Газета «Вечерний Н-ск» от 17 мая 1997 года
«Вчера в нашем городе вновь произошло убийство, которое можно отнести к разряду заказных. На этот раз убит 37-летний президент банка «Иртехкредит» Сергей Сизарев, который был застрелен при выходе из собственного банка. Специалисты отмечают, что действовал киллер-профессионал: один единственный выстрел был произведен с чердака семиэтажного дома №45 на улице Достоевского, там же следственная группа обнаружила брошенную винтовку с оптическим прицелом. Пуля выпущенная из этой винтовки пробила Сизареву голову, не оставив банкиру никаких шансов на спасение. Как нам удалось выяснить, следствие склоняется версия о причастности Сизарева к криминальным структурам…»
* * *
Чердак дома №45 на улице Достоевского издавна был головной болью для местных коммунальщиков. Жильцы верхних этажей тащили туда самый различный хлам; бомжи устраивали гостиницу с банкетным залом; пацаны лазали туда покурить, рискуя спалить весь дом к чертовой матери, а то и позаниматься сексом, опять таки рискуя устроить пожар своей молодой пылкостью. В конце концов на дверь повесили огромный амбарный замок — чудовищных совершенно размеров, прочие замки до этого долго не выдерживали — а у этого замка один только вид внушал суеверный ужас — и, вроде бы, все утихло. Со временем замок покрылся слоем пыли и ржавчины, но сегодня, вглядевшись, на нем можно было разглядеть свежие масляные потеки. А вглядевшись еще пристальнее, обнаружить, что дужка замка не защелкнута в корпус.
Но Аня Т. и не подумала, впрочем, вглядываться в этот ужасный замок — у нее был свой ход. После очередного ремонта под потолком лестничной площадки осталось отверстие. Небольшое, никому туда не пролезть, кроме разве что кошки или шестилетнего ребенка. А Ане столько и было. И проникала она в эту дыру — уже не в первый раз — очень ловко: правую ногу на ящик с песком, левую — на перила лестницы, правую — в щербину кирпичной кладки, левую — на край распределительного электрощитка. Три секунды и Аня уже скрылась в отверстии.
И на той стороне все привычно, Аня спускалась не глядя. На шкаф, выброшенный из сорок второй квартиры, на выступ в стене, на ржавые останки газовой плиты — и Аня уже на чердаке. Хотя, может, для кого-то это и просто чердак, а для Ани почти дом родной. Слишком скверно было в ее настоящем доме. А здесь хорошо. Чтобы не было скучно, Аня населила чердак сказочными существами. В шкафу живет семья гномов. Гномиха и два гнома-мужа. Один муж как положено, а второй так, про запас. Гномы добрые, но ленивые — из шкафа никогда не выходят. Вот в этом штабеле старых досок живут Говорящие Гвозди. Если один из раскачать, то Гвоздь усталым скрипучим голосом расскажет всю свою нелегкую трудовую биографию. Как в отделе кадров. А здесь, возле стенки потерпела аварию маленькая летающая тарелочка — вон она лежит; надтреснутая, с отбитым краем. Инопланетяне — маленькие, зеленые и очень умные — чинят ее. И очень скучают по дому — он у них далеко, будут улетать, они, может быть, и Аню с собой возьмут.
Обязательно возьмут — обещали.
Аня бесшумно шла среди всякого хлама, наваленного на чердаке. И вдруг резко остановилась. Ее взгляд скользил справа налево: слуховое окно, ружье (большое и страшное) с привинченной сверху трубкой, рука без мизинца, резко повернувшееся к ней лицо. И глаза мужчины, превратившееся внезапно в узкие недобрые щелочки. Аня вскрикнула и попыталась было убежать, но мужчина поймал ее за щиколотку и Аня упала на засыпанный гравием пол, но не закричала. Мужчина, зашипев, ухватил ее за шиворот и швырнул к покатой крыше рядом с окном.
— Ты кто такая?!
— А-аня…
— Откуда ты здесь взялась? Говори! Быстро!
— Из дырки.
— Из какой еще… — мужчина выругался, но Аню этим не удивишь, и не такое слышала.
— Из дырки под потолком.
— Шевельнешься — убью! — мужчина сорвался с места.
