«Конец эпохи толстых журналов?»

В эфире радиостанции-<Эхо Москвы> Александр Эбаноидзе, писатель, главный редактор журнала «Дружба народов»; Наталья Иванова, критик, 1-й зам главного редактора журнала «Знамя»; Игорь Волгин, писатель, президент Фонда Достоевского.

Эфир ведет Ксения Ларина.

К.ЛАРИНА:
…Повод для нашего разговора печальный. Журнал «Дружба народов» выселен из своего помещения на Поварской, где долгие годы базировался. Сам факт выселения журнала говорит о том, что стоит вопрос вообще об исчезновении журнала, поскольку, как известно, никаких спонсоров у толстых литературных журналов нет.

Н.ИВАНОВА: Нет. А если они появляются, то исчезает то место, где было издательство. Такие случаи мы знаем: «Московский рабочий», «Прогресс», Легион».

К.ЛАРИНА: Александр, расскажите сначала всю предысторию.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Уведомление мы получили в апреле. Это было уведомление Объединенной инженерно-технической инспекции Москвы, наблюдающей за нежилыми строениями, покинуть помещение до 14 апреля. У нас 53 кв. метра помещение – чердачное, со скошенными стенами, 14 человек работников. Туда мы были переселены насильственным образом лет 6 назад из флигеля, который с 50-х гг. занимал журнал. Это на Поварской, дом Ростовых знаменитый. 5-6 имен, которые создавали славу этого журнала: Юрий Трифонов, Булат Окуджава, Виталий Семин, Анатолий Рыбаков, Юрий Давыдов

К.ЛАРИНА: Каждый литературный журнал может похвастаться именами, каждый у людей будет ассоциироваться с чем-то определенным. У меня ваш журнал ассоциируется с романом «Дети Арбата» Рыбакова.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Да-да. У нас было замечательное ежегодное приложение 15 книг. Я не хочу упустить еще Анатолия Кима, чью прозу я очень люблю. Чужими заслугами сейчас хвастаться несвоевременно и не к чему. И сейчас журнал работает перспективно и плодотворно, выполняя главную миссию, ради которой задумывался, т.е. мы отражаем литературную жизнь всего постсоветского пространства. И в этом смысле ряд имен не хуже. Это и Ян Кросс, и Чингиз Айтматов и т.д.

К.ЛАРИНА: Как вы платили за это помещение?

А.ЭБАНОИДЗЕ: Мы платили существенные для нас деньги. На год получается под миллион. Мы платим из своих подписных средств, и все-таки у нас есть поддержка Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества. Мы в контакте уже несколько лет. И агентство по печати.

Н.ИВАНОВА: Надо заявлять проект – и ты можешь получить грант.

И.ВОЛГИН: Бывшие советские республики должны быть заинтересованы в этом, потому что это не только российское детище.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Да-да. Этот вопрос мы пытались конструктивно решить. Реальная подписка в этих странах сейчас маловероятна. Журнал подорожал в производстве чудовищно, а почтовая пересылка, вы не представляете, сколько стоит. И сейчас подписаться на журнал там это примерно месячный оклад.

К.ЛАРИНА: Сейчас вы в каком состоянии находитесь? Где находится редакция?

А.ЭБАНОИДЗЕ: По-прежнему в своем чердачном курятнике. Нам позволено проблему решать поэтапно. Мы платим за это помещение, под год это набегает миллион рублей. И если мы будем услышаны и поняты теми структурами, которые должны заботиться о межнациональных контактах, о культурной связи и т.д., и нам будет предоставлена площадь на условиях льготной аренды, возникнет существенная разница между тем, что мы сейчас платим, и мы направим эти деньги на поддержку переводческого дела.

