Гурзуф
С. Ю. Сахаровой
Закат опять безоблачно лилов.
И тёплый бриз, подкрадываясь, вскоре
Наполнит кров дыханьем сквозняков
И в нём оставит волглый воздух моря.
А через час, накинув длинный плат,
Неслышно ночь придёт под окна с миром…
И станет вдруг янтарный виноград
Неотличим от спелого инжира.
***
К седьмому вдруг похолодало.
И снег рождественский, кружась,
Белил и старый люд и малый,
Дома и смёрзшуюся грязь.
Он шёл, безмолвствуя, повсюду
И был в сознании людском
Ничем иным, а Божьим чудом
В своём явлении простом.
(14 января 2018 года, г. Кингисепп)
Зима
И пустота заснеженных полей,
И молчаливость грубая лесная
В простом порядке месяцев и дней,
Ничем тоски в душе не вызывая,
Как летаргия…
Вымученный сон
В полутонах домашнего уюта.
И глухо тишь, закручиваясь в звон,
Ползёт с небес, всё сущее опутав.
СтихоТворение
Полуявь, как морок винный…
И сплетаются слова
Вязкой нитью паутинной
Тонко в сети-кружева.
И покорный лист безволен…
А спешащая рука
В сладкой прихоти раздолья,
Точно бабочка, легка…
***
Твои глаза — литая сталь…
О, нрав на суд и слово скорый!
Прости мне долгую печаль,
В ней нет обиды и укора.
Мне просто хочется молчать.
И в этой строгости не надо
Искать намеренно опять
Причины нашего разлада.
Забудь случайную вину…
Я так люблю с тобою рядом
Смотреть безмолвно в тишину
Глухого действа снегопада.
***
Какая блажь…
О, кто бы знал,
Что так вот — по судьбе —
Весь мир однажды станет мал,
Замкнувшись на тебе.
Куда ни кинь случайный взгляд,
Подобно миражу
Твоё лицо… И я подряд
Сто лет в него гляжу.
В дурной напасти дух мой слаб.
И кажется порой,
Что я — давно безвольный раб,
Идущий за тобой.
***
Сегодня утром птичья стая
Не вьётся шумно у окна.
И тишь стоит кругом такая,
Что мнится всё виденьем сна.
И груз тоски в молчанье нашем
Не легче каменной плиты…
О, как ты страшен!
Как ты страшен
Покой грядущей пустоты.
Дочери
Кровь
от крови,
плоть
от плоти…
Мы, как колос
и зерно,
Как монета
на излёте —
Аверс, реверс —
всё одно.
Знай!
Любовь моя
сильнее…
На душе —
нещадный страх,
Потому тебя
не смею
Отпустить
и в двух шагах…
На площади
С томной горячностью южного пыла
То ли цыганка, то ли креолка
В танце на площади в вихрь закружила
Лёгкие складки красного шёлка.
Там, где стояли толпою зеваки,
Тонкие руки неистово-жгуче
Вверх поднимали не алые маки —
Жаркие сполохи ткани летучей.
В дикой подвижности гибкого стана,
Кругом порхая под звуки напева,
Девочка-пламя наигранно пьяно
Резко бросалась то вправо, то влево.
Птица, горящая болью случайной
В крохотном сердце, лишённом покоя…
Чудо! Живое. Крылатое… Тайна,
Вмиг уводящая всё за собою.
Гнулись открытые смуглые плечи…
С каждым наклоном, внезапным порывом
Длинные волосы облака легче
Струйно метались, как дивное диво.
***
Нынче ночь, как день, бела.
Всё видать… И тихо-тихо,
Не спеша, в тени угла
Сеть сплетает паучиха.
Ей — бессонной — не впервой
Ткать полотна. Еле-еле,
Помавая головой,
Тянет нитку из кудели.
И снуёт её челнок
Монотонно, неустанно.
Кружевной водоворот,
Будто омут окаянный.
***
Смолкли вечерние долгие споры…
Крупной росою в траве мироточа,
Тлеющим отсветом красного
скоро
Солнце скатилось в безмолвие ночи.
И, в полусне затихая, собаки
Ленно ворочались, глядя бездумно
На крутобокий волнующе-яркий
Пряник на небе заоблачно-лунный.
Лишь у реки без конца и начала,
Томно держа нисходящее соло,
В зарослях ивы всё так же звучала
Ветру послушная арфа Эола.
***
В нависающей тишине,
В час,
когда предзакатный свет
Жарким заревом на стене
Пыхнет,
скоро сойдя на нет,
Подойди ко мне
невзначай,
Почитай мне свои стихи
Громким голосом
иль глухим
Полушёпотом.
Почитай…
Сердце,
рвущееся в намёт,
Словом-ладаном успокой —
Будет слаще
медовых сот
Мягко
льющийся голос твой.
Тонко встанет опять в окне
Фосфорический полукруг,
Исходя в неживом огне
На податливость
лиц и рук…
Точен в ритме
дурманный слог,
Слов
легка золотая вязь!
А ведь ты бы, пожалуй,
мог
Душу вынуть,
легко смеясь.
Вечер в ночь обернётся и,
Оборвав отчего-то стих,
Ты с улыбкой
в глаза мои
Глянешь вдруг
бессловесно тих.
***
Томный вечер, сонный вечер…
Белоликая луна
В синих окнах ближе, легче
И безоблачно ясна —
На полу и стенах блики.
Шумно к лесу под откос
Ветер шорохи и крики
Враз играючи унёс.
И аукай-не аукай —
Тишина, как пустота…
Смолкли звуки-перестуки —
Ветряная маета.
***
Пронзив гряду тяжёлых туч
Негаданно-нежданно,
Упал на землю белый луч,
Искря пыльцой шафранной.
И вдруг почудилось на миг
В горящем блеске этом,
Что будто сам Архистратиг
Сошёл в потоке света.
Срываясь, ветер грубо выл –
Бесовски, непокорно…
И небо вкруг слепящих крыл
Покрылось мглисто-чёрным.
Как две горы в одно свели –
Гремело и сверкало —
И горько пахло от земли
В леса идущим палом…
***
А слов как будто больше нет…
И точно выжжена душа…
Лютуя, разум
белый свет
С кроваво-пепельным смешал.
И в этой жуткой пустоте,
Над неутешной тишиной
Печальным вестником летел
От сердца к сердцу мерный бой.
***
Всё моё — тебе.
И душа — твоё…
Жить ли на арбе
Или век взаём —
Ничего,
пускай!
Без тебя одно:
В сердце пёсий лай
И кругом темно.
***
В осеннем небе стаи птиц
Под жёлтой сенью света,
Как стаи вырванных страниц
Из книг весны и лета.
Ещё тепло… Но с каждым днём
Тоскливей ожиданье
Поры, охваченной огнём
Холодного дыханья…
***
На твоей земле мой застенчив след.
Вот он есть пока… Ан гляди — и нет:
То ли ветер стёр, уходя в покой,
То ли кто-то шёл позади другой…
Пред тобою быть — век в тени стоять!
Но пришла к тебе… И приду опять.
(Из цикла «В Михайловском», 11 августа 2017 года)