Новая Голландия

1985 год. Весна уже прочно вступила в свои права. Через два дня – всенародный праздник 1 мая, день солидарности всех трудящихся. Улицы, как всегда, во время подобных праздников, пестрели плакатами, зовущими нас в светлое будущее: «Вперед к победе коммунизма», «Партия-наш рулевой». К таким плакатам мы уже так привыкли, что даже анекдоты по этому поводу никто не пытался рассказывать. Было не смешно. Я уже несколько лет работал в Центральном конструкторском бюро судостроения в статусе инженера-конструктора. К празднику были выделены небольшие премии, назначены лучшие производственники и ударники коммунистического труда. Обсуждался последний предпраздничный вопрос — меню предстоящего застолья. Можно и расслабиться. И вдруг:
— Фоменко, зайди ко мне в кабинет, — голос начальника прервал мои размышления. Не успев открыть кабинет «дорогого» шефа, как я услышал его раскатистый голос:
— Ты знаешь, недалеко от площади Труда, где соединяются Мойка и Адмиралтейский канал есть остров «Новая Голландия?». Срочно собирайся, поедешь на Новую Голландию. Там, где-то на канале стоит тральщик времен Первой мировой. Тебя встретят. Есть решение вернуть этого ветерана к жизни. Хотел ехать сам, но срочно вызывают в Обком. Поэтому поедешь ты. Приедешь, посмотришь с умным видом на эту историческую посудину. А через несколько дней приеду я… «со товарищи». Ну оформляй командировку и с Богом.
В полдень я стоял на берегу Адмиралтейского канала. Сзади меня располагались усадьба и дворец графа Бобринского, где продолжались бесконечные ремонтные работы. Великолепная ограда усадьбы дворца была полностью восстановлена. Прямо передо мной простиралась некогда знаменитая Новая Голландия. Во время Великой Отечественной войны этот остров серьезно пострадал от артобстрелов. Даже теперь, спустя 40 лет после окончания ВОВ, Новая Голландия напоминала промзону на окраине Ленинграда. Ветхие, старые здания и грязный пруд, видный с канала, совсем не украшали территорию. Некогда великолепная арка, казалось, с укором взирала на умирающий остров. Несколько кораблей небольшого водоизмещения, прикованные к берегу, доживали свой век. Это все, что могло свидетельствовать о былой славе Новой Голландии. Воинская часть, в ведении которой находился остров, не имела финансирования для возрождения Новой Голландии. «Пожалуй, граф Бобринский не был бы в восторге от такого соседства», — успел подумать я, как мелодичный женский голос раздался за моей спиной:
— Вы, наверное, Алексей Фоменко?
— Да, это я.
— А я Ирина. Мне поручено встретить Вас и переправить на корабль. В целости и сохранности. «Садитесь в мою «моторку»», —сказала девушка, указав на маленькую лодочку, — Нам надо обогнуть остров и выйти на Мойку.
— Ну, если поручено, да в целости и сохранности, конечно, я весь Ваш. Сдаюсь без боя, — ответил я, поддавшись обаянию девушки.
— Только не надо сейчас шутить, иначе мы сядем на мель и уж застрянем надолго.
— О, это меня вполне устраивает.
Ирина, не ответив, блеснула своими голубыми глазищами и завела мотор. На мель, к сожалению, мы не сели.
Очень скоро мы пришвартовались к нашему объекту предполагаемого ремонта.
Мрачный бородатый мужчина, пуская кольца дыма, помог мне выбраться из лодки, которая сразу же отправилась в обратный путь. Пожав мне руку, бородач проговорил:
— Фоменко? Студент? А я Иван Степанович Макаров.
— Да, только я уже давно не студент.
— А мне обещали прислать какого-нибудь студента.
— Ну, для такого серьезного корабля-ветерана студент никак не годится.
— Кто же ты тогда, может быть, профессор?
— Да, конечно. Почти.
— Хорошо, молодой человек, будешь отдуваться за всех неприехавших.
Вскоре мы уже сидели в ходовой рубке изрядно потрепанного морского тральщика. Под стать ему был и мой собеседник. Оба они овеянные морскими ветрами, вполне могли быть участниками не только Первой мировой, но и русско-японской войны 1905 года. Бородач долго говорил с кем-то по телефону, докладывая о моем прибытии. Наконец он положил трубку и задумался. Я не удержался и прервал молчание:
— Послушайте, корабль такой старый, да еще деревянный, не лучше ли его сразу списать, а дерево на дрова пустить?