Н.ИВАНОВА: Если вы будете искать и опираться на какие-то возможные межнациональные структуры, этого может не быть, аренду надо просить у города Москва. Потому что у нас было аналогично. «Знамя» выставляли, просто выбрасывали с Никольской лет 12 назад. И как-то было вручение премии Солженицына, и Наталья Дмитриевна увидела наши перекошенные лица, спросила, что случилось. Я рассказала, она тут же схватила за руку Музыкантского. И тогда когда он был префектом центрального округа, то они этим озаботились.

К.ЛАРИНА: Я хочу понять главное: может быть, пора уже смириться с этим? Признать факт, что вы никому не нужны?

И.ВОЛГИН: Журнал в России больше чем журнал. В 19 веке он был единственным средством коммуникации, вся общественная, политическая жизнь шла там. Толстый литературный журнал именно в России брал на себя функцию всех соседствующих областей общественного сознания.

К.ЛАРИНА: В чем сегодня изменились функции, цели, задачи, миссия толстых литературных журналов? Сегодня молодежь знает, что такое толстый литературный журнал?

И.ВОЛГИН: Что говорят мои студенты, 3 курс журфака, они профессионалы. Я прошу назвать журналы, они называют «Сноб», «Медведь». Вот что значит толстый.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Ну это вообще катастрофа!

К.ЛАРИНА: Это надо признать, таковы обстоятельства, в которых вы живете.

Н.ИВАНОВА: Можно я про обстоятельства? Все ровно наоборот. У нашей страны история длинная, развивается неожиданно. И то, про что говорил Игорь, в другом виде повторилось во время перестройки, когда было разделение условное на партию журналов «Знамя» и «Дружба народов» и партию журналов «Наш современник» и «Москва». Теперь эти поля существуют отдельно, практически не вступая в дискуссию. И у нас появился якобы парламент, появилась декоративная демократия, декоративные институты власти. На самом деле, у нас появилась вертикаль, которая сжирает одно средство информации за другим. Под боем стоят многие, включая и некоторые радиостанции. В тот момент, когда многие газеты переформатируются, или даже мой любимый «OpenSpace.ru» — интернет-портал уходит в совершенно другую область. Что в запасе у толстых литературных журналов? Настоящее, что они пишут в разделе публицистики.

И.ВОЛГИН: Куда делись полтора миллиона читателей? В Израиль что ли уехали?

К.ЛАРИНА: Некоторые уехали. Кто-то вымер. Кто-то остался. Но куда делись зрители хороших, умных фильмов, хороших спектаклей, читатели умных книг?

Н.ИВАНОВА: Я хочу привести тиражи изданий современной литературы, тираж равен 3 тысячам, когда выходит роман Маканина, книга Петрушевской. Поэзия вообще 500 экземпляров, 200-100. А в журнале они сразу имеют большой тираж, сразу становятся в общий контекст в Интернете. Поэтому Владимир Маканин печатает свои издания сначала в «Знамени», потом в «Новом мире». Так он имеет дополнительный тираж к тому, который у него будет. Поэтому все звезды современной литературы стараются пройти через журнал.

К.ЛАРИНА: Я всей вашей кухни не знаю. Я – читатель. Я с большим уважением отношусь к вашему труду, но как читатель я ориентирована на книгу. Давайте вспомним, когда у таких журналов были многомиллионные тиражи, что происходило в советском издательстве. Книга была дефицитным товаром. Вся литература была в журнале.

И.ВОЛГИН: Это русская традиция. Вся проза и поэзия шла через журнал

К.ЛАРИНА: Давайте возьмем рейтинг продаж, посмотрим, кто впереди у нас из писателей. Устинова, Донцова, Борис Акунин.

И.ВОЛГИН: Чисто практический вопрос: где можно купить журнал «Дружба народов», «Новый мир»? раньше я мог купить в любом киоске, а сейчас нигде нет.

К.ЛАРИНА: Никто не будет спорить, что времена изменились. Давайте подумаем, какие могут быть формы жизни толстого литературного журнала. Может быть, в таком виде он уже не жизнеспособен?

