И снова дождь, как чёлка на ветру…

* * *
Маме, поэту Эльвире Бочковой

Опять буран напомнил о весне
И дне февральском,
Где пришла ты в гости.
И, как киста всё токает в десне,
Я помню о заснеженном погосте.
Ничто не предвещало поворот.
Шёл крупный снег, и было воскресенье.
И чувствовала мамин я живот,
В её объятьях растворяясь тенью…
Я не хотела тенью быть…
Я ввысь росла…
Быть карликовым деревцем-уродцем
Из-за чужого твёрдого ствола,
Что рвался в высоту первопроходцем?
Но семечко упало —
Проросло
Так близко, что сплетались в битве ветки.
И не было вольготно и светло,
И солнце сквозь листву — как из пипетки…
Я искривляла ствол,
Тянулась вверх…
Не видела, как сохнут ветки рядом.
Но дерево упало — свет померк.
На всё смотрю теперь твоим я взглядом.
Так хочется под крону,
Снова в тень,
Чтоб спрятаться от шквалистого ветра.
Тебя зову почти что каждый день,
Хоть выпрямляюсь я по сантиметру.
Семь лет назад
Зашла ты в феврале
На чашку чая с яблочным вареньем.
И рукопись лежала на столе.
И я была твоё стихотворенье.

* * *
Ещё чуть-чуть —
И сгинут холода,
И распушится хвостиками верба.
И поплывут по речке глыбы льда.
И соберём в кулак покрепче нервы.
Что толку плакать?
Мама далеко…
Потоки жизни растворяют голос.
И в сердце пусто, только не легко.
Я вспомню март,
Где жизнь вдруг раскололась —
И склеить не смогли её врачи.
И снег последний
Ватой был на раны…
Капель звенела, будто бы ключи,
Что выпали на землю из кармана.
Ты уходила сквозь валивший снег.
В окне больницы бушевало море.
И детский взгляд лучился из-под век. —
Не тот ль, что льётся в странном коридоре,
Где дверь назад не вышибить плечом?
…Мне тишина закладывает уши.
Молчишь,
Как не понявши,
Я о чём…
И облака скользят по талой луже.

* * *
Задержалась весна на пороге,
Белый шарф, будто бинт размотав,
Как в тот мир,
Что завьюжил дороги,
Жизнь пустив под откос, как состав.
Я всё помню —
Как только что было…
Ты металась в горячем снегу,
Как в сачке лёгкой бабочкой билась,
Что накрыли стремглав на бегу.
И не выбраться…
Крылья отбиты…
И блестит на капроне пыльца —
Лишь она просочится сквозь сито:
Строфы вирш, что не знают конца…

* * *
Услышь меня в заоблачной тиши.
Там в вышине поют ли птицы песни?
Я обломала все карандаши,
Моля о том, чтоб ты прислала вести.
Молчишь давно, молчишь который год.
И больше ты ничем не донимаешь.
Я на свету, как слеповатый крот,
А ночью тени отступают, знаешь,
А днём приходят из пустых углов,
Подёрнуты седою паутиной.
Давно затих мой обветшалый кров
И не ищу свою я половину.
Когда душа летала сорок дней,
Я шелест крыльев слышала у уха,
Как шорох листьев,
Что летят с ветвей,
И голову мне воздух гладил пухом.
Как телефон звонил —
Так я рвалась
Услышать голос твой встревоженный разлукой.
И думала: «Ну что же за напасть
Искать следы и вздрагивать от стука?»
Трещит моторка где-то на реке,
И чаек крик, что ухватили рыбу.
Я знаю, что ты слишком вдалеке
И не сумеешь сдвинуть с сердца глыбу.
Ищу тебя в полёте облаков,
В изгибах речки,
Что качает пену.
И поиск мой наивен, бестолков…
Знать, никогда не вырваться из плена.

* * *
Я всё ещё советуюсь с тобой,
Хотя молчишь,
Не зная, что ответить…
И море слов моих,
Как тот прибой,
Шуршащий галькой серой на рассвете. —
Накатит —
Разобьётся о причал —
И отбежит, как собирая силы,
Чтоб выше вышел новый пенный вал…
Меня не слышишь из глухой могилы.
Не отвечаешь…
Где твоя душа,
Что бросила меня не перепутье?
Не остриё ль ведёт карандаша?
К тетрадке гнусь,
Как ивовые прутья
К зеркальному видению в воде,
Что блики солнца зацепило рябью…
Твоё лицо —
Как вышиваю гладью.
Но ничего опять не говоришь…
И силы только в строчках собираю.
И рябь воды —
Как шифер мокрых крыш,
Что скользким блеском отвели от края.