-Ну, ты смотрю, юморист. Тебе надо бы к Райкину идти, вот там тебя оценят. А ты пришел к Хайкину. Он тебя за этот юмор просто утопит. Знаешь ли ты, что этот корабль сделан из красного дерева? Этому дереву сейчас цены нет. Оно никогда не гниет, тверже стали и почти не горит. И само собой никаких электромагнитных полей, что так важно для тральщика. Кстати, Хайкин на этом корабле еще в Первую мировую матросом служил. А командиром этого корабля был небезызвестный Колчак. Он тогда считался самым опытным специалистом по минно-тральному делу и являлся главным разработчиком карты минных полей, защищавших наши берега от немецких кораблей. Хайкин под его руководством участвовал в постановке минных заграждений. Но в период Гражданской войны их пути разошлись. Колчак возглавил Белое движение на Востоке России, хотя, как известно, он был полярным исследователем и даже один из инициаторов прокладки Северного морского пути. Более того, ему принадлежит идея создания ледокола принципиально нового типа. Но об этом говорить не будем. Ты ведь, наверное, партиец? Нет? Ну, тем более. Тебе еще надо обязательно в партию вступить, иначе никакой карьеры не сделаешь. А Хайкин в 17-м году стал большевиком и в компании революционных матросов остался служить до настоящего времени на корабле, некогда возглавляемым Колчаком. Теперь Хайкин здесь днюет, и ночует, и как не раз заявлял, что не допустит, чтобы этот корабль ушел в небытие раньше его. Ладно, иди работой и больше не серди меня. Ты сейчас спускайся в машинное отделение, посмотри, что можно сделать с главным двигателем, он совсем неуправляемый. Потом зайди в помещение поста энергетики и там посмотри, подумай, что к чему. Дежурный электромеханик обрисует проблемы. В конце дня придешь ко мне, я подпишу тебе документы на выход. Может быть.
— А где же мой провожатый? Кто же теперь меня доставит на материк?
— У Ирины рабочий день закончился. Она доставила «ценный груз» на корабль и теперь свободна. Она студентка и, кстати, моя племянница. Кто тебя доставит на материк — об этом думать тебе еще рано.
Мне еще не раз приходилось бывать на корабле-ветеране, и в составе комиссии, и одному. Одному всегда было лучше — меня неизменно встречал матрос Ирина и на своей лодочке доставляла на корабль, «в целости и сохранности». И садится на этой лодочке на мель мне уже было как-то ни к чему. Мы с Ирой и так встречались — посещали кафе, ездили загород, бывали на моей даче. Одним словом «доставка ценного груза» на корабль обернулась полномасштабным служебным романом. Она училась в университете, и история Новой Голландии была темой ее дипломной работы. С некоторых пор Новая Голландия меня тоже заинтересовала. Но Ирина гораздо больше. Как-то попивая кофе, Ира с увлечением рассказывала:
— Ты знаешь, что на этом острове долгое время работали два выдающихся русских ученых: Алексей Николаевич Крылов и Дмитрий Иванович Менделеев. В 1893 на Новой Голландии по их инициативе был построен «опытный бассейн», где Крылов проводил корабельные испытания. В дальнейшем это позволило ему создать теорию остойчивости * и непотопляемости корабля. Коллеги за созданную им теорию даже присвоили ему неофициальное звание — «адмирал корабельной науки». В этом бассейне под его руководством проходили испытания модели всех основных боевых кораблей, строившихся в России, а также ледоколов, в том числе и знаменитого ледокола «Ермак», открывшего миру Северный морской путь**. В начале XX века в бассейне проходила испытания модель не менее знаменитого крейсера «Аврора». Для меня крейсер «Аврора» знаменит не тем, что бабахнул холостым снарядом по Зимнему дворцу. Этот корабль –участник героического сражения при Цусиме в русско-японской войне. Получив значительные
повреждения, он оставался на плаву, продолжая вести бой. Возможно, во многом именно благодаря А. Н. Крылову, который на этом корабле смог в полном объеме реализовать свою теорию остойчивости и непотопляемости. А еще на острове была построена, так называемая «комната для взрывов», где Д. И. Менделеев занимался разработкой бездымного пороха.
