Роман со знаками препинания. Глава 6. Многоточие

Вы не думайте, пожалуйста, что знаки препинания — это какая-то неорганизованная толпа, и действуют они каждый сам по себе. Ни в коем случае! У них там, в пунктуации, существует достаточно жёсткая система взаимоотношений, которую никто не должен нарушать. Знаки препинания об этом знают и подчиняются заведённому порядку.

Самыми главными считаются те, которые заканчивают предложение. Несмотря ни на что. Даже если предложение состоит всего из одного слова. Тут всё дело в ответственности. Кто может отвечать за всё — тому и флаг в руки. Главные знаки лично отвечают за всё предложение в целом. И за смысл, и за интонацию, и за эмоциональную окраску — в общем, за всё на свете. Ни Запятая, ни Тире, ни другой народец рангом пониже в конце фразы стоять не смеют. Не положено. Не их это место.

Сначала главных в русском письме было трое: Точка, Вопросительный и Восклицательный знаки. Последним, четвёртым, в конце XVIII века в число тех счастливчиков, кто удостоился чести завершать предложение, позвали и Многоточие. Хотя, если честно сказать, оно скорее прерывает фразу, чем её завершает. Его даже называли пресекательным знаком.

Вот как в Словаре-справочнике лингвистических терминов Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой, одном из весьма почитаемых мною словарей, определено, где и когда употребляется Многоточие: «для обозначения незаконченности высказывания, вызванной волнением говорящего, обрывом в логическом развитии мысли, внешней помехой; для обозначения заминок или перерывов в речи».

Всё так, со всем согласна, лучше не скажешь. Могу лишь от себя добавить, что Многоточие любят слишком эмоциональные натуры, они просто захлёбываются от нахлынувших на них чувств; не успевают закончить одну фразу, как бросаются начинать вторую, и волнуются, волнуются, волнуются…

Простите, отвлеклась. Есть и другие, более спокойные случаи, когда без Многоточия не обойтись. Так, его ставят обычно при пропусках в тексте или цитате; ещё — для обозначения больших пауз или неожиданном переходе от одной мысли к другой.

Это — правила писаные, здесь всё точно, прочно и по каждому не одна диссертация защищена.

А есть ещё… есть ещё правила неписаные. Почему-то у Многоточия их оказалось больше, чем у других. Но учёные-лингвисты ничуть не виноваты в том, что этих правил в пунктуации нет.т

Вот первый пример. Были времена, когда люди не писали в книгах и газетах неприличные слова. На заборах и в подъездах — увы! — бывало, а в печати — нет. Если у писателей возникала необходимость употребить в тексте нехорошие слова (скажем, при создании образа отрицательного героя), то в нужных местах писатели ставили Многоточие. Специально с читателями никто не договаривался; все и так знали, зачем так делается.

И, хотя это не записано в правилах, даже само Многоточие не имело никаких претензий: оно совершенно бескорыстно выполняло в общем-то неблагодарную работу, понимая её общественную значимость. Короче, всё делалось как само собой разумеющееся. Потому что в стране тогда все знали: сквернословить нехорошо. Это считалось стыдным.

Помните байку? В сумасшедшем доме в мужской палате больные находились так давно, что все анекдоты пересказали и запомнили их наизусть. Чтобы развлечься, решили пронумеровать их. Один кричит: «Четвёртый!». Все знают содержание четвёртого анекдота и смеются. Следующий называет: «Пятнадцатый!» — опять хохот. «Тридцать третий!» — кричит ещё один, а тут входит медсестра. Сосед даёт ему пощёчину. «За что?» — «За то, что посмел при женщине матерный анекдот рассказывать!».

Вот такие милые времена были. Деликатным учёным тогда и в голову не приходило отразить в своде правил по пунктуации столь очевидные вещи: если в тексте ожидаются непристойные слова, надо остановиться и поставить Многоточие.

А потом началась свобода слова, уж такая свобода, что хоть святых выноси. Не только юнцы щеголяют богатством своих знаний по части матерщины, но и вполне взрослые — седые и лысые дядьки, не краснея, кинулись во все тяжкие…
Поставить обычное Многоточие, как раньше делали воспитанные люди, никому и невдомёк, ну и напрасно. Многоточие ведь и сейчас не возражает.

Уж если кому от всей души нравится Многоточие, так это влюблённым поэтам. Когда хотели, но не решались выразить свои чувства, в их стихах появлялись слова:

А вчера прислал по почте
Два загадочных письма.
В каждой строчке
Только точки:
Догадайся, мол, сама,
И кто его знает,
На что намекает,
На что намекает…

Или: «В каждой строчке — только точки после буквы л… Ты поймёшь, конечно, всё, что я сказать хотел, но не сумел…». Строго говоря, это ещё не совсем Многоточие, но уже и не одна Точка.

«Ты идёшь, идёшь по январю. Холодно. Следы — как многоточие…» — уже теплее, теплее (это ведь из песни: «Я работаю волшебником», не так ли?). Ну, коли о знаках препинания стали песни петь или хотя бы упоминать их — это, знаете ли, дорогого стоит. Не часто у нас пунктуацию добрым словом жалуют, ох, не часто.

Вот почему меня так порадовало, когда узнала, что в Республике Адыгея живёт тонкий и вдумчивый поэт Ольга Альтовская, которая тоже, независимо от меня, размышляла об этом знаке препинания. В 2012 году она написала стихотворение, посвящённое Многоточию. Я поразилась тому, как Ольга Николаевна сумела выразить в стихах то, что не удалось мне в прозе, и сколь много неожиданного и нового она увидела в этом знаке.

МНОГОТОЧИЕ

Ложатся стихи драгоценною тканью.
А рядом — ажур, «неземные всполo; хи».
По мне, многоточие — как придыханье,
Намёки, авансы, туманные вздохи.