* * *
Весна не спешит,
Хоть сухой тротуар…
И птицы вернулись
В остывшие гнёзда.
Тревога в душе,
В снах кромешный кошмар…
Проснёшься — и снова погашены звёзды…
Лишь старый фонарь с забинтованным лбом
Льёт свет, пропитавшийся горечью желчной.
И в горле стоит слёз непролитых ком.
А верилось: жизнь будто Путь будет Млечный.
Так быстро проходит…
Уж брезжит конец…
А я ещё столько не видела в спячке…
Жизнь тает, как сладкий во рту леденец,
Что долго в кармане держали в заначке.

* * *
Снова лето.
И вновь отхожу
От земной круговерти и стресса.
И на тихую речку гляжу,
Словно выйдя из тёмного леса.
Жизнь проходит,
Течёт, как река,
Отдаюсь я на волю теченья…
Остаётся от боли строка,
Что за ней потянулась вновь тенью.
Нету боли —
И нету строки…
Суета.
Я — как кукла на нитках…
Я в себя прихожу у реки,
Словно рожки открыла улитка,
Присосалась к зелёной траве,
Что копьём протаранила воду.
Снова строчки бегут в голове…
И не знаю в реке этой брода…
Только плыть,
Забывая цейтнот…
И цедить каждый миг
Как забаву.
Дни бегут и сливаются в год,
И готовят, спеша, переправу
Нам на берег другой и чужой,
Где никто не достанет нас криком
И вернуться ты сможешь домой
Только призрачным солнечным бликом…

* * *
Вот и солнце…
И снова июнь…
И сирень распушила соцветья.
И блестит город,
Словно тот лунь,
Что был выловлен порванной сетью,
Не сумев ускользнуть в глубину,
Затаиться в кустах под водою.
Я из памяти сети тяну —
И не знаю, что делать с бедою,
Как жить дальше,
Где в мире одна…
И ничья…
И никто не услышит…
Снова вынырнул окунь со дна
И кровавыми жабрами дышит,
Воздух жадно хватает и ртом…
Отпущу —
Уплывай и не мучай!
Пуст и холоден нынче мой дом,
И надеяться поздно на случай…
Я из памяти невод тяну…
Только чувствую:
Невод так тяжек,
Что меня потащило ко дну,
Хотя жизнь тихой заводи глаже…

* * *
Сколько лет осталось возвращаться
Мне сюда, где выросла средь трав?
Без меня продолжит шар вращаться.
Зарастёт кувшинками рукав
Речки, где так плавать я любила
Мимо лилий, что растут в воде.
Черпаю в реке я этой силы,
Не забыв о той большой беде,
Как одна осталась в этом рае.
Бултыхаюсь в солнечных лучах,
Но всё время думаю о крае
И несу всю тяжесть на плечах,
Словно вёдра,
Что на коромысле:
Маятник качнётся вверх и вниз.
Эйфория и о смерти мысли.
И погоды без конца каприз.
…Выглянуло солнышко под вечер,
Облекло печаль в медовый цвет.
Этот мир, конечно, будет вечен,
Только скольких милых в нём уж нет.
Растворюсь и я за тем туманом,
Что сгустился в холоде ночи.
…Жизнь, была ты мороком, обманом,
Тающим, как тело у свечи.

* * *
Вот и снова тепло!
Тишина над рекою.
Я в себя прихожу у остывшей реки.
И родные опять где-то рядом со мною.
Мама шепчет все дни постоянно стихи.
Милый голос приплыл неизвестно откуда,
Словно лёт облаков отразился в реке.
Суету, круговерть я на месяц забуду.
Стрекозу покачаю на тонкой руке:
Не боится людей.
Иль меня принимает
За свою,
Что порхает меж трав и цветов
И не думает больше,
Что всё ближе к краю,
А полёт над водой так нелеп, бестолков?
На кувшинку присела
И смотрит на воду.
Не боится быть смытой холодной волной.
Всё-то знаем уже…
Неизбежность ухода.
Холод в сердце под осень
Стальной, ножевой.
Оттого каждый миг
С каждым годом ценнее.
И как лето — сюда возвращаюсь опять,
Чтобы сердце окутать тоской и елеем,
А родных, что ушли,
Как кукушка, всё звать.