Прослушав такую весьма познавательную лекцию по Новой Голландии, я уже не смог не посетить Публичную библиотеку: «…остров Новая Голландия неразрывно связан с историей Санкт-Петербурга. Одновременно со строительством города-крепости уже в 1704 году на левом берегу Невы были заложены верфь и здание Адмиралтейства. И прорывались каналы. Так появились Крюков и Адмиралтейский каналы, соединившие Неву и Мойку. Образовавшийся остров стали называть Новой Голландией. Работали там, приглашенные Петром 1, голландские судостроители. Весь остров почти полностью застроили сараями для хранения корабельного дерева. Среди сараев стояла резиденция царя — деревянный дворец (В настоящее время не сохранился). Был также разбит парк. Екатерина, супруга Петра, как известно, лично ухаживала за парком во время посещения этого острова. В то же время на острове строились и базировались военные и торговые суда. В середине восемнадцатого века на острове был создан целый архитектурный ансамбль в формах раннего классицизма. К работам были привлечены очень известные архитекторы того времени: С. И. Чевакинский, Жан-Батист Валлен-Деламот и другие. Архитектурный ансамбль острова заканчивался величественной аркой, созданной Валлен-Деламотом.
А в стенах нашего конструкторского Бюро продолжалась работа, чтобы осовременить и вернуть к жизни исторический тральщик из красного дерева. Неоднократно составлялись перечни работ и заказа оборудования. Было совершенно ясно что требуется прежде всего замена главного двигателя и тральной лебедки, которые должны быть изготовлены из маломагнитного металла. А для их установки необходимо разобрать всю кормовую оконечность корабля и после этого, доставив вагон красного дерева, можно приступить к капитальному ремонту. Авторитетная комиссия никак не могла принять окончательного решения. Но неожиданно умер Хайкин. Его хоронили со всеми воинскими почестями, как боевого офицера, участника двух мировых войн, отдавшего Флоту почти 70 лет жизни. Теперь уже никто не названивал и не являлся, увешенный орденами и медалями в Обком партии с требованиями скорейшего ремонта известного корабля. И об этом историческом тральщике из красного дерева постепенно стали забывать. Незаметно подошел 1990 год. Грянула Перестройка со всеми своими «прелестями». Наше проектное Бюро, перебиваясь случайными заказами, зарплату почти не платило. И я был уверен, что уже никогда, ставший мне почти родным тральщик не увижу. Да что тральщик?! В борьбе за выживание я работал и грузчиком на торговой базе, и на стройке коттеджей вдруг разбогатевших чиновников в Ленинградской области. За всем этим как-то незаметно ушла Ирина из моей жизни. Ушла, как сон, как утренний туман, «девушка с глазами цвета неба». Где она? Какою лодкою теперь рулит?
Неожиданно я со своим коллегой был приглашен на Судостроительный завод в город Петрозаводск для решения «некоторых конструкторских вопросов» известного мне «парохода». «Если ты согласен поучаствовать в реанимации корабля, деньги на билеты и командировочные на тебя и твоего коллегу я переведу по телеграфу на твое имя. Подумай до утра и сообщи о своей готовности по моему телефону в Петрозаводске, записывай номер…», —- узнал я голос знакомого мне бородача, Ивана Степановича Макарова. Через пять дней я с коллегой уже встретились на вокзале в Петрозаводске с Макаровым.
— Фоменко, я тебя сразу узнал, — вместо приветствия еще издали прокричал он.
Мы крепко пожали друг другу руки и Иван Степанович постаревший, но вполне узнаваемый, продолжал:
— Да, да, речь идет о нашем некогда боевом тральщике, привет тебе от Новой Голландии. Я предложил ему это имя, и будущий хозяин согласился. Наша воинская часть давно расформирована, и все ее имущество продавалось за бесценок. Так что корабль новому хозяину достался почти даром.
— Кто же этот новый хозяин? — не удержался спросить я.
— О, это некий олигарх, платит очень большие бабки и всех торопит. Он хочет этот корабль превратить в прогулочную яхту и непременно на этом корабле отметить свой юбилей.
— Уж не Березовский ли это?
— Ну что ты. Березовский олигарх совсем другого масштаба! Он не будет покупать себе старое корыто даже если оно из красного дерева. Он давно заказал себе новую суперяхту в Германии. А хозяин нашей будущей яхты некто Ольховский, рангом пониже.