Отнюдь не алмазы — дешёвые стразы,
Идеи размытые ориентиры –
Пустые слова и случайные фразы,
Бракованной ткани обрывки и дыры.

Я слову верна. Нахожу — не блефую.
За каждым — работа. Идею венчая,
Упорно и тщательно мысли шлифуя,
Точёную фразу я Точкой кончаю.

Да здравствует Точка! Её почитаю
Как столп языка, а не «знак между прочим».
Хоть надо признаться, и я не святая –
Грешу, расслабляясь, и я многоточьем.

Но мир многомерен, запутан и сложен.
Во взглядах — различное мира прочтенье…
Живут компромиссы. Консенсус возможен…
И всё же я Точке отдам предпочтенье.

Честно говоря, мне очень хотелось упросить Ольгу Николаевну убрать последнюю строфу. Какая бы концовочка получилась толерантная: и вашим и нашим, никто не в обиде. Я даже черновичок заготовила с соответствующей просьбой…
Потом хорошенько подумала, прочитала ещё раз: «Но мир многомерен, запутан и сложен. Во взглядах — различное мира прочтенье…» И устыдилась. Разве ж это правильно — навязывать поэту своё мнение? Нет, неправильно. На поэтов нельзя давить. Ни в коем случае.
Сообщаю: уже порвала тот постыдный черновичок! И пусть поэт Ольга Альтовская любит свою Точку, как я — своё Многоточие («Живут компромиссы. Консенсус возможен…»).
И пусть ширятся ряды тех, кто любит различные знаки препинания, и готов славить их в своих творениях: в стихах, в прозе, в песнях, фильмах…

Кстати, о фильмах. В последнее время, уже в XXI веке, появились фильмы с названиями «Многоточие» и «Точка».

А есть ещё фильм, один из моих любимых, — «Весна на Заречной улице». Это старый добрый фильм, в нём нет ни выстрелов, ни трупов, ни насилия (не этим тогда привлекали зрителей); снят он на Одесской киностудии в 1956 году.
Так вот, концовка этого фильма — просто ода Многоточию: этому знаку препинания придано сильнейшее звучание, разумеется, с тонким подтекстом, и отведена ключевая роль в счастливой развязке интриги.

Главные герои фильма, конечно, влюбляются, ссорятся, переживают — в общем, всё как положено. Он — сталевар и передовик труда Саша Савченко, всем хорош, один лишь изъян: нет у него даже среднего образования. И посему он днём работает, а потом ходит в вечернюю школу и учится. А она, учительница этой школы, Татьяна Сергеевна, строгая и требовательная, как и должно быть.
Ссорятся наши влюблённые по всяким поводам и не на шутку, так что дело чуть не доходит до разрыва. Саша даже школу бросил. Всё висит на волоске.

И вот после всего что было, после всех размолвок заглядывает он как-то накануне экзаменов в школу, а там Татьяна Сергеевна как раз экзаменационные билеты раскладывает.
Саша распахивает окно (весна, тепло же!), тут налетает порыв ветра — и вихрем разлетаются все билеты. Он ловит одну бумажку, переворачивает, читает:
— Билет № 17. Вопрос первый: «Многоточие. В каких случаях ставится многоточие?»
Саша вспоминает правила:
— Многоточие ставится в конце предложения или целого рассказа, когда он не закончен… и многое ещё осталось впереди. Верно?

Но как подана, как сыграна эта сцена молодым и красивым Николаем Рыбниковым — это ж надо видеть! Герой не просто произносит это коронное — от себя, из глубины идущее дополнение к правилам пунктуации. Он делает это многозначительно, после хорошей паузы, с улыбкой, загадочно, с подтекстом — вот как!

Учительница мигом догадывается, что он, хотя и пропустил много уроков, тем не менее, правила пунктуации знает; намёк его схват ывает с лёту и улыбается ему в ответ совсем-совсем не как строгая учительница…

Тут же и музыка начинает изо всей силы помогать героям; задушевно так, лирически звучит песня про «ту заводскую проходную, что в люди вывела меня» и что «в моей судьбе ты стала главной, родная улица моя», — и слова «Конец фильма» на экране появляются совершенно своевременно, поскольку и так всё ясно.

Так скромное Многоточие со своими намёками да подтекстом сослужило верную службу героям, помирило их навеки. Но не будь этого порыва ветра, не разлетись со стола бумажки и не будь в экзаменационном билете вопроса о Многоточии — тогда что бы помогло фильму так хорошо закончиться?!

А кроме влюблённых стал употреблять этот знак препинания без всяких на то правил кое-кто ещё. Заметила я, что одно время в газетах и книгах уж больно часто запестрело Многоточие. И мне, как корректору, не составило большого труда догадаться, где здесь собака зарыта.
Таким способом шестидесятники и диссиденты сигналили: дальше говорить не могу, родная цензура не дремлет, так что я ухожу в подтекст, а ты мотай себе на ус, смекай-ка сам, что к чему…
Не Бог весть какая находка, но и она работала, заставляла думать, читать между строк, искать подспудный, подразумеваемый смысл и понимать его без слов. А уж те, кому надо, догадывались, зачем Многоточие, а не иной знак здесь поставлен.

Знала, разумеется, и родная цензура, знали и искусствоведы в штатском, как условно именовали кагэбэшников, но прицепиться-то им не к чему; уж слишком несолидный вещдок — какой-то зыбкий знак препинания. Разве его можно принимать всерьёз!
Конечно, были у шестидесятников и другие способы передавать мысли на расстояние, но это уже не моя тема.

Меня сейчас интересует Многоточие как эзоповский знак препинания, к которому исхитрялись прибегать умные люди, когда требовала непростая ситуация.

Где-то у Фазиля Искандера есть высказывание о том, что тяжелые времена вынуждают к иносказательности. Это говорилось о басне, как о жанре, к которому прибегали несвободные люди — рабы. А нашим, видать, совсем уж невмоготу было: не только жанр, а даже знак препинания под это дело приспособили. Но учёные-лингвисты и это явление в правилах не отразили. Да и кто б им тогда позволил? Брежнев, что ли?

