Мне нужен самолёт и встречи-расставанья,
И мелкий дождь в окно, и прочие страданья…
Домашнее кино, аджика и прополис.
Короче, все одно, — чтобы вернулся голос.
Им сказки говорить и песни нараспашку,
Я голосу отдам последнюю рубашку!
Придут и самолёт, и поезд, и автобус,
Счастливым будет тот,
Ну то есть, этот глобус!
И о погоде
Закончится дожди, утихнет снегопад,
а следом гололед, ну, а потом сомненья…
И над пучиной вод дела пойдут на лад:
ты сам себе восход и даже наводненье…
Ты сумасброд и враль, переплывешь февраль…
Пойдут верблюды вдаль, а ты пойдёшь обратно
потом апрель и май, ты сам себе трамвай,
По Яффо и домой гуляя многократно…
Ну, а пока — декабрь, ну, а пока — темно,
Где самовар и свет, мы так давно продрогли…
когда, скажи, когда весеннее кино,
кто прилетит в окно ли, на порог ли…
Опять с утра штормит, взлетаешь невпопад
Ты тот ещё фрегат, ты — буря и заносы…
А чайник барахлит, а ёлки нарасхват,
И кто тут виноват, что день такой курносый…
Знаки зодиака, календарь майя — это
Белка, Сова, Лягушка, Пернатый Змей и т.д.
Опять февраль прошёл под знаком Обезьяны,
Но повернулось как-то вдруг земная ось.
Хотя и ось была сама не без изъяна,
Вдруг по-другому все смешалось и сошлось…
Я отдыхаю под созвездием Лягушки,
А под созвездием Оленя шью носки
Под Черепахой прячу старые игрушки,
И остальные знаки часто мне близки.
Я буду суп варить под знаком Воскресенья,
Готовить драники – под знаком Четверга.
А к дню рожденья, ну почти ко дню творенья, –
Моим созвездьем станет Левая Нога!
***
Купить ли миксер бы до кучи
Для песнопения,
Что миксера бывает круче
И совершеннее?
Купила соковыживалку
Для вдохновения
Теперь валяется вповалку
Для омовения…
С утра я корм ей обеспечу
И понимание
К судьбе лицом иду навстречу
И выжимаю я…
«И пирожки с повидлом на углу…»
Из Дм. Кимельфельда
От Петербурга и до Барселоны
Идёт июль, переходя в февраль.
В Брюсселе – ночь, в Италии – масоны,
В России – дождь и всё чего-то жаль…
А мы с тобой гуляем по газону,
А у каштанов продают ситро.
И по всему судьбы диапазону
Звенит трамвай и говорит метро…
В моём окне, – и пальмы, и оливы,
Ну, а в твоём – играют в домино…
Такие, знаешь, там звучат мотивы, —
Как будто крутят старое кино.
Мне по утрам — в автобус и трамваем,
Ну, а тебе — троллейбус и такси…
Похожий чай в стаканы наливаем,
Считаем кольца у земной оси…
Покуда кнопки есть на телефоне,
Не нанося галактике урон,
Я говорю с Россией на балконе,
Считаю вместе галок и ворон…
И мы с тобой гуляем по газону,
А у каштанов продают ситро.
И по всему судьбы диапазону
Звенит трамвай и говорит метро…
***
Сегодня такой поэтический день,
Глаза открывать поэтически лень…
Заходит в окно поэтический звон,
наводит на тень поэтический тон:
Под ветер в пустыне поют фонари
о том, как простыли слова изнутри…
И хочется снова, неведомо, где –
на той, безымянной, счастливой звезде
молчать и болтать неизвестно, о чём…
и в небо взлетать разноцветным мячом.
***
Слова вспорхнули, словно воробьи,
Мы бормотали многозначно и подстрочно,
Теряли нить повествованья, как нарочно
И умолкали в полузабытьи.
Да, нить потеряна, как веер ни верти,
А тень обычно исчезает ровно в полдень,
Хоть разговор тебе по-прежнему угоден,
Слова распались, словно конфетти.
