Волна себя не исчерпала

Стихи 70-80-х годов

Маленькое предисловие

Должен сказать, что некоторые из стихотворений этой подборки планировались, но не вошли в мою первую книжку (1985 г.), поскольку редактор в углу рукописи карандашиком написал: «Уж слишком много бога!», а при подготовке второй книги (1990) тот же редактор, тем же карандашиком, о тех же самых стихах написал: «Иосиф, нельзя же так о Боге!»… Пришлось попросить сменить редактора, тогда уже можно было… Он был партийный, в Литинститут поехал учиться после армии с моей протекцией.

И. Гальперин

Самоубийцы

Тот, кто послал их испытать пути,
не бросил в петлю Мандельштама,
не предоставил Блоку пистолет,
не дал Есенину концлагерной короны
и Маяковского от голода сберёг.

Иначе б гениальное людское
ушло от нас в легенды и былины,
где смерть всегда — герою завершенье.

И затянул бы сам свою удавку Осип,
с собой дуэль исполнил Александр,
венец христовый впору стал Сергею
и мир не смог бы великана прокормить.

 

* * *

Нет бога, кроме Босха,
кроме Баха
и Блока.
И нет в искусстве пророка,
а завести бы неплохо,
однако слегка жестоко —
что делать ему в эпоху,
в которую нет бога?

 

* * *

Волна себя не исчерпала,
о вечных темах рокоча.

Струна бетонного причала —
во власти нотного ключа,
не переменит строя звуков
ни новый ветер, ни мотор —
от глубины волны наука,
прибой объемлет весь простор.

Но свой вплетая отголосок,
бессмертны галька и песок,
и пены на песке набросок,
и в пене — воздуха зевок.

 

 

Бог Совесть

Понаставили, дьяволы, храмов!
Ты под небом, под небом молись.
Куполов равнодушна охрана,
но внимательна ясная высь.

Человеческий бог задушевный
знает, что мы сказать не смогли.
Я надеюсь на несовершенство
изречённых законов земли.

Обречённый на высшую степень,
обречённый на голую степь,
он дождётся ответа из склепа,
когда прахом рассыплется склеп.

На свободу из черепа хлынет
ясный мир, схоронённый внутри,
купола разорвутся, как дыни,
и прикажет земля: «Не умри!»

 

Крещение

Не меч, но медь!
Гремучей колокольней
восстала византийская змея,
раздувшейся главою треугольной
и крестиком раздвоенным грозя.

Не лёд, но речь!
Извилины чужие
в своих объятьях головы студят.
Вновь Рим на Рим меняют часовые
всё тоже стражи Страшного суда.

Не царствие, но царство!
Неужели
щит принял яд от цареградских врат?
Трезвей, народ, без помощи купели,
пока трезвон не освятил разврат…

Но Русь, дрожа, на берег выходила,
змеиный холод сковывал уста.
Негреющий огонь заёмного кадила
зажёг Перун, крещённый во Христа.

 

Мальчик и костер

Пясть пламени, колодца корни
и листья Млечного пути…
Горящий куст огнеупорный,
ты можешь мальчика спасти?

— Молчи, единственный волчонок,
сумевший опознать меня, —
я речь храню неизреченной,
спасаю языком огня.

Зверь, не точи о камни ногти,
не целься, острая звезд, —
пока горю, не беспокойте
его до братского суда.

Пастушье племя соберется
к тебе, чтоб ты его судил, —
с тобою будет ночь колодца
и пламя зреющих светил.

Плодов сушеных порох черный,
кресало ветра и песка…
Искрят обугленные корни
и крона так же высока!

 

Сейсмограф

Что было вначале, что будет опять
— сквозит меж стволов, между строк.
Древесный сейсмограф готов исчеркать
натянутый свиток дорог.

Дрожат самописцы под ветром судьбы,
мнёт корни взрывная волна.
Слепой летописец не чает забыть
провиденье всплывшего дна.

У свитка дороги — тамга колеса,
крестов придорожных ясак…
Сойдутся ли силы не жечь и кромсать,
а общую долю искать?

От неба и почвы пророчества ждать —
что истины ждать от людей.
Какими словами повернут назад
хотя бы обычный злодей?

Слова — это слайды, слюда, мелюзга,
я много таких произнёс…
Задумался Бог, обмакнувши в снега
гусиные перья берёз.

Вам понравилось?
Поделитесь этой статьей!

Добавить комментарий для Светлана Лось Отмена

  1. А мне больше всего понравилась история с редактором. Если её не было, стоило выдумать. Стихи же напоминают наскок атеиста на вновь открывшуюся для поэтического изыска духовную территорию. Лихо порой, но порой лихость эта теряет смысл, как в случае с крещёным во Христа Перуном: слишком разнонаправленные перспективы скрыты за именами богов. Желаю успехов!

  2. Очень понравилось — практически всё, первое пеерчитаю, решил дать впечатление. Несколько образов (по памяти, чтобы не заглядывать) — «в пене — воздуха зевок», «острая звезда» не просто хороши, а хороши и на месте. Впрочем, «воздуха зевок» хорошо и само по себе. И крещёный Перун — по сути образ народа, силком гонимый в рай. Но мне понравилась подборка целиком больше, чем в частностях, потому что она несёт отпечаток времени. Собственно для меня это даже соединение разных времён (в моём измерении). И для меня, например, история с Перуном была связана с концом оттепели (песенка была про то, как «на Руси сжигают идолов, а кто смеётся, а кто плачется». И там Перун не был крещён, там было про то, как «жгут Перуну ноги белые. А повздыхаем — да поохаем, а да забудется-затянется, а что уж нам? мы люди малые… а говорят — так, значит, не было»… Отпечатки времени — это важно. Потому для меня важна датировка. И реакция редактора — тоже отпечаток времени: одного, потом другого. Время в поэзии — давний спор с одним моим другом. Время, конечно, условная величина, но не в жизненной, не в поколенческой протяжённости. Хорошо. Спасибо.

  3. Понравились стихи серьёзностью и глубиной тематики, высокой образностью речи, истинной болью и страстью гражданина.
    С лучшими пожеланиями,
    Светлана Лось

      1. Не уверена, что тем, которые не публиковали Вас тогда, пришлись бы по сердцу Ваши стихи и сегодня. Славно, что Ваши строки прошли проверку временем и не утратили своей силы и значимости! Но это с одной стороны, а с другой — времена меняются и … не меняются? Всё то же в почёте, все те же в опале.