Гедройц, студентка университета
В начале 20 века в России появился уникальный доктор, хирург Вера Игнатьевна Гедройц. Она родилась 7 апреля 1870 года и принадлежала к древнему и знатному литовскому княжескому роду. Княжна Вера Гедройц. в детстве любила носить мальчишескую одежду, отличалась бойким характером и очень возмущалась, что не родилась мальчиком. В 1894 году Вера Игнатьевна сумела выехать в Швейцарию, где намеривалась получить высшее медицинское образование. Окончив с отличием университет в Лозанне, она там же написала и защитила диссертацию на звание доктора медицины в области хирургии. И очень скоро получила приглашение стать приват-доцентом кафедры. Но в Швейцарии княжна Вера познала, не только вкус настоящей науки, но и первую любовь. Правда, любовь эта была несколько необычная – она полюбила девушку по имени Рики Гюди. Полюбила настолько сильно и страстно, что отказывалась от внимания многих мужчин, претендовавших на ее руку или просто близость с нею. И на определенном этапе своего жизненного пути княжна и девушка по имени Рики Гюди даже решили «никогда не расставаться» и уехать вместе в Россию. Но судьбе было угодно, чтобы княжна Вера Игнатьевна Гедройц продолжила свой жизненный путь без любимой подруги. После возвращения в Россию Вера Гедройц несколько лет работала заводским врачом на Мальцевских заводах* в Калужской губернии. В это время в условиях заводской больницы она провела уникальную операцию на тазобедренных суставах и сумела поставить на ноги сына мастера, который долгие годы проводил время в полусидячем положении. После этой операции он через три месяца просто забыл про костыли, а Гедройц стала знаменитостью. Впоследствии этот ее бывший пациент уже при советской власти сумел сделать головокружительную карьеру во всесильном ЧК, но никогда не забывал свою спасительницу Веру Игнатьевну Гедройц.
Не снимая с себя обязанностей заводского врача-хирурга, княжна Вера одновременно готовилась к экзаменам в Московский университет. 27 февраля 1903 года, успешно сдав университетские экзамены, она получила диплом с записью о присвоении звания «женщина-врач». А технология проведенной ею операции на тазобедренных суставах рассматривалась на Ученом совете университета в докладе Гедройц, который закончился под шумные аплодисменты всей аудитории.
Весной 1904 года началась русско-японская война. И княжна Вера Гедройц отправилась добровольцем на фронт в качестве хирурга санитарного поезда Российского общества Красного Креста. Вскоре она была назначена главным хирургом этого поезда. Будучи женщиной мужского сложения, роста выше среднего, она сразу потребовала сделать себе для отдыха в купе широкую полку. Но отдыхать Вере Игнатьевне на своей импровизированной койке приходилось не более 5-6 часов в сутки. Как-то в купе поезда неожиданно постучал дежурный хирург:
— Вера Игнатьевна, Вы просили помощника, медсестру? Вот к нам прибыла мадам Ирен, она недавно закончила медицинские курсы в Петербурге и в качестве волонтера теперь у нас. Она будет во всем Вам помогать.
— Спасибо, очень кстати, пусть войдет.
Рано утром всех разбудил сильный артиллерийский обстрел позиций русской армии. Княжна Вера и Ирен, не сговариваясь, почти одновременно выбежали из поезда. И тут взрывная волна их обеих сбила с ног, забросав ветками и песком. Княжна очень быстро оправилась и побежала к своей помощнице Ирен. Та лежала, не подавая признаков жизни. Вера с помощью оказавшегося поблизости солдата быстро отнесла ее в купе санитарного поезда. Положив на широкую полку, она поняла, что у юной коллеги всего лишь легкая контузия и испуг. Вера Игнатьевна внимательно осмотрела девушку, оценив ее молодость и красоту. На немой вопрос очнувшийся Ирен княжна сказала:
— У тебя контузия. Тебе надо отлежаться. Останешься у меня, а завтра посмотрим.