* * *
Суета окончилась как будто.
Прихожу в себя который день.
Впитываю солнышко, как губка.
Плавать километрами не лень.
Отхожу от стресса и смятенья.
Замерла, как белка в колесе.
И смотрю на веток я сплетенье,
Оказавшись в серой полосе.
Полоса унылая всё шире.
Как шоссе бежит из-под колёс,
В облако закутавшись от пыли,
И ведёт куда-то под откос.

* * *
Ну что за июль?
Солнце снова пропало,
Хоть утром проснулась от ласки лучей.
И берег реки весь в огне краснотала.
И русло вбирает десятки ключей.
Вода холодна,
Подступает под горло
И сводит грудинную мышцу, как лёд.
И тащит с горы дым ядрёный, прогорклый,
Что щиплет глаза,
Словно ссадины йод.
Промозглое лето.
И я привыкаю,
Как будто бы старость мне дышит в лицо
И кости не греет.
И дни так мелькают!
И листья уже застилают крыльцо,
Как будто то клочья
От яркого платья.
И тленом запахло,
И немощью лет.
Но как же захочется снова в объятья
И плакать в чужой из ватина жилет…

* * *
И снова дождь,
Как чёлка на ветру,
Стекает на веранде с ржавой крыши.
Он зарядил сегодня поутру,
И сад опять побито влагой дышит.
Гнилой июль…
И ластится тоска,
Клубочком, словно кот,
Свернулась вновь под грудью.
И жалобно скрипит под тапками доска.
И капли на листве блестят тяжёлой ртутью.
Откуда эта страсть: как будто к волосам
Приникнуть, ощутив,
Как хлещут щёки струи?
Размеренная жизнь по световым часам.
Притихшие стволы, как чёрные статуи. —
Как будто бы стоят родные под дождём.
Холодная вода стекает на коленки.
Я мухой замерла, уткнувшись в окоём,
И не очнусь никак, прижавшись к мокрой стенке.

* * *
Опять циклон спешит сменить циклон.
И льёт то из ведра, то как из сита.
И ДСП разбухла, как картон,
Которой в потолке дыра забита
От старой печки,
Сломанной в тот год…
Рассохлась и клубы пускала дыма. –
И у меня опять полно забот.
А жизнь бежит любви последней мимо.
Как-кап…
Стучит, как забивают гвоздь.
И стук припомню горький на погосте.
Уже рябины заалела гроздь,
И скоро осень постучится в гости…
Вот так всю жизнь.
Ждём чуда, ждём любви…
И строим замки из воздушных брёвен,
Что тоже вырастают на крови
От той любви, убитой в час не ровён.
Поднялись духом.
Строим замки вновь…
Но дождик льёт — и затопляет замки.
И холодеет от прогнозов кровь:
Как на ладони видишь всё с изнанки…
Там старость одинокая.
Болезнь…
И память чувства перемелет в крошки.
Но от любви останется та песнь,
Что в лунный свет окутает дорожку.

* * *
Снова хмарь за окном,
Дождь стучит, как машинка,
На которой когда-то давно набирали стихи.
И прилипла к стеклу,
Вся намокнув, пушинка.
И за стенкой опять зашуршали шаги.
Снова мыши грызут перекрытия дома.
Снова кажется мне,
Что родные все тут.
Чудный вид на луга закрывают хоромы,
Что построил сосед,
Только в них не живут.
Говорят, продаёт:
Будет дом престарелых…
Может, место и мне уготовано там?
Подведёт голова и сломается тело,
Старость ходит и здесь среди трав по пятам.
Отчего же боюсь,
Не хочу я увидеть
Столько выцветших глаз
Средь цветов полевых,
Столько губ,
Что подковой сложились в обиде,
В милых сердцу местах и до боли родных.
Отчего так боюсь
Я поймать отраженье
Окончанья дороги в теченье реки?
Оттого ль, что не будет меня продолженья
И смежившей мне веки дрожащей руки?