Н.ИВАНОВА: Нет, как это он нежизнеспособен, если читатели есть.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Недопустимо так отдавать пространство книгам, которые сегодня печатаются. Я знаю это конкретно по журналу и по нашей работе в таком важном деле как спасение художественного перевода с языков сопредельных стран. В советские времена была создана школа этого перевода.

К.ЛАРИНА: Кто должен взять на себя ответственность за эту жизнь?

А.ЭБАНОИДЗЕ: Руководство страны. Оно должно быть заинтересовано в том, чтобы не происходила интеллектуальная энтропия.

И.ВОЛГИН: Возьмем церковь. Там идет служение независимо от того, есть ли посетители. Надо поддерживать огонь культурный.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Конечно.

И.ВОЛГИН: Расходы на журналы – это одна миллиардная доля расходов на олимпийские игры.

К.ЛАРИНА: Эта тема поднималась на каких-либо заседаниях, советах?

Н.ИВАНОВА: Несколько лет тому назад была встреча писателей с Путиным. Он сказал, что надо подумать и выделить деньги. Куда они ушли не понятно. Поэтому я против государственной помощи, они так и растворяется. Я хочу, чтобы государство помогало не журналам, а библиотекам, вузам, школам для того, чтобы, по крайней мере, учителя словесности понимали, в каком литературном мире сегодня они находятся, что такое современная литература и современные общественные мысли. Хотя бы один номер на библиотеку выписали. Я езжу по провинциям и вижу, какими зачитанными бывают эти номера.

К.ЛАРИНА: А в Европе есть аналоги литературных журналов?

И.ВОЛГИН: Они выполняют другие функции в отличие от наших.

Н.ИВАНОВА: Они другого типа. В Америке есть «Университет». Во Франции есть потрясающие журналы по литературной критике, называется «Books», продается во всех киосках Парижа. Там даются рецензии, обзоры, аннотации книг не только французских.

И.ВОЛГИН: Журналы обслуживали всегда литературный процесс. Существует ли литературный процесс в том понимании, которое раньше было? Нет.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Я этот термин услышал на заседании библиотекарей. Было маркирование литературного процесса. Сейчас этот процесс развалился, нет внятных акцентов.

К.ЛАРИНА: Подождите. Мы еще важное не произнесли. Сегодня, несмотря на то, что ничего нет, есть большое количество литературных премий, которые этот литературный процесс сканируют. Почему здесь литературным журналам не соединиться с этим премиальным процессом?

А.ЭБАНОИДЗЕ: Мы соединены.

Н.ИВАНОВА: Вот у нас есть премия «Русский букер». Кто получил «Букера букеров» первого десятилетия? И кто получил самого лучшего «Букера букеров»? Мы выбирали. Первого получил Владимов «Генерал и его армия», напечатанный в «Знамени», второй раз – Чудаков роман «Ложится мгла на старые ступени», напечатанный там же.

К.ЛАРИНА: А пусть тогда на литературные премии могут выдвигаться только те писатели, тексты которых опубликованы в журналах.

А.ЭБАНОИДЗЕ: А может быть, где-то вне журнала напечатано произведение, достойное премии.

К.ЛАРИНА: Как на «Оскара» — только то, что было в прокате.

И.ВОЛГИН: Сейчас даже рукописи выдвигают на премии.

Н.ИВАНОВА: Существуют только 2 литературные премии, на которые выдвигается только то, что было опубликовано в журналах. Это премия Юрий Казакова, премиальный процесс ведет журнал «Новый мир», это премия за лучший рассказ, напечатанный везде. Я придумала премию, которая существует уже 10 лет, премия Белкина за лучшую повесть года. Но и в премии «Большая книга», и в премии «Букер», и в др. участвуют те произведения, которые были опубликованы в журналах.

И.ВОЛГИН: В 19 веке в России, кроме Пушкинской премии, премий вообще не было. А литература была не хуже.