Но мы-то с вами знаем неспокойный характер Многоточия, видим, как оно первым откликается на новые явления в жизни, участвует в борениях (и догадываемся, на чьей стороне). Вроде бы простенький знак, эмоции там всякие да шуточки — ля-ля-ля тополя — в общем, ничего серьёзного: журавль в небе вместо синицы в руках, а вот поди ж ты!

Если надо — может и грязную работу выполнить, при случае и влюблённым поможет, а когда потребуется — саму цензуру вокруг пальца обведёт, и та с ним ничего поделать не сможет.

…Теперь давайте вспомним: Многоточие жило в том же XX веке, что и Восклицательный знак, и тоже в полной мере ощутило ледяное дыхание своей эпохи. Но если одному из них надо ещё долго отмываться от своего позорного прошлого, то другому вовсе нет.

Многоточие чисто перед русской историей: в самые суровые времена оно не брало греха на душу, никого не предавало, не обижало и не прогибалось перед сильными мира сего. Никто не посмеет бросить ему в лицо суровые слова рыцаря Ланцелота.

Многоточию нравится, когда о нём говорят хорошее (а кому не нравится?). Ну, если заслужило, то почему бы и не сказать? Вот и говорю. Когда проходила перепись населения, Многоточие в графе «Какими иностранными языками владеете?» попросило записать и эзоповский. Все знаки препинания, которые закончили лучшие университеты Европы и каждый из которых сам владеет доброй сотней языков, с уважением посмотрели на Многоточие и закивали головами.

Даже Кавычки, которые не понаслышке знакомы с эзоповским языком, поскромничали и ничего такого в переписные листы не просили вписывать. Многоточие же сделало это по праву.

Кстати, в роли эзоповского знака препинания оно работало до тех пор, пока в новой России не отменили цензуру. Сейчас уже нет особой необходимости прибегать к фигуре умолчания. Всё вернулось на круги своя, опять у Многоточия обязанности те же, что и ранее.

Если старые знаки препинания, имеющие право завершать предложение — Точка, Вопросительный и Восклицательный, давно нашли свое место в жизни, нового не ищут и уже забронзовели в своём постоянстве, то наш молодой герой (его под нынешним именем ещё и в Словаре Даля нет) не таков.

Многоточие — это кошка, гуляющая сама по себе. Оно позволяет себе такие вольности, за которые других бы по головке не погладили. Просто удивляюсь, как это солидные Точка, Вопросительный и Восклицательный знаки пригласили его в свою компанию.

Помните правила? Каждый из них имеет право заканчивать предложение. Следующее начинается с большой буквы. Коротко и ясно. А Многоточие? Разве оно всегда заканчивает фразу? Вы видите… сами видите — нет. После него можно с маленькой буквы писать — и ничего.

Представляете? Других бы за такие вещи с треском выгнали из руководящих знаков препинания, но тройка старших на эту шалость смотрит сквозь пальцы.

А сколько раз бесшабашное Многоточие спасало самого Восклицательного знака от неминуемого позора, вовремя затыкая ему рот, когда наш громовержец намеревался крикнуть бранные слова: «Да пошли вы все!..». Потом грозный Восклицательный, поостыв малость, смущённо кряхтел и даже иногда спасибо говорил.

Многоточие не только нарушает установленный порядок. Оно уже и субординацию не всегда соблюдает. У них ведь как положено? Последнее слово за тем, кто стоит в конце. Например, Восклицательный знак считает себя более важным, и, если ему суждено встретиться в одном предложении с Вопросительным, занимает место в конце. Значит, он и главнее. Например: Что это значит?! Кто разрешил?! Кто здесь хозяин?! Да ты знаешь, с кем говоришь?! Где дисциплина?! Что за люди?! Чему вас только в школе учат?!

А что делает Многоточие? Оно не обращает внимания на авторитеты и, не смущаясь, может сесть им на хвост. При этом оно спокойно присваивает чужую точку, их точку опоры. Я своими глазами видела, как Многоточие становилось и после Вопросительного и даже после самого Восклицательного (неслыханное нахальство в среде знаков препинания): И ты это сделал?.. Ты ещё пожалеешь!.. Ты с кем работать хочешь — с этими вот?! Ты в своём уме?!.

Ай да Многоточие! Нет, вы видите, вы видите, что оно вытворяет?.. Ну и молодёжь пошла!..

…Мало того, Многоточие, полное молодых сил, отвоевало себе право в некоторых случаях стоять впереди предложения. Даже более того — впереди всего абзаца. Что сей знак препинания там делает?

Вот как объясняет его поведение профессор Розенталь: «Многоточие в начале текста указывает, что продолжается прерванное какой-нибудь вставкой повествование или что между событиями, описываемыми в предшествующем тексте и в данном, прошло много времени: …А теперь вернёмся к началу этой истории, продолжавшейся двадцать лет».

В таких случаях Многоточие иногда называют Отточием. Лично я, увидев Многоточие впереди абзаца, для себя мысленно отмечаю: а, это значит «Из дальних странствий возвратясь»…

Многоточие прекрасно знает свои права и даже если не заканчивает предложение, а работает внутри него, дробя на мелкие эмоциональные кусочки, и при этом встречается, например, с Запятой, то ничуть не стесняется и изгоняет её: дружба дружбой, а служба службой. Да ещё как ни в чём не бывало следующую дольку предложения начинает с маленькой буквы (А за окном вагона — озёра… леса… поля… родная Русь летит).

Обычно Многоточие любят поэты. Но не все. Яркий пример тому Анна Андреевна Ахматова. Вот что говорится у Л. К. Чуковской в её «Записках об Анне Ахматовой» 10 мая 1940 года, когда Лидия Корнеевна помогала ей готовить к печати очередную книгу.