* * *
Такой июль холодный и дождливый.
И память время повернула вспять,
Где верила, что буду я счастливой,
Но не сбылось,
И в снеге первом прядь.
Хожу одна по старенькому дому.
Мету труху, побелку с потолка
И не могу избавиться от кома:
Стоит в груди, как в небе облака.
Грущу опять и вспоминаю близких.
И не могу развеять морок слов.
И капает в подставленные миски.
Живу в дождях, купаясь в море снов.
Там живы все.
И я, как жизнь, любима…
И под подушкой прячутся стихи.
Там заросли подвязанной малины
И по забору разбрелись вьюнки.
И вишня пенсильванская,
Что позже
Сломает крышу над большим крыльцом.
Так хлещет дождь,
Как гонят время вожжи.
И прошлое плывёт как пред концом.

* * *
Случайно грозу стороной пронесло.
Минутку побрызгали капли.
И воду легко разрезает весло.
За речкою дождика грабли.
Не стоит бежать:
Я ещё посижу.
Последний день отпуска жаркий.
И даже соседству: в осоке ужу, —
Я рада, как будто подарку.
Ведь знаю,
Что завтра полярный циклон
Меня окунёт в равнодушную осень.
И весь в ежевике некошеный склон,
А яблоки нынче поел долгоносик.
Я всё принимаю с открытой душой,
Любую погоду,
Знать, возраст смириться.
Дурманом от трав, будто впрямь, анашой,
Отравлена кровь,
Хоть и чувствую птицей.
Летаю над речкой,
Как маленький стриж,
И ветер подкинет под облако пухом.
И с облака ты, моя мама, глядишь.—
И вдруг ущипнёшь,
Как в трамвае старуха:
«Сюда не стремись,
Ничего-то здесь нет,
Всё лучшее там,
Где ты смотришь на воду.
Там даже сквозь листья
Скользит мягкий свет,
А здесь только лёд,
Пустота небосвода».

* * *
Старым деревом пахнет в дому.
И качается пол, проседает.
И гляжу за окно в беспросветную тьму,
Где вновь дождик
На клавишах веток играет.
И минорный ноктюрн за стеклом
Растревожил озябшее сердце.
Гулко яблоки ломятся в дом
Через крышу,
Не в хлипкую дверцу.
Неужели и мне уходить —
И подвяжут, как ветки, мне руки?
Оборвав рода крепкую нить,
Ступни свяжут почти по науке.
Пусть качается пол.—
Ведь хожу!
Хоть вздыхают, ворчат половицы,
И как будто иду по ножу,
И под сердце втыкается спица.
Полной грудью я воздух вдохну,
Задержу на минуту дыханье:
Талый вкус на губах,
Как в весну,
Где был мамин кивок «До свиданья!»

* * *
Ну, вот и солнце глянуло из туч
Подбитым глазом и плеснуло синью.
Я воздух пью, что словно мёд, тягуч.
И на луга смотрю с горы разиней.
Стальная Волга замерла вдали,
Не вспорота прошедшим теплоходом.
Лишь катерок уселся на мели.
И жизнь идёт своим неспешным ходом.
Как обмелело русло у реки!
И мёртвые кусты заиливают русло.
Хоть разошлись от капель все круги,
Но мне всё так же сумрачно и пусто.
Я не могу никак забыть июль,
Когда леса удушливо горели
И чувствовала я себя как куль,
Не думала о будущем и цели…
И ты была со мной ещё тогда,
В то лето,
Где торфяники чадили.
И в трубах не текла уже вода,
Но воду с родника ещё носили.
…Пошли дожди на следующий год…
Вода бежала с гор сплошным потоком.
И на веранде целый хоровод
Водили осы над вишнёвым соком.
Но жизнь, казалось, вовсе замерла.
По листьям капли прыгали лишь лихо!
Мне чудилось:
Ты около стола…
И шелестишь тетрадкой грустно, тихо…
…Семь лет прошло.
Я всё живу одна.
Почти привыкла к скрипам в старой даче.
Уйду и я…
И догниёт стена.
И крыша дома горестно заплачет.