К.ЛАРИНА: Молодежь не знает этих журналов. Тогда для кого вы существуете?

И.ВОЛГИН: Культуру до определенного времени надо навязывать.

К.ЛАРИНА: Но литература не может быть оторвана от действительности.

И.ВОЛГИН: Действительность пусть потом подстроится, а литература должна делать вое дело.

К.ЛАРИНА: На какие бабки?

А.ЭБАНОИДЗЕ: Позавчера президент Фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов официально заявил, что они готовы предоставить нам некоторую площадь. По времени это достаточно длительно может быть, по масштабу площадь меньше, чем у нас сейчас.

И.ВОЛГИН: «Русский мир» по всему миру открывают библиотеки, культурные центры, у них огромные возможности.

К.ЛАРИНА: Я хочу понять, в чем развитие. Хорошо, Никонов даст вам помещение, выцарапаем там еще какие-то деньги, это не спасет.

Н.ИВАНОВА: Конечно, нужен Интернет.

К.ЛАРИНА: Вокруг журнала, вокруг бренда должна происходить какая-то жизнь.

Н.ИВАНОВА: Она происходит.

К.ЛАРИНА: На обочине. Это жизнь маргинала.

Н.ИВАНОВА: Ксения, все зависит от восприятия. Человек, который не имеет понятия о консерватории, тоже считает, что это жизнь маргинала.

К.ЛАРИНА: Кто читатель?

Н.ИВАНОВА: Читатели живут везде. И писатели живут везде. Поэтому важна интернет-версия. У нас исчезло понятие русская провинция, т.к. они читают мгновенно и отзываются мгновенно. Единственное, сейчас бьются над этим: получить хоть какие-то копейки за подписку в Интернете.

И.ВОЛГИН: Если Россия останется страной литературоцентристской, то будут и журналы. Сейчас она не является таковой, но неизвестно, что еще будет.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Я помню в своем журнале характерную публикацию о том, как в Таджикистан приехал французский журналист. И работнику местной газеты поручили его провезти по стране. Привез к учителю 8-летки. Тот сказал, что очень любит французскую литературу, особенно Стендаля. «А кто это?» — спросил французский журналист.

К.ЛАРИНА: Все-таки литературная жизнь в России существует.

И.ВОЛГИН: Если она уйдет, то это будет другая страна.

Н.ИВАНОВА: Если мы проанализируем возрастной состав тех, кто у нас печатается, мы увидим, что молодых у нас очень много.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Литературный журнал не может контролировать то, что пишется. Этим занимаются другие инстанции. И в этом смысле литература не хуже, чем была раньше.

И.ВОЛГИН: Испорчен массовый вкус.

К.ЛАРИНА: Когда были бумы: и перестройка, и дефицит. Когда за «Московскими новостями» стояла очередь на улице. За чем стояли люди? Это был единственный источник. За чем люди на стадионы шли, где читались стихи? Они даже не за стихами шли, шли за правдой. В театр на Таганке шли не за искусством.

Н.ИВАНОВА: А сегодня и за искусством приходят.

К.ЛАРИНА: Поэтому мы не можем делать вид, что все так же.

Н.ИВАНОВА: Мы должны делать так, чтобы в журнале было искусство слова. Там тексты, которые прошли не через одни экспертные руки. Но при советской власти вкус был выше.

А.ЭБАНОИДЗЕ: Композитор Петров говорил в последнем интервью: «Мы столько лет музыкальную культуру поднимали, и все рухнуло в одночасье…»

К.ЛАРИНА: Время кончается, дело не в этом. Вкус стал лучше или хуже, вы не знали вкус народа. Это не массовый читатель читал. И при советской власти была своя Донцова.
Дорогие друзья, спасибо вам больше! Удачи в вашем бесполезном труде (смеется).
www.echo.msk.ru

Вам понравилось?
Поделитесь этой статьей!