А Аня осталась сидеть неподвижно, прижимая к себе резинового игрушечного слона — своего единственного друга.
Мужчина осмотрел дыру под потолком, которую раньше не заметил, осмотрел дверь — все как было — и вернулся к окну.
— Кто знает, что ты здесь? — спросил он, бросив быстрый взгляд на улицу. Там, среди облезлых обшарпанных домов резко выделялось нарядное, выкрашенное яркой зеленой краской, здание банка «Иртехкредит». Так и хотелось натравить на него голодную толпу.
— Никто не знает, — сказала Аня и добавила. — Я сюда часто хожу. С Мишелем.
— Так, — обречено сказал мужчина. Количество детей на этом сраном чердаке росло в геометрической прогрессии. — Где Мишель?
— Вот, — сказала Аня и показала игрушечного слона. — Он не настоящий, но хороший. Лучше быть ненастоящим, чем наст…
— Молчи! — сказал мужчина. Он раздумывал. Свидетелей, вроде бы, оставлять не следует. Но на ребенка рука не поднимется. Да и что она сможет рассказать? Видела дяденьку. Темноволосый, высокий, в черном плаще, правая рука без безымянного пальца. Не так уж мало, если подумать… Ч-черт… И куда родители смотрят?! Дети шляются, где попало! После этой весьма педагогической мысли мужчина наклонился совсем близко к Ане.
— Слушай меня внимательно, — медленно и жестко сказал он. — Скоро я буду стрелять. Сразу после этого… Сразу же! Ты лезешь обратно в свою дыру и бежишь домой. Если ты…
Мужчина схватил Аню за плечо и встряхнул. Она сжалась и прикрыла лицо руками. Ей показалось, что он сейчас ее ударит. Почему бы и нет?
— Если ты хоть кому-нибудь скажешь, что была здесь и видела меня — убью! Поняла?
— Да, — прошептала Аня.
Мужчина снова лег у окна и стал глядеть в трубку своего страшного ружья. Если бы Аня разбиралась в оружии, она бы определила, что снайперская винтовка Драгунова. Мужчина был зол. Так и клиента упустить недолго. Он вытянул вперед левую руку. Пальцы чуть заметно дрожали. С ума сойти — девчонка его напугала. Сопливая девчонка напугала его — профессионала! Пора нервы лечить. Давно пора. И давно пора бросить этот увлекательный вид спорта — стрельбу по живым мишеням. Вряд ли получится. Мужчина скосил глаза направо. Аня сидела смирно, прижав к груди игрушечного слона. Губы дрожали, но слез не было. Девчонка явно неухоженная и забитая — сразу видно. Даже жалко ее стало. Странное это чувство — жалость. Откуда она у человека, который за последние несколько лет резко сократил поголовье банкиров в стране.
— Как тебя зовут, говоришь? — неожиданно спросил киллер. Понимал, что не следует говорить с ней, не следует отвлекаться, но не мог удержаться.
— Аня, — прошептала Аня все еще испуганно.
— А чего же, Аня, у слона твоего такая кликуха — Мишель? — спросил мужчина, не привыкший общаться с детьми. Вообще не привыкший общаться.
Аня молчала.
— Почему слона твоего Мишелем зовут? — уже мягче повторил вопрос киллер.
— А как же? Он же иностранец — из Африки.
— Логично, — усмехнулся мужчина. — Ну и как ему жилось в Африке?
— Пло-хо, — протянула Аня. Она еще была зажата, но сквозь испуг уже пробивались неистребимые ростки детского любопытства.
Так и стреляла глазами вправо: на ствол винтовки, на правую руку страшного дяденьки (без пальца — куда это он делся?), на черный плащ незнакомца. А еще ей очень хотелось выглянуть в окно и посмотреть — кого это высматривает дядька с ружьем.
— Чего же плохо? — спросил снайпер.
Аня оживилась. Про Мишеля она могла рассказывать часами. Но ни разу не рассказывала. Потому что никто не слушал.