«Потом я принялась… предлагать некоторые перемены в пунктуации. Она отвечала и соглашалась охотно. Только один раз, когда я предложила многоточие, ответила: „Не надо… Не люблю…“ Иногда она не могла ответить на вопрос — такой или другой поставить знак? Тогда я просила её прочесть вслух две-три строчки и ставила знаки в соответствии с её интонациями».

А может Анна Андреевна относилась с нелюбовью к Многоточию потому, что за частое употребление этого знака много лет назад попрекнул её муж, поэт Николай Степанович Гумилёв, и это её больно ранило?

Ведь раньше же, как оказалось, она этот знак ставила, притом весьма часто. Лидия Корнеевна в своей записи 1 июля 1939 года вспоминает момент, когда Анне Андреевне помогал готовить к публикации стихи её друг Владимир Георгиевич Гаршин, врач, профессор Военно-медицинской академии, племянник известного поэта Всеволода Гаршина.

«Владимир Георгиевич переписывал медленно. Я подала ей в постель котлету на хлебе и чашку чая.
Он спрашивал её о знаках.
ОНА: Это совершенно всё равно.
Я: Вы к знакам равнодушны?
ОНА: В стихах — вполне. Такова футуристическая традиция.
ОН: Нужно тут многоточие?
ОНА (не глядя): Как хотите. (Мне) Коля Гумилёв говорил, что у меня каждая вторая строчка завершается многоточием».

Не это ли его замечание есть разгадка отношения Анны Андреевны к Многоточию?

Все знаки препинания специально придумывались для того, чтобы останавливать внимание читающего. Потому так и называются: знаки препинания. То есть ставят препоны, препятствия, о которые можно запнуться, значит, остановиться, взять передышку, сделать паузу. Многоточие — это чемпион по паузам. Ему ведь по плечу даже знаменитую МХАТовскую паузу держать. Вот как!

Мимо Многоточия не пролетишь, как мимо Запятой или Точки. Как бы ни спешил читатель, но, увидев Многоточие, хочет он того или нет, а непременно насторожится: стоп, это тайный сигнал. Здесь что-то не так, загадка какая-то, может быть, намёк. (В общем, это ж-ж-ж неспроста, как сообразил бы незабвенный Винни-Пух). Нельзя торопиться, надо осмыслить. Ведь Многоточие всегда знает больше, чем может сказать, и оно умеет, несмотря на своё легкомыслие, вовремя прикусить язык. И будет молчать как рыба. Да. Как рыба.

Только не надо путать понятия «молчание» и «замалчивание». Замалчивание — это совсем другое. В замалчивании есть какая-то доля непорядочности и подлости, а в молчании (которое золото) такого нет и в помине.

Многоточие как никто знает толк в молчании. Оно умеет молчать на любую тему и сколько угодно. Потому что о самом заветном не болтают. О самом заветном молчат (чтобы, не дай Бог, не сглазить). Есть люди, которые знают, какое это удовольствие, какое неслыханное блаженство — помолчать вдвоём о чём-то хорошем, слушая музыку тишины…

Молчание хорошо ещё и тем, что человек в это время не говорит. А когда человек не говорит, то он думает. Или слушает другого, осмысливая получаемую информацию (что даже полезнее).

Многоточию также ведомо, что можно молчать и говорить не губами, а глазами. Особенно ценно, когда молчат женщины. Прекрасна та женщина, которая умеет говорить глазами, а не губами! Но это такая редкость. Ведь глазами можно сказать гораздо больше, чем губами. Я это знаю, но не умею. То есть я знаю, что это хорошо — сидеть и молчать, а нахлынувшие чувства и мысли выражать не словами, а глазами, но почему-то не сидится и не молчится. Мало ли что мы знаем — делать-то не делаем…

Многоточие даёт нам приятную возможность догадаться о чём-то самим. Это щедро. Не все так терпеливы. Другие норовят подгонять: скорее, бегом! А Многоточие своему читателю в затылок не дышит и на пятки не наступает. Оно выжидает: догадаетесь вы или нет? Вы свободны в своём выборе: остановиться и подумать или же махнуть рукой и следовать дальше, если вам некогда думать. Мне такое уважение к нашему выбору нравится. Пользуясь случаем, по просьбе тех, кто любит не только читать, но и вчитываться (книголюбы знают, что это такое), передаю Многоточию свою искреннюю благодарность.

Многоточие — это вещь в себе, загадка, тайна, мистика, работа на уровне подкорки, сиреневый туман, интуиция, тонкий мир, тайный знак, третий глаз, полёт души, нечто неосязаемое, метафизическое (отвлечённое, умозрительное, малопонятное), не от мира сего, фантом, «Ёжик в тумане», шестое чувство, подтекст, понимание с полуслова, намёки, экивоки, недомолвки, переглядки и вообще Бог знает что…

… … …

За годы наблюдения над Многоточием меня всегда поражало, как с возрастом, характером и профессиями постепенно изменяется отношение человека именно к этому знаку препинания.
Итак, посмотрим, кто ему остаётся верен, как говорится, до гробовой доски, а кто и в какой период расстаётся с ним без всякого сожаления и навсегда.

Младших школьников в расчёт не берём, они еще малы. Вот вырастут, придёт пора влюбляться и писать тринадцатую букву алфавита с Многоточием — тогда поговорим.

Но отзвенит студенческая юность, пройдёт какой-нибудь десяток лет — и тот же самый человек, став бизнесменом, военным или юристом, Многоточие разлюбит, сам ставить его больше не будет и своих подчинённых за него начнёт высмеивать и даже наказывать. Ибо деловые люди терпеть не могут всякие недомолвки, неточности, расплывчатость и прочую неконкретность.

Кроме того, Многоточие останавливает внимание, отвлекает от главного, а деловые люди не любят, когда их останавливают. У них каждая минута на счету: время — деньги.