Был день субботний по календарю,
Мы пили виски – кажется, «Уокер»,
Шел детектив, и там играли в покер,
А дело шло как будто к январю.
***
Ты обещала мне приснится –
Я обещал тебе вернуться…
Но за последнею страницей
Ты собираешься проснуться…
Болтаем вроде безразлично,
Болтаясь на меридиане…
А сны летят круглогодично,
Как самолётики в тумане.
И там не важно – чёт иль нечет,
И что вчера казалось мудро…
Лишь бы во сне увековечить
Тебя, меня и это утро…
«Я смотрю на Москву через призму поэзии»
Геннадий Иванов
Что увижу я томной весной через призму поэзии?
Что замечу я в Иерусалиме сквозь призму любви?..
Мы когда-то с тобой поминутно поэзией грезили,
И смотрели сквозь призму на эту и ту се ля ви…
А теперь я взираю на мир через призму усталости
И свистит буква «с», как ночной паровозный свисток…
И меняется призма от каждой мелькающей малости,
Разгорается к вечеру запад, а утром – восток…
Посмотри, постепенно восходит любая безделица,
Неизбежный трамвай добегает до центра, и вот –
Я по Яффо иду. В подсознанье моём всё шевелится.
А снаружи, по Яффо, течёт через призму народ.
***
На дороге к Храму – снег.
И на перекрёстке…
Вновь рисует этот век
На шоссе бороздки…
Ветер, ветер, полумрак
В Иерусалиме,
Снег мелькает, как дурак,
Хлопьями своими…
Ненадолго, на чуть-чуть, –
Полежать на крыше.
Вот такая снега суть,
Если глянуть выше…
Ветер, ветер, полумрак
В Иерусалиме,
Снег разлёгся, как дурак,
Хлопьями своими…
Пейзаж в окне
Тут голубь ходит за окном,
Немного на тебя похожий,
Не на тебя похожий тоже,
И молча смотрит в окоём.
В окне – июль круглогодично,
Дорога выглядит отлично, –
Огни ведут в Иерусалим,
А остальное – там, за ним…
Гоняет ветер по пустыне,
Качая пальмы, как в кино,
А времена уже простыли,
И всё равно, и всё – равно…
О чём зюйд-весты говорят,
Какое нынче время года?
Такая странная погода,
Рисует в небе всё подряд.
Но голубь ходит за окном,
Воркует, требует, стучится…
Напоминая чьи-то лица
В далёком климате ином…
И вроде, – где-то тройка мчится…
Но тут – июль, всё длится, длится…
А что кружится голова –
Так просто держится едва…
***
Подарили слово – Ариэлинка,
я сдуваю нежные пылинки.
Напишу его курсивом меленько,
как раскалываю лёд на льдинки.
Всё серьёзно в мире замороченном,
и бензин, и в новостях картинки…
Не для пилинга, а так, для пеленга –
открываю в неизвестность линки…
День вчерашний, в смысле – обесточенный, –
говорили майа или инки…
В небе огонёк мерцает беленький,
отражаясь в маковой росинке.
Кораблики в Тюильри
Вагончик едет до Монмартра,
не уточняя жизни суть.
А те, кто не читали Сартра,
пешком гуляют как-нибудь.
на Пляс-Пигаль дают конфеты,
Международное драже.
А те, кто не читали Фета,
те не прочтут его уже…
Плывут кораблики по Тюильри
четыре-три, четыре-три…
И эта песенка про фонари –
ой, и не говори…
Ты знаешь, по Иерусалиму
трамвай серебрянный идет,
Идут Израилю маслины
идет и лето круглый год.
Идут по Яффо пилигримы,
не по Испании, отнюдь.
А те, кто не видали Рима,
его увидят как-нибудь.
Мы на восход плывем как будто,
по разным улочкам Земли.
И смотрит Гаутама Будда, —
как мы появимся вдали…
Иисус поглядывает тоже
А с ним на пару Моисей…
Мы держимся, помилуй, Боже…
Мы впереди планеты всей…
Плывут кораблики по Тюильри,
четыре-три, четыре-три…