Холодная ночь заставила их плотно прижаться друг к другу. И вдруг Ирен почувствовала страстный поцелуй в губы. Она не успела опомниться, а поцелуи снова и снова впивались в ее губы. И в кратких промежутках между поцелуями она слышит голос Веры Игнатьевны: «Милая, мне так давно тебя не хватало! Я тебя очень люблю» …
Рано утром раздался стук в дверь купе:
— Вера Игнатьевна, у нас появились новые раненые. Вы можете через полчаса зайти в операционный блок? Желательно вместе с Ирен.
— У Ирен легкая контузия, Я дал ей успокоительное. Она должна отлежаться, а я скоро приду.
— Хорошо.
И тяжелые шаги дежурного санитара стали медленно удаляться в сторону операционного блока. Уже давно никого не смущало, что Вера Игнатьевна о себе почти всегда говорила в мужском роде: «Я пошел, я оперировал, я сделал». При этом, как отмечают современники, она имела «крутой нрав, была грузна и физической силой отличалась немалой».
Уладив инцидент с дежурным санитаром, Вера Игнатьевна обратилась к Ирен:
— Девочка моя, ты не торопись, поспи. А мне уже пора. Отдохнешь, приходи ко мне в операционную.
Все дни Вера Игнатьевна не выходила из операционной и там Ирен всегда была ей верной помощницей. В это время княжна Вера первой в истории медицины начала делать полостные операции.
И каждую ночь, как награда, ее всегда ждала маленькая Ирен. В очередной раз, придя в свое купе, Вера Игнатьевна застала свою подругу всю в слезах. Ирен на немой вопрос княжны молча подала телеграмму: «У папы рак, он умирает. Приезжай скорей. Мама».
— Поезд на Петербург уходит завтра, — сказала Ирен.
Всю ночь княжна просидела при свечах рядом со спящей любимой. Вооружившись пером, она старалась передать бумаге всю свою не угасшую страсть и боль. Утром последний страстный поцелуй и, вложив в руку Ирен конверт, Вера Игнатьевна убежала. Они расстались навсегда.
Уже в поезде Ирен открыла конверт, там были стихи**:
На прощание
Не надо — нет — не разжимай объятий,
Не выпускай меня — не надо слов.
Твой поцелуй так жгуче ароматен,
И, как шатер, беззвезден наш альков.
Еще — опять — века изжить в мгновенье,
Дай умереть — сама умри со мной.
Ночь молчаливая льет чары исступленья,
Росою звонкою на землю сводит зной.
Вот распахнулись звездные палаты,
В лобзанье слившись жизнию одной,
Не надо — нет — не разжимай объятий,
Дай умереть! Сама умри со мной!».
Она прочитала это «прощание» и горько заплакала. Ее сердце разрывалось между княжной и несчастным отцом.
А война между тем продолжалась. Это была первая в истории война с такими
массовыми жертвами. По данным доктора исторических наук И. И. Ростунова русская армия потеряла в этой войне примерно 40% солдат и офицеров. Из русских хирургов за 13 месяцев войны трое закончили жизнь самоубийством, двое были убиты, семь — пропали без вести, 21 — ранен, а 28 попали в плен, откуда вернулось только 20 из них. Трудно понять, как с таким опытом ведения войны, всего через десять лет после ее окончания Россия решилась вступить в Первую мировую войну.
Весной 1905 года санитарный поезд ушёл в тыл. Война подходила к позорному для России заключению мира. За свое участие в войне княжна Вера Игнатьевна Гедройц получила золотую медаль «За усердие» на Анненской ленте и серебряную медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте. За героические действия по спасению раненых в ходе Мукденского сражения ей была присуждена серебряная медаль Красного Креста.
Следует отметить, княжна Вера Игнатьевна выдающийся хирург-практик оперировала, спасала людей не только в санитарном поезде, но и просто в полевых палатках. Среди ее знаменитых пациентов были и генерал Гурко, активный участник самого кровопролитного Мукденского сражения, и
пленный японский наследный принц. Впоследствии он прислал дары русскому монарху и назвал Гедройц «княжной милосердия с руками, дарящими жизнь».