Зато, например, поэты, изобретатели, артисты, художники, прорицатели, гадалки и те, кто по гороскопу Рыбы, относятся к Многоточию хорошо, охотно берут его к себе в помощники и остаются верны ему всю жизнь. И ещё. Многоточие было любимым знаком препинания поэта-романтика Михаила Юрьевича Лермонтова. Нравилось оно и Фёдору Ивановичу Тютчеву. Тому, кто написал: «Умом Россию не понять…».

Многоточие столь многолико и многогранно, что о нём можно говорить часами. Однако пора уже и честь знать. Поэтому совсем коротко об одной очень важной его ипостаси — о недосказанности.
Недаром о ней Фазиль Искандер сказал: «Искусство недосказанности — одно из самых неподвластных разуму, интуитивных».

Недосказанность придаёт Многоточию смысл жизни. Вся прелесть недосказанности в том, что она даёт возможность фантазировать сколько твоя душа пожелает. Непринуждённо и легко. Да, Многоточие может молчать как рыба, и оно же выпускает мысль на простор — в свободный полёт…

Именно в полёт. Вы же знаете, что рыбы не только плавают, но и умеют летать. И высоко. Даже через яхту могут перелететь. Не все, конечно, летают. Да всем им и не нужно.
Для этого есть птицы. Хотя и среди птиц есть такие, которые не очень-то летают, а просто ходят по земле. Нечего всем в небе делать, хоть ты и птица. Тем более что и рыбы летучие есть. Такие вот дела.

В отличие от других знаков препинания Многоточие не ограничивает свободу манёвра. Поставишь Многоточие — и твой собеседник (читающий тебя человек) понимает тебя без слов, подхватывает эстафету и дальше действует сам: вносит своё понимание, додумывает, домысливает, пусть даже витает в облаках, фантазирует.

Конечно, тех, кто охотно принимает приглашение Многоточия задрать голову к небу и часок-другой потерять, мечтая о чём-то несбыточном, обычно называют бездельниками. Даже известно, кто их так называет. Ничего, переживём. Мечтатели, фантазёры, художники, поэты, сказочники, влюблённые тоже нужны миру — и ещё как нужны.

Скрытное, загадочное, полное недомолвок и тайн Многоточие по гороскопу, без всякого сомнения, — Рыбы. Как там про Рыб в гороскопах сказано?

Живут больше сердцем, чем умом… находятся под влиянием различных импульсов и эмоций… легко ранимые… испытывают сочувствие к страданиям других… обычно не имеют денег… обладают сильной интуицией и хорошо развитым воображением… им хочется одновременно и сказать, и скрыть… их вечно тянет в разные стороны, они страдают от этих противоречий, но ничего с собой поделать не могут… их волнуют все несправедливости мира… они откликаются на все явления жизни сразу же…

К этому знаку я поневоле вынуждена относиться не так, как к другим. Родство, знаете ли, обязывает… Видит Бог, не хотела я быть Рыбой, но меня не спрашивали. Родители решили так. От этого теперь уже никуда не денешься…

Быть Рыбой — ну что тут хорошего? Рыбы — они же мокрые, холодные, скользкие — бр-р-р! Да ещё и это: «обычно не имеют денег…». Оно просто убивает своей несправедливостью. Больше никому такую чёрную метку не поставили, только бедным Рыбам. И не то чтоб я помирала от любви к деньгам — вовсе нет, но почему-то когда денег нет, ощущаешь себя человеком не того сорта, какой нравится.

Недаром ещё Пушкин сказал: «Без денег и свободы нет». И уж как не хотелось мне быть зависимой от этой напасти — отсутствия денег, — как я старалась! В том числе и соблюдала всякие старинные и современные приметы, коим нет числа. У меня их набралось уже вагон и маленькая тележка. Вот некоторые из самых верных:

• Нельзя стирать в понедельник: денег не будет.
• В понедельник никаких расчётов не надо делать и в долг денег не давать, тогда они из дома не уйдут.
• Не берите в долг во вторник — будете всю жизнь в долгах.
• Деньги вечером не занимают, не отдают и не считают, а то водиться не будут.
• Долги лучше отдавать не вечером, а утром.
• Не сидите на столе — это к бедности.
• Нельзя класть на стол ключи и шапки — отваживает деньги.
• Если ногти будешь стричь во вторник и пятницу, то богатым будешь.
• Всегда деньги отдавайте правой рукой, берите левой, чтобы деньги в руки сами шли.
• Не подбирайте мелочь, особенно на перекрёстках, — это к болезни.
• Веник в доме ставьте метлой вверх — это к деньгам.
• Когда справа от себя увидите молодой месяц, покажите ему медную денежку: богатством одарит.

…И по понедельникам не стирала, и веник правильно ставила, и ногти стригла как учили — всё исполняла, и всё напрасно. Если б те приметы правду говорили, так давно бы я уже в золоте ходила и наверняка красовалась в списках журнала «Форбс» поблизости от Романа Абрамовича, того самого, который нажил свои 15 млрд $, как известно, непосильным трудом.

Уж не говорю о памятном дефолтном 1998-м (когда мои кровные… синим пламенем… как у всех), но всё какая-то ерунда получается с деньгами: то обокрадут, то потеряю, то знакомые долгов не вернут, то ещё что-либо стрясётся… А это, оказывается, потому, что Рыба по Зодиаку. Да и по Восточному гороскопу тоже счастье невеликое — Лошадь я. Знающие люди говорят, что деньги надо презирать — тогда будет всё в порядке. Но у меня и с этим никак не получается. Наверное, потому что презирать деньги хорошо, когда они есть, а не тогда, когда их нет. Обиднее всего то, что в книжные магазины приходится себя не пускать, в то время как появилось, наконец, столько интересных изданий.