— А как поживает Ваша племянница? — неожиданно для себя спросил я.
— Возможно у тебя был шанс, но теперь она замужем, живет в Германии.
— Ну, при случае передавайте привет, я ее часто вспоминаю. Жаль, что шансов больше нет.
Объем работ по превращению тральщика в прогулочную яхту был определен достаточно точно. Моей бригаде была поставлена задача — разработка пульта управления главным двигателем (ГД) и пульта управления общекорабельными системами (ОКС). При чем, все должно быть спроектировано на базе цифровой техники с использованием мониторов. Надо сказать, с цифровой техникой мы только начинали знакомиться и проблемы возникали на каждом шагу. Но как говорил наш бородач Иван Степанович, «за такие бабки можно освоить все и сделать в срок и досрочно». Я полностью с ним был согласен. Тем более, что в родном конструкторском Бюро вообще никаких «бабок» не платили, а только предлагали идти в отпуск «за свой счет», которого ни у кого не было.
И вот некогда боевой тральщик, участник двух мировых войн, по воле судьбы был превращен в легкую моторную яхту. Слава Богу, не надо было ставить никакого оборудования в маломагнитном исполнении. И никакой военной приемки!
Наконец наступил торжественный день сдачи прогулочной яхты Хозяину. Уже был запущен главный двигатель. Корабль был в полной готовности, чтобы через многочисленные водные коммуникации пуститься на просторы Финского залива. Капитан яхты ждал только команды выхода на фарватер заводской акватории. На ее борту красовалась надпись: «Новая Голландия». Конечно, история этого названия была тайной для многих. Но я был один из немногих, посвященных в эту тайну. Среди веселящихся пассажиров на верхней палубе угадывался хозяин — Ольховский, а может и не Ольховский. Представлен не был. я ему и знать его мне было ни к чему. Наконец прощальный гудок и «Новая Голландия» тихим ходом стала удаляться в сторону Финского залива. Мы еще долго стояли на пирсе, даже когда корабль скрылся за заводскими постройками, а звуки корабельного оркестра совсем стихли.
— Ты знаешь, я думаю Хайкин, наверное, нас понял бы, — нарушил молчание Иван Степанович, — ведь мы дали его детищу вторую жизнь. Теперь этот корабль точно еще полвека проживет. Его корпус из красного дерева как новый блестит на солнце. Этот олигарх сделал очень правильный выбор, вложив свои деньги в нашу «Голландию».
Иван Степанович смахнул набежавшую слезу, и мы молча покинули пирс.
А остров «Новая Голландия» продолжал свое жалкое существование.
Следует отметить, что он уже давно утратил свое военно-стратегическое значение. Как известно, еще в 19 веке появлялись проекты превращения этого острова в объект исключительно культурного назначения. Зодчий Л. Ф. Фонтана, автор проектов гостиницы «Европейская» и Суворинского театра (ныне БДТ), предложил в 1882 году проект превращения Новой Голландии в культурный и деловой центр. Автор предполагал построить на острове торгово-промышленные павильоны, здания для деловых съездов, ярмарок, выставок и концертов. Но этому не суждено было быть реализованным.
Как-то майским вечером у меня дома раздался телефонный звонок:
— Здравствуй, Леша. Это я, Ира, твоя бывшая подружка по Новой Голландии.
От неожиданности я чуть не потерял дар речи.
— Здравствуй, Ирочка. Разве ты можешь быть моей бывшей. Ты у меня навечно вписана в скрижали моей памяти как друг и любимая женщина. Давай встретимся завтра.
— А ты знаешь, что я замужем?
— Да знаю. За немцем.
— За немцем из бывшего советского Казахстана. Его имя Вальтер или просто Валя (для меня). Он очень хочет, чтобы я познакомила его с какими-нибудь русскими. Может, встретимся завтра втроем, а потом я что-нибудь придумаю, и встретимся вдвоем. Мы прилетели на пару недель по делам Вальтера.
— Хорошо. Завтра суббота, часов в одиннадцать я — к вашим услугам. Утром, часов в девять созвонимся.
На другой день я на своем старом «жигуленке» в назначенном месте встречал Ирину со своим немцем. Немец оказался весьма симпатичным молодым человеком, по-русски говорил почти без акцента. Поздоровались мы с ним, как старые друзья. Ирина меня представила как коллегу.