— Когда он родился, то был совсем маленький. С мизинец. Даже меньше — с мизинчик. И на него все время наступали жирафы — им же сверху не видно, кто там в траве. А обезьяны его щипали и били. А он плакал. Потом он пришел на берег моря и увидел лодку. В ней сидел рыбак. Сверху он был негр, а снизу — в полоску. А Мишель — только он в то время не знал, что он Мишель — сказал: «Возьмите меня с собой!» А рыбак сказал лодке: «Ой! У меня галлюцинации. Песок заговорил…»
Киллер внезапно напрягся. Дверь в здании банка открывалась. Вышел человек. Не тот. И еще один. Опять не тот. И еще… Да сколько их там! Все? Нет, не все. И опять не то. Клиент запаздывает. Не умер ли он, не дай бог, от сердечного приступа?
Мужчина наконец расслабился и обнаружил, что повесть о Мишеле подходит к концу.
— …этот черный тигроорел положил его в нашу песочницу и улетел. А утром я его нашла. Назвала Мишель, потому что на Мишу он не отзывался. Совсем не знал, бедный, русского языка.
— Тебе только сказочницей работать, — сказал снайпер. — Сестрой Гримм.
Аня слегка отодвинулась. Не слышала она ни про каких гриммов, ей показалось, что дядька ругается и сейчас начнет драться. Нет, не начал. Все смотрел и смотрел в свою трубку. Как дятел в дупло. Это Аня придумала такое сравнение.
Довольно долго они молчали. Оба хорошо умели молчать и ждать. Без умения ждать нечего делать в грязном ремесле снайпера, а Аня давно усвоила, что за не вовремя сказанное слово можно получить крепкий удар.
— Дяденька, — сказала вдруг Аня, решившись наконец. — Дяденька, а вы киллер?
И она еще дальше отодвинулась. Теперь-то он точно разозлится и побьет ее. А может быть даже застрелит из своего страшного ружья. Но снова ничего не случилось.
— Киллер? — переспросил мужчина. — Вроде того.
Уголок рта у него внезапно дернулся. Да, деточка. Вроде того. Чуть-чуть киллер. Убиваю, но не сильно. Он до боли стиснул руки на винтовке. Тихо. Успокойся. Чуть сдуру на спуск не нажал. Угодил бы точно вон в ту тетку, которая входит в банк — с кошелкой почему-то. Они что там теперь — вклады овощами принимают? А проценты, надо думать, рассадой отдают. Ну вот. Заразился от девчонки — сказки начал сочинять.
У снайпера крепла уверенность, что сегодня он подстрелит кого угодно, только не этого сучьего президента банка. Надо сосредоточиться. Но через пять минут, прислушиваясь к неровному дыханию девочки, он снова заговорил:
— Про Мишеля мы теперь знаем. А ты сама как живешь?
— Хорошо, — сказала Аня. — Только папа сильно пьет. Только он не совсем папа.
— Папа, который пьет, который не папа, — сказал киллер. — Сложная история.
— Ну да, — кивнула Аня. — У меня до этого был папа, но он умер. А это папа Максим. Он маму бьет и меня. Он все вещи унес. А мама тоже пьет. Она папу боится.
Аня вдруг придвинулась ближе и зашептала:
— Дяденька-киллер, застрелите папу Максима, — она заторопилась. — Не за так. Я вырасту, заработаю много денег и все-все вам отдам. Правда.
— В долг не работаю, — рассеянно сказал снайпер. Клиента что-то слишком долго не было. Что-то не то.
— Честно отдам, — упавшим голосом сказала Аня, а после паузы заговорила с отчаянной решимостью. — Тогда возьмите Мишеля. Насовсем. Зато мама не будет бояться. И пить не будет.
— Оставь, Аня, Мишеля себе, — чуть повернул голову мужчина. И чуть улыбнулся.- Вот скоро указ правительства выйдет — всем пить запретят. И мама твоя трезвая будет, и Мишель при тебе. Все образуется.
Он хотел ее утешить. Но Аня никаким указам верила — как и вся страна, впрочем. У Ани задрожали губы, но она снова не заплакала. За слезы — это она тоже хорошо усвоила — можно было также схлопотать.
И снова долго молчали, думая каждый о своем. Аня о маме, папе Максиме и Мишеле; киллер — о банкирах, деньгах и фальшивом паспорте. Он уже давно готов. Хватит, внезапно решил снайпер. Это работа — последняя. Прикрыть все дела и сваливать. В Парагвай. С визой проблем не будет — об этом он тоже уже позаботился. В Парагвай, в джунгли, где много диких обезьян. Только щипать и бить себя я им не позволю. Я не Мишель. Хватит. Сыт по горло. Интересно, что еше сегодняшним утром об этом и мыслей не было. Неужто встреча с девчонкой так повлияла? Неважно. В Парагвай. И не надеюсь, что жирафы меня не затопчут. Или там нет жирафов?
