Хорошо, ей моя обувь велика
Ну скажите, как это назвать
С кошкой я и так делю кровать
Из тарелки из своей кормлю
Не ругаю и всегда люблю
Только вот курить ей не даю.
В общем, дело пустячок
Ладно б мерила носок
Нет, она моя красавица
По шкафам вдруг стала шариться
И в коробку с босоножками залезла
Ну какое ей там место?
Все изрыла и перебрала
Я подумала — она куда пошла?
На свидание кто пригласил?
Обнаглела, нету сил
Перемерила все, что могла
Хорошо ей моя обувь велика.
Я не хочу с тобою будней, похожих на болезни тик
Хочу, чтоб ты пришел с работы уставший, потный — изнемог.
Я приготовлю тебе ужин салат и стейк, в бокал вино.
Мы сядем рядом возле друга ,нам будет не о чем болтать,
Да и не надо — есть минуты, в которых лучше отмолчать.
Да и не надо сразу в мыло, смывать усталости печать,
Отдай ее мне просто милый. Тебя ведь ждет моя кровать.
Я не хочу духов парфюма, я не хочу чужую суть.
Мне важен твой усталый запах, что вместе с потом можно затянуть
Как запах дымной сигареты в которой тонкий аромат
Как средь стихов и слов красивых срываемся порой мы в мат.
Тебя не трону этой ночью, я прикорну устав сама.
И что там было или будет — на самом деле ерунда.
Пускай как мячик катит время, пускай струится как родник.
Пускай ко мне приник на время, я не хочу, чтобы привык.
Я не хочу с тобою будней похожих на болезни тик.
Я лишь хочу тебя как роскошь на яркий и короткий миг.
На струнах капели сыграй Мендельсона
Солнце все выше и Марту конец
Плачет слезами сосулек юнец
Месяц Апрель молодой и бесстрашный
Топит снега, и в проталинах пашня
Ручьями сбегаются талые воды
Просели горбатые снега сугробы
В воздухе пахнет сырою землей
Кот на колодце с женой молодой
Весною повенчаны, песнями птиц
Рыжими красками ранних зарниц
Их брачные ночи — в угаре любви.
Завидуют воем другие коты.
Завидуют рваным ушам победителя
Завидуют паре влюбленной любители.
Завидуют дети, следя из окна
Как наслаждаются муж и жена.
Вот она встала и хвост подняла.
Вот потянулась и снова легла.
Вот он обвил ее лапами нежно.
Мордой уткнулся в темя небрежно.
Щурят заплывшие страстью глаза.
Из-под третьего века заряды зрачка
День на исходе и близится вечер
Близится сумрака тайное вече
Вече счастливых, вече влюбленных
И пара крадется ручьем вдоль забора
Она впереди осторожно ступает
Он же синхронно за ней выступает
Вот исчезают в тумане хвосты
Больше они никому не видны
Дай же им Боже дара зачать
Дай же им Боже свой род продолжать
Месяц Апрель приюти всех влюбленных
На струнах капели сыграй Мендельсона!
До первого крика зари петухов
Шепчутся тайнами кроны березы,
К ночИ остывают чайные розы
Туман серебристый ползет меж холмами
Ежик протопал где-то кустами
Мышь пропищала, сова откричала
Лодки качает вдали, у причала
Сыростью пахнет земля из-под ног
Падает свет через ветхий порог
В травах студеная мерзнет роса
Над горизонтом зависла звезда
Светом холодным с неба струится
В кроватках младенцев уснувшие лица
Еще полчаса и замрут голоса
Сомкнувшие веки закроют глаза
Мир окунется в призрачный сон
Только сверчков до утра перезвон
Мерное тиканье стрелки часов
До первого крика зари петухов.
Песенка «По закону так нельзя?».
Здравствуйте! Я Ваша тетя, не узнали Вы меня?
Из Бразилии приехала, у меня там вся родня.
Обезьяны там и тут перепрыгивают с ветки.
Я пишу о них заметки.
Я пишу о них заметки — что то вроде дневника.
И парят они, увы, вопреки любым законам.
Написать бы с них икону
Написать бы с них икону, да во всю длину хвоста
Они чувствуют себя на вершинах, будто дома.
Мне чуть — чуть это знакомо.
Мне чуть — чуть это знакомо. Только б я так не смогла.
Как же это может быть? Ведь она же обезьяна,
Неужели рассчитала? Нет, конечно же не знала,
Просто-напросто не знала — по законам так нельзя!
Может меньше надо знать, может меньше надо думать.
Чтоб не выглядеть угрюмо, чтоб не выглядеть угрюмо.
От того, что так — нельзя…..?
Написано после интереснейшей лекции Татьяны Черниговской о том, что ученые не могут просчитать, как обезьяны преодолевают силы тяготения в свободном прыжке.