— С Алексеем мы одно время работали на Адмиралтейском заводе, что находится рядом с Новой Голландией, — Ира стала слегка приукрашивать историю нашего знакомства.
Ее рассказ звучал очень убедительно и был почти правдой. С моим предложением ознакомиться с современной жизнью российской деревни Вальтер быстро согласился, и мы помчались ко мне на дачу. Через час уже были в моей деревне. Оставив машину на обочине, мы прогулялись по нашей главной улице и через полчаса вошли в дом знакомиться с моими фамильными апартаментами.
— Ну и где же твое обещанное домашнее вино? — проговорила Ирина,
— А это не проблема.
Я быстро спустился в подвал и прихватил 3-х литровую бутыль сухого вина, приготовленную еще с осени. Когда я вернулся, Ирина на правах старой знакомой разложила на столе легкую закуску и поставила стаканчики. И под мелодичное чоканье и тосты «за встречу», «за здоровье» потекла милая беседа. Мы говорили о перспективах возрождения Новой Голландии, о Мариинском театре и его восходящей звезде Николае Цискаридзе, до тех пор, пока наш друг Вальтер не стал активно позевывать, засыпая. «Да, не рассчитал силы», — тихо пошутил я. Не сговариваясь, мы с Ириной вышли на веранду подышать воздухом. И тут, совсем позабыв, что со мной уже чужая жена, я прижал Ирину к себе, сорвав с нее кофточку. Как изголодавшийся зверь, стал целовать ее в губы, шею, грудь, лаская красивое тело… Неожиданно в комнате раздался сильный грохот. Это меня несколько остудило. Когда я вошел в комнату, Вальтер печально смотрел на лужу красного вина и осколки 3-х литровой бутыли.
— Извини, друг, как это вышло, сам не пойму, — обратился он ко мне.
— Ничего страшного. Придет время, заквасим еще, — попытался успокоить я Вальтера.
В это время, приведя себя в порядок, вошла Ирина и совсем деловым тоном обратилась ко мне:
— Алексей, дай скорей мне ведро, тряпку, швабру. Иначе, на этот запах вся твоя деревня сбежится.
После уборки комнаты Вальтер совсем виноватым тоном сказал:
— Ну, может, пора ехать обратно?
— Как прикажете. А то могу еще стаканчик предложить.
— Нет, спасибо.
— Тогда поехали.
Я мысленно прикинул размер своей «заначки» на случай возможной встречи с ГАИ или с ГИБДД, и мы быстро собрались и поехали. Никак не могу привыкнуть к новой аббревиатуре. Одно облегчение — дорожных полицейских стало меньше. При въезде в город около магазина Вальтер неожиданно попросил остановиться: «Я на минуточку», сказал он и вышел.
И как только Вальтер вышел, Ира накинулась на меня с упреками:
— Ты совсем с ума сошел, разве так можно?
— А как же иначе? Вот послушай Константина Бальмонта:

«Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздий венки свивать
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочу я зноя атласной груди,
Мы два желанья в одно сольем.
Уйдите, боги! Уйдите, люди!
Мне сладко с нею побыть вдвоем…
Я буду дерзок! Я так хочу».

— И ты решил по Бальмонту мне сцену разыграть? А если б Вальтер банку не разбил и на веранду вышел?
— Не бывает без зрителей сцены, и Бальмонт совсем здесь не при чем. Его стихи лишь отражение нашей жизни. А если б Вальтер банку не разбил, тогда была бы сцена по Шекспиру.
— Увы, все обошлось бы без Шекспира. Мой муж юрист и очень рассудителен. И был бы суд, скандал международный. В конце концов, как сказал актер Папанов, «тебя посодят».
— Но тогда ты должна выступить и просто сказать, что мы шведская семья. А твой юрист должен постараться, чтобы шведская семья отбывала наказание в Швеции. А со временем мы его, может быть, тоже примем в нашу семью.
— Хорошо, я поговорю с мужем, — с улыбкой отвечала Ира.
Вернулся Вальтер. В руках у него была подарочная коробка армянского коньяка. Сев в машину, он достал ручку и написал: «Другу Алексею от Ирины и Вальтера. Май, 2000 год». Потом протянул мне свою визитку и сказал: «Мы приглашаем тебя в Германию, всегда буду рад встрече».