* * *
Я отчий дом,
Как старый плащ,
Латаю:
Заплатка тут
И штопка скотчем там.
Переживёт ль меня? —
Уже не знаю.
Но яблоки летят ещё к ногам:
Зелёные,
Налившиеся соком,
Что сводит скулы, обжигая рот.
Я думаю о вечном, о высоком,
И копошусь в земле, как старый крот.
Когда уйду нелёгкими шагами
В заоблачный, в тумане скрытый сад,
Что больше не возделывать руками,
Не выдержит дом дождики и град…
И упадёт с последним снегопадом,
Не удержав с горы ручьёв поток.
И никого не тронет та утрата,
Хотя придут соседи на порог
И, головами светлыми качая,
Поэтов вспомнят,
Что хранили дом
И, если пели, только о печали,
Но память вспыхнет пёстрым лоскутком,
Заплаткой яркой… —
От сего ли мира? —
Что не истлела в шелесте дождей,
И черпали в саду для пенья силы,
Как тот насквозь промокший соловей.

* * *
Второй лишь день настоян на жаре,
И послезавтра снова хлынет ливень.
Я замерла, как муха в янтаре.
Смотрю на речку тихую разиней.
И нужно ль знать,
Что завтра сгинет всё?
Последнее прощание с июлем,
Хоть бабье лето впереди ещё,
И пчёлы не забили мёдом улей…
Быть может, жить одним, но ярким днём,
Не думая о холоде и снеге,
Ознобным согреваясь тем огнём,
Пока любовь глаза закрыла в неге?
Быть может, стоит руку протянуть,
Ладонью расправляя все морщинки?
И слушать сердце, что скрывает грудь:
Стучит, как поезд, ровно, без запинки. —
Так ухом приникают к стали рельс
И слушают вдали идущий поезд,
Когда не знают час и будет ль рейс:
Не прозевали ль, в прошлой жизни роясь?

* * *
Ну, вот и всё.
И кончилось тепло.
Холодный ветер раздувает ноздри.
И солнце пеленой заволокло.
Циклон полярный строит тихо козни.
Не жалко стало дачу покидать,
Хотя вода в реке ещё нагрета.
И днём в ней было плавать благодать,
А к вечеру июля песня спета.
Вот так и жизнь…
Вчера был человек.
Ходил и улыбался, строил планы.
Но вдруг застыл и кончил вечный бег,
Так падали с небес аэропланы…
Так билась птица грудью о стекло,
Увидев в нём в зелёных листьях гнёзда
И облако, как лёгкое перо,
Там серебрились на деревьях звёзды.
Один лишь миг,
Что всё перечеркнёт…
Остановись, вдохни, пока не поздно.
И не пугайся той любви тенёт,
Что умоляет о свиданье слёзно.

* * *
Машет солнце рукой напоследок.
А прогноз на полярный циклон.
Вот и кончилось волглое лето…
Дом промок и разбух, как картон.
На побелке синюшные капли,
Снова капает с крыши вода.
И царапает стены, как грабли,
И гудят на ветру провода.
И не знаю,
Что делать с тоскою,
Что опять поселилась в груди.
И смотрю я на небо сквозь хвою,
Забывая, что снег впереди.
Год за годом сюда возвращаюсь,
И не в силах ход дней изменить.
В гамаке рыбой в сетке качаюсь.
Может, нечего бога гневить?
Может, жизнь и такая сгодится,
Ведь в строку,
Будто в кладку кирпич,
Даже скрип от гнилой половицы
И в ночи раскричавшийся сыч?

* * *
Не спрашивай,
Что снилось…
Я сон свой заспала…
Зачем, скажи на милость,
В сухой траве игла?
Блеснула — и пропала…
Зачем блеск глаз искать
И в ночь Иван Купалы
Через костёр скакать?
Да-да…
Был сон об этом…
Но не нашла цветок.
Плоды лишь бересклета,
Да клевер рос у ног…
И сорвала я шапку невзрачного цветка,
Сосала сок я сладкий,
Ведь жизнь так коротка.

* * *
Вот и солнце выглянуло косо
И скользнуло по лицу лучом.
Ты не понял моего вопроса.
Я пожала горестно плечом.
Крутимся на разных мы орбитах,
Пересекшись, разойдёмся вновь.
Сердце, хоть болит, но не разбито
И лелеет старую любовь.
Будто плёнку нефтяную, вижу
Радуги забавную игру.
Так хотела, чтоб ты был поближе:
Целовать ресницы поутру,
Щекотать зажмуренные очи
И тонуть в колодцах сонных глаз.
С каждым годом мне всё одиноче.
Вижу годы трезво, без прикрас.
Так зачем в бензиновых разводах
Жизнь рисуешь, дорогой, свою?
Воздух не поступит в эту воду,
Где, как рыбка, вкруг блесны сную.