Известный английский врач доктор Джон Беннет в своей статье отмечает:
«Всерьез я заинтересовался княжной Верой, когда мы на Западе осознали, что она первой в истории медицины стала делать полостные операции и не в тиши больничных операционных, а прямо на театре военных действий, во время русско-японской войны 1904 года. В ту пору в Европе мы попросту оставляли без всякой помощи людей, раненных в живот. Другим европейским странам потребовалось целое десятилетие, чтобы освоить технику полостных операций, которую княжна Вера разработала самостоятельно, без чьей-либо подсказки и в невероятно трудных условиях. В 90-е годы нашего века в Великобритании появились женщины-хирурги, удостоившиеся профессорского звания. Об этом писали с гордостью как о достижении на пути к профессиональному равноправию женщин. А Вера Гедройц была профессором хирургии уже в 1929 году!».
27 июля 1905 года Гедройц представила результаты своей работы по военной медицине Брянскому обществу врачей. Её имя как женщины-хирурга, как героя войны стало известным на всю страну. Она стала также известна и царской семье и была назначена ординатором придворной Царскосельской больницы.
Но все это время княжна Вера не переставала ждать весточки от своей любимой Ирен. И эта весточка, наконец, пришла и оказалась тяжелейшим ударом для Веры Игнатьевны. Ирен сообщала, что встретила необычайного человека, мужчину. Очень его полюбила и уже ждет ребенка. И, «простите
меня дорогая Вера Игнатьевна». Это было все. Удар был для Гедройц слишком силен. Усталые нервы не выдерживают. Придя на дежурство в больницу, Гедройц достает из рабочего стола браунинг и, не раздумывая, стреляет себе в область сердца. И только случай спасает ее –задержавшиеся в больнице коллеги прибегают на выстрел и срочно оперируют Гедройц. Жизнь была спасена.
В 1905 году по всей России начались волнения и беспорядки. из-за тяжёлых условий труда. И Вера Гедройц, стараясь забыть свою личную трагедию, уходит в политику. В Петербурге она знакомится с конституционными демократами (кадетами) и даже входит в руководство районного отделения партии.
В 1906 году полиция составила список кадетов подлежащих аресту. И первую строчку в этом списке заняла Вера Игнатьевна. Однако её, в отличие от других фигурантов списка, не подвергли репрессии. Придворная царскосельская больница, близость к семье Николая Второго были для нее своего рода индульгенцией.
Кроме увлечения медициной Вера Игнатьевна занималась и литературной деятельностью, постоянно общаясь с творческими людьми. Писала стихи, баллады, пьесы, рассказы, сказки, хорошо играла на скрипке. Она вошла в состав провозглашённого Гумилёвым «Цеха поэтов», куда входили известные поэты и писатели: Ахматова, Городецкий, Мандельштам, Алексей Толстой, Виктор Третьяков и другие. Там она близко познакомилась и с С. А Есениным. В 1913 году под эгидой «Цеха» вышла её книга стихов «Вег». На литературных встречах она часто читала свои лирические стихи. При этом, как отмечают современники, лицо ее становилось удивительно женственным и просто красивым.
В своих воспоминаниях «Петербургские зимы» Георгий Иванов, впоследствии один из крупнейших поэтов русской эмиграции характеризовал Веру Игнатьевну как «нежного, нежнейшего лирического поэта». Известно, что ее чарам поддался и другой русский поэт, Николай Гумилев. Не добившись взаимности, он впоследствии посвятил ей стихотворение полное горести:
Пленительная, злая, неужели
Для вас смешно святое слово: друг?
Вам хочется на вашем лунном теле
Следить касанья только женских рук,
Прикосновенья губ стыдливо-страстных
И взгляды глаз не требующих, да?
Ужели до сих пор в мечтах неясных
Вас детский смех не мучил никогда?
Любовь мужчины — пламень Прометея
И требует и, требуя, дарит,
Пред ней душа, волнуясь и слабея
Как красный куст горит и говорит:
«Я вас люблю, забудьте сны!» — В молчанье
Она, чуть дрогнув, веки подняла,
И я услышал звонких лир бряцанье
И громовые клекоты орла.
Орел Сафо у белого утеса
Торжественно парил, и красота
Бесценных виноградников Лесбоса
Замкнула богохульные уста.