«Что же он, совсем дурак?», — подумал я.
Прошло несколько дней. «Что-нибудь» Ирина не придумала или просто умная девочка решила, что это уже ни к чему. Но через неделю она позвонила:
— Мы завтра улетаем в Германию. Извини, если не оправдала твоих ожиданий. Целую тебя, спасибо за все. Прощай.
«Да, в одну реку дважды не войти», — вспомнил я древнегреческого философа Гераклита. Возможно, Ира его тоже вспомнила.
Однако, это была не последняя наша встреча с Ириной. На календаре был уже 2010 год, когда в моей квартире раздался ее телефонный звонок: «Да, я вернулась совсем. С немцем рассталась. Слишком рассудителен оказался этот юрист, да и мы очень разные люди. А вообще, давай встретимся, заодно и поговорим. Ведь я у тебя, помнится, навечно вписана в скрижали твоей памяти», — как-то быстро Ирина взяла инициативу в свои руки.
Мы встретились в кафе, где четверть века назад стремительно начался наш бурный роман. «Наверное, не случайно Ирина выбрала это кафе», — подумал я. Скоро я уже знал, что моя бывшая морячка работает архитектором по возрождению культурного центра Новой Голландии в команде Дарьи Жуковой. «А Жукова, кстати сказать, недавно стала официальной женой известного олигарха Романа Абрамовича», — заметила мне Ирина.
— Знаешь, когда я вернулась Питер, было уже известно, что все занимаемые военными объекты на Новой Голландии были переданы городу, и городские власти объявили, что весь «ансамбль Новой Голландии будет выставлен на конкурс лучшего архитектурного проекта, — продолжила Ирина свой рассказ.
— Как же ты сумела попасть в компанию миллиардера? — не удержался спросить я.
— Должна сказать, что это компания не миллиардера, а всего лишь миллионерши Дарьи.
— Откуда же взялась такая Дарья?
— То, что она жена олигарха, это не главное. Она сама большая умница и красавица.
— Вообще, когда слышу «умница и красавица», я почему-то непременно вспоминаю тебя.
— Но шутки в сторону. Дарья — дочь нефтяного магната, родилась в Москве, получила прекрасное образование в США и в Англии. Успешно занимается бизнесом в области культуры. Будучи в Лондоне, она зарекомендовала себя как дизайнер и создала собственный бренд женской одежды— «Kova& T». Магазины с этим брендом открылись во многих странах мира, включая Россию. Одно время Дарья даже была главным редактором журнал мод «РОР» в Лондоне. Дарья Жукова занимается так же благотворительностью, перечисляя деньги на лечение больных детей. А когда конкурс на реконструкцию культурного центра «Новой Голландии» в Санкт-Петербурге выиграла компания Романа Абрамовича к работам был привлечен фонд «Айрис» Дарьи Жуковой.
— Все-таки Абрамович помог ей ухватиться за Новую Голландию?
— Конечно. Если учесть при этом, что Жукова долго работала над своим проектом. А затем получила заключение на свой проект самых авторитетных архитекторов и дизайнеров. Тогда Абрамович и «помог ей ухватиться» за Голландию. Она и возглавила свой проект «Новая Голландия: культурная урбанизация», в котором и мне довелось чуточку поучаствовать. И главное, это совсем не деньги позволили выиграть конкурс Абрамовичу, — продолжила свой монолог Ирина, — Главное в том, что наш проект позволяет наиболее органично вписаться в инфраструктуру Санкт-Петербурга, представляя город не только на федеральном уровне, но и на международной арене. И, конечно, Дарья Жукова в это время очень нуждалась в команде инженеров, архитекторов, дизайнеров.
— Но ты же не инженер, не архитектор и не дизайнер. Как же ты в команду Жуковой попала?
— Ошибаешься. Проживая с Вальтером в Германии, городе Ахен, я не могла для себя найти работу. Можно было сдохнуть от безделья. Тогда я поступила в Рейнско-Вестфальский Технический Университет Ахена на архитектурный факультет. Потом вовремя оказалась в нужное время в нужном месте и была представлена Жуковой. Конечно, я очень благодарна Вальтеру, что он обеспечил мне безбедное существование и предоставил возможность учиться. У нас есть сын. А у меня, кроме сына, теперь еще европейский диплом архитектора и свобода. Вальтер очень быстро нашел себе новую жену, настоящую немку. В то же время мы сохранили дружеские отношения. Ради сына.