В общем, никакой дополнительной радости от того, что я Рыба, я не получила. Конечно, «обладают сильной интуицией…» — это лучше чем ничего, но всё-таки хотелось бы чего-нибудь ещё.

И только когда я узнала, что Фазиль Искандер и Михаил Жванецкий тоже Рыбы (оба родились в один день, 6 марта, но в разные годы), только тогда мне стало легче. Потому что находиться в одном ряду с такими Рыбами — не всякому так везёт. Да будь я и Львом рыкающим или Тельцом богатеньким — отказалась бы, снова в Рыбы попросилась. А тут и проситься не надо: и так Рыба. И если это мне на роду написано, так чего от судьбы бегать?

Но скажите мне, что ж это такое: простое совпадение или нет? Мы тогда ещё знать не знали, что такое гороскопы, когда я в сентябре 1968 года приехала работать в Мурманск. И всего за несколько дней до этого был утверждён герб города Мурманска, а на гербе… знаете что? — рыба, корабль и северное сияние.
Мне такой герб сразу понравился, в том числе и рыба, а кто я по гороскопу, узнала гораздо позже, когда и все.

Так случайно это или нет, что меня, Рыбу, потянуло в замечательный город Мурманск не раньше и не позже, а именно тогда, а Мурманск стал моей судьбой на много-много лет?

… … …

К слову сказать, с Многоточием я познакомилась благодаря Запятой. Она частенько стала захаживать ко мне в гости, особенно после первого числа, когда её за что-нибудь критиковали коллеги: облегчить душу, поплакаться в жилетку; а потом и просто так стала заглядывать на огонёк.

Беседовали мы о жизни, о том о сём. Как один из самых старых знаков препинания Запятая знала всё о своих коллегах — они ведь росли у неё на глазах. А мне, конечно, интересно было получать сведения из первых рук.

Например, она рассказала, что в испанском языке Вопросительный и Восклицательный знаки ставят с обеих сторон предложения: и в начале и в конце. Они сразу задают тон. Испанцы находят это очень удобным. В греческом письме Точка с Запятой до сих пор служит Вопросительным знаком, а если Точка (одна) стоит вверху, то это для них не Точка, а Двоеточие или Точка с Запятой.

Ещё она говорила, что европейские знаки препинания, к которым мы привыкли, понравились и в странах Азии.
— И в Китае? Но там же иероглифы. Нужны ли им наши знаки препинания? — засомневалась я.
— Да, представьте себе. Европейская система знаков препинания полностью или с модификациями заимствована японским, китайским и корейским письмом. Причём произошло это совсем недавно, в XX веке. А Скобки и Многоточие проникли даже в тибетское, эфиопское, бирманское и лаосское письмо. И ничего, живут себе, не жалуются.

Я всегда слушала рассказы своей гостьи с большим вниманием, но всё же боялась, как бы Запятая что-нибудь не перепутала, всё-таки лет ей немало. Проверила потом по справочникам — всё оказалось верно, ничего она не забыла.

Конечно, беседовали мы не только о знаках препинания, а случалось, болтали обо всём на свете. Однажды Запятая, глубоко вздохнув, поведала о своей давней мечте:
— Вы знаете, мне так хочется стать человеком, хотя бы совсем ненадолго.
— Человеком? А зачем? — удивилась я. Мне это далось даром, я не видела ничего особенного в том, что я человек, и совсем не ценила этого.
Она засмущалась, потупила глаза и тихонько спросила:
— Скажите, а мороженое — это действительно вкусно?
— Ой, просто сказка! — подтвердила я, обрадовавшись: мне давно уже не с кем было поговорить о мороженом, а я его очень люблю.
— Мне так хочется попробовать мороженое. Дети часто пишут, что оно вкусное, я читала. Одна девочка ела мороженое над книгой, капелька его упала прямо на Восклицательный знак и правую Кавычку (там цитата какая-то заканчивалась), так они попробовали и тоже сказали, что ничего лучшего в жизни не ели.
— Что ж они не поделились с вами? — усмехнулась я.
— Ну почему же? Правая Кавычка поделилась с левой и с Двоеточием, они давно дружат. Просто на всех не хватило. Всю каплю сразу проглотил Восклицательный знак. Нет-нет, вы не подумайте, он не жадный. Просто он у нас такой: сначала делает, потом думает. У него реакция быстрая. Если бы он сначала подумал, то он бы точно поделился. Правда.
— А Вопросительный знак жадный?
— Нет, что вы! Но он бы так долго думал и колебался, кому первому дать, что капля бы высохла и никто не попробовал.
— Ой-ой-ой, мороженое — это такая прелесть, а вы даже его вкуса не знаете, — сокрушалась я.
— Конечно, мы ведь не люди, у нас нет денег. Вы же знаете, знаки препинания работают бесплатно, нам за труд ничего не положено, так уж повелось с незапамятных времён.
Посетовав на нашу людскую неблагодарность, я сразу догадалась, что нужно делать, и пообещала Запятой купить ей мороженное через недельку — с ближайшей пенсии. Сейчас и у меня денег не было.
— Спасибо, — деликатно ответила гостья, — но я не могу лакомиться одна. У нас так не принято.
— А вы приведите с собой кого хотите. Куплю побольше — на всех хватит. Мне тоже нравится есть мороженое не одной, а в хорошей компании, — успокоила я её.