* * *
Под вечер солнце вышло из-за туч,
А значит, ничего ещё не осень.
И воздух ароматен и тягуч:
Он пахнет хвоей и смолою сосен.
Уходят сосны круто в высоту.
Я голову, как в детстве, задираю.
Я этот воздух чую за версту,
Но сруб гниёт и стал почти сараем.
Часть брёвен побелела, как в мелу.
И запах тлена вьётся тонким шлейфом.
Я слушаю весь день бензопилу,
Когда не льёт, как из огромной лейки.
Советуют пустить сруб на дрова,
Пока ещё тепло хранит от прошлой жизни.
А я — как натянулась тетива,
Глаза полны печальной укоризны.
Я вспомню деда:
На горбу таскал
Он брёвна,
Строя дом для милых внуков,
Но жизнь смеётся, показав оскал,
И для меня та память мука…
Как за инфарктом новый шёл инфаркт:
Не выдержало сердце груза брёвен.
Как сруб сломать, чтоб печки пьяный жар
Был для соседей в эту осень ровен?
Как сердце брошу в яростный огонь
И побреду потом по пепелищу,
И у чужой печи,
Согрев ладонь,
Уйду в свой сад, где ветер свищет?

* * *
Пищит дрянной комар
И вьётся возле уха.
И дом уже так стар,
И яблонька старуха.
Гнезда уже не свить.
Неумолимо время:
Как кукольник, за нить
Играет нами всеми…
Отпустит, вновь рванёт —
И оборвётся нитка.
Там будет солнца мёд
И в розах вся калитка.
Я встречусь с мамой там,
И с бабушкой, и с дедом,
За папой по пятам
Пойду по саду следом.
На дом не обернусь.
А он, чернея ликом,
Сгниёт, как чёрный груздь,
Под каблуком гроз мигом.

* * *
Я стала терпимей к капризам погоды.
И дождик уже не наводит тоску,
Ведь годы уплыли, как вдаль пароходы,
И клеится пух тополиный к виску.
Любой день как дар,
Не скуля, принимаю.
Не так уж и много осталось мне дней
До самого в жизни последнего края…
Здесь корни пустила, как цепкий пырей…
Душой приросла.
Корешки обрубают,
Но только опять отрастают средь глин.
Уж цапли на юг собираются в стаи,
Большой потянулся вдоль облака клин.
Так рано на юг?
Ведь ещё не поспели
И яблоки даже в заросшем саду.
И что-то кузнечик трещит на свирели,
Разбухшей от влаги, с собой не в ладу…
Куда же собрались вы, странные птицы?
Здесь родина ваша,
Вам здесь умереть!
Мне к стае большой никогда не прибиться,
Лишь с завистью в небо
Сквозь дождик смотреть…

* * *
На пляже разморённые тела.
И пахнет не травой, а никотином.
А я забыть стараюсь про дела.
Плыву —
И отвожу руками тину.
Вот год прошёл,
Тяжёлый, как рюкзак,
Набитый тем,
Что собрала в дорогу.
Я вся сжималась в горестный кулак,
Не плача, не моля даров у бога.
Я всё сама…
Ведь нет живой стены.
Сама себя за плечи обнимаю.
И мысли о любви самой смешны.
Бреду одна из года в год по краю.
Я так боюсь увидеть поворот,
Где оборвётся край воронкой бездны —
И я, как неуверенный пилот,
Закончу путь, простой и бесполезный.

* * *
Я устаю теперь от тишины,
Где только ветер шелестит листвою,
Где голоса внутри меня слышны
Людей,
Что были некогда со мною.
Я с ними постоянно говорю.
Они приходят,
Не спросясь, внезапно.
Я радуюсь, как в тине янтарю,
Но знаю: море заберёт обратно…
Чуть-чуть в ладонях камень подержать,
Лучи впитавший дней, дотла сгоревших.
И волны грустным взглядом провожать… —
Так жизнь бежит размеренно, неспешно…
И уж не за горою поворот,
Где встретимся, должно быть, с мамой снова.
И в тишине, воды набравшей в рот,
Сижу с сачком нехитрого улова:
Там лики близких,
Голос их живой,
Записанный на старенькой пластинке.
И холод в сердце, острый, ножевой
От юности на жёлтом фотоснимке.