— Что ж, я очень рад за тебя. Теперь, надеюсь, в нашем городе одним миллионером будет больше.
— Очень возможно миллионеров в Питере и станет больше, но это не ко мне. У меня достойная зарплата и интересная работа. В ближайшие годы откроется одна из главных достопримечательностей острова — Дворец фестивалей на четыре тысячи зрителей. Он будет выполнен в форме чаши на открытом воздухе.
— Только не надорвись, моя прекрасная леди. Олигархи — коварный народ.
— Мне повезло, я работаю в команде талантливых людей из разных стран. Кстати, автор проекта Дворца — британский архитектор Норман Фостер. И пока у нас все получается. Расскажи теперь немножко о себе. Может я могу в чем-то тебе помочь?
— Могу сказать, что теперь наш институт прочно стоит на «ногах». У меня растет сын. Уже почти взрослый. А что, ты можешь взять меня на работу к миллионерше?
— Вообще это реально. Вот Дарья вернется из Греции, можно этот вопрос с ней обсудить.
— Нет, спасибо. Менять работу слишком поздно. В принципе у меня тоже интересная работа и зарплата устраивает. Может быть размер не совсем тот, но, как говорится, не в размере радость.
Ира слегка улыбнулась, хотела что-то ответить, но в это время зазвенел ее «мобильник», и я услышал детский голосок в трубке: «Мама, а когда ты приедешь?».
— А это мой сын, интересуется, когда я буду дома, — сообщила она.
Скоро мы попрощались, разъехавшись в разные стороны по домам каждый на своем авто. И эти авто уже говорили о совсем разных статусах их владельцев. Мы практически больше не встречались, но иногда перезванивались.
Осенью в день моего рождения раздался звонок мобильника. Это была моя старинная подружка Ирина, ныне вполне успешная леди, можно сказать «особа приближенная к императрице». По крайней мере, в мире искусства и культуры. После всяческих слов поздравлений и пожеланий здоровья Ирина вдруг спросила:
— Ты не собираешься побывать в Москве в ближайшее время? Сейчас в парке культуры Горького Дарьей Жуковой открыт музей современного искусства «Гараж». Там постоянно проходят выставки художников, скульпторов. Представлено много материалов по истории искусства. В «Гараже» ты можешь найти и «кусочек» моего труда.
— Конечно я буду в Москве и, конечно, в «Гараже» побываю обязательно и обо всем доложу, моя прекрасная леди. И твой «кусочек» непременно отыщу.
Но в Москву я так и не собрался. Возможно современное искусство не слишком волнует меня, а может прекрасная леди уже померкла в моих глазах. А через две недели мне предстояла командировка в район Крайнего Севера. Находясь на берегу Баренцева моря, любуясь северным сиянием, я невольно подумал, хорошо, что не поддался соблазну больших денег и не вступил в команду миллионерши Даши. Я уже давно не пытался опровергнуть мудрость Гераклита — «в одну реку дважды не войти». Да и возраст для «купания» в реке не совсем подходящий. Я знал, что Ирина вторично вышла замуж за коллегу из команды Даши Жуковой. И, кажется, по-настоящему счастлива. А мне остались прекрасные воспоминания, и я тоже счастлив.
В августе 2016 года впервые за всю историю своего существования Новая Голландия была открыта для посетителей круглый год. На ее территории были полностью отреставрированы здания «Кузни», «Бутылки» и «Дома Коменданта». Дальнейшая реконструкция острова продолжается. Работы планируются завершить к 2025 году. Учитывая, что этот знаменитый остров окружен такими памятниками архитектуры как дворец графа Бобринского, Николаевский дворец, «Манеж», а также находится в непосредственной близости от Мариинского театра и Консерватории, то можно не сомневаться, что этот скромный в недалеком прошлом район станет настоящим сердцем культурного Петербурга.
__________
*остойчивость- способность корабля противостоять внешним силам, вызывающим его крен или дифферент, и возвращаться в состояние равновесия.
**26 марта 1949 года ледокол «Ермак» был награждён орденом Ленина, за боевые заслуги в годы Великой Отечественной войны и освоение Северного морского пути.