В следующий раз Запятая появилась у меня в обществе Многоточия. Так мы и познакомились. Представляя его, Запятая прямо с порога взяла непомерно высокий и торжественный тон, хвалила, говорила что-то о достойных заслугах, перспективном будущем и всё никак не могла остановиться, видимо, от волнения.
— Ах, коллега… вы уж так и скажите: порция… нет, три порции мороженого мною уже заработаны, — пошутило Многоточие и тем сняло ненужное напряжение.
Запятая не обиделась, что её перебили, даже обрадовалась и добавила уже совсем другим, житейским тоном:
— Про наше Многоточие и стихи сложены, и в песнях поётся. Это, поверьте, большой успех для любого знака препинания.
— Как же, как же, Самуил Яковлевич Маршак, любимец детворы, про меня тоже писал, как сейчас помню:

 — Нет… — сказало многоточие,
Еле глазками ворочая… –
Если вам угодно знать,
Я важней, чем прочие.
Там, где нечего сказать,
Ставят многоточие…

— Вас такая характеристика не огорчает? — осторожно спросила я, понимая, что не очень-то Маршак его и похвалил.
— Я не в обиде, нет, что вы, — смеясь, ответило Многоточие. — Надо относиться к этому по-современному…
— Как это?
— Легко. Считать, что всякое упоминание полезно. Кроме некролога… Как говорится, бесплатная реклама.
— Ах, не слушайте вы его, — тотчас вступила в разговор Запятая. — Зачем Многоточию реклама, оно уже и так твёрдо стоит на ногах и в рекламе не нуждается. Оно едва появилось на свет, а уже в своём стихотворении «Знаки препинания» его упомянул поэт-сатирик, редактор знаменитого журнала «Искра» (не газеты, а журнала «Искра») Василий Степанович Курочкин.
— Простите, не можете ли уточнить дату? — поинтересовалась я.
— Написано и впервые напечатано в 1859 году, — с готовностью откликнулась Запятая.
«Значит, за год до рождения Чехова», — мысленно отметила я, поскольку для удобства запоминания привязываю все даты XIX века к Пушкину или Чехову.

Меня заинтересовала точная дата потому, что в XIX веке долго не могли определиться, сколько Точек должно быть у Многоточия. Сначала ставили кто сколько хотел (совсем как наши солдаты, которые пишут из армии домой своим девушкам: «Я тебя люблю», — и ставят не три, а штук десять Восклицательных знаков — сколько поместится до конца строчки, а то и страницы).
У поэта Ф. И. Тютчева (1803 —1873) число Точек в Многоточии доходило до пятнадцати — отмечали учёные-языковеды, которые не поленились посчитать знаки.
А видный исследователь в области русской пунктуации В. И. Чернышёв, имевший доступ к черновикам «Стихотворений в прозе» И. С. Тургенева, отмечал, что Иван Сергеевич в зависимости от того, сколько дополнительного смысла вкладывал в свой текст, употреблял три вида Многоточия: две рядом стоящие Точки (.), три, как у нас сейчас (…), и четыре (…). (Напомню, что над «Стихотворениями в прозе» Тургенев работал в 1882–1883 годах).

Но даже в популярном «Словарике» В. Абраменко для гимназий издания 1913 года (его подарили мне друзья) составитель считал необходимым дать специальное пояснение к имени нашего слишком молодого героя: «Многоточие (обыкновенно три точки сряду) ставится…».

Но я не стала ничего говорить об этом, посчитав бестактным напоминать своему гостю о его возрасте (вдруг обидится?), и просто предложила:
— Может, прочтёте стихотворение Курочкина?
— Извольте, с удовольствием, — ответило Многоточие и отодвинуло мороженое в сторону.

ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ

Старый хапуга, отъявленный плут
Отдан под суд;
Дело его, по решении строгом,
Пахнет острогом…
Но у хапуги, во-первых, жена
Очень умна;
А во-вторых — ещё несколько дочек
……
(Несколько точек.)

Дочек наставила, как поступать,
Умная мать.
(Как говорят языком и глазами —
Знаете сами.)

Плачет и молится каждую ночь
Каждая дочь…
Ну, и нашелся заступник сиятельный
!
(Знак восклицательный.)

Старый хапуга оправдан судом,
Правда, с трудом;
Но уж уселся он в полной надежде
Крепче, чем прежде.
Свет, говорят, не без добрых людей –
Правда, ей-ей!
Так и покончим, махнув сокрушительный
?
(Знак вопросительный.)

— Хорошие стихи, — первой заговорила Запятая. — Жаль, что о других знаках препинания поэт не упомянул, ну да ладно. А вы заметили главное: автор уже тогда выделил характерные черты нашего Многоточия — подтекст и намёки?
— Заметила, заметила, — успокоила я Запятую. — Как не заметить, ведь я по знаку Зодиака — Рыба.
— Кто — Рыба? — взметнулось Многоточие, едва не смахнув со стола своё мороженое. — Это я Рыба… я…
— И я, — опешила я, и мы молча уставились друг на друга.
— А я по Зодиаку — Дева, — подала голос Запятая. — А по Восточному гороскопу вы кто? — осведомилась она, обращаясь ко мне.
— Лошадь, — буркнула я.
— Да вы что? Это же я Лошадь, я, — заволновалась уже Запятая.
— «Деточка, все мы немного лошади», — с усмешкой процитировало Многоточие стихи Маяковского.
— Стало быть, и вы — Лошадь? — задала я ему прямой вопрос.
— Так вам всё и скажи… Догадайтесь-ка сами, — уклончиво ответило Многоточие.

Мы с Запятой тут же начали перебирать все знаки Зодиака, пытаясь угадать, какой из них более подходит Многоточию. При этом она вспоминала всех знаменитых лошадей.
— Коня Александра Македонского звали Буцефал (он прожил двадцать пять лет и погиб во время завоевания Индии; в честь него основан город Буцефал). Римский император Калигула (Гай Цезарь Калигула) приказал приводить своего коня Инцитата в сенат и хотел, но не успел сделать его консулом. Над Калигулой потом долго смеялись. Царь Кир приказал осушить реку Диалу (левый приток Тигра) за то, что в ней утонул его любимый конь…
— А как звали любимого коня Наполеона? — пыталось поставить в тупик всезнающую Запятую Многоточие.
— Маренго, — с готовностью откликнулась Запятая.
— Может, вы назовёте и лошадь Будённого? — подзадорила я.
— У него было два коня: Казбек и второй (сменный) по кличке Дезертир. У Котовского был конь Орлик, у Олеко Дундича — Мишка, — охотно делилась своими знаниями Запятая. Она даже Росинанта, клячу Дон Кихота, вспомнила, но угадать, подходит ли Лошадь (как знак Зодиака) Многоточию, она так и не сумела, а я — тем более. Тогда Запятая нашла выход из положения. Она дружески подмигнула мне и заявила:
— Ну, коль мы, как выяснилось, Лошади, то хватит бездельничать, пора идти пахать.
— Ко мне это не относится, — тут же увильнуло Многоточие и не встало из-за стола до тех пор, пока добросовестно не скушало положенные ему три стаканчика мороженого (а больше у меня и не было).