* * *
Такая бирюзовая вода,
Как будто растворилась в море синька.
И чувствуешь,
Как катятся года,
За годом год,
Бесстрастно, без запинки.
Прекрасна жизнь!
Как воду удержать
В ладонях,
Ведь немеют часто пальцы?
Знать, время лето взглядом провожать…
Мы в этой жизни все лишь постояльцы.
Впитали камни солнечную взвесь,
Нагрелись так,
Что обжигают ступни.
Но к полночи песок остынет весь.
Не за горой, как серый камень, будни.

* * *
Я от тебя сегодня далеко.
И ты не шлёшь приветы SMS-кой.
Мне дышится свободно и легко.
Ржавеют чувства, будто бы железка.
Ушла любовь сквозь пальцы, как вода,
Прилипли к пальцам мокрые песчинки
Кристаллики нетающего льда —
Осколочки от красочной картинки.
Чужие горы.
Остров в синеве.
И парусник скользит по тёрке моря.
И штормовые мысли в голове,
Что потерять друг друга можем вскоре.
Играет нами случай, как в лото:
Не совпадём — и нету в жизни счастья.
Всё кажется: не ёкнуло, не то,
Пока не постучится в дом несчастье.
И всё —
Кричи в немую пустоту…
Был человек,
Оставил вспышку света,
Что будет сердце видеть за версту
И помнить, как сгоревшую комету.

* * *
Закутаться в тугую тишину,
Лишь ропот моря задевает струны.
И хочется, как птица, в вышину
Рвануть
И видеть сверху в море шхуны,
Что замерли, мотаясь у камней.
Но крылья много потеряли перьев.
И с берегов
На мачты кораблей
И на высоты смотришь с недоверьем.
Летать?
Но голубь ходит по земле.
И голубки воркуют страстно, нежно,
Без мысли на разлаженном челе
О том конце всей жизни неизбежном.

* * *
Снова ветер напомнит о том,
Что кончается лето чужое.
Снова в горле катается ком.
Снова сердце о близких заноет.
Всё кончается:
Лёгкий дурман,
И вода бирюзовая в море,
И любовь,
И наивный обман,
Огонёк интереса во взоре.
Снова в осень,
Где стаи летят
Жухлых листьев
Навстречу снежинкам,
Где цыганский ветшает наряд,
Утром лужи затянуты льдинкой.
Так впитай же в глаза синеву,
Как цветок незабудки, всей кожей.
А буёк так похож на хурму,
Как на сказку неделя похожа.

* * *
Янтарь потускнел, потемнел,
Покрылся налётом белесым,
Как будто впитал пыль и мел,
Как люди, подверженный стрессам…
Вот так же и наша любовь,
Вобравшая лучики света,
Вдруг скрылась за тучками вновь…
Не жду от тебя я привета.
Давно уж живу без любви…
Беру закопчённые стёкла —
И вижу ушедшие дни,
И в них ничего не поблёкло…
Там чуда, как в детстве, ждала
И верила: всё ещё будет.
Любовь догорела дотла,
И пепел осел на посуде,
Что в кухне звенит и гремит…
Но нет никого-то роднее…
Как скучный не делаешь вид,
Уколешься нынче больнее
О взгляд раздражённый,
И крик
Вонзится куда-то под сердце.
И только на зеркале блик
Шлёт солнечный лучик кокетства.
Я окна от грязи протру —
И мир засияет умытый,
И солнце взойдёт поутру…
Вновь в радужной пене корыто,
Ещё не разбито. Живём!
И вместе так быстро стареем,
Мудрее мы с каждым всё днём,
Хотя янтари и мутнеют.

* * *
Золотом город сверкает,
Весь в золотых огоньках.
Ель у Кремля золотая.
Царский какой-то размах.
И золотые повозки
Тянет по снегу верблюд.
Снег стал укатанный, скользкий.
Люди идут и идут…
Рыбку старик золотую
Выловил в сети из звёзд…
Девушки в стайке ликуют.
Санки летят под откос.
Рыцари в звёздных кольчугах
Дарят подобье мечты.
В сказочных, милых зверюгах
Ищешь людские черты.
И понимаешь,
Что праздник —
Миг, опьяненье, любовь…
В память сложить — как в запасник,
Чтобы тревожили кровь….
Чтобы будили и звали,
Словно в ночи маяки.
Жизнь-то идёт по спирали:
Вспыхнут ещё огоньки.