На одном из таких литературных собраний она встретила Сергея Есенина. И этот покоритель женских сердец, не знающий поражений, не удержался и, подойдя к княжне Вере, сказал:
— Вы сегодня удивительно прекрасны как никогда, давайте мы продолжим нашу встречу вне этого собрания.
Ответ Веры не заставил долго ждать:
— Сережа, Вы мне, несомненно, интересны… как поэт. Но Вы не ягодка моей поляны. Я ягодки люблю другие. Не тратьте время на меня.
Так и закончился не начавшийся роман Сергея Есенина и княжны Веры Гедройц.
Летом 1914 года началась Первая мировая война. Вера Игнатьевна, являясь помощником Уполномоченного Российского общества Красного Креста, предложила организовать в Царском Селе эвакуационный пункт для раненых. В тоже время ее назначили старшим врачом и ведущим хирургом только что организованного в здании Дворцового госпиталя лазарета. Императорская чета лично контролировала подготовку госпиталя, который оборудовали в соответствии с передовыми достижениями медицины. Узнав, что Сергею Есенину предстоит служба на фронте, Гедройц приложила все усилия чтобы не подвергать опасности известного поэта. И скоро Есенин был назначен санитаром в Царскосельский госпиталь, где и отбывал воинскую повинность.
Госпиталь
Квадрат холодный и печальный
Среди раскинутых аллей
Куда восток и север дальний
Слал с поля битв куски людей…
Молчат таинственные своды,
Внутри, как прежде, стон и кровь,
Но выжгли огненные годы —
………………………………Любовь. ** из архива В.И. Гедройц
Но огненные годы не выжгли в ней Любовь, которая ждала ее еще впереди.
Взяв на себя руководство госпиталем, Вера Гедройц создает курсы сестёр милосердия, которые посещают императрица Александра Фёдоровна с великими княжнами Ольгой и Татьяной. После окончания обучения они начали также работать в этом госпитале. Императрица с дочерями, как рядовые сёстры милосердия, лично ухаживали за больными, делали перевязки, ассистировали при операциях.
2 января 1915 года поезд, ехавший из Петербурга в Царское Село, потерпел крушение. Среди пострадавших оказалась близкая подруга императрицы Анна Вырубова. Её в крайне тяжёлом состоянии доставили в лазарет. Вера Игнатьевна немедленно приступила к своим обязанностям хирурга. Узнав о случившемся, Григорий Распутин, страстной поклонницей которого была Вырубова, срочно приехал к ней в лазарет и ворвался в чистую палату прямо с улицы в грязных сапогах и шубе. Увидев это, Вера Гедройц схватила ненавистного ей «старца» за воротник и буквально вышвырнула его из госпиталя. Повернувшись на шум, Вырубова закричала:
— Не тронь старца! Как ты можешь так обращаться с ним.
— Аня, молчи. В лазарете я начальник и никому не позволю нарушать порядок в палате, — резко ответила княжна.
Царская чета, присутствовавшая при этом конфликте, не проронила ни слова. Несмотря на то, что императрица Александра Фёдоровна глубоко почитала старца Распутина, она сохранила своё «благоволение» к Гедройц и даже на Рождество Христово подарила ей золотые часы с государственным гербом.
В 1917 году произошла Октябрьская революция, которую княжна Вера давно считала необходимой и неизбежной. Однако весть об отречении императора от престола встретила слезами. А когда была арестована вся царская семья, это для нее была настоящая трагедия. Оставаться в Петрограде Вере Игнатьевне, как приближённой императорской семьи, стало крайне опасно. И княжна Гедройц снова решила отправиться добровольцем на фронт.