Мороженое моему гостю понравилось: Многоточие поглощало лакомство не спеша, с явным наслаждением, как делают это гурманы. Точнее, не гурманы, а гурмэ (так французы называют истинных ценителей, а гурманами они называют простых любителей вкусно поесть).

Запятая ела мороженое тоже с нескрываемым удовольствием, но очень быстро, вполне оправдывая поговорку «Кто как ест, тот так и работает». Затем аккуратно вытерла рот салфеткой, тепло поблагодарила и заторопилась уходить, как ни уговаривала я её остаться. Она давно уже поглядывала на часы. Многоточие лишь махнуло рукой:
— Бесполезно… Всё равно уйдёт… уж я-то знаю.
— Извините. Я к девяти вечера обещала, — оправдывалась Запятая. — Не надо меня провожать, спасибо ещё раз.
— Ну конечно… привет вашему оболтусу, — насмешливо отреагировало Многоточие.
— Зачем вы так, он хороший мальчик, только немного ленив, но он может исправиться, — говорила Запятая, одеваясь.
— Как же, «немного ленив». Лодырь, каких свет не видывал. Зачем вы только взялись подтягивать его по русскому языку? Восклицательный знак и тот не выдержал, всякое терпение потерял, чуть по шее ему не дал. Такой скандал был! Госпожа Точка терпеть не может, когда наши обижают школьников. Сразу же его специальным приказом отстранила. А этот оболтус как на дискотеку — так всегда первый, а сам до сих пор «не» с глаголами слитно пишет. Идите-идите, а то как бы ваш хороший мальчик… на какую-нибудь «тусовку» не отправился, — смеялось Многоточие над бедной Запятой.
— Ах, вам бы только острить, — устало улыбалась Запятая, — а работать кто будет? Если никто ничего делать не станет, только шутки шутить, то откуда возьмутся те жизненные блага, в которых все нуждаются? Вы, молодёжь, не хотите знать этого, а придёт время — всё равно поймёте, что пахать надо. Эх, молодо-зелено!
— Фу, какая вы скучная со своим любимым девизом лошадей. Сплошная проза. Как будто вы не знаете: от работы кони дохнут. А ведь лошади, смею вам заметить, разные бывают. Пегас — это, простите, кто? — обратилось Многоточие ко мне.
— Конь.
— Вот. Притом конь крылатый. Поэзия! А она заладила своё: пахать, пахать, — добивало несчастную Запятую Многоточие.
— Ладно-ладно, будь по-вашему, — покорно согласилась Запятая, — парите в облаках, а мне, простите, некогда.

И она ушла одна, в темноту холодной ночи, а добираться ей надо было в другой конец города, двумя автобусами.
— Как же она в автобусе-то, у неё ведь денег нет, — запоздало спохватилась я.
— Ничего, нас без денег пускают. Было такое международное соглашение. Нас можно встретить всюду: на поездах, теплоходах, в самолётах — и никто не задерживает. Для птиц, песен и знаков препинания нет границ…

Оставшись одни, мы некоторое время молчали — каждый о своём. У меня, однако, оставался неприятный осадок от того, как Многоточие неуважительно, панибратски разговаривало с Запятой. Всё-таки она женщина, да и по возрасту годится моему гостю в пра-пра-пра… Но я не знала, как подступиться к разговору на столь щекотливую тему.
— Вас что-то смущает? — встрепенулось Многоточие через некоторое время.
— Да… Как бы это выразиться, — мямлила я. — Ну, коль мы с вами, как выяснилось, не чужие…
— Лошади по гороскопу и Рыбы по знаку Зодиака. Так что?
— Позвольте вам прямо сказать. Меня весьма огорчает, что вы непочтительно обращаетесь с госпожой Запятой, порой унижаете её…
— Ах, вот в чём дело. Понимаю. М-да, вы правы. Только знаете… Недаром ведь говорят: «Унижают того, кто позволяет себя унижать». А она, к сожалению, позволяет. Тире её в глаза «деревней» и «домработницей» называет — и она терпит. Другие видят, что она не даёт отпора, и тоже пинают её. Просто так, от нечего делать. Таких трудяг поискать, а мы её не ценим и обижаем. М-да-а… Нехорошо получилось. Правильно вы меня с небес на землю спустили… Я учту, поверьте.

Мы ещё немного помолчали, а потом Многоточие вновь заговорило о только что ушедшей коллеге:
— Вот судьба-то ей досталась, не приведи Господи… Никто ж не заставляет её работать сверх меры, всегда сама вызывается. Столько энтузиазма… А ей даже спасибо не говорят. Привыкла, что ли. Ох уж это вечное терпение… А у вас, людей, такие есть?
— Есть, — подтвердила я, невольно вздохнув. — У нас на таких всё только и держится.

Мы опять замолчали и теперь уже молчали долго, до самого утра.
Нам было о чём помолчать…

МНОГОТОЧИЕ МОЖЕТ МОЛЧАТЬ КАК РЫБА, И ОНО ЖЕ ВЫПУСКАЕТ МЫСЛЬ НА ПРОСТОР — В СВОБОДНЫЙ ПОЛЁТ…