— Дяденька, — сказала Аня, — а в кого вы хотите стрелять?
— В плохого дяденьку, — произнес снайпер. — Я тоже плохой дяденька, а тот еще хуже. Он детей кушает. Живьем.
— Детей нельзя кушать, — рассудительно сказала Аня. — За это можно на зону пойти. Менты не помилуют.
Такая странная была девочка. Сказки уживались в ней с житейскими премудростями, почерпнутыми у папы Максима. Киллер даже оторвался от оптического прицела.
— Ну и ну! — покачал головой. — Ну и воспитаньице у тебя…
Он вновь прильнул к прикладу винтовки. А Аня смелела все больше.
— А можно мне в эту трубочку посмотреть? На секундочку.
— Сиди тихо, — глаза мужчины снова превратились в узкие недобрые щелочки. — Помни, что я тебе сказал.
— Я помню, — прошептала Аня. — Если я кому-нибудь скажу, что была здесь, вы меня убьете.
— Точно, — слегка кивнул киллер. И посмотрел без угрозы. И чуть усмехнулся. — А то ты еще и пострелять попросишь.
— Я бы постреляла, — вздохнула Аня с какой-то совершенно взрослой интонацией. И, нахмурившись, придвинулась чуть ближе.
— Помолчи, -сказал снайпер. — Не мешай.
Аня послушно замолчала.
«Интересно, — подумал киллер, — а что бы было, если бы вместо этой Ани мне попался ребенок из нормальной семьи. Капризная девчонка. Слезы, сопли и вопли. Хлопот было бы куда больше. Мне по-прежнему везет…»
Теперь он был в себе абсолютно уверен. Эту работу он сделает. Несмотря ни что. даже если придется торчать на этом чердаке трое суток и выслушать миллион баек про резинового слона с иностранной кличкой Мишель.
— А еще какие игрушки у тебя есть? — спросил снайпер после длинной паузы. Он забавлялся. Такого с ним еще не было — работать, одновременно болтая с шестилетней девчонкой. Это что-то новенькое.
— Никаких, — сказала Аня.
— Как это?
— Папа Максим все унес.
— Далеко?
— Не знаю.
— А чем ты любишь заниматься?
— Гулять.
— Так и гуляешь круглыми сутками?
— Иногда. Когда па…
И тут Аня все же вскрикнула. Потому что раздался наконец выстрел. Точный — снайпер почувствовал это. Все путем. Невесть где прятавшийся до этого голубь метался по чердаку, треща крыльями.
— Помни, что я сказал! — бросил на ходу киллер и исчез среди хлама. Чуть, помедлив, Аня тоже бросилась бежать. Когда она выбралась на лестницу, снайпера уже не было. И только дома Аня вспомнила, что забыла сказать дяденьке-киллеру, что он забыл на чердаке свое страшное ружье.
* * *
Чуть позже можно было увидеть, как по одной из улиц Н-ска идет высокий мужчина в черном плаще. Из кармана брюк он вытащил пачку сигарет, полез в карман плаща за зажигалкой. Но вместо нее вытащил игрушку — синего резинового слона. Усмехнувшись, покачал головой и подошел к мусорной урне. Сделал замах. Остановился, размышляя о чем-то. И продолжил путь, вернув игрушку в карман.
* * *
Газета «Вечерний Н-ск» от 2 июня 1997 года.
«…Вчера был убит 47-летний Максим С. Это убийство привело в недоумение даже видавших виды сотрудников правоохранительных органов. Дело в том, что Максим С. был застрелен на крыльце… медвытрезвителя Приреченского района, причем точный выстрел, который по мнению работников милиции мог сделать только высококлассный снайпер, был произведен с расположенной на другой стороне реки старой водонапорной башни. Совершенно непонятно, кому понадобилось убивать таким изощренным способом нигде не работающего хронического алкоголика, да еще и нанимать для этого профессионального киллера…»