Интеллигентные люди книг не читают. Они их перечитывают», как-то не с руки было спросить сразу же, его это афоризм или другого автора. Не довелось спросить и потом. А когда понадобилось для этой книги, было уже поздно.

Я долго искала в разных источниках это выражение, но никак не находила. Удалось только прочесть потом в «Большой книге афоризмов», составленной Константином Душенко, похожую фразу: «Образованный человек никогда не читает — он перечитывает». Автор — Жорж Элгози — французский менеджер, театральный критик. Не знаю, читал ли А.Б.Т. Жоржа Элгози, или каждый пришёл к такой мысли самостоятельно, но мне вариант Александра Борисовича как-то больше нравится.

: : :

Однако вернёмся к нашему многострадальному Двоеточию. Пока у Двоеточия мало друзей, это верно; но один настоящий и самый верный друг есть. Это Кавычки. Хотя Кавычки молоды, а Двоеточию уже много лет, но они успели крепко подружиться по работе: ведь они вместе оформляют прямую речь и цитаты.

Двоеточие просто в восторге от того, какое огромное количество цитат помнят Кавычки. Никто из его знакомых больше не обладает такой способностью. Иногда, в свободное от работы время, они затевают такую игру. Двоеточие начинает в шутку экзаменовать: «Вы, коллега, конечно, знаете, чей это афоризм: „Ничто не даётся нам так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость“?».

На что Кавычки с лёгкой усмешкой откликаются: «Ну, это каждый школьник знает. Сервантес так сказал, автор „Дон Кихота“. Спросите-ка что-нибудь потруднее».

И начинается разминка.
— Тогда скажите, друг мой, чьему перу принадлежат слова: «Фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащему»?
— Извольте, друг мой. Это придумал и внёс в одну из своих записных книжек замечательный писатель Илья Арнольдович Файнзильберг. Все его знают как Илью Ильфа, соавтора Евгения Петрова (то есть Евгения Петровича Катаева). Но следует заметить, что многие, как и вы сейчас, цитируют афоризм в неполном виде. У Ильи Арнольдовича написано: «Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащему». Вот так, друг мой. Вы удовлетворены ответом?
— Вполне. А тогда не затруднит ли вас, друг мой, сообщить мне…

Так они, легонько подтрунивая друг над другом, проводят свой досуг поздними вечерами и ночью, когда все угомонятся.

Правда, нашим друзьям приходится не столь часто общаться так, как им хотелось бы. Их постоянно отвлекают учёные, писатели и журналисты, которые любят работать по ночам: им то и дело требуются различные цитаты. Кавычки и Двоеточие немедленно прекращают беседу и спешат на помощь всем, кому понадобился афоризм или справка. Они привыкли добросовестно выполнять свой долг перед людьми.

Но в последнее время Двоеточие всё чаще пребывает в печали; всё валится у него из рук — и Кавычки не одобряют это.
— Нехорошо, друг, что у вас глаза на мокром месте. Вам же известно: люди унылых не любят. Люди любят весёлых. Если вы навеваете тоску зелёную, они не посмотрят, что вы умны, — они от вас отвернутся. Вспомните, что говорится в Библии: уныние — один из самых тяжких грехов. Крепитесь.
Кавычки как могли утешали Двоеточие:
— Вы не огорчайтесь, мой друг, что вас не все понимают и любят. Ну и пусть. Вы ведь не для всех — вы для самых умных, а их не так много на свете, всего процентов двенадцать.
— Десять, — бесстрастно поправило Двоеточие.
— Ну десять, — согласились Кавычки. — Всё-таки не пять, а десять. И есть перспективы. Подрастают очень смышлёные дети, вон как славно осваивают они компьютер и Интернет.

Двоеточие усилием воли стряхивало с себя печаль, но глаза всё равно оставались грустными.
Кавычки видели, как трудно их старому другу, и старались поднять его настроение. Вот и сейчас, таинственно улыбаясь, Кавычки позвали:
— Друг мой, идите сюда скорее. Есть хорошая новость для вас. Вот какой пророческий сон минувшей ночью видели мы. Хотите послушать?
— Хочу, — слабо отозвалось Двоеточие.
— А было так. Смотрим: идёт демонстрация. Народу не слишком много, но и не мало. Главное — весёлые все. Что такое? Впереди шагают дети и несут плакаты и транспаранты, на которых написано… Позвольте процитировать: «Не дадим Двоеточие в обиду», «Двоеточие — любимый знак умных», «Подружитесь с Двоеточием», «С Двоеточием не прогадаете», «Двоеточие, мы с тобой».

Тут у Двоеточия глаза заблестели, улыбка появилась на его лице, щёки порозовели.
А Кавычки продолжали своё:
— Спортсмен, играя мускулами, несёт плакат «Кто обидит Двоеточие — будет иметь дело со мной». У моряков на транспаранте написано «Привет Двоеточию». А на самом большом плакате у них изображен боец, который грозно спрашивает: «А ты ставишь Двоеточие?».
— Ой, зачем они так, — испугалось Двоеточие, — я ведь не настаиваю, это дело добровольное…
— Ну, добровольное так добровольное, — согласились Кавычки. — Одна девочка с бантиками совершенно добровольно приколола себе на кофточку значок с сердечком посередине «Я люблю Двоеточие». Представляете? Такая маленькая, а уже понимает, что Двоеточие — это друг умных. Сразу видно: дитя XXI века. Вот так, друг мой.
— Спасибо, — обрадовалось Двоеточие.
— Если хотите знать моё мнение, то я так скажу: на свидание с Двоеточием нужно идти с букетом цветов.
— Ах!
— А ещё, — добавили Кавычки, — в школах, где ребята по-настоящему любят русский язык, могут появиться кружки, которые назовут вашим именем: «Двоеточие».
— Ой, это мне больше всего нравится, — засмущалось Двоеточие. — А как я об этом узнаю?
— Они напишут письмо Эльмире Викторовне, — ответили Кавычки.
— Но они же не знают её адреса. Значит, не напишут, — упавшим голосом произнесло Двоеточие. — У неё и компьютера нет.
— Есть. Уже есть. Можно написать прямо сюда. Адрес такой: Проза.ру. Эльмира Пасько. Главная страница, — сказали Кавычки, которые знают всё на свете.
И напомнили:
— Так вы усвоили уже, что сны, приснившиеся нынешней ночью, пророческие?
— Просто не верится. Неужели правда? — с надеждой спросило Двоеточие.
— Да. Приснившийся сегодня сон обязательно сбудется, — твёрдо заявили Кавычки. — В это надо верить.

РАБОТА С ДВОЕТОЧИЕМ ДИСЦИПЛИНИРУЕТ УМ.