В апреле 1917 года Вера Игнатьевна прибыла на Юго-Западный фронт в 6-ю Сибирскую стрелковую дивизию. Благодаря высокой квалификации, большой трудоспособности и своей известности в медицинских кругах, её избрали в Санитарный совет и назначили корпусным хирургом, что было для женщины крайне высоким постом (уровня подполковника). В январе 1918 года Вера Игнатьевна получила ранение и была эвакуирована в Киев. И там, находясь в монастырской больнице на излечении, встретила свою последнюю любовь. Это была медсестра, вдова графа Нирод, Мария Дмитриевна. Они быстро сошлись и стали жить одной семьей на квартире графини. В своих воспоминаниях художник Ирина Дмитриевна Авдиева отмечает: «Я знаю, что, любя Веру Игнатьевну Гедройц, научилась у нее любить все то, что поднимает жизнь над уровнем обывательщины, что красит будни в праздники. Вся ее жизнь была увлекательнейшим романом, и долгая дружба с ней во многом изменила меня. Она жила в том же доме, что и мы с мужем. Жила она в большой квартире с Марией Дмитриевной Нирод и ее детьми. Отношения у них были супружеские. Обе очень близки были к царской фамилии и бежали из Царского Села в Киев, где скрывались долго в Киево-Печерской Лавре у монахов».
После окончания курса лечения от полученного ранения, Вера Игнатьевна долго пыталась найти работу. Но отказ за отказом ждал одного из самых талантливых хирургов страны. Княжеское клеймо, как табу, было для Веры Игнатьевны запретом на профессию. Для советской власти ее заслуги перед медициной не имели никакого значения. Скоро в городе начались аресты. Представители ЧК не обходили своим вниманием и квартиру, где проживала Гедройц. Их посещения, как правило, начинались среди ночи, обыски длились по нескольку часов. Гедройц арестовывали, но всегда отпускали без последствий. Приходил приказ из Москвы, от некоего видного чиновника, которому еще в 1901 году Вера Игнатьевна сделала сложнейшую операцию тазобедренных суставов.
В 1924 году Вера Игнатьевна была приглашена работать в Московский университет в качестве доцента кафедры хирургии.
28 декабря 1925 в Москву пришло известие о смерти Сергея Есенина, которого княжна Вера очень почитала. Как пишет историк литературы «серебряного века» Михаил Кралин, «29 декабря 1925 года Вера Игнатьевна присутствовала в Ленинграде на гражданской панихиде по Есенину».
Опытнейший хирург, имевший дело с тысячами трупов, она, конечно, не могла не заметить следы насильственной смерти на лице Есенина. Однако Вера Игнатьевна об этом нигде не пишет, ограничившись всего лишь строчкой в посвященном ему стихотворении: «На устах твоих смерти загадка».
Я тебя помню в голубой рубашке
Под сенью радушного крова…
Ты стал певцом свободы,
Тоски и муки.
Не узнать нам, что бушевало
В груди могучей,
Какие страсти сердце рвали,
Свивались тучи.
И теперь мы встретились снова.
На устах твоих смерти загадка.
И бровей скорбная складка
Мира иного.
Глаз полузакрыт-полувиден,
Певец сёл и темного бора.
Покой твой мне завиден.
Встретимся скоро.
И эта «смерти загадка» уже никогда не будет разгадана…
Как ни сложна была жизнь в эту эпоху с «княжеским клеймом» для известного хирурга, Вера Гедройц упорно продолжала работать. И в это время она сумела защитить в Московском университете вторую докторскую диссертацию: «Результаты операций паховых грыж по способу профессора Ру на основании 268 операций». А в 1929 году Вера Игнатьевна Гедройц была единогласно избрана заведующей кафедрой хирургии Киевского университета. В это время она много сил отдавала решению проблем онкологических заболеваний. Однако в 1930 году её как «политически неблагонадежную» уволили из университета без права на пенсию.
Несмотря на значительные успехи Веры Игнатьевны в области хирургии раковых опухолей, страшный недуг ее не миновал. В 1931 году её оперировали, но безуспешно, и в 1932 году в марте она умерла. Умерла врач с большой буквы, на счету которой тысячи спасенных человеческих жизней. И была забыта на долгие годы. Похоронена Вера Игнатьевна в Киеве на Спасо-Преображенском кладбище (ныне Корчеватском кладбище). На ее могиле — простой железный крест, на котором прибита простая железная табличка. В одной ограде со скромной могилой Гедройц — могила архиепископа Ермогена.
После смерти Гедройц ее самая близкая подруга М. Д. Нирод переселилась жить в монастырь.