* * *
Говори со мной, о Боже.
Всё, что мучит и тревожит,
Отче, объясни.
Что я в этом мире значу?
Для того ли годы трачу,
месяцы и дни?
От внимательного слуха
не укрыть, как бьётся глухо
моё сердце, ведь —
посмотри — оно живое.
Так откуда я, и кто я?
Господи, ответь!
Мне не надо выгод лишних,
ни наград, ни славы, лишь бы
слышать голос Твой.
Бог, Природа, Космос, Небо,
кто б Ты ни был, кем бы не был,
говори со мной.
* * *
Густое утро пробую на вкус,
на звук и цвет, на ощупь и на запах.
Морозный воздух пахнет как арбуз.
И будущность стоит на задних лапах
передо мной, и жарким языком
ладони лижет с радостью собачьей.
Мне слёзы застят свет, и в горле ком.
Но день пока не начался, а значит —
всё впереди ещё: и Божья благодать,
и горний путь, и этот мир пред нами,
что можно без конца перебирать
глазами, сердцем, пальцами, губами.
* * *
Вот тьма над чёрной бездною. Вот свет.
Вот прошлого подробная канва.
Вот жизнь длинною в миллионы лет.
А вот небес холодных синева.
Вот перечень всех сущностей земных
от Homo Sapiens до губок и амёб.
Вот мальчик о созвездиях иных
мечтающий, читающий взахлёб
неписанную Книгу Бытия.
Вот мириады звёзд над головой.
Вот Космос. Вот Вселенная. Вот я,
шагающий по гулкой мостовой,
и тот отрезок времени, когда
встаёт вопрос, один средь прочих тем:
откуда мы, и движемся куда?
В какую даль стремимся и зачем?
Но сколько о подсказке ни проси
и ни бросай в ночное небо клич,
не хватит ни терпения, ни сил
рассудком Божий замысел постичь.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Звуки просыпающегося города
стопушечным фрегатом
медленно вплывают в сознание.
Солнце целует тебя в глаза и губы,
и на твоем лице
ресницы вздрагивают
как ожившие бабочки.
АВГУСТ
Дело к осени. Август.
Мириадами глаз
Древнегреческий Аргус
Смотрит с неба на нас.
Этот месяц античный
Знает всё наперёд,
По бульварам столичным,
Напевая идёт.
В колее подворотен
Катит дней колесо.
Словно воздух бесплотен
И почти невесом
Самолётиком тает
В голубой синеве.
В косы ленту вплетает
Порыжелой листве.
Дням безветренным, летним,
Поубавив огня,
Поцелуем последним
Осеняет меня.
ТУЧИ
Так июльское щедрое солнце куражилось вволю,
Что казалось, господство его ещё долго продлится.
На горячий и пыльный державной Москвы Капитолий
Триумфатором август въезжал в золотой колеснице.
Опрокинулись дни под ногами возниц неумелых.
Осень ржавит листву, да и то — это только начало.
Сотни туч вороных, и гнедых, и каурых, и серых
Понеслись над землёй табуном лошадей одичалых.
Разбежались по небу. Ни богу, ни чёрту, ни ветру
Ни за что не догнать, ни ответа от них, ни привета.
Осень гончих собак собирает в погоню, но тщетно —
Их в уютное стойло уже не загонишь до лета.
Над полями бегут, развевают косматые гривы.
По раскисшим дорогам стучат ретивые копыта.
Это дождь барабанит мне на ухо без перерыва:
Ничего не забыто, прости, ничего не забыто.
В МУЗЕЕ
Метафора амфоры,
древнего быта осколки —
аллюзия времени.
Музейная пыль сродни
космической пыли.
Тени исчезнувших цивилизаций
взывают из темени
прошлого:
Стойте!
Мы тоже когда-то, как вы
любили, мечтали.
Мы были!
Воины и мореходы,
простые крестьяне, строители…
Мастер, корпевший над статуей,
как твоё имя?
Мира навеки ушедшего
безымянные жители
смотрят на нас с фаюмских портретов
глазами живыми.
ЛЁТЧИК
Стрелой пернатой, камнем из пращи
взмываю ввысь — ищи меня, свищи!
В порыве вдохновения, в азарте
я поднимаюсь выше облаков.
Ещё, казалось, здесь, как был таков —
уже лишь точка на планшетной карте.
Я невесом и лёгок словно пух.
От скорости захватывает дух.
Здесь дальше горизонт и ярче звёзды.
Крылом поймав воздушную струю,
я ей дышу и пьяный ветер пью,
винтом железным вспарывая воздух.
Смотри за мной внимательней, дружок.
Я совершаю затяжной прыжок
с земли до неба. В голубом атласе
небесных сфер летит мой самолёт,
как птица кувыркается и вот
ныряет вниз и выпускает шасси.
* * *
Такая погода: ни зги не видать,
и ветер промозглый.
Ещё уходящее время догнать
быть может не поздно.
Быть может не поздно вскочить на ходу
в автобусик тесный.
Пусть где-нибудь с краю, не в первом ряду
занять своё место.
Но хмурое небо, пожалуй, не даст
последнего шанса.
Хрустит под ногами слежавшийся наст.
Три дня до аванса.
Хоть как-то дожить, доползти, дотянуть
до счастья, до лета.
И в этом желанье сегодня вся суть
моя, как поэта.
* * *
Слабеет свет, стихает улиц звук,
глаза слипаются и падает из рук
ослабших недочитанная книга.
Блуждает тень улыбки по лицу.
Смеркается, день подошёл к концу,
раскрашивая небо в цвет индиго.
В его палитре не осталось, нет,
других оттенков, только этот цвет,
густеющий, таинственный, глубокий.
И целой россыпью неутомимых глаз
далёкая Вселенная на нас
взирает, словно зверь тысячеокий.
БОГИ
Боги тоже стареют и умирают
Их голоса слабеют
становятся глуше и постепенно
умолкают совсем
Они уходят
оставляя нас в безверии
и одиночестве
Так в земной коре возникают каверны
на дне при отливе открываются взору пустоты
и в космосе образуются чёрные дыры